Обнаженная и рискующая Мелисса (версия). Часть 2

Бен

Бен хотел прикоснуться к Мелиссе, он жаждал ласкать ее прелестные груди. Его сводило  с ума от желания, но постоянное наблюдение отца Мелиссы действовало ему на нервы, разочарование было невыносимым. Бен вполне понимал отношение к нему, и обвинял Эймона. В конце концов, Мелисса была его дочерью. Она была великолепна и желанна, просто фантазия во плоти. И как любому отцу не легко осознавать, что у какого-то парня есть планы относительно его дочери. Бен был уверен, что если у него когда-нибудь будет дочь, то в будущем он будет таким же подозрительным и заботливым, как ее отец.

Бен был молод, полон энергии и возбужден после полугодовой военной командировки в Афганистан. Мелисса откликнулась на объявление в журнале для друзей по переписке, и ее письмо нашло его после четырех месяцев пребывания в Афганистане. Их переписка шла предсказуемым курсом: по паре писем в каждую сторону, поначалу робко, и оба они стеснялись своей странности, пока их уверенность не возросла, и они обменялись адресами электронной почты для более быстрого общения.

Их сообщения становились все более откровенными по мере того, как шло время. Они все больше и больше нравились друг другу переписке и фотографиям. Сценарии, которые они придумывали для себя, становились все более открытыми и сексуальными. И, после благополучного возвращения Бена, они договорились о встрече. Так начались их отношения.

Для Бена после течение шести месяцев командировки, и неудобств, которые он испытывал в, Мелисса была девушка просто невероятной. Он был очарован ею с первого взгляда, находя ее еще более привлекательной и сексуальной, чем все фотографии, которые он видел. Она была стройной, хорошенькой, ее волосы напоминали Дженнифер Энистон в одном из старых эпизодов "друзей". Светло-зеленые глаза Мелиссы напоминали ему глаза кошки, и ему нравилось, как она смотрела на него, ее носик смешно морщился, когда она лукаво ухмылялась, а глаза сужались до щелочек, когда она делала что-то, чтобы спровоцировать его; что-то вроде того, чтобы обхватить руками свои голые сиськи и подразнить соски, или сидеть в одном из глубоких кресел в гостиной родителей и блеснуть своей пухлой вульвой, пока отец стоял к ней спиной.

Бен видел, что Мелисса унаследовала свою внешность от матери, и он был бы не прочь ухаживать и за Джулией - если бы он не ухаживал за ее дочерью, и, конечно, если бы Джулия уже не была замужем. В Джулии было что-то такое, что заставляло его волноваться: глаза такие же зеленые, как и у дочери; та же фигура. У Бена не покидало ощущение, что Джулия, при других обстоятельствах могла бы заинтересоваться вкусом запретного. Несколько раз он ловил на себе ее взгляд, и у него было странное ощущение, что в тот момент словно она думала о нем.

Он смотрел в окно на садящийся самолет, низко приближающийся к аэропорту Гатвик, а шины машины гудели по поверхности автострады М23. Его сознание рисовало  Джулию в купальном костюме, надеясь, что у нее хватит смелости даже на бикини. Он мысленно улыбнулся, забавляясь, когда на минуту задумался о парнях из его батальона, которые в этот момент были разбросаны по всей стране, а некоторые на пляжах в Греции, Испании, даже Таиланде, и о том, какие приключения у них сейчас могут быть.

Бен был вполне доволен начавшейся поездкой, обещавшей стать для него приятным маленьким отдыхом - горячая девушка, чтобы трахаться, и сексуальная взрослая женщина, чтобы смотреть.

Он поднял глаза и поймал на себе пристальный взгляд Эймона Моргана. Бен улыбнулся и подмигнул.

— Все в порядке, мистер Морган? - спросил он, зная, что, изображая хорошего парня, чем еще больше злил отца Мелиссы.

Мужчина ничего не ответил, только хмыкнул, и Бен погрузился в грезы о своей девушке и ее матери.

 ***

В первое утро Джулия проснулась рано. Она приготовила утренний кофе и сидела на одном из складных стульев, вдыхая сигаретный дым. Она знала как Эймон ненавидит, когда она курит, но для нее было удовольствием позлить своего правильного во всем мужа. Джулия быстро заметила, что молодой человек, без рубашки, низкой рысцой, явно вышедший на пробежку в шортах и спортивной обуви, трусцой бежал по дорожке, ведущей к лагерю с дюны слева от нее.

Бен внезапно появился из-за угла фургона, за несколько секунд до того, как он заметил ее, Джулия воспользовалась случаем, чтобы поглазеть на выпуклые очертания брюшного пресса мужчины, на мышцы его мускулистой груди, на его прекрасные мускулистые руки.

Когда молодой человек увидел Джулию, сидящую на стуле, его лицо расплылось в улыбке, которая послала импульс желания женщине.

— Здравствуйте, миссис Морган, - начал Бен, даже не пытаясь прикрыть свой торс.

Он прекрасно понимал, какое впечатление произвел на Джулию, видел в ее глазах голодный блеск и подумал, что было бы забавно немного позабавиться и подразнить ее.

— Я не знал, что вы курите.

Джулия поморщилась и, бросила презрительный взгляд в сторону фургона. Он предположил, что этот взгляд предназначался ее мужу. Он заметил, что между родителями Мелиссы не было особого общения. Ни прикосновений, ни улыбок, ни долгих разговоров. Внутреннее чутье подсказывало Бену, что надо быть очень осторожным с Джулией. Дразнить ее своей физической привлекательностью, флиртовать с ней... но это может выйти из-под контроля. Не то чтобы это сильно его беспокоило, но с Мелиссой он был в самом начале отношений, и ему хотелось немного развлечься с ней, прежде чем закончится его отпуск.

— Эймон не одобряет этого.

Джулия затянулась и выпустила в голубое утреннее небо змеиное дыхание тонкого голубого дыма. Она закатила глаза и монотонно добавила, словно читая очень скучный текст:

— И я знаю, что это плохо для меня, и я знаю, что это антисоциально, и что я достойна осуждения... Но я люблю выкурить сигарету с утренним кофе. Мне плевать, что говорят другие, я никому не причиняю вреда, кроме самого себя, так что к черту весь остальной мир.

Бен уважительно посмотрел на женщину.

— Рад за вас, миссис Морган, - сказал он, кивая. - Я сам не курю, но, как вы и сказали, - он обвел взглядом тихое место, где не было никаких признаков жизни ни в одном из фургонов, - вы сейчас никому не причиняете вреда.

Джулия сделала глоток из чашки и, подняв глаза на загорелого Адониса, предложила:

— Бен, вы не хотите кофе, пока все еще спят?

Это было невинное приглашение, но на самом деле она хотела сказать: "Пожалуйста, останься и дай мне полюбоваться твоим прекрасным телом".

В глубине живота Джулии поселился сгусток сексуального возбуждения, густой и тяжелый. Бен действительно был потрясающим экземпляром. Ощущение от его близости было так чертовски великолепным.

К разочарованию Джулии Бен ответил:

— Нет, спасибо, миссис Морган. Мне лучше принять душ, пока я не слишком остыл. Не хочу простудиться.

Хриплое предложение прозвучало между ними прежде, чем Джулия поняла, что сказала.

— Если ты хочешь, чтобы кто-нибудь помыл тебе спину...

Глаза женщины расширились от осознания звуков собственного голоса, внезапно разбуженного ее желанием. Она поднесла пальцы ко рту.

— Прости, Бен, - пробормотала она, ужаснувшись от мысли, что она ляпнула такую неприличную фразу.

За несколько секунд до того, как Бен ответил, как обычно бывает в такие моменты, воображение Джулии распростерлось перед ней, мягко фокусируясь на образе ее и Бена под струей душа; не в крошечной кабинке в домике на колесах, а в каком-нибудь номере роскошного отеля где-нибудь в экзотическом месте: Барбадосе или на Кубе.

Мысленно Джулия намыливала широкую спину мужчины, наслаждаясь упругой текстурой его живота, когда ее руки обхватили его тело, ее пальцы двинулись ниже, чтобы найти железную длину его члена, в то время как его ягодицы, тугие и крошечные, прижались к ней.

Она представила, как Бен поворачивается, его темные волосы мокрые, струйки воды текут по лицу, а он улыбается ей, одной рукой поднимая ее ногу, и, пока она сидела в кресле возле фургона, Джулия подавила реальный вздох, который угрожал вырваться из нее, когда ее фантастическое тело открылось, чтобы принять безжалостное вторжение твердого члена Бена.

В ее сознании они трахались без всякой утонченности, не обращая внимания на потребности друг друга. Их совокупление, почти порочное в своей цепкой, задыхающейся силе, было скорее отчаянным усилием Джулии достичь долгожданной кульминации, стремлением к наслаждению, которого она так долго не испытывала.

Реальная жизнь вернулась, когда Бен заговорил.

— Не надо извиняться, миссис Морган... Если бы не Мел, и мистер Морган, я бы не возражал, если бы вы делали это достаточно часто.

От этих слов и дыхания, с которым они были произнесены, у Джулии по спине пробежала дрожь; ей показалось, что пальцы Бена коснулись ее обнаженной кожи прикосновением, похожим на вздох. Она почувствовала, как ее внутренности расплавились от тепла, а пульс участился.