Робкая девственница-прихожанка пастора Рэнди / Pastor Randy's Reluctant Virgin by Mercy Faulk © Глава 07-08

ГЛАВА 7

В тот вечер на специальной службе крещения пастор Рэнди был в прекрасной форме. Я с новообретенным благоговением наблюдала за тем, как он околдовывал свою паству. Я начала понимать, какую власть он имел над ними. Он был харизматичен и убедителен. Он был силой, с которой нужно было считаться. Мои трусики намокли от открытия, что он доверял мне настолько, что взял в свои ряды.

Пока он окунал юного Стиви Грина в ту же воду, в которой меня трахали — не менее трех мужчин — всего несколько часов назад, я оглядывалась по сторонам в поисках этих мужчин. Все они сидели далеко друг от друга на скамьях и выглядели явно неловко. Казалось, они вообще не могли смотреть на крещение и смотрели куда угодно, только не друг на друга.

Их явный дискомфорт беспокоил меня. Если они чувствовали себя виноватыми, это означало, что они передумали. Они все еще могут уволить мою маму и пастора Рэнди, что было бы просто ужасно. Я грызла ноготь до конца службы, не обращая внимания на то, что говорил пастор Рэнди.

Когда все закончилось, прихожане вышли, пожали ему руку и поздравили только что крещенного молодого человека. Но три дьякона сдерживались, наконец, собрались вместе и заговорили тихим голосом. Никто другой не обратил бы внимания, но я знала, о чем они говорили, потому что они постоянно смотрели на меня и перешептывались.

Наконец, церковь очистилась, и пастор Рэнди подошел к ним, бросив на меня мрачный взгляд, который говорил: — Не говори ни слова. — Я осталась сидеть на своей скамье и наблюдала.

— Дьяконы! Разве это не прекрасное крещение? Еще одна душа спасена, хвала Иисусу! — Он улыбался и пожимал руки.

Но старейшинам это было не по душе. — Пастор Уэйд, нам нужно поговорить, — сказал дьякон Трайон.

— О? О чем? — Как он мог говорить так невинно и мило?!

Дьякон Трайон перевел взгляд на меня, а затем прошипел: — Шлюха. — Это был человек, который всего несколько часов назад погрузился в мою задницу по самые яйца! Мои глаза сузились, окатив его презрением.

Пастор Рэнди оглянулся через плечо, как будто не понимая, о ком говорит этот человек. — Вы имеете в виду нашу заблудшую овцу, мисс Ричардс?

Все трое мужчин беззвучно кивнули.

— А что с ней?

Они посмотрели друг на друга, и наконец дьякон Джеймс заговорил. — Ей нужно уйти, пастор Рэнди. Очевидно, что ее мать уволят, и тогда мы сможем обсудить ваше будущее, и, если эти условия будут выполнены, я не вижу причин, почему ваш контракт должен быть расторгнут.

Он скрестил руки на груди и устремил на меня мрачный взгляд, приподняв одну бровь. Ублюдок! Они не могли так поступить со мной! Зачем тогда я трахала их всех?

Я уже собиралась перепрыгнуть через скамью и выцарапать ему глаза, когда пастор Рэнди сказал: — Джентльмены, я думаю, нам следует перенести эту дискуссию в мой кабинет. Мисс Ричардс, пожалуйста, присоединяйся к нам.

Глядя на их спины всю дорогу до офиса пастора, я шла следом, пораженная до глубины души. Пастор Рэнди ни за что не собирался жертвовать своей работой ради меня. Он мог заполучить любую женщину в этой церкви.

Пастор Рэнди закрыл дверь в свой внутренний кабинет после того, как мы все вошли. — Я понимаю вашу озабоченность, джентльмены. Вы позволили Сатане нашептать вам на ухо, что эта бедная грешница должна быть изгнана. Но, прежде чем вы поддадитесь его силе, пожалуйста, обратите свое внимание на экран.

Он кивнул в сторону большого плоского экрана, который он установил напротив своего стола. Мы все повернулись, пока он возился с пультом. — Черт, все так сложно. А! Вот так.

Экран засветился, и на нем появилось очень четкое видео, на котором все три дьякона "имели дело со мной". Изображение медленно увеличивалось, пока все, что можно было увидеть, это мой рот, сосущий член дьякона Робертса. Так же внезапно экран стал черным.

— Я не думаю, что нам нужно еще смотреть, — сказал пастор Рэнди, положив пульт на стол и пристроив свою милую попку на его уголке. Он был спокоен и даже слегка улыбался.

Рты дьяконов были открыты в шоке. — Что это значит?! — закричал дьякон Джеймс. Он стал тревожно красным, и я подумал, что у него лопнет кровеносный сосуд или что-то в этом роде. Двое других вжались между ним и пастором Рэнди, не зная, кого бояться больше.

— Что ж, брат мой, я счел разумным закрепить вашу приверженность Божьей Воле, сняв на пленку то Благословение, которое вы дали Стейси сегодня ранее. Я хотел убедиться, что все вы помните, кому служите — нашему Небесному Отцу. Вы совершили благородный поступок, и я не хочу, чтобы вы сомневались в своих действиях. На самом деле, если кто-то из вас будет сомневаться — когда-либо — я буду более чем счастлив показать вашим семьям, какие вы хорошие христиане, как вы спасли душу этой молодой женщины. Думаю, вашим женам особенно будет интересно узнать, за какими прекрасными мужчинами они замужем.

Дьякон Джеймс из свекольно-красного превратился в призрачно-белого. Он брызгал слюной от ярости и неверия, глядя между всеми нами, как будто это была одна большая шутка. Наконец он встретился взглядом с пастором Рэнди, и на его лице промелькнуло понимание: Никого не выгонят из церкви, никого не уволят, и никто не увидит запись. Пастор Рэнди шантажировал их!

Я чуть не расхохоталась от осознания этого, но прикусила язык и посмотрела на свои руки. Он был гением! Я не могла не улыбнуться, но я могла хотя бы скрыть это.

— Если это все, джентльмены, то я думаю, что мисс Ричардс пора получить еще одно мое особое Благословение. Спокойной ночи.

Повесив головы, они все вышли. У них даже не хватило смелости извиниться или что-то еще.

Как только за последним из них закрылась дверь, я бросилась в его объятия, осыпая его лицо поцелуями. — Я не могу в это поверить! Когда ты установил камеру? Где она была? Как ты узнал?

Он захихикал и крепко обнял меня, поднимая на ноги. — Я просто воспользовался своим телефоном и записал на него, пока эти старые козлы уговаривали себя поверить в мою чушь.

Он поставил меня на землю и взял мою голову в руки. — Ты была великолепна, малышка. Надеюсь, ты не сердишься на меня за этот маленький трюк, но ты, похоже, получила удовольствие.

Его руки начали блуждать по моему телу, скользя по спине к крестцу, сжимая его, и заставляя мое сердце сжиматься. Нарастающее "свидетельство" его вожделения прижималось к моему животу, когда он прижимался ко мне.

— Ни за что! Как только я поняла, что ты делаешь — ладно, я не знала, что ты записываешь это, но суть я уловила — я была полностью согласна. Кроме того, — сказала я, краснея и отводя взгляд, — это было очень весело.

— Действительно..., — прорычал он, водружая мою задницу на край его стола, чтобы я могла обхватить его ногами. — Может быть, нам придется найти других стариков для шантажа.

Я покачала головой и посмотрела ему прямо в глаза. — В действительности я хочу только тебя, пастор Рэнди. — И я говорила серьезно.

Его взгляд смягчился, и он провел пальцем по одной моей брови, затем по щеке и очертил губы. — Думаю, Господь согласится с этим, мисс Ричардс, — сказал он, наклоняясь, чтобы прижаться нежным поцелуем к моим ждущим губам. Подняв голову, он прошептал: — Слава Иисусу.

ГЛАВА 8

— Стейси, я вызвал тебя сюда для особой миссии, — сказал пастор Рэнди, когда я закрыла за собой дверь в его кабинет. Как только дверь захлопнулась, он откинулся от стола, чтобы продемонстрировать торчащую выпуклость между его ног.

— Мне нужно, чтобы ты встала на колени, дитя, и сосала мой святой посох, пока мое Благословение не заполнит твое горло.

Мои глаза расширились, и я прижала указательные пальцы к губам. — Тсс, мама услышит! — хрипло прошептала я, оглядываясь на массивную дубовую дверь, надеясь, что моя мама, секретарь церкви, еще не услышала.

— Стейси, — сказал он, глядя на меня так, словно я была непослушной маленькой девочкой. — Это Воля Божья.

Я внутренне ухмыльнулась, потому что наконец-то раскусила аферу пастора Рэнди. Используя имя нашего Святого Отца, он заставлял меня совершать всевозможные грязные, мерзкие сексуальные действия... которые мне очень, очень нравились!

Но я не хотела разрушать его иллюзию, поэтому не подала виду, что знаю, в чем дело. Кроме того, позволить ему думать, что он имеет такой контроль надо мной, было действительно возбуждающе. С тех пор как он обманул меня, заставив думать, что Бог велел ему "наказать" мои проступки, выебав из меня грех, я позволила ему поставить меня в невыразимо грязное положение. Мне нравится подчиняться каждому его капризу.

Поэтому, бросив еще один быстрый взгляд на дверь — на ней не было замка, — я бросилась к нему и встала на колени, словно собираясь молиться его толстому, покрытому венами хую. Он быстро вытащил его из ширинки, и мой рот наполнился влагой. Так было всегда, когда я видела его красивый хуй.

Голодно облизывая его, я дошла до выпуклой грибовидной головки. Проведя языком по гребню, я взглянула в остекленевшие глаза пастора Рэнди. Он был моим, а я — его.

Завершив цикл, я поцеловала самое чувствительное место у основания его расщелины на головки, а затем провела влажными губами по всей головке. Он тихо застонал, когда я провела языком по его щели.

Теперь, полностью поглощенная своей "миссией", все мысли о том, что меня могут поймать, покинули мою голову. На самом деле они усилили мое и без того сильное возбуждение. Мои трусики были влажными с того момента, как я вошла в церковь, а теперь они были насквозь промокли.

Я обхватила его, как могла, хотя мои пальцы не могли пройти весь путь, и использовала свою слюну, чтобы смазать его ствол. По мере того, как моя рука поднималась вверх, моя голова опускалась вниз, пока губы не встретились с пальцами.

Пастор Рэнди зарылся пальцами в мои волосы, пока я работала над его членом, вызывая у него глубокие, гортанные стоны. Я и сама стонала, особенно когда он попадал в заднюю стенку моего горла.

Его бедра начали ритмично пульсировать, толкаясь в мое лицо все быстрее. Я не отставала от его нового темпа, двигая рукой и ртом в разные стороны. Когда я начала скользить большим пальцем по кончику его хуя каждый раз, когда поднимала голову, он громко хрюкнул, запустил руки в мои волосы и начал усердно ебать меня в рот.

Моя рука больше не требовалась, так как пастор Рэнди вогнал свой хер мне в горло. Я изо всех сил старалась расслабиться и не оттошниться, но он двигался так быстро, что это было трудно. Все, что я могла делать, это держаться. Ну, и просунуть мокрую руку под пояс юбки и трусиков к моему трепещущему клитору.

Быстрее и сильнее он втягивал мою голову в свою промежность. Я чувствовала, как он наливается силой в моем рту, и жар от его члена почти обжигал мой рот. Осознание того, что он вот-вот кончит мне в рот, заставило мою пизденку сжаться. Я застонала громче, что заставило его застонать еще громче.

Каждый раз, когда он погружался в мой рот, я глотала, что, как я знала, сводило его с ума. Я не могла дождаться, когда почувствую вкус его соленого семени на своем языке, когда оно хлынет в мое горло. Каждый его толчок приближал меня к оргазму.

С приглушенным криком он толкнулся в последний раз, засунув свой хуй так глубоко в мой рот, что, клянусь, он коснулся моего живота! Он дергал меня за волосы так сильно, что мне было больно, но в хорошем смысле, когда он наполнял мой рот горячими струями своего "Благословения".

Он продолжал двигаться, когда кончал, и я чувствовала, как каждая струя устремляется в мое горло, когда его хуй пульсировал между моими губами. Это ощущение — и мои отчаянно работающие пальцы — довели меня до крайности. Я сосала сильнее и стонала громче, когда мое тело сжалось и содрогнулось, что заставило его вонзиться еще глубже. Наконец, пульсация в моей пизде и во рту ослабла, и он замедлился до остановки, но его размягчающийся член все еще плотно сидел между моими сладкими губами.

Я сосала и облизывала его, впитывая каждую его каплю. Я не хотела, чтобы эта драгоценная жидкость пропала зря!

— О, Стейси, ты такая хорошая девочка, — ворковал он, пока я поглощала каждый кусочек его предложения и облизывала губы, жаждая большего. Я просто не могла насытиться им. Я жаждала его спермы, будь то в моем рту, в моей попке или в моей тугой пизденке.

На самом деле, там мне нравилось больше всего. Мысль о том, что она делает то, что должна делать, возбуждала меня больше всего. Но пастор Рэнди почти с самого начала наших "уроков" приказал мне принимать противозачаточные средства. Я приобрела диафрагму, которую исправно вставляла каждый раз, когда знала, что мы будем заниматься плотскими утехами. В других случаях, таких как этот, мы довольствовались... другими уроками.

— Спасибо, пастор Рэнди, — ответила я. — Могу ли я еще что-нибудь сделать для вас?

Он замолчал на мгновение. — Раз уж мы об этом заговорили...

Я надеялась на еще одно Благословение, потому что моя пизда горела и нуждалась в утолении. Мое предвкушение усилилось от осознания того, что я не вставила диафрагму.

— Я бы хотел, чтобы ты присоединилась к моей предбрачной консультации на следующие две ночи.

Что?!

— Эм, хорошо...

— У меня есть особый урок, который я хотел бы преподать каждой группе, и я думаю, что ты будешь идеальной помощницей.

Мне было втайне приятно, что он считает меня идеальной помощницей Мне нравилось делать все, чтобы угодить ему. — Все для тебя, пастор Рэнди.

Он доброжелательно улыбнулся мне и пригладил мои волосы, чтобы они не были в беспорядке. — Ты моя девочка. А теперь тащи свою сладкую попку обратно к своей маме, пока она не начала подозревать.