Мама моей девушки / My Girlfriend's Mother © Shuntwell

Мама моей девушки / My Girlfriend's Mother © Shuntwell

Опубликовано в разделе Зрелые (Mature) 01/22/2025

Я не нравился матери моей подруги. Думаю, она считала меня слишком взрослым для своей девятнадцатилетней дочери, которая только что поступила в университет. Мне было двадцать шесть, то есть ненамного больше, но ее мать, похоже, хотела, чтобы первой любовью ее дочери стал какой-нибудь чистый и невинный первокурсник.

Однако этот корабль уже давно уплыл. По иронии судьбы, первый раз у Кэсси был с учителем каратэ на занятиях по самообороне, которые, как думала ее мать, помогут ее дочери отбиваться от хищных мужчин.

Я сидел на кухне, ожидая, когда Кэсси спустится на наше свидание, а ее мать суетилась вокруг, прибираясь и время от времени бросая на меня неодобрительные взгляды. Это была очень привлекательная женщина лет сорока, с резкими чертами лица, придававшими ей аристократическую осанку. По ее прекрасно сшитой одежде было легко определить, что она стройная и с хорошими пропорциями.

"Итак, куда вы двое собираетесь сегодня вечером?"

Она очень заботилась о своей дочери и установила комендантский час в одиннадцать вечера, как будто только так можно уберечь своего ребенка от дурных поступков.

Я не торопился отвечать, оценивая ее настроение и общий настрой. Что-то среднее между неохотной терпимостью и легкой озабоченностью. Она явно любила свою дочь и не хотела мешать ее расцвету и превращению в замечательную женщину, которой она однажды станет, но как она могла не беспокоиться о том, что ждет ее во внешнем мире? Кто может знать об опасностях, с которыми сталкивается молодая женщина, лучше, чем пожилая женщина, которая уже сталкивалась с ними?

Я отнесся к этому с сочувствием. На свете есть по-настоящему отвратительные мужчины, но есть и любящие и добрые. И еще есть я.

"Предположительно, мы собираемся посмотреть фильм, который она уже смотрела со своими университетскими друзьями, так что она знает сюжет, если ее спросят... но на самом деле я забронировал номер в отеле, где мы будем заниматься сексом столько, сколько сможем за отведенное время".

Мать Кэсси остановилась и посмотрела на меня сверху вниз, удивленная моим заявлением. "Прошу прощения?" Ее глаза сузились, а довольно сочные губы поджались.

"Не хочу вас расстраивать, - сказал я, - но, по-моему, вы не очень хорошо представляете, что за человек ваша дочь".

Она подошла ко мне, отодвинула стул от деревенского (под которым я подразумеваю "дорогого") дубового кухонного стола и села, выпрямив спину и не сводя с меня глаз.

Действительно? Ты думаешь, что знаешь ее лучше, чем ее собственная мать?

"Нет. Я просто знаю кое-что, чего не знаете вы. Она любит секс, и у нее очень сильное сексуальное влечение. Она наслаждается тем, что может быть с мужчиной, и хотя бы раз попробует практически все, если ты сначала попросишь. И она любит вас и не хочет вас разочаровывать, потому что видела, как вы ранее уже были разочарованы, и она бы не хотела, чтобы вы снова испытали такую боль".

Боль, о которой я говорил, была вызвана тем, что ее обманул муж, который ушел, чтобы создать новую семью, и отказался от старой. У мамы Кэсси был дом, старый, большой и стоящий довольно дорого, и в нем жили только они двое. Кэсси жила дома и поступила в местный университет только для того, чтобы ее мать не оставалась одна.

"Есть ли причина, по которой вы пытаетесь убедить меня, что моя дочь - маленькая шлюха?" Враждебность в ее голосе едва сдерживалась.

— Она не шлюха. Она встречается только с одним мужчиной за раз. Она презирает измену по очевидной причине. Она очень добра и великодушна со всеми, но особенно с мужчиной, с которым чувствует себя в безопасности. И когда она счастлива, она засыпает с улыбкой на лице. Она такая, какой вы ее себе представляете, просто на самом деле она намного больше".

Враждебность исчезла с ее лица, и на нем появились более добрые эмоции. Я мог бы сказать, что она узнала описание, которое я нарисовал для нее.

"Я знаю, что вы меня не особенно одобряете, но я сомневаюсь, что пробуду с ней так долго. Она свободолюбива и хочет попробовать много разного вкуса, прежде чем остановится на своем любимом, и я не осуждаю ее за это. Наверное, это хорошая идея - поступить таким образом".

Из рассказов Кэсси я знал, что ее мать вышла замуж молодой и за первого мужчину в своей жизни, которого полюбила. Или думала, что полюбила.

— После меня у нее будут другие, и некоторые из них могут оказаться немного неприятными. Вы не сможете это предотвратить, это произойдет, и она будет страдать... и ей придется преодолеть это и стать сильнее. Но если вы позволите ей быть самой собой и приведете мужчину с которым она хочет быть домой, под вашу крышу, вы не только узнаете ее лучше по мере того, как она растет и меняется, но и будете знать, где она и с кем она, и если вы ей понадобитесь, вы будете рядом."

Я сказал все это очень просто, без эмоций, как мимолетную мысль. Мою мысль было нетрудно понять, просто это был небольшой шок для матери, которая пыталась отрицать растущую женственность своей дочери, как это обычно делают все родители. Но если Кэсси все равно собиралась это делать, не лучше ли было бы, если бы она делала это дома?

Я посмотрел на нее, она выдержала мой взгляд, и мы сидели так, не знаю, как долго, не отрывая друг от друга взгляда, пока Кэсси не сбежала вниз по лестнице.

— Я готова. Пошли, пошли, пошли. Она с шумом влетела на кухню и обняла свою мать, которая улыбалась и никак не проявляла своего душевного состояния. "Я не знаю, как долго продлится этот фильм, так что мы можем немного опоздать".

"И чтобы не слишком поздно, юная леди", - сказала ее мать, как будто это была шутка между ними, что она установила комендантский час, который никогда не нарушался, и который ее дочь послушно соблюдала.

Кэсси поцеловала мать и поспешила за мной по длинному коридору. Я открыл дверь, чтобы выпустить ее, и оглянулся на слегка растерянную фигуру, наблюдавшую за мной из кухни, ее худощавое лицо еще больше подчеркивало пухлость губ, и трудно было не задаться вопросом, каково это - почувствовать, как эти губы обхватывают основание моего члена?.

Я отвез Кэсси в отель неподалеку. Это было не слишком шикарно, но удобно. Как только мы оказались в нашем номере, мы начали целоваться, раздеваться и голышом кататься по кровати.

В отличие от своей матери, Кэсси была невысокой и с пышными формами, что придавало ей восхитительную сексуальность. Ее попка имела форму сердечка, и сжимать ее в руках было так приятно, и в то же время забавно, также как, например, лопать пузырчатую упаковку. Я не хочу, чтобы кто-нибудь улыбался как дурак, зажав в кулаках полные ягодицы этой девушки. Ее груди были большими и округлыми и выступали вперед, как полки. Такие мягкие, что их можно было потрогать и давить, пока не дойдешь до грудной кости. И по какой-то причине они были на вкус как ириски. Конечно, в девятнадцать лет она вся была гладкая и шелковистая, а когда она распускала свои светлые волосы над кремово-белыми сиськами, то выглядела как словарное определение племенного материала.

Если секс с ней был потрясающим, то так же приятно было просто лежать в ее объятиях, ласкать ее, пока она купалась в сиянии своих оргазмов, которые приходили так легко, что стоило к ней прикоснуться, и она начинала задыхаться, хныкать и биться в конвульсиях внутри и снаружи. Воистину, она была радостью секса.

Я трахнул ее в том гостиничном номере и кончил, извините за выражение. Я кончил в ее влагалище и в ее рот, а потом мы с ней приняли душ и хорошенько оттрахали ее намыленную попку, на чем она всегда настаивала после того, как каждая ее частичка была полностью расслаблена от множественных оргазмов. Нет ничего прекраснее, чем эякуляция в прямую кишку женщины, когда она откидывается назад и приподнимает грудь, чтобы ваши намыленные руки помассировали ее. По моему скромному мнению.

Мы вытерли друг друга и провели оставшееся время, целуясь, иногда в губы, а иногда и по-другому.

Я отвез ее домой, и мы действительно опередили комендантский час минут на десять или около того. Когда я провожал ее до дома, я сказал: "Спроси свою маму, могу ли я остаться на ночь".

Кэсси выглядела потрясенной, и я уловил в ее взгляде намек на выражение ее матери.

"Что? Ты с ума сошел?"

"Просто спроси ее. Если она скажет "нет", ничего страшного. Не делай из мухи слона. Я просто хочу посмотреть, далеко ли мне еще до того, чтобы остаться у тебя на ночь."

Кэсси улыбнулась, приоткрыв рот и изумленно вытаращив глаза, как будто не могла постичь всю дерзость этого сумасшедшего ублюдка. Но она закрыла рот и решительно сжала челюсти. Она была не из тех, кто отказывается от вызова, даже такого возмутительного.

"Хорошо. Если ты хочешь так поступить, то это твои похороны". Она открыла дверь и крикнула: "Мы вернулись".

Ее мать высунулась в дверной проем кухни, как будто провела там все это время, что, возможно, так оно и было, и помахала рукой, изображая беспечность.

— Я подожду здесь, - сказал я, становясь на коврик для приветствия.

Кэсси усмехнулась. "Трус". Она пробежала по коридору и обняла свою мать, поцеловав ее в щеку, а затем что-то прошептала ей на ухо.

Мать Кэсси посмотрела через плечо своей дочери в дальний конец длинного коридора, как будто это было дуло пистолета. Кэсси развернулась и отскочила назад с выражением изумления на лице.

"Она сказала "да"!

Я кивнул и улыбнулся. "Отлично. Может быть, завтра".

Лицо Кэсси задрожало, как на гравюре, все стерлось. - Что ты имеешь в виду?

— Я принесу кое-что из одежды и зубную щетку. У меня с собой ничего нет. Мы проведем вместе день, если хочешь, и ночь тоже. Хочешь?

Она кивнула, улыбаясь, и наклоняясь через порог, чтобы поцеловать меня, все еще пребывая в шоке от того, что каким-то образом подъемный мост был опущен, и мы могли взять замок.

— И ты наверное, захочешь воспользоваться временем, чтобы привести себя в порядок?

"Нет. С чего бы это... А потом она подумала об этом. "Вообще-то, хорошая идея. Позвони мне завтра".

Я попрощался, помахав им на прощание, и с любопытством подумал о том, что они теперь скажут друг другу. Я бы предположил, что это продолжение невинной лжи и обмана с благими намерениями, по крайней мере, до тех пор, пока они не поймут, что, черт возьми, происходит.

Правда заключалась в том, что за этот вечер я кончил уже три раза, и мои яйца были пусты. Что мы собирались делать, обниматься восемь часов подряд? На следующий день была суббота, и было бы неплохо заняться с Кэсси чем-нибудь другим, кроме как трахнуть ее. Не потому, что я считал наши отношения поверхностными, а потому, что с женщинами нельзя быть слишком откровенным в том, чего ты от них хочешь. Ты должен подарить им пару приятных воспоминаний.

Наше субботнее свидание мы провели, бродя по художественной галерее. Вы можете спросить, на какую женщину произвело бы впечатление что-то настолько претенциозное. Ну, на девятнадцатилетнюю.

Мы шли рука об руку, рассказывая друг другу, что имел в виду художник, создавая тот или иной шедевр. Конечно, это была галерея современного искусства, самая веселая из всех художественных дисциплин. Высмеивание успешных и пользующихся большим уважением людей - прекрасный способ скоротать время, уступающий только тому, чтобы рассмешить симпатичную девушку возмутительными заявлениями о пенисе Пикассо, который, как вы, я уверен, знаете, был предметом каждого из его портретов.

Мы вернулись домой - в ее дом - когда солнце уже садилось. Ее мать была на кухне, одетая в новый наряд, состоящий из элегантных линий и целомудренных, но вызывающих разные мысли изгибов. Она налила нам вина, пока Кэсси рассказывала ей о картинах, инсталляциях и непостижимых скульптурах. Мы вели восхитительно бессмысленный разговор о значении искусства, как трое взрослых.

К выпивке был подан ужин, и мама Кэсси пригласила меня присоединиться к ним и отведать приготовленную ею еду, и я согласился, но намеревался съесть гораздо больше. Кэсси продолжала касаться моей руки и украдкой целовать меня, когда ее матери не было за столом, но поцелуи затягивались все дольше и дольше, и в конце концов ее мать сидела и смотрела, как язычок ее дочери пробует мои губы на вкус, как будто это десерт. На самом деле десертом были профитроли.

По мере того, как мой живот наполнялся, глаза Кэсси становились все более голодными, и даже ее мать могла видеть, что это была не маленькая девочка, которую нужно было уговаривать или соблазнять. Она была женщиной, которая хотела, чтобы ее трахнули, и как можно скорее.

— Все в порядке?.. - это было все, что сказала Кэсси, и ее мать медленно кивнула.

Я взял сумку из машины. Кое-что из нижнего белья и одежды, зубную щетку, ноутбук и так далее. Мы поднялись наверх, и она провела меня в свою спальню, в которой прожила всю свою жизнь, и я неплотно прикрыл за собой дверь. Комната была такой же девчачьей, как я и ожидал, но уютной и манящей. Полки были заставлены книгами, и было предостаточно ковров. Двуспальная кровать была застелена пышным белым пуховым одеялом и таким количеством подушек, какого я, по-моему, никогда не видел, кроме как в "лампе джинна".

Я положил свои вещи и, обернувшись, увидел ее полностью обнаженной.

"Не могу поверить, что могу трахнуть тебя в своей постели".

Она нетерпеливо помогла мне раздеться. Я повалил ее на кровать и провел языком по ее безволосому лобку, а затем погладил языком ее клитор. По опыту я знал, что она не позволит этому продолжаться слишком долго. Член был ее единственной настоящей любовью.

Я продолжил свой путь вверх по ее телу, задержавшись, чтобы ощутить вкус ее сладких сосков, и когда мой рот коснулся ее губ, мой член буквально волной скользнул внутрь. Ее влажность была вызвана не ее вожделением ко мне, хотя я был бы рад ошибиться на этот счет. Скорее, секс там, где она когда-то играла со своими игрушками, читала "Гарри Поттера" и мастурбировала, думая о поп-звездах с автоматической настройкой, и все эти мечты о том, каково это - быть в объятиях красивого любовника, теперь достигли кульминации в этот момент, и она была на пике, как в финале романа, где когда мы получаем ответы на все вопросы, девочка получает мальчика. Если девушки что-то и любят по-настоящему, так это истории со счастливым концом.

Конечно, еще одна вещь, которую они действительно любят, - это истории с печальным концом.

Я трахал ее, посасывая грудь, переворачивал и трахал, подпрыгивая на ее заднице, и все это время я старался держать ее рот подальше от подушек, которые она могла бы использовать, чтобы заглушить свои отчаянные крики. Я дернул ее за волосы так, что ее шея запрокинулась назад, и стал колотить в такт ее мольбам о пощаде.

Она не сказала ничего особо оригинального, ничего такого, что выходило бы за рамки общественного достояния. "Да, да, да", и "О Боже, о Боже, о Боже", и "Трахни меня, трахни меня сильнее". Все это классика, но по-настоящему это продавалось благодаря ее подаче.

"Мы должны вести себя тихо", - прошептала она, прежде чем завыть, как кошка, напоровшаяся на колючий пенис.

Мы обливались потом и падали друг на друга, широко улыбаясь.

"Как ты думаешь, мама нас услышала?"

"Нет, она все еще внизу".

Кэсси задремала, и я был уверен, что слышал скрип старых половиц на лестничной площадке.

На следующее утро мы целовались и ласкали друг друга, а потом Кэсси немного пососала мой член, прежде чем остановиться и пообещать вторую часть после того, как я приму душ. Она влезла в огромную бесформенную рубашку лесоруба, а я надел мешковатые шорты и свободную футболку, и мы потопали вниз, где ее мать готовила свежий кофе. Она улыбнулась нам, поцеловала дочь и вопросительно подняла бровь.

"Вам двоим определенно понравилось прошлой ночью".

Кэсси закрыла лицо руками. "О нет. Прости, прости, прости. В следующий раз мы будем вести себя потише".

Ее мать налила нам обоим кофе, ее неодобрение еще не совсем исчезло, но теперь в нем чувствовалось легкое веселье. Лед таял.

"Дай мне минутку". Кэсси поцеловала меня в макушку и поспешила в ванную.

"Пожалуйста, скажи мне, что ты пользовался презервативом".

Я покачал головой. "Она их не любит. Говорит, что это неправильно. Она принимает таблетки. Еще до того, как встретила меня".

Моя честность была нашим мостом. Я сказал ей все это прямо, как бы это ни выглядело со стороны, и она была готова считать свое отношение справедливым вознаграждением.

"А как насчет болезней?"

— Она привязывается к одному парню за раз и довольно осторожна. Наше первое свидание было в клинике, где я сдавал анализы. Мы сделали все, что могли, но... пока не получили результаты. Она беззаботная, но не глупая.

Ее мать потягивала кофе и смотрела в чашку с полуулыбкой на лице, довольная успехами в воспитании ребенка.

Я бывал там каждые выходные и часто на ночь или две в течение недели. Я всегда оставлял дверь спальни слегка приоткрытой и трахал Кэсси до тех пор, пока она не начинала стонать, трястись и выкрикивать мое имя. Иногда я завязывал ей глаза, включал прикроватную лампу и оставлял дверь полностью открытой, ее ноги лежали у меня на плечах, а мой член погружался в нее так, словно я бурил нефть.

Она наблюдала за нами? Я был слишком рассеян, чтобы сказать наверняка.

Трудно сказать, сблизились ли мы как единое целое, но нам определенно стало комфортнее друг с другом. О чем бы ни спросила ее мать, я бы честно ответил. О некоторых вещах я не знал и так и сказал, о других мы с ней рассуждали, что заставляло ее рассмеяться над моими дикими предположениями о состоянии современного феминизма.

Иногда мы оставались вдвоем, и она рассказывала о своем бывшем муже и о том, как больно было думать, что она решила проблему на ранней стадии, хотя никогда ее вообще не решала. Она не хотела, чтобы ее дочь совершила ту же ошибку и прыгнула в первую же лодку, которая предложила ей прокатиться.

У нее было ощущение, что она что-то упустила, и это было легко понять. Ее одежда, как и ее настроение, по мере частоты наших встреч, становилась мягче и свободнее, и я слушал, кивал, смотрел, как набухают ее груди, и задавался вопросом, были ли ее соски такими же сочно-розовыми, как у ее дочери.

Приближалось лето, у Кэсси были экзамены, и ее мама предложила нам сделать небольшой перерыв, чтобы она могла сосредоточиться на учебе. Кэсси отказалась и настояла на том, что сможет хорошо спать и просыпаться отдохнувшей только тогда, когда я буду рядом с ней в постели, и каким-то образом в итоге я переехала к ней на две недели, чтобы помочь ей добиться успехов в учебе.

Я привез больше одежды и подстроил ремонт в офисе, из-за чего мне пришлось работать удаленно за ноутбуком, хотя на самом деле я просто взял отпуск пораньше, чтобы весь день провести со своими двумя девочками.

Кэсси проводила тематические встречи со своей учебной группой, пересматривая их, болтая и используя жаргонные слова, значение которых я даже не мог понять из контекста. В группе было несколько парней, которые всегда поддерживали любую идею или предложение Кэсси, и несколько девушек, которые закатывали глаза, когда они это делали. Это было хорошим напоминанием о том, что это были ее люди, а я была просто турист в их мире. Секс-турист, но все же турист.

Ее мать выражала беспокойство по поводу своей уставшей малышки, которая каждое утро соскакивала с кровати. Она сказала это так, будто это была моя вина, но на самом деле усталость была вызвана необходимостью Кэсси часами пялиться в ноутбук. Она всю сессию усердно работала, желая добиться успеха для себя и матери, и боялась того, что могло бы случиться, если бы она не выиграла дом и не получила достойную компенсацию.

Однажды ночью после утомительного сеанса видеоурока Кэсси плюхнулась на кровать, а я привязал ее руки и ноги к столбикам кровати, к ее удивлению. Я надел ей на глаза маску для сна и наушники, в которых звучали успокаивающие звуки тропического леса, и начал ласкать ее киску, сначала нежно, а затем взрывая ее быстрыми движениями языка, а затем начал трахать ее долгими томными движениями, которые закончились ее оргазмом, когда она начала сосать мой член в четыре раза быстрее.

По улыбке на ее лице и мягкости дыхания я понял, что она заснула, когда я еще не закончил. Но это не имело значения. Спешить было некуда.

Моя эрекция ослабла, и я развязал ее, снял наушники, накрыл простыней, и она свернулась калачиком на боку. Я пошел отлить и остановился на затемненной лестничной площадке, когда тихий голос прошипел на меня через приоткрытую дверь комнаты ее матери.

"Можно тебя на пару слов?"

Я указал на ванную.

"На обратном пути".

Я кивнул и пошел дальше, облегчился и вытер капли со своего члена. Затем я вернулся, толкнул ее дверь и прошептал: "Привет".

В ее комнате было темно, и я не мог разглядеть, где она находится.

"Ты можешь посидеть здесь?".

Ее голос привлек меня к ней, она схватила меня за руку и усадила на кровать рядом с собой.

"Что-то не так?"

"Нет, нет".

Я почувствовал, как ее рука легла на мою ногу, чуть выше колена. Я был совершенно голый, но не знал, знает ли она об этом.

— Я не хочу, чтобы ты думал, что я вмешиваюсь. Я знаю, как много ты значишь для Кэсси, и я бы никогда этого не сделала... Но ты же видел, как она устала за эти дни. И я действительно думаю, что ей не помешал бы перерыв в ваших ночных занятиях. Нет, подожди, я не имею в виду, что ты должен уйти или перестать с ней встречаться. Вовсе нет, вовсе нет.

Ее рука погладила меня по ноге, что, я уверен, должно было ее ободрить, но на меня это произвело эффект "ободрения" на меня.

— Я... не спорю. Но дело в том, что в основном это она ко мне пристает. Когда у меня встает, она тут же набрасывается на меня. Если я не обращаю на нее внимания, она прижимается ко мне и использует свой рот, чтобы привлечь мое внимание. Перед этим очень трудно устоять. Правда, очень трудно.

"Я понимаю". Ее рука скользнула выше по моей ноге, и мой пенис раскрылся и оказался на тыльной стороне ее ладони. Она не убрала руку. - Я просто предполагаю, что, возможно, если бы ты был менее возбужден рядом с ней, она бы с меньшей вероятностью отвлекалась на тебя.

"Менее возбужден?"

Ее рука шевельнулась и обхватила мой член. Она сжала его в кулаке и начала медленно двигать рукой.

"Я могла бы помочь тебе. Ради моей дочери, я думаю, я могла бы сделать хотя бы это".

Я никак не отреагировал на прикосновение ее руки, по крайней мере, на те части тела, которые я контролировал. Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. "Я ценю это, но это будет не так просто. Я не могу вспомнить, когда в последний раз чья-то рука что-то делала для меня. Рот, вагина и даже анус Кэсси - все это так восхитительно, что хочется оказаться внутри. Честно говоря, у меня встает только при одной мысли об этом." Это, а также поглаживания и растирания, которым я подвергался.

Ее рука перестала двигаться и обхватила основание моего члена. А потом я почувствовал, как ее волосы задели мое лицо, когда она наклонила голову и взяла меня в свои очень строгие и правильные губы.

Мой желудок сжался, и я резко втянул воздух, когда ее эротичные губы заскользили вверх и вниз по моему члену. Я ничего не сказал, просто откинулся назад и наслаждался этим. Единственное, о чем я сожалел, так это о том, что было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но если бы это было не так, она, вероятно, не смогла бы этого сделать.

Должно быть, она очень нервничала, слушая (а может, и наблюдая), как я трахаю ее дочь каждый вечер. Достаточно для того, чтобы она придумала этот план, помогающий ее дочери в работе.

Мое дыхание стало прерывистым. Я вообще не прикасался к ней, я не хотел ее подбадривать, все зависело от нее. Я начал приближаться к кульминации, и ее язык с силой заскользил по моей уздечке. Это было не по-любительски.

Я не пытался продлить ее старания с членом. Я хотел, чтобы она чувствовала, что у нее все под контролем, что это простое и быстрое учебное пособие, которое она может иметь в любой момент. Мне было интересно, как она отнесется к дальнейшему.

Ее рука обхватила мои яйца, и она посасывала меня, как будто извлекала мозг из кости. Я кончил жестко, со стоном, и ее рот скользнул вниз, выжимая из меня все до последней капли. Я упал навзничь на кровать, не в силах контролировать свои бедра, толкаясь в ее рот. Она глотала снова и снова, облизывая и посасывая, прежде чем проглотить, пока я, наконец, не опустошился.

Несколько секунд было слышно только мое тяжелое дыхание. Потом она сказала: "Тебе следует вернуться, пока она не хватилась тебя".

"Да." Я встал, слегка пошатываясь.

"Надеюсь, это поможет".

Она шутила? Она была абсолютно серьезна? Она думала, что только что провела какую-то медицинскую процедуру? Я не видел ее лица, поэтому не мог сказать наверняка.

Я, пошатываясь, подошел к двери и остановился, не зная, что сказать. Я вернулся к Кэсси, забрался в постель рядом с ней и обнял ее сзади.

"Прости", - пробормотала она. "Должно быть, я заснула".

"Ты упала в обморок из-за моих потрясающих навыков".

Она хихикнула, повернулась и обняла меня. "Ммм. Должно быть, так оно и есть." Затем она снова заснула.

Кэсси проснулась рано, хорошо выспавшись. У нее была встреча с подругами перед экзаменом, который должен был состояться днем. Я слышал, как она разговаривала со своей матерью внизу, пока я лежал и дремал. Должно быть, я задремал, потому что следующее, что я услышал, - это как кто-то поставил кружку на прикроватный столик. Я открыл глаза и увидел, что мать Кэсси сидит на краю кровати.

"Я принесла тебе кофе, такой, как ты любишь, чтобы поблагодарить тебя".

— Чтобы поблагодарить меня за что?

"Этим утром Кэсси была веселой и с пушистым хвостом. Она сказала, что отлично выспалась". На ее лице была искренняя улыбка, демонстрирующая белоснежные зубы. Я никогда не видел ее такой счастливой и довольной собой.

Мои глаза сфокусировались немного лучше, и я увидел, как она была одета. Узкая юбка, которая была немного короче, чем она обычно носила, и короткий топ, открывавший ее руки.

"Это хорошо". Я приподнялся на локтях. "Но, боюсь, сегодня вечером у нас все еще будет та же проблема". Я отодвинул простыню в сторону, чтобы показать свой твердый член, а затем вернул простыню на место.

Она медленно повернула ко мне голову и печально покачала ею. - Молодость. Полагаю, нам придется что-то с этим сделать.

Ее рука скользнула под простыню и легла на мой живот. Она нежно погладила меня, а затем отпустила, откинула простыню и начала отворачиваться от меня.

"Если ты не возражаешь..."

Ее голова повернулась обратно.

"Да?"

— Не могла бы ты снять свой топик? Просто Кэсси всегда позволяет мне поиграть с ее грудью, когда она опускается на меня.

В ее глазах промелькнуло сомнение.

"Я думаю, это ускорило бы процесс".

Моя убедительная логика покорила ее, хотя я не думаю, что ее нужно было особенно убеждать. Она стянула через голову свой топ и расстегнула лифчик без бретелек, обернутый вокруг нее, как пояс. Она уронила то и другое на пол и глубоко вдохнула.

Они были не такими большими, как у Кэсси, и свисали немного ниже, но у нее были такие же розовые соски.

"Что еще желаете, сэр?" спросила она с кривой улыбкой. "О, вам это нравится?"

Мой член дергался из стороны в сторону от ее маленькой ролевой игры.

Я протянул руку и обхватил ее грудь одной рукой, затем погладил ее. Она была тверже и тяжелее, чем у ее дочери. Она посмотрела на меня так, что я понял, что я перехожу грань, хотя и не остановила меня. Она повернулась и опустила голову на мой ожидающий член, и ее грудь оказалась в моей руке, прижатая к ней. Я сжал и пощипал ее сосок костяшками пальцев.

Пока она творила надо мной свое волшебство, я убрал руку снизу, позволив ее груди прижаться к моему бедру, и погладил ее обнаженную спину, вздыхая от нахлынувших на меня приятных ощущений. Моя рука погладила ее попку, туго обтянутую юбкой, и проследовала по изгибу вниз, к подолу, затем в обратном направлении, на этот раз под юбку, а не поверх нее. Место между ее ног излучало достаточно тепла, чтобы я понял, что это было нечто большее, чем просто проявление материнской заботы с ее стороны.

Мои пальцы были жирными и липкими, и когда они наткнулись на ее насквозь промокшее нижнее белье, она удвоила усилия на моем члене. Все мои мысли о том, чтобы познакомиться с ее влагалищем, были отброшены в сторону, когда она получила неудержимую эякуляцию, отдачу от которой можно было сравнить с выстрелом из ружья. Я крепко сжал внутреннюю сторону ее бедра и выпустил длинные струи спермы глубоко в ее горло.

Когда моя рука соскользнула с ее ноги, такой же безвольной, как и все остальное во мне, она встала, ее груди соприкоснулись, и она улыбнулась.

— Тебе лучше выпить свой кофе, пока он не остыл.

Она взяла свой топ и бюстгальтер, повернулась и неторопливо пошла стирать белье.

Кэсси вернулась после экзамена, чувствуя себя немного увереннее, но с новой решимостью показать своим преподавателям, на что она способна. На вечер у нее была запланирована еще одна встреча по Zoom, и я решил дать ей немного времени, чтобы сосредоточиться на работе.

Я вяло побродил по лестнице и обнаружил маму Кэсси на кухне, которая, как обычно, тепло улыбнулась мне, пока я копался в холодильнике. Она встала у меня за спиной и погладила меня по спине.

"Ты планируешь оставить Кэсси одну сегодня вечером?"

"Я не знаю. Она говорит, что это помогает ей уснуть. Конечно, во второй раз, когда она будит меня посреди ночи, это может лишить ее энергии. И тогда она обычно просит какой-нибудь укрепляющий укол с утра пораньше."

"Понимаю. Похоже, нам нужно убедиться, что у вас их не слишком много в баке, если мы не хотим, чтобы она постоянно возвращалась за добавкой. Пойдем со мной.

Она схватила меня за руку и повела в дальний конец кухни, где была дверь. Она втащила меня внутрь и закрыла ее за нами, так что мы оказались в пространстве под лестницей между кухней и дверью в гараж. Мы были прижаты друг к другу в тесном пространстве между полками, заставленными банками, пакетами и коробками с травами, специями и галантереей. Ее рука погладила мой пах через мешковатые шорты.

Никто так не любит, когда ему отсасывают, как я, но на этот раз я хотел от нее чего-то большего. Я положил руку ей на грудь, чтобы она не опускалась на меня слишком быстро, и сразу понял, что на ней нет лифчика. Я задрал ее майку и схватил ртом ее грудь, твердый сосок оказался у меня во рту. Не собираясь позволять ей опуститься на колени, я просунул руку ей между ног и просунул пальцы сквозь нижнее белье в ее влагалище. Никаких нежностей.

Я ясно дал ей понять о своих намерениях, и она могла остановить меня, если бы захотела, но она позволила мне исследовать ее тело с полной свободой, постанывая и задыхаясь. Она была очень влажной, и ее мокрое влагалище сжималось под моими пальцами, когда она двигала бедрами в медленном танце самбы. В какой-то момент она пробормотала: "Что ты со мной делаешь?" но я воспринял это как риторический вопрос и ввел ей третий палец.

Я провел языком от груди к груди, убрал пальцы и скользнул рукой к ее упругой, подтянутой попке, одновременно стягивая с нее нижнее белье. Мне просто нужно было спустить трусики достаточно низко, чтобы я мог засунуть свой член в ее киску, и она изогнулась, помогая мне натянуть тонкие бретельки на ее изгибы.

Как раз в тот момент, когда мы подошли к точке, откуда уже не было возврата, на лестнице послышались громкие шаги. Я высвободился, посмотрел вверх и проследил за удаляющимся звуком, затем открыл дверь и, не оглядываясь, вошел в кухню. Я открыл холодильник и сунул туда голову, чтобы не вызвать подозрений и охладить лицо.

"Где мама?"

Я высунул голову из холодильника, ощущая на губах отвратительный на вкус йогурт с пробиотиками. "Кажется, она что-то доставала из кладовой".

"Пойдем со мной наверх".

"Сейчас? Ты закончила?"

"Нет, но мне одиноко". Она протянула руку, и я взял ее в свою, не в ту, которая только что была внутри ее матери, и позволил ей отвести меня наверх.

Я сидел на ее кровати с ноутбуком в наушниках, а она сидела за своим столом, поджав под себя ногу, и болтала со своими одноклассниками.

Когда она, наконец, закончила, то выключила все, а затем разделась. Она помогла мне раздеться, не спрашивая разрешения, что было вполне приемлемо, поскольку мое согласие было бессрочным, а затем прошла на коленях по кровати, пока не оседлала меня, и мы оба остались совершенно обнаженными.

Она наклонилась и схватила мой член, который все еще был довольно вялым. Я посмотрел мимо ее слегка озадаченного лица и увидел лицо в щели между стеной и дверью. Моя эрекция коснулась руки Кэсси, и она с облегчением улыбнулась.

— На секунду мне показалось, что ты меня больше не любишь.

Ее мать скрестила руки на груди и прислонилась головой к стене, наблюдая, как ее дочь крепко держится за основание моего члена и опускается, соединяясь с точностью, присущей НАСА.

Она опустилась, поглотив меня скользкими складками плоти, а затем положила руки по обе стороны от моей груди и начала двигать бедрами. Я протянул руку и схватил ее за ягодицы, чтобы не дать ей опуститься до конца или остановиться, а ее дыхание становилось все громче и учащеннее. Она отклонилась назад, изменив направление моего члена так, чтобы он был направлен в другую сторону от меня. Двумя пальцами она потерла верхушку своей вульвы, затем поменяла руки, чтобы удобнее было держаться.

Я сел и оттолкнул ее руку, чтобы она могла опереться на обе, и основанием ладони и основанием большого пальца начал быстрыми круговыми движениями массировать ее лобок и клиторальный бугор, отчего ее клитор воспламенился.

Голова Кэсси запрокинулась и исчезла из виду, ее тело по-прежнему было приподнято, а груди казались двумя лунами на горизонте. Когда я кончил, она издала булькающие звуки, и я ясно видел, как она наблюдает за матерью. Я откинулся назад, обхватил Кэсси за бедра и сильно надавил, чтобы по-настоящему поразить ее самые сокровенные места. Она задыхалась и дрожала, пока не плюхнулась на меня сверху, по-лягушачьи присев на корточки. Я положил руки ей на ягодицы и продолжал раскачивать ее, пока между нашими мокрыми телами не раздались тихие пукающие звуки.

Кэсси начала хихикать. "Нет, прекрати, не надо. Это так отвратительно".

Но я продолжал, выдавливая из нее симфонию, только на тубе. "Ух ты, как красиво. Мы должны устроить концерт на YouTube. Я прославлю тебя в Интернете".

Она беспомощно рассмеялась, и ее груди очень приятно задрожали у меня на груди. Я видел, как ее мать прикрыла рот рукой, стараясь не выдать своего смеха.

На следующий день меня разбудил запах кофе.

"Где Кэсси?"

"Она уже ушла", - сказала ее мать, ставя чашку с кофе рядом с моей головой. - Уже больше десяти.

Я зевнул и моргнул, прогоняя сон. Мне потребовалось некоторое время, чтобы как следует разглядеть ее. На ней было желтое летнее платье, и сквозь тонкую ткань было легко разглядеть очертания ее тела.

"Она зевала точно так же, как и ты".

"Прости, я не смог устоять перед ней".

"Нет, ты справился. Она выглядела счастливой. Иногда просто необходимо избавиться от рутины". Она улыбалась, когда села рядом со мной и отодвинула простыню, чтобы осмотреть то, что лежало под ней.

"Похоже, ты уже скучаешь по ней". Ее рука погладила мой напряженный член. "Я могу что-нибудь для тебя сделать?"

"Не могла бы ты снять это платье?"

Она бросила на меня взгляд, означающий "ах ты нахальный мальчишка", но все же встала и стянула платье снизу вверх через голову. На ней не было лифчика и только самые узкие желтые трусики.

"Сэру понравилось то, что он увидел?" - спросила она с кривой улыбкой.

Мой член перевернулся сам по себе, отчего ее глаза заблестели. Она снова села и уже собиралась наклонить голову к моему подергивающемуся члену, но я сел и притянул ее к себе, взяв в рот ее грудь и крепко положив руку ей между ног, а затем приподнял ее так, что она приземлилась на кровать рядом со мной.

Мой рот прильнул к ее губам, и я заглушил ее протесты своим языком, когда сменил позу, чтобы оказаться на четвереньках над ней. Я встал на колени, наши губы соприкоснулись, пока они с хлопком не раскрылись, и она не глотнула воздуха. Ее глаза были затуманены, и она, казалось, собиралась что-то сказать, но ее взгляд остановился на моем настойчиво твердом члене, который отбрасывал на нее тень. Она ничего не сказала.

Я снял с нее нижнее белье, потянув трусики вертикально по ногам, так что ее ноги оказались вместе, а спина коснулась кровати. Как только трусики оказались свободными, ее ноги оказались по обе стороны от меня. Я не стал спрашивать у нее разрешения, я знал, что оно у меня уже есть. Я опустил свой пенис, положив руку на рукоять, и приложил головку к ее мокрому входу, а затем поднял взгляд. Она раскинула руки и потянулась ко мне, и я скользнул в нее, упав в ее объятия.

Это был очень напряженный трах, в который она была вовлечена не меньше меня. Казалось, она старалась убедиться, что я облазил каждый уголок и трещинку, чтобы вычистить всю паутину. Она целовала меня, как и подобает любовнице, и с радостью позволяла моему рту насладиться ее грудью, пока она извивалась подо мной.

Когда я почувствовал, что она готовится к чему-то, издавая короткие вздохи и хныкающие звуки, я сел и повернул ее на бок, подняв одну ногу к себе на плечо, чтобы войти еще глубже, и начал ласкать ее, не сводя с нее глаз, давая ей понять, что она моя, по крайней мере, на данный момент. Ее жесткий взгляд в ответ дал мне понять, что в данный момент она была готова к тому, чтобы на нее претендовали.

Когда ее крики снова стали громче, я перевернул ее на живот и трахнул по-собачьи, подложив одну руку под нее, полируя ее клитор, а другую положив на ее задницу, вдавливая большой палец в ее анус. Зажатый между ними, мой пенис входил и выходил длинными толчками. Ее ноги дико затряслись, когда я, наконец, довел ее до оргазма, и когда я кончил струйками спермы глубоко внутри нее, она снова и снова взывала к Богу, не заботясь о том, что кто-то еще может услышать.

Она соскользнула с моего члена и рухнула на подушки, а я почувствовал себя отдохнувшим и, по моему ощущению, довольным, наслаждаясь чувством выполненного долга. Я принял сидячее положение на краю кровати и выпил свой подогретый кофе. Через несколько мгновений она встала у меня за спиной и прижалась грудью к моей спине. Она поцеловала меня в затылок и сказала: "Ты не представляешь, как сильно я в этом нуждалась".

Затем она встала, обнаженная, и вышла из комнаты. Наблюдать, как красивая женщина уходит от тебя, покачивая бедрами и наслаждаясь твоей спермой, - это, наверное, одно из величайших зрелищ, которое может наблюдать мужчина. По моему скромному мнению.

Допив кофе, я последовал за ней в спальню и прошел в ванную, где был включен душ. Я зашел в душ, где она стояла, подставив лицо воде. Она повернулась, улыбнулась и поцеловала меня, а затем начала смазывать мое тело ароматным гелем.

Я вымыл ее в ответ и сосредоточился на ее груди и заднице, а также с большим усердием вымыл и намылил ее анальный сфинктер, нанося мыло на удлиняющийся член в моем кулаке. Она с улыбкой посмотрела на меня через плечо.

"С чего ты взял, что я позволю тебе засунуть туда этого монстра?"

"Разве ты не хочешь, чтобы Кэсси хорошенько выспалась?"

Она отвернулась и уперлась руками в плитку, а я начал двигать головкой.

"Будь нежен".

"Я буду", - сказал я, но это было не так.

Я вытерся полотенцем и вернулся в комнату Кэсси, но за мной последовала ее мать, обмотанная полотенцем до пояса, как мини-платьем.

"Я думала, ты будешь нежен?" Она была раздражена, но все еще улыбалась.

Справедливости ради, трудно не показать властной женщине, кто на самом деле здесь главный, когда весь твой большой член находится в ее желудочно-кишечном тракте. “прости. Я немного увлекся".

— "А теперь понял?"

Она сбросила полотенце и позволила мне рассмотреть себя в полной мере, прежде чем опуститься на колени у моих ног. Она взяла мой только что вымытый пенис в свой горячий рот и наказала меня.

Говорят, успех - лучшая месть, но то, что она сделала с моим бедным, чувствительным, ноющим маленьким членом, должно занять второе место. Она была безжалостна, заставив меня кончить, когда в моих яйцах не осталось ничего, кроме старых сожалений и забытых обещаний. Я кончил со всеми удовольствиями, которые может доставить хороший секс, завернутый в битое стекло. Я лежал там со слезами на глазах и улыбкой на лице, которая, как я ожидал, собьет с толку криминалистов, когда они найдут мое тело.

"Ты злая женщина".

"Правильно", - сказала она, перекинула полотенце через плечо и вышла, изображая из себя леди-босс.

Остаток той недели мы трахались каждый день, иногда с нежностью, а иногда с безрассудной отдачей. Если Кэсси и почувствовала перемену, то, похоже, была только рада, что мы так хорошо ладим.

В конце концов, я стал жертвой собственного успеха. Хотя мои попытки дать Кэсси пространство и передышку, чтобы она могла добиться отличных результатов в конце учебного года, сработали безотказно, разделив свое внимание между матерью и дочерью, я оставил ее с неудовлетворенными потребностями, и ее внимание привлекла какая-то звезда университетской баскетбольной команды. И вот однажды вечером, когда мы сидели на кровати в ее спальне, ставшей для меня вторым домом, она со слезами на глазах сообщила мне, что наше совместное времяпрепровождение подошло к концу. Она не хотела изменять мне, но знала, что больше не сможет сдерживать свои порывы.

Я не был ни расстроен, ни удивлен, хотя изо всех сил старался казаться и тем, и другим. Возможно, моя невнимательность ускорила события, но я не сомневался, что рано или поздно мы бы оказались в одном месте. Кто бы мог отказать молодой женщине в возможности познакомиться со спортсменом в расцвете сил и испытать, что такое пиковые результаты?

Я не ожидал, что ее новый роман продлится долго. Либо она устанет от того, что ее превосходят в выносливости, либо от постоянных искушений, с которыми ее новый партнер будет сталкиваться ежедневно, и в большинстве случаев не устоит.

В этом нет ничего постыдного, у всех нас должны быть приключения, которые, как мы знаем, не продлятся долго, потому что именно так мы добираемся до тех, которые будут. Я сказал ей, что очень люблю ее и буду очень по ней скучать, но она должна следовать зову сердца. Затем я трахнул ее так яростно, как не трахал уже давно.

Она закричала и умоляла меня остановиться, крепко держась за меня и прижимаясь бедрами ко мне в такт моим толчкам. Она разразилась таким потоком ругательств, что вбежала ее мать, желая узнать, в чем дело, но ее вопрос был заглушен криком Кэсси: "О Боже, я иду".

Кэсси выгнула спину и оторвала голову от подушки, испытывая оргазм с закрытыми глазами и широко открытым ртом, издавая первобытные звуки, которые заставили бы покраснеть старую шлюху.

Вместо того чтобы уйти или вызвать полицию, ее мать стояла, покраснев, прикрыв рот обеими руками, широко раскрыв глаза и не мигая. Наверное, каждой матери стоит хотя бы раз увидеть лицо своего ребенка в оргазме, чтобы по-настоящему понять, что их малыш действительно вырос.

Мы оба упали, и Кэсси погладила меня по спине и похлопала по плечу, поздравляя с моим прощальным выступлением. Затем она открыла глаза и увидела, что ее мать стоит над нами и кричит: "Мама! Что ты здесь делаешь?" - и я почувствовал, как ее маленькая влажная киска сжалась вокруг моего члена.

"Я слышала, как ты кричала", - сказала ее мать.

"Я в порядке. Пожалуйста, уходи отсюда".

Я повернулся, чтобы посмотреть на нее, мое лицо было потным и рассеянным, что было ей хорошо знакомо, и объяснил, что мы только что расстались.

Ее лицо смягчилось, и она поспешила сказать нам, что все будет хорошо и что мы оба замечательные люди, которые найдут свое счастье. Она даже шагнула вперед, чтобы обнять нас, но крики Кэсси прогнали ее прочь.

В последний раз я видел мать Кэсси на следующий день, когда пришел забирать свои последние вещи. Она была одета очень официально, с множеством пуговиц и ремней без каких-либо удобных мест для доступа, и я был уверен, что, если бы мне удалось проверить, на ней был полный комплект нижнего белья.

На самом деле, после окончания экзаменов Кэсси между нами ничего не произошло. Без довольно слабого оправдания в виде помощи ее дочери в учебе не было причин продолжать, не дав понять, что настоящая причина, по которой она переспала со мной, не имела к этому никакого отношения.

И все же я чувствовал, что пережитое изменило ее. Когда она провожала меня, ее улыбка была теплой и доброжелательной, а язык тела - непринужденным, что резко контрастировало со строгой матроной, с которой я познакомился в первый раз. Я дал ей свой номер телефона на случай, если ей когда-нибудь что-нибудь понадобится для меня, которым, как я ожидал, она никогда не воспользуется (и она никогда этого не сделала), но я хотел, чтобы было ясно, как сильно я ценю время, которое мы провели вместе. Каковы бы ни были мои намерения, я надеялся, что, когда любая из этих женщин вспомнит обо мне, это будут приятные воспоминания.

В наш последний момент, когда мы были вместе, она взяла мое лицо в ладони, крепко, но целомудренно поцеловала меня в губы и сказала: "Ты хороший человек".

Должен сказать, я согласен.