Запретный плод в ночном купе

Наконец наступила последняя неделя июня. Школа закончилась, экзамены остались позади, а впереди ждали вступительные в университет. Однако, имея в запасе несколько недель, мы с родителями собирались в долгожданный отпуск на море. Папа взял неделю за свой счёт и купил нам троим билеты в купейный вагон. Мама, папа и я уже целых три года не были на отдыхе из-за финансовых проблем отца. Но в этом году, в связи с моим успешным окончанием школы и переходом во взрослую жизнь, мне решили устроить небольшой отдых.

Собрав чемоданы и проверив, не забыли ли мы что-нибудь, вечером мы отправились на вокзал в ожидании поезда. Привычка приезжать минимум за час до отправления слегка утомляет, однако мама уверяет, что лучше приехать заранее, чем потом бежать за составом с сумками. Поезд прибыл вовремя, и мы одними из первых зашли в вагон.

В этот раз, как только я вошла в купе, я сразу же залезла на верхнюю полку и оттуда с интересом рассматривала перрон вокзала, разглядывая пассажиров. Папа неторопливо раскладывал сумки по багажным местам, а мама уже доставала из сумки заранее заготовленные судочки с едой.

Уже перед самым отправлением поезда в наше купе зашёл ещё один пассажир: среднего роста, худощавый мужчина, на вид лет сорока — скорее всего, ровесник моего папы. Он не представился, но сухо поздоровался и присел на нижнюю полку. Из-за худобы у него были чётко выраженные черты лица, из-за чего его можно было назвать угловатым. В принципе, о нём нечего было рассказать, однако мне в глаза бросились жилистые предплечья с выпирающими венами и довольно крупные ладони. На секунду мне пришла мысль, что он легко может держать в руке баскетбольный мяч.

Поезд тронулся, и мы отправились в путешествие. Родители сразу же сели ужинать овощами и отбивными, но я не испытывала чувства голода. Глядя в окно, я представляла, как уже завтра смогу купаться в море и загорать на пляже. Специально для этого случая я купила новый купальник розового цвета.

Сама по себе я не очень высокая, всего около 165 сантиметров — природа не наградила меня модельными длинными ногами. Однако в остальном я была очень даже привлекательной: грудь второго размера, подтянутая попа, узкая талия и нежные каштановые волосы. Одноклассники-парни никогда не обделяли меня вниманием. Мне это, безусловно, очень нравилось. Какая девушка не любит внимания? Однако, несмотря на всё это, я оставалась девственницей, так как решила, что, сохраняя постоянное напряжение между собой и парнем (кем бы он ни был в данный момент), я буду получать от него максимальное внимание и его абсолютную заинтересованность во мне. Я не отвергала парней полностью, ведь надежда на то, что в конечном итоге я могу отдаться каждому из них, подогревала их интерес ко мне. Однако я никогда не переходила грань, созданную самой собой. Так и получилось, что, будучи уже 18-летней девушкой и имея за плечами довольно богатый опыт общения с мальчиками (а некоторым я даже разрешала со мной встречаться), я всё ещё оставалась чистой и нетронутой куклой, которая всегда получала то, что хочет, не отдавая при этом практически ничего взамен.

Погрузившись в эти мысли, я и не заметила, как проводница принесла бельё, а мама с папой уже застелили нижние полки. Наш спутник куда-то ушёл, и, когда я выходила в туалет, не увидела его ни в коридоре поезда, ни в тамбуре.

Пока я выходила, мама застелила верхнюю полку, на которой я лежала всё это время. За окном уже садилось солнце, и, так как мама с папой просыпаются рано утром, я без особого удивления заметила, что они оба уже зевают. Папа собирался лечь наверху, однако я предложила ему спать с мамой на нижних полках, а мне оставить верхнюю. Мама была не очень довольна этой просьбой, но особо не спорила со мной. Единственное, о чём я их попросила, — ненадолго выйти, пока я переоденусь в пижаму для ночёвки. Мамы я совсем не стеснялась, но раздеваться при папе как-то не хотелось.

Уже через несколько минут я снова лежала наверху в своих коротких бежевых шортах и оверсайз-футболке голубого цвета. Наконец-то можно было снять лифчик, и я выдохнула от облегчения, слегка потирая следы от бретелек на спине. Родители легли спать, а я включила музыку в наушниках и беззаботно вглядывалась в окно, нежно погружаясь в предстоящий отдых.

С момента, когда дверь в наше купе снова открылась, прошло несколько часов. Я уже успела забыть, что с нами едет кто-то ещё. Из-за музыки я не слышала звука разъезжающейся двери, однако в отражении окна увидела, как он вошёл. Практически сразу я ощутила запах алкоголя и сигарет. Вполне возможно, что всё это время он был в каком-то другом вагоне у своего приятеля или провёл время в вагоне-ресторане. Я сама не курю и стараюсь не пить, но довольно нейтрально отношусь к тем, кому это нравится.

Практически сразу он начал раздеваться, слегка пошатываясь. Снял футболку, затем расстегнул ремень и начал стягивать с себя брюки. Я не оборачивалась, но наблюдала за всем этим в отражении окна. Когда этот дядя остался в одних трусах, он положил обе руки на верхние полки, упёрся в них, чтобы подтянуться вверх. В этот момент я ощутила, как его пальцы скользнули по моей голени и упёрлись в полку. Всё это время я лежала на животе, не укрывшись одеялом. Те несколько секунд, пока он подтягивался вверх и заносил таз на соседнюю полку, его пальцы касались моей ноги. Затем он убрал руку с моей полки и полностью расположился на своей. В этот момент я повернула голову, чтобы посмотреть на него, однако он, казалось, даже не понял, что коснулся меня, потому что не обращал на меня внимания ещё какое-то время. Лишь спустя несколько секунд он встретил мой взгляд своим.

В этот момент я испытывала смесь возмущения и стыда. Первое — потому что он даже не извинился. Второе — потому что я лежала практически обнажённая рядом с незнакомым мужчиной, который не спешил укрываться.

Глядя мне в глаза, он сначала выглядел удивлённым, а затем ехидно улыбнулся. В этот момент я укрыла ноги и попу одеялом, постаралась выразить всё своё возмущение во взгляде, а затем снова повернула взгляд в окно.

Вне поезда уже давно была темнота, и лишь дальние огни городов позволяли вглядываться в тёмную даль. Телефон почти разрядился, и мне пришлось выключить музыку. Павербанк лежал у мамы в сумке, а будить её сейчас совсем не хотелось.

Свет небольшого светильника внизу освещал купе ровно настолько, чтобы можно было рассмотреть детали, но не увидеть ничего полностью. Хоть я и перестала смотреть на этого дядю, ощущение его взгляда на себе не покидало меня последние несколько минут. В отражении окна я видела почти всё его тело, а боковым зрением чувствовала его взгляд. Он лежал в одних трусах, не укрывшись. В какой-то момент он потянулся к своей барсетке и достал оттуда небольшую бутылку. Тремя крупными глотками он опустошил её и отложил в сторону. В отражении я увидела, как он положил ладонь на то, что было под трусами.

В этот момент я впервые испытала тревогу. Мне стало страшно находиться в одном помещении с изрядно выпившим мужчиной. Я в любой момент могла разбудить папу с мамой, чтобы спрятаться за них, но другое чувство останавливало меня.

Возбуждение.

Я ощущала на себе взгляд абсолютного незнакомца, который в метре от меня лежал в одном белье и пристально смотрел на меня. Он не шевелился и ничего не говорил, однако эмоциональное напряжение росло с каждой секундой.

Я почувствовала, что намокла.

Моё дыхание становилось тяжёлым и прерывистым. Я всё ещё смотрела в окно и боялась пошевелиться, будто парализованная. Мою голову заполонили мысли, которые раньше меня никогда не посещали. Мне стало стыдно.

В этот момент дядя немного наклонился, чтобы посмотреть вниз на маму и папу. Убедившись, что они оба спят, он снова посмотрел на меня и слегка улыбнулся. А затем начал гладить рукой свой член.

Несколько минут я лежала неподвижно, будто парализованная. Меня охватил страх, но вместе с ним нарастало и возбуждение. Мой взгляд всё ещё был направлен в окно, но боковым зрением и в отражении я видела всё, что происходит. Он продолжал гладить себя правой рукой, а левую подложил за голову и упёрся в стенку.

Я знала, что не могу сейчас допустить ничего такого, о чём бы жалела до конца жизни. Я уже не понимала, какая эмоция во мне преобладает. Я очень хотела, чтобы он сейчас остановился и это всё прекратилось. Но мысленно я умоляла его не останавливаться. Я стала такой мокрой, что неосознанно стянула ногой с себя одеяло вниз, снова обнажив попу, бёдра и ступни. В какой-то момент я даже закрыла глаза, не в силах сдерживать стыд. Я подняла ноги и скрестила их так, что мои ступни стали отчётливо видны ему, если бы он перевёл на них взгляд. Я не могла открыть глаза ещё несколько секунд, прежде чем наконец решилась это сделать.

Он продолжал гладить свой член, но уже без трусов. Наполовину вставший член он придерживал рукой, не сжимая его при этом. Я слегка слышно всхлипнула и снова закрыла глаза. Я не знала, что мне делать дальше. Останавливаться было уже поздно, но и как продолжать, я совсем не понимала.

Я чувствовала, как теку, и как мои шортики пропитываются моим соком. Особо не задумываясь, я приспустила шортики немного ниже. Они оказались чуть выше моих колен, обнажая попу, которую от полной обнажённости защищали лишь тонкие трусики. Я снова открыла глаза.

Уже твёрдо стоящий член отражался в окне. Несмотря на довольно крупные руки, член в его ладони выглядел не менее массивным. Не спеша, будто дразня себя, дядя водил рукой вверх и вниз, сжимая его.

У меня больше не осталось сил. Я отвернулась от окна и повернулась прямо к нему лицом. В его глазах читались власть и уверенность. Он посмотрел мне в глаза, затем перевёл взгляд на мою попу и ступни. Задержавшись там на несколько секунд, он ещё сильнее сжал свой член, прежде чем снова посмотреть мне в глаза.

Я перевернулась на бок, спиной к нему. Стянула с себя шортики полностью и задрала футболку так, что моя спина стала полностью оголённой. Затем я немного приподнялась, чтобы повернуть голову в его сторону, оставаясь лежать на боку. Указательный палец правой руки я сжала зубами, а левой рукой начала ласкать свои бёдра, медленно поднимаясь вверх и ещё медленнее опускаясь вниз.

Дядя немного приподнялся, полностью опёршись о стену, продолжая наращивать темп правой рукой, а левой сжимая свои яички. Вена, выпирающая на члене, будто пульсировала в такт движению его руки. Он слегка подрабатывал тазом, приподнимаясь вверх и опускаясь вниз. Сейчас его лицо выражало лишь похоть и желание продолжать. На секунду он снова посмотрел вниз, на полку, где спал папа. Я снова застонала в этот момент, а он вернул взгляд на меня, ускорив темп.

Я развернулась лицом к дяде, стянула с себя футболку, обнажив его взгляду налитую грудь. Мои набухшие соски словно приглашали его губы и язык. Я переложила подушку туда, где лежала ногами, развернулась и задрала ножки вверх, упёршись ступнями в потолок.

Холодный лунный свет освещал мою грудь, которая колыхалась в такт движению поезда. Я упёрлась головой в подушку так, чтобы мне легко было видеть, что делает дядя, а ему было отлично видно всё, что показываю я. Руками я стянула трусики, оставив их на щиколотках у потолка, раздвинув ноги так, чтобы ничто не пропадало из его вида.

Он ускорил движения практически до максимума своих возможностей. Его могущественный член возвышался строго вверх, а ладонь сжимала его так сильно, что пульсирующая вена будто была готова прорваться наружу. Это был не первый раз, когда я видела член вживую. Однако это был первый раз, когда я позволила незнакомцу то, чего не позволяла даже себе в самых смелых фантазиях. Единственный страх, который я испытывала в этот момент, — страх быть застигнутой врасплох внезапно проснувшейся мамой или папой.

Но они спали, поэтому ничто не могло помешать нам продолжать этот разврат. Я сжимала свою грудь и водила пальчиками по клитору, совсем легонько надавливая внутрь. Моя голова кружилась, и я чувствовала, что мне предстоит самый сильный оргазм за всю мою жизнь.

Внезапно дядя остановился, привстал и сел ровно посередине полки. Он широко расставил ноги в стороны, а затем продолжил дрочить. Теперь я ещё более отчётливо видела его мошонку и толстую вену, которая проходила под уздечкой. Его могущественный член сжимала рука, которая то и дело водила вверх и вниз. Наверху, у головки, он немного задерживался, и кровь снова и снова приливала к ней.

Я чувствовала, что подхожу к кульминации, но мне хотелось ощутить, прикоснуться к его скипетру. Я снова привстала и села так же, как он, посередине. Однако своими ножками я потянулась в его сторону и положила ступни на внутреннюю часть его бёдер. Мои трусики практически сползли с ног, но он ловко поправил их и подтянул немного вверх.

Я тянулась к нему ножками, лежа практически на самом краю. Упёршись локтями в полку, я уже не могла продолжать ласкать себя, поэтому всё, что мне оставалось, — сводить ножки и сжимать их возле своей писечки.

Дядя положил мои ступни с обеих сторон своего члена, а я сжала их и начала водить вверх и вниз. Его толстый и раскалённый член обжигал мои пальчики на ногах. Я ощущала его гладкую головку и то, как пульсирует кровь по вене. Я хотела захлебнуться в стонах, но проглатывала их вглубь себя. За секунду до того, как кончить, я начала быстрее водить ступнями по его члену и ощутила, как он весь запульсировал.

Тепло разлилось по всему телу, и я почувствовала, как задрожала всем телом. Секунд десять меня трясло так, как я себе не могла представить никогда в жизни. Его сперма, выстрелившая высоко вверх, теперь стекала по моим ножкам, начиная от пальчиков и заканчивая пяточками.

Казалось, что мы просто сидели, глубоко дышали и смотрели друг на друга целую вечность. Затем он стянул с меня трусики, которые держались на щиколотках, и вытер ими свой член. Они казались полностью пропитанными его спермой. Я застонала в последний раз, когда он взял мои пальчики в рот, страстно проводя языком по ступне.

Он оделся, а я лежала, накрывшись простынёй, и смотрела на него. Через полчаса поезд остановился на станции, и дядя вышел из купе. Спустя пару минут поезд снова тронулся, но мой искуситель уже не вернулся.

Я забрала трусики с его полки. Они были всё ещё мокрые. Накрывшись с головой под одеялом, я прижала их к лицу и жадно вдыхала запах его спермы, пока свободной рукой продолжала себя ублажать. Однако спустя несколько минут поняла, что делаю это неправильно.

Мне нужно было надеть их на себя. Я должна была это сделать. Эта мысль снова вскружила мне голову. Уже успевшая остыть сперма холодом ощущалась на моей писечке. Я прижала пальчик через трусики и начала вращать, постепенно усиливая давление и увеличивая скорость.

В ту ночь я так и не смогла уснуть. Снова и снова я кончала, вспоминая события нескольких часов из недавнего прошлого.

Перед рассветом проснулся папа, а через несколько минут и мама. Я всё ещё лежала на верхней полке, но уже одетая в свою спальную одежду. Они начали собирать постельное бельё, а затем мама ушла умываться в туалет.

В этот раз я уже не стеснялась папу. Пока он сидел внизу за столиком у окна, я спустилась вниз, повернулась к нему спиной и стянула с себя шортики с футболкой, оставшись в одних трусиках, которые были пропитаны моим соком и спермой дяди. Зеркало на двери в купе полностью отражало то, что я не очень старательно пыталась скрыть от него. Папочка выглядел очень удивлённым и растерянным. Я же выгибалась как можно сильнее и смотрела через зеркало прямо ему в глаза, слегка прикусив губу.

Через несколько минут вернулась мама, а ещё через полчаса поезд прибыл на станцию. Меня ждёт почти неделя отдыха. И для меня всё только начинается.

Edit