Пучай-река да Калинов мост. Главы 19-21
Глава девятнадцатая. Возвращение
Зелёные огоньки исчезли, а звёзды в небе остались!
Забава встала рядом со мной, держась за руку
— Принц! — вскрикнула она и, обняв меня, целовала жаркими, с привкусом шоколада, губками.
Мы стояли у ворот Тридесятого Государства!
Стража разглядела нас раньше, чем мы поняли, где мы, и из распахнутых ворот уже бежали к нам: Карла, Шемаханская, Людмила, Руслан, Царевна-Лягушка, София и Тугарин.
А в воротах стояла Несмеяна.
Забава рыдала в объятиях Карлы и Шемаханской.
София обнимала меня.
Тугарин, рот до ушей, стоял рядом с Царевной-Лягушкой, смотревшей на принца, со слезами на глазах.
Людмила и Руслан подошли к принцу.
Руслан пожал мне руку. Людмила вся светилась. Но у меня было ощущение, что больше всех рада моему возвращению Несмеяна.
— «Странно! С чего бы это?»
— Ну, принц! Роман свет Григорьевич — Карла тряс мои руки — Проси, чего хочешь! Полцарства проси! Отдам за Забаву!
Мне показалось, что я слышу, как перешёптываются звёзды в Млечном Пути!
— Может быть теперь согласишься взять Забаву в жёны?
Показалось, что тишина зазвенела.
— Васса, невеста твоя, царица Тридевятого, рога тебе наставила с Водяным!
Всё поплыло перед глазами, и я бы упал, но меня поддержал Руслан
— Зачем ты так, Карла Петрович? — с укором молвила Людмила — Ведь он Забаву спас.
Но с Карлы, как с гуся вода!
— Так что, принц! Что скажешь? — Карла всё ещё сжимал мои руки в своих.
— Дядя — Забава нежно гладила меня — Дядя, пусть принц отдохнёт, в баньке помоется. Потом и поговорите.
— И то верно, Забавушка. Людмила...
— Нет!
Я не заметил, как подошла Несмеяна.
— Нет, Людмила! Ты готовь стол, а принцу я спинку потру! — царевна подхватила меня под руку — Идём, Роман свет Григорьевич. Банька у нас всегда натоплена!
— И я хочу в баньку! — Забава надула губки
— Ну так идём! — усмехнулась Несмеяна, увлекая меня.
— Забавушка! — растерялся Карла — Ты девица незамужняя, нельзя тебе с мужжиной в баньку. Чего недоброго ошпарит тебя банник кипятком...
— Не посмеет! — ответила Забава, следуя за мной — Он обязан принцу, за братца своего! Да все здесь, принцу, обязаны!
Предбанник и сама банька освещались шаровыми молниями и света было достаточно, чтобы я мог разглядеть Несмеяну, а она меня.
И она разглядывала! Безо всякого стеснения!
Забава тоже пялилась!
Банник из-под полка не показывался.
У меня стоял, но при Забаве, приставать к Несмеяне, я постеснялся.
Мы с Забавой отмывали дорожный пот, немного попарились, а Несмеяна постирала мою одёжку: трусы, шорты и тельняшку.
Когда вышли в предбанник, на лавочке лежали три исподние рубахи.
Пока обсыхали, я спросил у Несмеяны — Откуда весть про измену Вассы?
— Водяной растрепал — ответила царевна
Забава гладила меня — Принц, ты сильно не горюй. Водяной, то ещё трепло. Можа ничего и не было, а... — она смотрела на Несмеяну.
Но царевна промолчала.
Во дворец Карлы, на ужин, мы пошли, как есть: босиком и в исподних рубахах.
Нас ждали. Стол накрыт. Чарки наполнены мёдом.
Карла провозгласил здравие за меня, и мы выпили.
Ужин был лёгкий: запечённая рыба да брусничный напиток.
После второй чарки, Карла опять обратился ко мне
— Принц, моё предложение в силе!
Мёд туманил голову, и я ответил — Утро вечера мудренее. Завтра, Карла Петрович.
— Завтра, так завтра. Отдыхать, Роман Григорьевич, можешь в моём дворце.
— У меня отдохнёт! Роман Григорьевич — Несмеяна взяла меня за руку, и я увидел, как надула губки Забава.
Но мёд и усталость притупили чувства, и я пошёл с царевной.
Терем Несмеяны стоял рядом с дворцом Карлы. Стражи у крыльца не было. Мы поднялись по ступеням и вошли внутрь. Также, как и у Карлы, внутренние помещения освещались шариками молний.
Несмеяна провела меня в гостевую комнату и старичок, мерявший её из угла в угол, спросил — Это кого ты привела, доченька?
— Доченька?!
Я, в немом изумлении, переводил взгляд со старичка на царевну.
Наверное, я выглядел очень глупо: Несмеяна рассмеялась!
Старичок тоже разулыбался беззубым ртом.
— И чему ты так поразился, принц?
— Я слышал, что царя-батюшку держит Карла в башенке, да ещё и под заклятием...
— Меняаа?! — изумился папенька Несмеяны
— Батюшка, принц устал. Ему поспать бы
— Нет, постой доченька! Мил человек, кто тебе такое сказал?
— В Тридевятом сказали
— А кто?
— Да я уж и не припомню
— Несмеяна, а ведь ты, давеча, смеялась! — старичок воззрился на царевну — Вот и жених!
— Папенька, на этого жениха уже столько невест навешали, что мне и прицепиться не за что!
Царь, с выражением сожаления, жевал губами
— Батюшка, я отведу принца в спальную избу. Он на ногах едва держится
— Спокойной ночи! — ответил старичок, меряя комнату шагами из угла в угол.
Глава двадцатая. Несмеяна
Несмеяна, держа за руку, провела меня в спальную избу.
Спальня Несмеяны была устроена точно также, как и во дворце у Вассы. И засовы на двери, и два оконца зарешёченных, и кровать, и столик у окна, и...
На столике лежала скатёрка!
Я подошёл и развернул её
— Это твоя? А мне говорили в Тридевятом, что двух не бывает
— Это твоя! — Несмеяна, приобняв меня со спины, щекотала дыханием шею
— Как! Откуда?
— Акулина
— Когда?
— Сегодня четвёртый день доходит
— Опять нелинейность — бормотнул я вполголоса
— Что? — она прижималась грудью, а руки скользили по моим плечам
— Я от скатерти узнавала, жив ли ты!
— Она говорящая?
Несмеяна хохотнула — Ты определённо подходишь! Опять рассмешил!
— Ты заказывала ей еду?
— Ну конечно же, Рома! — Несмеяна тянула меня к кровати — А она не давала!
— А ты?
— А я, дам! — и она толкнула меня
— Давай оботру твои ноги — царевна держала в руках вышитый рушник
— Обтирай!
Несмеяна встала на колени и обтёрла рушником мои ноги. Потом свои и легла рядом.
Видимо я начал засыпать, но она растормошила меня, стягивая исподку. Я поднял руки и сжал её бёдра.
Швырнув на пол мою исподку, Несмеяна стягивала через голову свою и, когда колыхнулись налитые груди, сон, как рукой, сняло!
— Иди ко мне!
Она откинулась на спину и раздвинула ноги.
Я провёл ладонью по волосам лобка и, раздвигая срамные губы, нащупывал клитор кончиком языка. Её руки лежали на моей голове — Продолжай!
Вылизывая нежные, как желе, гимены я хотел протолкнуть язык во влагалище...
Несмеяна была девушкой!
Я замер.
— Продолжай!
Но я не мог!
— Мне такое про тебя наговорили!
— Всё блядь!!* — удерживая мою голову между ног, Несмеяна приподняла их и опустила пятки на мою спину — Продолжай!
Я ласкал губами маленький и едва ощутимый клитор, а она, извиваясь и выгибаясь подо мной, вдавливала пятки в поясницу.
Несмеяна приподняла мою голову — Теперь жопу! — и перевернувшись на живот и согнув ноги, выставила жопу. Я лизал ложбинку и колечко ануса, я лизал шелковистую кожицу промежности, вдавливая кончик языка в ямку чуть ниже ануса, и возбуждался всё сильнее и сильнее, и наконец, она, подавшись вперёд, перевернулась и легла на спину, и потянула меня на себя. Девушка вся пылала и судороги передёргивали её тело, а дыхание, прерывистое и хриплое, высоко вздымало грудь, и...
Я замер над нею в нерешительности...
Она притянула мою голову и, целуя, выдохнула — Выеби меня!
И я погрузился в девственное лоно и ебал её, стонущую и извивающуюся подо мною!
— Глубже! Рома, глубже! — она волнами выгибалась подо мной.
— Я весь в тебе! — не прекращая ебать, ответил я
— Вот!
— на её ладони стебелёк ведьминой травки
— «Значит не ведьма! Но тогда откуда?» — и я слизнул травку.
Несмеяна застонала, и продолжая выгибаться встреч моим толчкам, впилась пальчиками в кожу на спине... и кончила!
Она лежала расслабленная, с закрытыми глазами, раскинув руки и раздвинув ноги, а я ебал и ебал её, пока стоял хуй!
Мы проснулись одновременно и сплели объятия. Несмеяна не просила глубже и через несколько минут бурного секса, мы, одновременно и кончили!
*Блядь (стрсл.) — ложь
Глава двадцать первая. Царь!
Под окном, с улицы, окликнула Людмила — И долго вы там, любовнички, будете миловаться? Карла Петрович ждёт!
Несмеяна села — Хочешь писати?
— Я сам!
Достав из-под кровати горшок, поссал.
Царевна, с улыбкой, смотрела.
— Ты тоже? — я поставил горшок на пол
— Да! — она встала — Только не смотри!
— Хорошо! — и я смотрел
Закончив и задвинув горшок под кровать — Вынесу позже. Прав батюшка: ты подходящий жених. Снова рассмешил!
Она подошла к окну — Людмила, принеси принцу его одёжку. Высохла уж поди
Несмеяна села на кровать — Женись на Забаве, Рома!
— У меня же Васса, невеста!
— И на Вассе женись!
Несмеяна была серьёзна, и я сел рядом.
В дверь постучали.
— Войди, Людмила, не заперто!
Людмила вошла и, увидев нас голыми, опустила глаза. В руках она держала мою одёжку.
Несмеяна встала и, взяв из её рук одежду, вернулась к кровати и подала мне.
Людмила вышла, прикрыв дверь.
Я оделся.
— А с тобой, как быть?
— Возьмёшь в наложницы...
Она была серьёзна
— Что-то я не припомню, чтобы в русских народных сказках были двоеженцы! И гаремов не припомню!
— Значит сказку эту ещё не сложили!
Теперь Несмеяна улыбалась
— Бери Забаву в жёны, Рома. Не прогадаешь!
Что-то она не договаривала.
Я вышел.
На крылечке стоял царь, и щурился на солнце.
— Здрассьте! — сказал я на ходу, сбегая по ступенькам
— Постой! Ты спал с Несмеяной?
Я испытал чувство стыда. Даже щёки запылали.
— Спааал! Ээх, молодёжь! Высечь бы вас! Да при всём честном народе. Срам!
Царь отвернулся от меня и бормоча под нос, ушёл.
Карла и Шемаханская ждали меня у крыльца своего терема.
Ворота были распахнуты и Емеля, с зажатой под мышкой щукой, травил очередную байку стражам.
Я вспомнил, что хотел поговорить с Емелей и махнув рукой Карле, направился к воротам.
— Здорово, братцы!
— Будь здрав, боярин! — ответил Емеля
— Ей не жарко на солнышке?
— Привычная! — осклабился Емеля
— Та самая?
— А давай у неё и спросим! — Емеля приподнял щуку
— Та самая!
Щука разевала зубастую пасть и слова исходили из её утробы.
— Емеля, мне бы переговорить с тобой
— Говори! — он сунул щуку под мышку
Я взглянул на стражей — Конфиденциально!
— Ась?!
— Давай отойдём! — я глянул в сторону баньки
Дверь предбанника была открыта, я зашёл и сел на лавку. Емеля рядом.
— К тебе Несмеяна не обращалась за помощью по интимным вопросам?
Емеля разинул рот — Боярин, я тока одно понял: Несмеяна и помощь, а больше... — он помотал кудлатой башкой — Ни хрена!
— Как бы это выразиться?! Ты у щуки, что-то просил для Несмеяны?
Емеля прищурился с хитроватой улыбкой — Ну, было дело, пару раз помог царевне
— А о чём она просила?
— Ээ, брат! — Емеля встал, хлопнув меня по плечу — Врачебная тайна!
Мы вышли.
Емеля направился к воротам и стражам при них. Щука, у него под мышкой, разевала зубастую пасть и обмахивалась хвостом. А я подошёл к Карле и Шемаханской.
Мы поздоровались.
Карла, как обычно, был в хорошем расположении духа. Взгляд Зюльфиры кольнул ревностью.
— Что скажешь, Роман свет Григорьевич?
Я стоял в задумчивой нерешительности. Прошедшая ночь не привнесла ясности.
— Да не думай, чего непотребного, принц! Откажешься, голову рубить не стану! Ты, теперича, герой! Настоящий! Не ЛГэшный.
С крыльца сошла Забава и подошла к нам.
При виде её милого личика и широко распахнутых голубых глаз, что-то перевернулось во мне.
— Согласен! Беру Забаву в жёны!
Карла и Шемаханская так и застыли, а Забава сошла с лица и упала в обморок. И брякнулась бы оземь, да подошедший Тугарин подхватил девушку.
Но Карла быстро опомнился
— Принц! — он обнял меня, отстранился, заглянул в глаза — Прости, Роман свет Григорьевич, за то, что подверг тебя таким испытаниям. Голову рубить тебе я и в первый раз не собирался. Это было испытание, и ты справился. И в этот раз ты справился, хотя испытание было запредельным. И теперь — он взял руку Забавы и вложил в мою руку — Объявляю вас мужем и женой. Живите в любви и согласии. Деток рожайте да царством управляйте!
Лица Шемаханской, Забавы и Тугарина вытянулись, а до меня не сразу дошёл смысл последней фразы.
Карла выдержал паузу, ожидая, когда подойдёт Несмеяна и закончил — Обещал я в награду полцарства, а отдаю всё! С этого дня и часа сего, ты, Роман свет Григорьевич — царь!
Конец четвёртой части
13.07.17
Комментариев 0