Послушная Лёлечка. Часть 8. Завершающая

В какой-то момент я осознала, что часть моего сознания, отвечающая за рациональное мышление, начала подавать сигналы, призывая меня пойти за Кирой и попытаться противостоять ей или попросить Катю помочь мне в этом. Я понимала, что это могло бы заставить Киру удалить компрометирующие фотографии. Однако другая часть меня наслаждалась ощущением свободы, даже не зная, чем это все закончится.

В конце концов, я осознала, что мои подруги уже собрались и направились домой, а я плелась за ними, словно потерянный щенок. Я не могла точно определить, сколько времени прошло и сколько мы прошли. Возможно, это было связано с тем, что я была погружена в свои мысли и не замечала происходящего вокруг.

Я чувствовала себя так, словно находилась в мире фантазий, где не было места реальности. Я думала о сексе, свободе и контроле. В какой-то момент я начала ощущать страх, который становился всё сильнее и сильнее. Мне казалось, что если я сосредоточусь на этом страхе, то он полностью поглотит меня. Это заставляло меня чувствовать себя одновременно живой, возбуждённой и испуганной.

Я не успела оглянуться, как мы уже шли по улице Моники. Это означало, что моё испытание подходило к концу. Девушки подошли к двери Моники, ожидая, когда их впустят. Однако Моника отвела меня в сторону и достала из сумки небольшой комок ткани. Я посмотрела на него с удивлением.

Это были трусики с изображением единорога. Я вспомнила, что выбросила их на улице в баре сто лет назад.

— Я нашла их в кустах, когда мы убегали, — объяснила Моника.

— Уууу, почему ты их не выбросила?

— Ну, ты уже отдала мне свои носки, рубашку и лифчик. Забирая твои трусики, я почти собрала весь набор. Если ты отдашь мне свою юбку, то останешься без одежды и тебе будет нечем прикрыться, пока ты не вернешься домой. Но я не собираюсь требовать от тебя отдать мне юбку. Если ты хочешь отдать её по своей воле, то это будет твоё решение.

Моника сделала паузу, чтобы эффект был сильнее, и посмотрела на меня с улыбкой.

— Итак, Лёля, у тебя есть что-то, что ты хочешь мне дать?

Я посмотрела на свёрток ткани, который держала в руке, и задумалась, что могло бы заставить меня отдать свою последнюю вещь после такой ночи. Я жила всего в паре километров отсюда. Если я отдам юбку, обратный путь домой мне придется идти без одежды.

Я приняла решение, которого, возможно, никто не ожидал. До этого момента я оправдывала свои действия тем, что следовала приказам. Я считала, что не несу ответственности за свои поступки, если просто выполняю указания. Я была уверена, что смогу доказать свою невиновность в любых действиях, которые вызывали у меня стыд на протяжении вечера.

Однако сейчас это было не так. Если бы я добровольно отдала свой последний предмет одежды Монике, это полностью изменило бы ситуацию. Никто не заставлял меня это делать, и поэтому любой мой поступок был моим собственным выбором.

Дрожащей рукой я передала Монике юбку и шаль, не в силах поднять взгляд и отказываясь смотреть ей в глаза. На её лице появилась самодовольная улыбка.

После того как она взяла вещи, я подошла к остальным подругам, задаваясь вопросом, насколько они наблюдали за нашим разговором.

Когда Моника начала искать ключи, Света схватила край шали, свисавший из сумки Моники, и вытащила её.

— Ты можешь сколько угодно выманивать у Лёли одежду, но это моё, — напомнила она Монике.

Когда она вытащила шаль из сумки, мои трусики зацепились и упали на землю перед группой девушек.

— Ой, — воскликнула Моника, поворачиваясь ко мне. — Может быть, это не последний раз, когда твои трусики будут лежать на моём крыльце, да, Лёля? Что, если мы договоримся, что тебе больше не разрешается носить одежду во время наших встреч? Тебе придётся раздеваться догола на моём крыльце каждый раз и оставлять свою одежду здесь. Если ты будешь хорошо вести себя, я, возможно, даже позволю тебе забрать некоторые из них после занятий! Хочешь?

Моё лицо побледнело. Судя по тону её голоса, она просто дразнила меня, ожидая очевидного прямого отказа, над которым можно было бы посмеяться и двигаться дальше. В конце концов, кто в здравом уме скажет «да» на такое унизительное предложение?

К сожалению, я уже отвечала на подобные вопросы дюжину раз на протяжении вечера, и ответ всегда был один и тот же. Я посмотрела в землю и прошептала:

— Хорошо.

Этот ответ поставил её в тупик.

— Что?

Громче я повторила:

— Хорошо, я согласна.

Моника взяла трусики из моей руки.

— Я буду раздеваться на крыльце и оставаться обнажённой по вечерам во время учебных занятий. Вы можете говорить мне, что я должна делать в это время.

Катя вскочила и обняла меня, как ребёнок, которому подарили новую игрушку.

— Это будет потрясающе. Я начну составлять список того, что ты будешь делать, пока ты готова на всё.

— Размести свой список на форуме, — посоветовал Саша. — Мы все можем его дополнить. Может быть, у нас есть список регулярных задач, а потом какие-то действительно неловкие вещи, которые мы используем в качестве наказания или вознаграждений. Я думаю, это будет зависеть от того, что мы узнаем о её реакции на эти задания.

Да, все они ухватились за этот план гораздо быстрее, чем я могла себе представить. Света была последней, кто внёс свой вклад в список идей, и я ожидала от неё хоть какого-то уровня нерешительности или защиты, но, по-видимому, я проделала слишком хорошую работу, чтобы отговорить её от такого поведения в течение всего вечера, поскольку её единственным комментарием было:

— Мы, вероятно, должны увеличить продолжительность учебных вечеров на час или два, чтобы как следует повеселиться, не жертвуя при этом нашими оценками.

Их разговор о том, как лучше всего использовать меня продолжался, пока я задавалась вопросом, на что, чёрт возьми, я только что подписалась. Я начала представлять множество возможных ужасающих ситуаций, в которые я могла бы попасть в их руках — возбуждённая и напуганная.

— Эй! — сказала Света, щёлкнув пальцами перед моим лицом и прервав какую-то затянувшуюся фантазию, которую я даже не осознавала. — Перестань теребить соски на крыльце и иди внутрь.

Оглянувшись, я увидела, что мои руки лежат на груди, и все остальные, кроме меня, переместились внутрь. Кем я стала?

Опустив глаза и покраснев, я протиснулась мимо Светы в дом. Все остальные были заняты сбором своих вещей, готовясь к возвращению домой, но Моника остановила меня на краю выложенного плиткой вестибюля и сказала.

— Извини, собачка, но никаких грязных лап на ковре. — Хихикнула она, снисходительно погладив меня по голове.

— Будь хорошей девочкой и оставайся здесь, а мы принесём тебе твои вещи. Она повернулась и пошла прочь, но потом повернулась ко мне и добавила:

— И не прикасайся к себе в моём доме. По крайней мере, если только мы не скажем тебе об этом и не положим полотенце. Мне не нужны твои соки шлюхи на всех моих вещах.

Все откровенно смеялись. Прилив стыда, который я испытала из-за того, что она наказала меня, был просто ещё одной волной в океане, в котором я тонула последние несколько часов.

Пока я стояла там, переминаясь с ноги на ногу и стараясь не беспокоиться о таких мелочах, как публичное унижение или такое возбуждение, что мозг отключается, мои подруги стояли вокруг, обсуждая потенциальные идеи, которые у них были для моей будущей жизни. Иногда кто-то клал книгу в сумку или закрывал блокнот.

— Интересно, сколько заданий Лёля могла бы выполнить, если бы у неё внутри был один из этих яйцевидных вибраторов?

— О, отличная идея! Если она не успеет закончить до разрядки батарейки, придётся перезарядить её и вставить на занятия на следующий день!

— Спорим, можно вовлечь профессора Бец? Она преподаёт биологию, верно? Думаете, ей нужна живая модель для демонстрации женской анатомии или что-то в этом роде?

— Почти уверена, что такие вещи бывают только в порно.

— Тогда мы сможем это снять! Проблема решена, ха!

— Можем попросить Лёлю написать блог на своей странице в TellMeToStrip о том, что она делает.

— А лучше — видеоблог!

Чёрт, мне пришлось отвлечься от этой дискуссии, прежде чем стало так жарко, что я потеряла контроль. Чтобы отвлечься от изысканных эротических фантазий, которые мои подруги планировали для меня, я отвернулась от них и окинула взглядом маленькую прихожую. Зеркало висело посередине ряда картин, и я посмотрела в него, но пришлось встряхнуть головой, когда увидела своё отражение, потому что не узнала себя.

Когда говорю, что не узнала себя, я не имею в виду метафору. Эмоционально я выросла в другую женщину, хотя, возможно, в этом тоже была правда. Я имею в виду, что физически не могла узнать себя без значительных усилий.

Лёля, которая жила в моём теле последние девятнадцать с половиной лет, была всегда чопорной, правильной и чистой. Ни один волосок не выбивался из причёски. Она никогда не показывала больше кожи, чем было нужно, никогда не пользовалась косметикой, редко носила больше украшений, чем пара крошечных жемчужных серёжек-гвоздиков. Она принимала душ, чтобы избавиться от грязи, и носила в сумочке салфетку, чтобы удалить потенциальные загрязнения с одежды.

Существо в зеркале выглядело так, будто оно родилось в джунглях и никогда не покидало их. Голая, покрытая грязью и пылью. Волосы в диком беспорядке; в одних местах они спутаны, в других — растрёпаны. Лицо, смотревшее на меня, выглядело измождённым и измученным, как будто я не спала неделями, и было испещрено грязью, которая, вероятно, прилипла к любовным сокам, которые я размазала там.

Никто из тех, кого я когда-либо встречал в своей жизни, за исключением четырёх женщин, сидящих сейчас со мной в комнате, никогда не свяжет животное в зеркале со скучной старой Лёлечкой, даже если ты нарисуешь им карту с мигающими стрелками и подробными инструкциями.

«Пусть Кира выложит эти снимки в сеть», — подумала я про себя с нервным хихиканьем. «Разошлите их всем, кого я знаю, и посмотрите, сможет ли кто-нибудь узнать шлюху в своей жизни».

Этой последней мысли было достаточно, чтобы вызвать тихий стон на моих губах, и я быстро поняла, что коварное правило Моника «Никаких прикосновений» вызовет дополнительное сексуальное возбуждение. В то же время я поняла, что буду наслаждаться возможностью, которую предоставят мне эти моменты.

Эта вторая мысль привлекла внимание ко всем событиям той ночи, и я осталась с неизбежной истиной:

— Я этого хотела.

Всё это. Плохо.

Даже если бы вы направили пистолет к моей голове, я не думаю, что смогла бы объяснить вам, откуда взялись все эти странные побуждения и почему они так сильно овладели мной. Как бы то ни было, они были там, и у меня не было иллюзий, что они исчезнут в ближайшем будущем. Возможно, на меня повлияли события того вечера, а может быть, это было связано с какой-то внутренней потребностью выбраться из-под скалы, под которой мои родители всегда старались спрятать меня, чтобы я наконец смогла расправить крылья. Как бы то ни было, я знала, что лучше рискну тысячу раз разрушить свою репутацию, чем вернусь к тому человеку, которым была, когда проснулась сегодня утром.

Эта идея была источником дальнейших страхов и надежд. Тревога, потому что я знала, что иногда не полностью контролирую себя, когда подхожу слишком близко к краю, поэтому существует реальный риск, связанный с тем, чтобы позволить себе оказаться в такого рода ситуациях. Тем не менее, я почувствовала облегчение, поскольку знала, что готова принять последствия своих действий только ради возможности встретиться с неизвестностью и почувствовать себя живой. Сегодняшний день, возможно, был лучшим или худшим днём в моей жизни. Независимо от качества, он, безусловно, был самым значимым.

Я немного успокоилась и ждала, пока мне передадут вещи, чтобы я могла пойти домой и проанализировать ситуацию. Под анализом я подразумевала просмотр фотографий и видео, сделанных за вечер, и бешеную мастурбацию.

Подошла Саша и положила рядом со мной сумку и кошелёк. Я вежливо поблагодарила её и достала телефон. В уведомлениях было 286 новых файлов на форуме, созданном Сашей. Я не стала заходить на форум, чтобы не сгореть со стыда.

Пришло сообщение от незнакомого номера. Из любопытства я открыла его и чуть не уронила телефон.

«Эй, грязная девчонка, это Кира», — было написано в сообщении.

«Ты офигенная», — было написано дальше.

«Мы с Васей просто в восторге от тебя и твоих фотографий», — было написано дальше.

«Ты огонь», — было написано в конце.

Внизу была фотография Киры, обнажённой на кровати с торчащими сосками. В руке она держала большой, влажный, твёрдый член. Лицо Киры было покрыто спермой, и она кокетливо смотрела в камеру и высовывала язык, чтобы поймать ниточку спермы.

Похоже, мне не надо переживать по поводу моих фотографий на телефоне у Киры.

Потом ко мне подошла Катя и сказала, что я сегодня была очень смелой. Она сказала, что я должна гордиться собой, потому что я могу принимать удары, как настоящий боец. Я прослезилась и сказала «спасибо».

Катя заглянула мне в глаза и сказала: «Я знаю, что сегодня я много дразнила тебя. Но позвольте мне быть предельно честной. Меня обвиняли в том, что я флиртую на вечеринках, но я думаю, что ты невероятно смелая, поразительно красивая и мне интересно с тобой. Я не пытаюсь испортить дружбу, и я знаю, что у тебя сейчас много проблем, но у тебя есть мой номер, если ты хочешь поговорить. Если нет, то я большая девочка, и между нами ничего не должно измениться».

Я не ожидала такого откровения. Я никогда не думала о том, чтобы вступить в отношения с другой девушкой. С другой стороны, я никогда не думала о том, чтобы ходить голой на публике или мастурбировать перед несколькими людьми. Я знала, что мои родители будут в ярости, если узнают, что я лесбиянка. Но я не была уверена, насколько их мнение должно иметь значение для меня.

Катя была такая весёлая, жизнерадостная, красивая и добрая...

Может, мои решения не всегда должны были совпадать с тем, чего хотели родители, или с тем, что заставило бы меня меньше чувствовать вину в будущем перед ними.

Я чувствовала себя такой крутой после этой ночи, такой сильной от того, что узнала о себе, и вообще от всего, что происходило. Я сделала то, что было так не похоже на меня, что я, наверное, не смогла бы повторить, даже если бы попыталась тысячу раз.

Я подошла к Кате, наклонилась и поцеловала её.

Я хотела бы сказать, что я была очень нежной с ней, что я мягко обнимала её за спину, наклоняла голову, мягко целовала её губы, и это длилось долго и захватывающе, и было движение языка... Но ничего этого не было. Это был мой первый поцелуй, и он был больше похож на поцелуй в левую сторону её приоткрытого рта.

После этого я смутилась и чуть не сгорела со стыда, уверенная, что всё испортила.

Следующие несколько секунд были напряжёнными. Мы просто смотрели друг на друга. Потом она улыбнулась и кивнула.

Без предупреждения она бросилась вперёд и поцеловала меня в ответ. Она знала всё о руке на спине, наклоне головы и работе губ. Боже, ощущение её язычка, вращающегося у меня во рту, было потрясающим.

Когда Моника крикнула: «Найди себе пустую комнату!», она даже не прервала поцелуй, она просто протянула руку, показала средний палец и прижалась ко мне губами. Моё сердце билось миллион раз в секунду, и я не хотела, чтобы это заканчивалось. Это могло длиться час, может быть, несколько секунд. Не спрашивайте меня, меня не было на этой планете в это время.

Когда наши губы разошлись, она одной рукой держала меня за талию, а другой смахивала с лица выбившиеся волосы. Жест был таким нежным, что мне хотелось плакать. Мы смотрели друг другу в глаза целую вечность, а потом она прервала контакт первой, закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Нет, мы не будем делать это прямо сейчас. Мы оба устали, возбуждены и хотим отдохнуть после вечера. Я хочу сделать это правильно.

Моя первая мысль была: «А что, если я в настроении принимать неправильные решения, которые кажутся мне правильными?» Но после недолгого колебания я неохотно признала мудрость её слов и согласилась.

Это согласие, казалось, успокоило её, и она заверила меня:

— Давай поедем домой, отдохнём, выспимся, а завтра у нас будет долгий разговор и мы посмотрим, что произойдёт. Хорошо?

— Хорошо.

Она протянула руку, я взяла её, и мы пожали друг другу руки, как деловые партнёры, завершившие сделку. Потом она притянула меня к себе, чтобы крепко обнять.

— Зачем я так поступила с собой? — пробормотала она, глядя на меня. — Как же я буду спать после этого?

Затем она ушла, и я осталась смотреть на дверь после того, как она закрылась. Я отвернулась только тогда, когда кто-то похлопал меня по плечу. Это была Саша, и она выглядела так, будто тоже уходила. Она обняла меня и поцеловала в щеку.

— Итак, ты с Катей? — спросила она.

— Наверное. — И пожатие плечами — это всё, что я могу ответить.

— Это хорошо для вас обоих, — ответила она. Улыбнувшись и дружески помахав рукой, она тоже направилась к выходу.

Моника подошла к краю гостиной, устланной ковром, и поманила меня к себе, так что я подошла к ней. Разница между ней, одетой в безупречную дизайнерскую одежду и стоящей на ковре на фоне роскошно украшенной гостиной, и мной, голой и грязной, не ускользнула от меня. Я чувствовала себя немного крестьянкой, которую удостоили королевской аудиенции.

— Тебе сегодня было весело, милая?

Проведя краткий мысленный обзор дня со всеми оргазмами и великолепными моментами свободного падения, было трудно утверждать, что это не так. Когда мои воспоминания дошли до поцелуя с Катей всего несколько минут назад, на моём лице появилась улыбка, которую я не могла подавить, и я честно ответила:

— Да... да, так и есть.

— Хорошо, потому что игры только начались. Я собираюсь заставить тебя сдержать обещание, данное ранее; ты больше никогда не будешь носить одежду в моём доме. Понятно?

Улыбка исчезла с моего лица при этом напоминании, но я всё же кивнула в знак согласия.

— Как далеко ты хочешь, чтобы мы зашли? — спросила она с серьёзным выражением лица.

Тысяча возможных ответов на этот вопрос пронеслись в моей голове в одно мгновение, но только один из них оказался правильным, поэтому я ответила именно так. Я ответила:

— Как хотите.

Я ответила, и она широко улыбнулась. Она шагнула ко мне и крепко обняла, не беспокоясь о том, что я могла её испачкать. Наверное, она не беспокоилась, потому что хотела использовать это как повод, чтобы потом пойти по магазинам и купить новую одежду.

Она прошептала мне на ухо:

— Хорошая девочка. Нам будет очень весело вместе. Я заставлю тебя унижаться, пока ты не заплачешь и не кончишь одновременно. А потом я подтолкну тебя ещё дальше.

Я напряглась, услышав это, но её вызов меня завёл. Она кивнула мне в знак уважения и шлёпнула меня по заднице, прежде чем развернуться и уйти.

Света улыбнулась мне и спросила:

— Ты сумасшедшая, ты знаешь это, верно?

Я посмотрела на свои ноги и ответила:

— Я начинаю это понимать.

— Хочешь, я подвезу тебя домой?

Я не думала о том, как вернусь в свою комнату в общежитии. У меня была только сумка с книгами и маленькая сумочка. Я бы могла пойти в том, в чём была, но это было бы странно. Предложение Светы было очень кстати.

— Я бы с удовольствием прокатилась. Спасибо. За всё.

Я обняла её.

— Конечно, ты моя лучшая подруга.

Она протянула мне шаль.

— Ты даже можешь снова одолжить мою шаль, если у тебя больше нет аллергии на одежду.

Я покраснела и кивнула.

— Завтра вечером ты вернёшь её мне, выстиранную и пахнущую весенней свежестью.

Я кивнула и приняла шаль. Она покрывала всё моё тело. По сравнению с тем, что я носила с тех пор, как вышла из бара, это было похоже на костюм монашки.

Света покачала головой и искоса посмотрела на меня.

— Девятнадцать лет. Девятнадцать лет я знаю тебя как ханжу. Всё, что понадобилось, это один раз раздеться, и теперь ты что, нудистка-лесбиянка-порнозвезда?

Я просто Лёля, ладно? Я дам знать, когда пойму, что это значит. А пока я просто живу.

Она улыбнулась мне через крышу машины и сказала: «Хороший ответ. Может быть, лучший. Не позволяй никому говорить тебе другое».

Она отвезла меня в общагу. К счастью, моя соседка была с парнем, так что у меня была комната на ночь.

Не буду говорить, сколько раз я просматривала фотки и видео с вечеринки, сколько ужасных вещей я себе говорила, сколько фоток я сделала, когда была пьяная.

Не буду говорить про новый альбом, который я создала в TellMeToStrip. Про то, как я смеялась над собой и загружала туда свои фотки. Альбом был опубликован, и я сразу удалила его. Было 1612 просмотров.

Может, я немного переборщила, но конец света не наступил.

Хочу сказать, что пальцы Светы в ванной и руки Киры по дороге домой были очень кстати. Они помогли мне кончить. Но никто не сравнится с Катей. Она делает со мной такие вещи, что я готова благодарить Бога за то, что я женщина.

Этот язычок меня всегда заводит. Но я забегаю вперёд.

Есть ещё много историй, которые можно рассказать. Что подруги заставляли меня делать на занятиях. Всё рискованные вещи, которые я делала в кампусе. Даже не буду рассказывать, что было после того, как вмешалась профессор Бец.

Напишу ли я об этом когда-нибудь?

Может быть. Когда-нибудь.

Пока, целую!

Лёля