Ах, времена! Ах, нравы! (Предновогодняя миниатюра)

Десабир 2043-го

— Ян! Уже полпервого-ночи! С кем ты виризменил мне на этот раз?!

— Мазюля, да это опять какая-нибудь певичка пятидесятых, сказала дотка, заходя в гостиную, — эта, как её? Вспомнила! Бретани Сперс!

— Ну, во-первых, не Бретани Сперс, а Бритни Спирс и не 50-х, а 90-х или 2000-х. Дорогая, ты не помнишь каких? — спросил свою половинку фазар.

— Кажется и тех и тех, — не задумываясь ответила маза.

— Фазюль, мне кажется твоя фича, становится фанской. Я тоже зависаю на Квамбе. Но чтобы говорить только правду и ничего кроме правды? Ну, уж нафак! Всем известно, что парни и девушки вирсюньвинят со старами прошлого. Но это обычно умалчивается.

— А кто твой вирсек партнёр? — спросил Ян

— Харрисон Форд. Ну что доволен? Кажется, тру заразна?!

— Звезда в шоке! — синхронно произнесли родители.

— А сейчас куда ты навошилась? — спросила маза.

— К одному риэлу. Он пытается меня развести, что у него Марсианская лихорадка. Но со мной этот сабж не прокатит! Нафичена вашим горьким опытом.

— Снежка! Ты помнишь, о чём я тебе говорила?

— Ну, мама! У меня полсумочки латексов! Со вкусом малины, персиков, ванили, светящиеся ночью. Со стереоизображениями всех президентов. Любые сайзы...

— Ну, всё хватит, — перебила нерадивую девчонку Елена, — лучше бы ты занималась этим вашим сюньвинем, а не шлякалась бы с кем попало и где попало.

— Мама! Хватит уже! Мне давно хочется почувствовать горяченького, твёрдого, настоящего.

— Ладно, ладно! Иди уже!

Когда дверь за дочерью захлопнулась, Ян сказал:

— А вот в наше время...

— Ах, времена, ах, нравы! — перебила его Елена, — мне тоже хочется твёрдого, горячего, настоящего. Сделаешь мне сегодня сюньвинь?

— Да, конечно, любимая... а у тебя есть латексы со стереоизображениями всех президентов?