Грязный голый покер / Dirty Naked Poker by Spector_Dugan © Ч.2.1

ЧАСТЬ 2.1

Мы прижаты друг к другу, кожа к коже. Языки и руки. Член и пизда. Я продолжаю качать так сильно, как только могу — просто еду, еду и еду. Ничего не приходит. Женщина подо мной стонет и тянется. Корчится, когда я колочу ее.

С кем я трахаюсь? Недосягаемая Кейт? Пылкая маленькая Эшли? Целомудренная Кристен? Невероятная Эмма? Я трахаю свою младшую сестру, Эм?

Девушки продолжают двигаться подо мной, то одна, то другая. Все они сразу.

Я чувствую руку на своем плече.

Мне так нужна разрядка. Двигаюсь так сильно, что почти ничего не чувствую, кроме...

Кто-то трясет меня.

Ну же.

Ну же.

Давай же!

*

Я проснулся с похмельем на миллион долларов и десятицентовым членом.

Я был так измотан, что чувствовал себя вялым сверху донизу. Я был весь в поту и... ну, наверное, во всех видах гриппа. Я посмотрел на свою промежность, так уверенный, что она только что занималась чем-то возбуждающим. Но нет. Просто сон. Мой маленький человечек выглядел так, как я себя чувствовал — радостным, раскаивающимся, усталым, полным сил. Смущенным. Осмелевшим.

Кто-то гладил меня по плечу. Я сел.

Кейт. Мой лучший школьный друг. Моя всегдашняя любовь номер один. Девушка моего лучшего друга. Женщина, которую я трахал всего... несколько часов назад, если часы в хижине были правильными. Блядь.

Я застонал.

— Ооо, Кейт. Я не могу сделать это прямо сейчас. Моя голова убивает меня.

Она терпеливо улыбнулась мне, как перегруженная мать. Полная любви и отчаяния.

— Мне нужно вернуться на берег, — сказала Кейт, — пока все остальные не встали. —

— Оу. О, да. Без проблем. Послушай... я... мне жаль. Я не должен был...

— Послушай, — прервала меня Кэти, — в моей жизни было много секса. Некоторые в порядке. Некоторые плохие. Ничего похожего на то, что мы сделали. Ничего даже близкого. Так что сейчас тебе есть что сказать, но извиняться не за что. Понял?

Я улыбнулся.

— Ты хочешь, чтобы я позвал Эшли? — – спросил я.

— Нет, она сказала мне, что хочет остаться еще немного.

— О, ХОРОШО. Просто дай мне одеться, и мы сможем идти.

*

Потребовалось несколько рывков, чтобы двигатель шлюпки завелся. Крик двигателя казался святотатством в нежно-розовом свете раннего утра. Я чуть не шикнул на него по привычке.

Кейт вошла в маленькую лодку, как человек, который обычно остается на берегу. Она улыбнулась, устраиваясь поудобнее. Двигатель работал так громко, что нам приходилось вести себя тихо. Голубые глаза Кейт казались ярче, чем я помнил. Ее руки и плечи расслаблены. Я был клубком нервов, весь скрученный и беспорядочно обмотанный. Кто-то плохо проложил провода. Моя сантехника тоже чувствовала себя довольно хреново.

Я снова заглушил мотор лодки, когда мы приближались к берегу. Только тихий гул и капельки воды — обвиняющие твиты ранних пташек.

— Послушай, Кейт. Кэти, я действительно... Прошлой ночью... Это было не то, чего я хотел. Мне действительно очень жаль.

— Если ты снова скажешь мне, что сожалеешь, то я врежу тебе прямо по этому идеальному члену, — сказала Кейт.

“Прости”.

Кейт демонстративно сжала кулак.

— Ты же знаешь, мне было весело. Ты просто не хочешь этого признавать, — сказала Кейт.

— Если это было так весело, почему ты улизнула так рано?

— Я почти уверена, что ты знаешь почему.

Я уставился вдаль, на океан. Солнце едва взошло, желтыми каплями заливая спокойную прохладную воду. Вдалеке кричали чайки. Я хотел... Я не был уверен, чего я хотел.

— Ты беспокоишься обо мне, — сказала Кейт, — не надо. Может быть, что мне больше всего понравилось в тебе прошлой ночью, так это то, что в кои-то веки ты не беспокоился обо мне. Я в порядке. Я никуда не уйду. Что ж, я иду в аптеку. Но после этого — никуда.

— Неужели мы...

— Мы в порядке. Ни больше, ни меньше. Ты мне ничего не должен. Кроме, ну, может, еще раз? На этот раз на кровати? Обещаю, я сделаю так, что ты не пожалеешь.

Кейт наклонилась вперед на лодке и поцеловала меня. Прижалась губами к моим. Затем откинулся на спинку стула. Ничего больше. Не меньше.

Мы подошли к причалу, и я привязал лодку. Кейт встала и собралась уходить.

— Ты и Эшли, да? — Я спросил.

Кейт застенчиво улыбнулась.

— Просто... Не так уж много. Просто соседи по комнате, — сказала Кейт. Она пожала плечами.

— Она кажется милой девушкой.

— Эта девушка совсем не милая. Если ты еще не видел этого до сих пор, то скоро увидишь.

— Не думаю, что сегодня я увижу что-то еще. Может быть, когда-нибудь.

— О, пожалуйста, — сказала Кейт, все еще наполовину повернувшись на причале, тело вывернуто, глаза прямо на моих, — Ты продолжаешь вести себя так, как будто прошлая ночь была какой-то... Я не знаю. Катастрофой. Мне неприятно тебя огорчать — люди повеселились прошлой ночью. Тебе было весело прошлой ночью. Изображать из себя виноватого никого не обманешь. Во всяком случае, это, вероятно, выводит людей из себя. Я могу обещать тебе — так или иначе, каким-то образом — даже если ты этого не видишь, кто-то снова все наладит. Потому что все этого хотят. Включая тебя самого.

Я невольно улыбнулся.

Кейт подалась вперед. — Я знаю, ты думаешь, что вернешься на лодку и, я не знаю, поможешь людям собрать вещи и уехать. Этого не случится. Все будет... снова накаляться. Поверьте мне. И это нормально. Повеселись. Иди вперед и получи свое, Джей Берд. Что угодно. Просто пообещай мне кое-что.

— ХОРОШО?

— Ну, две вещи. Во-первых, ты знаешь, о чем мы говорили. Я и кровать. Бостон не так уж далеко от Вашингтона. Ты даже можешь сесть на поезд.

— - Да. Я буду иметь в виду, конечно.

— Но вот еще что... Послушай, я видел тебя и Эмму. Я вижу, как она смотрит на тебя. Как ты на нее смотришь.

— Кейт, я...

— Не надо. Просто не надо. Мы все это видим. В этом нет ничего плохого. Ладно, нет, с этим много чего не так. Я не собираюсь судить. У всех бывают этапы, или что-то в этом роде. Черт, у меня есть подруга в колледже, которая до сих пор обменивается "одолжениями" со своим старшим братом.

Я склонил голову набок.

— Нет, не Эшли. Чёрт побери. В любом случае, послушай, я не собираюсь указывать тебе, как жить своей жизнью. Но Джейсон. Ты не можешь трахнуть ее, ясно? Ты просто... ты просто не можешь.

— Я никогда...

— Малышка Эмми очень сильно тебя хочет, Джей. И я думаю, что, если бы ты хоть раз был честен с самим собой, ты бы понял, что тоже действительно хочешь ее. Ты не можешь. Я знаю, я знаю. Я, типа, последний человек, которого Эм хочет, чтобы ты слушал. Но я говорю это ради нее. Ты действительно мог бы ее облажать, типа, во всех смыслах этого слова. Ты мог бы уничтожить ее. Всю ее жизнь. Всё. Ты должен быть здесь старшим братом. Тебе нужно позаботиться о ее безопасности.

«Да. нет, я... Да. Я знаю. Я просто... ОК. Спасибо, Кейт.

— О нет, — сказала Кейт и слегка пошевелила задницей, — Спасибо.

*

Эмма ждала меня, когда я вернулся на яхту, сидя на палубе и щурясь от еще раннего солнца.

— Я знала, что твой волшебный меч убьет злую ведьму, — улыбнулась она. Она схватила мой член, сказав "волшебный меч".

— О, — заскулила она, — он весь сонный. Ну, не волнуйся, у меня есть способы его разбудить.

— Эм, — — я положил свою руку между нами двумя, — Давай... Мы можем поговорить секунду?

Я веду ее вниз по лестнице в ее каюту. Кристен уже встала и была в душе. Я представлял, что всем нам нужно будет хорошенько помыться после вчерашнего вечера. Я закрыл дверь, как из-за девушки, так и из-за своего желания украдкой взглянуть. Я имею в виду, что я уже видел пышногрудую красавицу обнаженной, держал в руках ее огромные и чудесные груди. Действительно ли мне нужно было украдкой взглянуть на нее через тонированное стекло и пар из душа? По-видимому, да, да, я это сделал.

Эмма сидела на своей койке, уставившись на меня. Я сел рядом с ней и взял ее за руку — как для поддержки, так и для того, чтобы она не касалась моей промежности.

— Смотри. Эм...

— Не говори этого, — сказала Эмма, — просто не надо.

— Я должен. Это... так больше не может продолжаться.

— Эта сука! Что она тебе сказала?

— Ничего такого, чего бы я уже не знал.

Я почувствовал, как руки Эммы пытаются вырваться из моих. Я услышал, как она начала шмыгать носом.

— Я не могу... Смотри. Представье себе это. хорошо ? Мы вместе. А теперь, что ты делаешь, когда мама и папа спрашивают, встречаешься ли ты с кем-нибудь? Или, когда они просят тебя о встрече с ними? А как насчет того, когда твои подружки хотят тебя подцепить? Или спросить об этом таинственном парне, с которым ты встречаешься? У тебя была бы эта тайная жизнь... вся твоя жизнь. И это в том случае, если все сложится идеально.

— Я заведу новых друзей, — сказала Эмма. Теперь она плакала. По-настоящему плакала. Вдалеке выключился душ. Я почти ничего не заметил.

— А когда они спросят, как мы познакомились?

— Я буду лгать, — сказала Эмма.

— Вся твоя жизнь будет ложью, — сказал я, — вся наша жизнь... Что, если бы у нас были дети?

— Ну и что?

— Что бы мы им сказали? Это твой отец? Это твой дядя?

— Ты не хочешь быть Данклом (Duncle=Dad+UNCLE — парень, который одновременно приходится кому-то отцом и дядей – прим. пер.)? — спросила Эмма и слегка рассмеялась. Потом она заплакала еще сильнее — э-э-э.

— Я люблю тебя, Джей-Джей, — сказала она, — я не... глупая. Я знаю, что не должна этого делать. Но я знаю.

— Я знаю. Я тоже тебя люблю.

— Тогда ПОЧЕМУ?

— Потому что я люблю тебя.

Она столкнула меня с кровати. Вытолкнула меня из каюты. Захлопнула дверь. Ее рыдания эхом разнеслись по всей яхте.

*

Я нашел Сэма на верхней палубе. Он сидел на одной из скамеек на носу, без рубашки, в солнцезащитных очках в стиле пилота. Он был похож на рекламу "Американского орла".

— Эмма? — – спросил он.

— Ты слышал? — Я сел рядом с ним.

— Гребаная Украина услышала.

— Послушай, Сэм...

— Не надо, хорошо. Просто не делай этого. Что случилось. Что угодно. Ебаная пизда. Она была зла. Как и я. Но я бы никогда просто... Я не знаю. Просто. Послушай, я не хочу слышать, как ты извиняешься.

— ХОРОШО.

— Мы были друзьями до этой суки. Мы и сейчас друзья, — сказал Сэм.

— ХОРОШО. Ты уверен в этом?

— Нет. Может быть. Я не знаю. Я просто...Мне сейчас, блядь, все равно, ясно?

— Она не сделала тебя счастливым. Ты заслуживаешь того, кто сделает тебя счастливой.

«Да. Да, я знаю. Все еще болит. Сучка даже не потрудилась попрощаться.

— Я думаю, она была напугана. Я думаю, она знает, что сделала, и не знает, что с этим делать.

— А ты? Ты знаешь, что ты сделал? — Сэм сел прямо, очки сползли с его носа, глубокие карие глаза просто пронизывали насквозь.

«Да. Я буквально испортил свою дружбу. Послушай, ты знал, как я к ней отношусь. Знаю я... Это не компенсирует того, что я сделал. Ты мой лучший друг. Остальное дерьмо... это просто дерьмо. Это не имеет значения. Я облажался.

— А если бы это повторилось снова? — – спросил Сэм: — Девушка, влюбленность, возможность трахнуть ее прямо у меня на глазах...

Я не ответил.

«Да. Я знаю. Я бы сделал то же самое. Черт.

— Черт.

— Ну, по крайней мере, мы честны, — сказал Сэм. Он поправил очки на носу. Прислонился спиной к носу.

— Честность, похоже, сейчас мало чего стоит, — сказал я.

— Эмма? Она переживет это.

— А ты?

—. ..У нас все будет хорошо, — сказал Сэм. — Я зол на тебя. Конечно, это так. Я уверен, ты злился на меня, когда я начал встречаться с Кейт. Я бы хотел, чтобы ты сказал что-нибудь тогда, вместо того, чтобы... Что угодно. У меня нет машины времени. Я не могу изменить того, что произошло. Я устал злиться на людей.

Он протянул руку для пожатия. Вместо этого я обнял его.

— Знаешь, — сказал я, — там внизу три красивые женщины. И ты одинокий мужчина.

— Ты хочешь сказать, что я должен послать свои проблемы подальше?

— Есть решения и похуже, — сказал я, — а у тебя полно презервативов.

— К черту это, чувак, — сказал Сэм, — я никогда больше не надену ебаный презерватив.

*

Дверь Эммы все еще была закрыта, когда мы спустились вниз. Я слышал через стену, как она и Кристен шепчутся. Яхта была завалена пустыми бутылками из-под спиртного, забытой едой и мусором. Это выглядело как афтепати для кавер-группы Aerosmith. Мы с Сэмом сделали все возможное, чтобы убраться.

Я свернул одеяло Кейт. Поставьте стул для ручной работы обратно рядом с другими его незагрязненными товарищами. Нашел колоду карт и выбросил ее в мусорное ведро.

Я так, так устал.

Затем в комнату вошла Эшли, одетая только в полотенце. Оно было завернуто свободно, едва приоткрывая форму ее идеальной груди. Ее светлые вьющиеся волосы все еще казались упругими сквозь влагу. Мой бедный пенис слабо дернулся, когда она проходила мимо.

— Привет, любимый, — поддразнила Эшли. Я не мог сказать, обращалась ли она к Сэму или ко мне, или, может быть, к нам обоим. Она отскочила, мечта, обещающая превратиться в кошмар.

*

Немного позже мы все поменялись местами. Сэм был в комнате Эммы и они разговаривали. Кристен и Эшли были на верхней палубе, загорали. Я попытался отдохнуть на диване. Я просто уставился на дверь Эммы, как будто мог заставить себя войти в рентгеновское зрение. Они провели там так долго, что я подумал, может быть, они трахаются.

О, Боже, пожалуйста, не позволяй им трахаться.

— Мы хотим снова поиграть, — сказала Эшли. Я поднял глаза. Она и Кристен пробрались вниз, пока я был по-другому одержим. Эшли была одета в крошечную оранжевую двойку с завязками по бокам, которая просто умоляла меня развернуть ее. Ее кудряшки подпрыгивали, когда она говорила, а ее грудь — все еще потрясающая, даже прикрытая — изо всех сил старалась соответствовать ритму.

— Играть во что? — – спросил я.

— Не будь дураком, — сказала Эмма. Она стояла в внезапно открывшемся дверном проеме, одетая в пару зеленых футбольных шорт, которые демонстрировали ее такие потрясающие ноги. Ее груди едва выглядывали из-под розовой футболки и, несмотря на то что на Эм явно не было лифчика, стояли по стойке смирно. Ее каштановые волосы были собраны в конский хвост, как всегда. Ее лицо было красным и мокрым и... черт, каким-то образом это заставило меня хотеть ее еще больше.

Глупый пенис/мозг.

— Я выбросил карты.

— Мы нашли свежую колоду! — Кристен была на добрую голову выше всех остальных в комнате. Ее удивительные прямые светлые волосы свисали до самого низа. На ней был темно-синий цельный купальник, который должен был быть скромным, но он только лучше подчеркивал ее удивительные достоинства. Кристен держала карты так, словно позировала для церемонии награждения. Золотая медаль по траханию. Лучший олимпийский вид спорта в истории.

— Хорошо, — сказал я, как будто я действительно страдал от необходимости заново начинать нашу маленькую сексуальную оргию.

Мы снова уселись в наш маленький кружок. Те же места, за вычетом Кейт. Я сдал. Я думаю, мы все верили, что просто продолжим с того места, на котором остановились прошлой ночью. Я имею в виду, может быть, не ТАК далеко, но все же.

Вместо этого люди даже не ставили на носки. Черт возьми, они даже не смотрели друг другу в глаза. Я уже видел такое раньше. Обычно это заканчивалось тем, что кого-то увольняли. Или хоронилин.

Мы прошли раунд примерно за десять минут. Эмме не хватало носка. Эшли поцеловала Сэма в щеку. Бррррррр.

— Это отстой, — сказала Эмма.

Мы все согласились, печально кивнув.

— У тебя есть еще травка? — спросил Сэм.

Эмма покачала головой.

— Но... — начала она. Она многозначительно посмотрела на Сэма. Он кивнул. Что происходило с этими двумя?

— Ну, — продолжила Эмма, — видите ли, есть еще кое-что, что я принесла, знаете, на случай чрезвычайной ситуации...

*

Мы все сели на кухне. Перед каждым стоял небольшой стакан, примерно с бокал.

— Хорошо, — сказала Эмма, — Вот как это будет работать.

Она достала большой контейнер. Он был явно тяжелым. Если Эмма с трудом поднимает что-то, это должно быть чертовски тяжело.

Она налила каждому из нас примерно по полстакана. Жидкость была густой и зеленой. Это больше походило на очищение соком, чем на праздничный напиток.

— Это, — продолжила Эмма, — волшебный сок.

— Волшебный сок? — – спросил я.

— Да. Так мы это называем, — сказала Эмма.

— О нет, — сказала Кристен. Очевидно, она была уже знакома с этим. Кристен настороженно посмотрела на свой стакан.

— Что делает это волшебным? — – спросила Эшли: — Знаешь, кроме глаза тритона, пальца лягушки и так далее.

— Ничего странного, — сказала Эмма, — просто... ну, знаете, как обычно. Алкоголь. Кое-что еще. Я делала его раньше, например, для вечеринок. Это абсолютно безопасно, клянусь. Просто весело. Немного напиться, немного под кайфом, и ты не будешь... Я не знаю, спотыкаться о шары и тереть обои или что-то в этом роде.

— ХОРОШО...

— Черт возьми, — сказал я. — Я думал, ты изучаешь юриспруденцию, а не фармакологию.

— Я не употребляю наркотики, — сказала Кристен.

— О, да ладно, Крисси, ты видела это раньше, это совершенно безвредно, — сказала Эмма.

— Никаких наркотиков... Кристен, прошлой ночью ты выпила тонну алкоголя, — сказала Эшли.

— И ты курила, типа, много травы, — сказал Сэм.

— Я знаю, но... Это другое дело, — сказала Кристен, — Это не похоже... Я не знаю... Тяжелая штука.

— Боже милостивый, — Эшли всплеснула руками.

— Вот именно, — сказал я. Я многозначительно посмотрел на Эшли. Она закатила глаза.

— Зачем ты притащила все это барахло на борт? — – спросил я.

— Куча парней и девушек на яхте, — сказала Эмма, — Наверное, я поняла, что все идет ко дну, понимаешь?

Она посмотрела на Сэма.

— Значит, мы просто... выпьем это? — – спросил я.

— Ага, — сказала Эмма.

— А потом идем играть в карты.

— Конечно. Или смотреть фильм, или загорать, что угодно. Просто, эм, может быть, не стоит плавать. Знаешь. На всякий случай.

О, это было так нехорошо. Я знаю свою сестру все 19 ее лет. Лицо, которое она сейчас скорчила... это было такое нехорошее лицо. Видишь ли, Эмма — хорошая девочка. У нее хорошие оценки. Она чертовски хорошая спортсменка. Хорошенькая. Умная. Она — мечта родителей.

Все то, чем Эмма является, но в то же время ненавидит, когда на нее навешивают ярлыки. Хорошая девочка следует правилам и делает то, что ей говорят, и в конце концов, хорошая девочка оказывается в неудачном браке с кучей дрянных детей и никчемной карьерой.

Хорошая девочка — отстой.

Поэтому иногда, когда все складывается как надо, появляется совсем другая Эмма: озорная, агрессивная, грязная Эмма. О господи.

— Ну, — сказал Сэм, — всякий раз, когда кто-то дает мне какой-то таинственный стакан зеленой жижи и приказывает мне его выпить, я имею в виду, что это беспроигрышная ситуация.

— Вот это дух! — Сказала Эмма. Она залпом опрокинула свой бокал. От этого напитка у нее появилась зеленая капля. Она слизала ее своим милым, тонким, розовым языком..

Лучший язык!

О Боже. И снова мы.

— На счет три, — сказал Сэм.

Мы все выпили. На вкус это было как брокколи и пиво. Пачули и дым. Здоровый и ужасный одновременно.

К моей чести, меня вырвало только один раз после того, как я его выпил. Потом мы сидели там. Уставились друг на друга.

— Ну, это был провал, — сказал Сэм.

— Черт возьми, — сказала Эмма, — я, должно быть, неправильно смешала или что-то в этом роде.

— Не беспокойся об этом, — сказал я. Я сжал ее плечо, прежде чем понял, что мне действительно не следовало сжимать ее плечо.

— Мы можем вдоволь повеселиться без наркотиков и алкоголя, — сказал я.

— Говори за себя, — сказала Эшли, улыбаясь.

— Может быть, я просто недостаточно сделала это. Еще один стакан? — спросила Эмма.

Мы все выпили по второму полному стакану.

По-прежнему ничего.

*

Мы встали с кухни и вернулись наверх, на палубу. Волшебный сок, возможно, вышел плох, но все, казалось, были в лучшем настроении. Может быть, это был эффект плацебо, но все казались спокойнее. Более расслабленными. Я налил немного белого вина. Кристен приготовила несколько сэндвичей. Мы развалились на солнышке и позволили себя замариновать.

Теперь мы все были в купальных костюмах. Эшли все еще в ярко-оранжевых веревочках, а Кристен в цельном синем костюме. Оба костюма были такими разными, но, казалось, демонстрировали впечатляющие груди каждой девушки по-своему. Мы с Сэмом были в плавках и больше ни в чем. Эмма переоделась в довольно консервативное бикини лесного зеленого цвета, из-за которого ее изумрудные глаза, казалось, сияли.

Я поднялся, чтобы выпить еще. Я почувствовал, как яхта слегка накренилась, но она не двигалась. Мои колени дрожали сильнее, чем вода. Сколько же я выпил?

Эшли схватил меня за руку и удержал на месте. Я удивленно огляделся. Что-то было в ее прикосновении, в ее пальцах на моей руке. Теплое и электрическое. Спокойное и пульсирующее.

— Ты в порядке? — спросила она меня.

— Эх. Кейт ушла. Эмма в бешенстве. Я не знаю, что делать с Сэмом...

— Нет, нет, нет. Это не то, что я имела в виду, — сказала Эшли. Она многозначительно посмотрела на мою промежность.

— Я почти уверен, что мой маленький человечек не в счет, — сказал я. — Один большой выброс и...

Я посмотрел вниз. Я был как солнечные часы. Нефтяная вышка. Флагшток, установленный на вершине Вашингтонского университета. Как я мог этого не заметить?

Теперь я действительно заметил.

Я был тверже, чем тверд. Мои яйца были узловатыми и полными. Я снова посмотрел на Эшли. Соски ее всегда таких совершенных дерзких частей тела пробивались сквозь топ, как бутоны весной.

— Черт возьми, — сказал я. Мой член радостно дернулся

— В значительной степени, — сказала Эшли.

Я огляделся вокруг. Сэм прикрыл себя руками, как будто хотел придать своему пенису некоторую тень. Кристен и Эмма практически катались по палубе.

— Эй, ребята! — – крикнула Эмма: — Я думаю, нам нужно пойти поиграть в карты.

*

Мы побежали вниз по лестнице, мешая друг другу по пути вниз.

Накануне вечером мои причиндалы были готовы вспыхнуть. Теперь они горели как в огне. Я продолжал тянуться вниз и сжимать свой хер. Я не мог остановиться.

Мы влетели в наш старый круг, как будто мы действительно могли играть в карты. Эмма, мой маленький кран, выглядела так, будто обмочила свои бикини, настолько они были темными. Эшли даже не потрудилась застесняться, она начала тереться промежностью о ковер, как только опустилась на пол. Она напрягалась и вздрагивала при каждом движении. Кристен, бедная Кристен, казалось, ничего не могла понять. Она была ярко-розовой, подтянув колени к подбородку, раскачиваясь взад и вперед.

— Охренеть, блядь! — сказала Эмма.

— Просто... просто сдай ебаные карты, — сказала мне Эшли дрожащим голосом. Солнечный свет, пробивающийся сквозь окна, каким-то образом подчеркивал темноту комнаты. Я все еще мог видеть все, что мне было нужно.

Я быстро перетасовал, а затем практически бросил карту каждому человеку.

— Чертов волшебный сок, — сказал Сэм. Он держался за промежность, как маленький мальчик, которому отчаянно хочется пописать.

Эшли бросила один взгляд на свою карточку и бросила ее на землю.

— Блядь!

— Я думаю... Я думаю, может быть, нам не стоит играть, — сказала Эмма.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной? — спросила Эшли.

— Нет. Я имею в виду... Я имею в виду, может быть, каждый должен... ну, знаешь... Сначала немного сбросить давление, — сказала Эмма, — я имею в виду... О! Это... Это просто жестоко.

Она уже демонстрировала, что у нее на уме, засунув правую руку за пояс бикини.

— Слава Богу, блядь!

Эшли даже не потрудилась дождаться группового консенсуса. Она просто сорвала с себя трусики и погрузила пальцы в свою сочную киску.

— Ааааа, — вздохнула она. Ее лицо расслабилось. Ее ноги напряглись.

Сэм с сердитым ворчанием стянул шорты. Его рука летала вверх и вниз по стволу так быстро, что вы даже не могли видеть, над чем он работал.

Я сунул руку в свои плавки и ухватился за них. Я ничего не мог с этим поделать. Это было странно. Я не хотел этого делать. Мне просто... нужно было. Я был человеком, страдающим от жажды, глотающим воду, зная, что ее из меня вырвет обратно, и слишком обезвоженным, чтобы беспокоиться. Я просто... Я не мог остановиться.

По крайней мере, у меня хватило порядочности оставить его в шортах, подумал я.

— Ааааа.

Снова Эшли. Она шлепала по своему клитору, как по самому непослушному маленькому клитору, который когда-либо был.

— Ах! АХ!

Эмма. Ее попки тоже исчезли. Ее пальцы хлюпали и брызгали, когда она засунула одну руку в свою голодную киску, а другой ущипнула и сжала клитор.

Я провел рукой вверх и вниз по своему члену. Черт возьми, это было так приятно. Блядь. Я не мог попасть в ритм. Вместе с моими шортами исчезла и порядочность.

Все были на виду.

Кроме Кристен.

Кристен сидела там, раскачиваясь взад-вперед все быстрее и быстрее. Она посмотрела влево и вправо: добыча, окруженная голодными хищниками, ждущими, когда они насытятся.

— Я не могу... Я не...

Я не мог понять, говорила ли она себе или нам. Ее тело определенно пыталось помочь ей в этом. Она могла часами раскачиваться и не попасть туда, но будь она проклята, если не попытается.

— Ееееебааать. Блядь, блядь, — сказала Эмма. Она все еще терла. Как и я. Мы все были в оркестре хлюпанья, шлепков и поглаживаний. Охающие, ахающие и стонущие.

Эшли кончила первой.

— О, — сказала она.

— Ох. ОХ. О!

Эшли замолчала и вздрогнула. Ее голова запрокинута назад. Безмолвный крик. Все тело дрожит.

Затем она упала на спину. Томно потянулась.

— Охххххххх, — сказала она.

Сэм был следующим. Он только хрюкнул, а затем маленькие белые капельки попали повсюду — на его руку и грудь, на Эшли.

— Вот и все... Вот хороший мальчик.

Эшли удовлетворенно застонала, когда его сперма дождем полилась на ее ноги и грудь. Она наклонилась и втерла его в свои сиськи. Взяла остальное в рот. Капля спермы счастливо свисала с одного из ее тугих светлых локонов.

Сэм прислонился спиной к стене и вздохнул. Его глаза остекленели.

Мы с Эм все еще занимались этим. Кристен застряла на нейтральной полосе.

— Ухххххоооооооооооо, — воскликнула Эмма.

— Пожалуйста. Я не могу... Я не...

В голосе Кристен звучали слезы. Она подтянула купальник к животу и запустила руку внутрь себя, пытаясь подражать тому, что делала Эмма. Она теребила свой клитор. Двигала пальцами. Это было неаккуратно. Не в ритм. Она играла в большом шоу, ни разу не появившись на репетиции. Толпа не сходила с ума.

— Ты... ты можешь сделать это, Крис, — сказала Эмма, все еще раскачиваясь и перекатываясь.

— Я не могу, о боже, я не могу, — сказала Кристен.

— Тааааккк близко, — сказала Эмма. Она действительно собиралась это сделать. Искры практически вылетали из ее пальцев.

— Пожалуйста, — сказала Кристен, — пожалуйста.

Внезапно я почувствовал чью-то руку на своей руке.

— Джей.

Это была Эмма. Ее сок стекал по моему предплечью, как будто мы стояли под дождем.

— Джей-Джей, — сказала Эмма, — ты должен помочь Кристен, хорошо? Просто... просто помоги ей. Заставь ее начать.

Я оглядел комнату, удивляясь, почему Эм выбрала меня, а не кого-то более подходящего. Потом я понял. Подожди! Какого хрена я делал? Мне не нужен был кто-то более подходящий. Я хотел себя!

Я подскочил к Кристен и сел напротив нее. Мы оба были бездонны. Я пошевелился, чтобы поправить свой член. На мгновение, должно быть, показалось, что я готовлюсь войти в нее. Кристен слегка раздвинула бедра, как бы приглашая меня войти. Твою мать!

Я оторвал ее руки от киски. Это была борьба, все равно что заставить ее отказаться от любимой игрушки. Согнув пальцы, согнув предплечья, я помог ей поднять руки над головой, а затем натянул на них купальник. Ее груди радостно заколыхались, а затем скрылись за густой светлой завесой волос.

Затем я осторожно опустил ее руки на свой собственный член. Помог ей обхватить его пальцами.

— О! — сказала она. Она слегка отпрыгнула назад.

— Это так... Я не...

Кристен снова протянула руку и взяла его. Мой член задрожал в знак благодарности. Осторожно она сжала его, затем подрочила. Кристен не обладала миниатюрными руками, но она все же могла обхватить обеими мой хер. Она выглядела нервной, целеустремленной. Страстной, испуганной.

— Все в порядке, — сказал я. — Я помогу тебе, если ты поможешь мне.

Она кивнула. Робко.

Я накрыл ее руки своими, все еще сжимая свой член. Я двигал ее руками вверх и вниз. Показал ей движение. Я отпустил ее, и она продолжила дрочить.

— Оооооо. Девочка, — сказал я ей. Ее пальцы, быстрые и длинные с пасхально-розовыми ногтями, выглядели так чертовски сексуально на моем члене, что мне почти не нужно было, чтобы она ими двигала.

Я потянулся через стол и нашел ее щелку. С нее капало. Едкий. Ее маленькая дырочка была открыта и пускала слюни, практически крича от удовлетворения. Я погрузил пальцы внутрь и собрал ее соки. Я распределил их по ее вульве. Уделил особое внимание ее клитору.

Дрочить Кристен в тот момент было все равно что начинать писать чужой роман на полпути. Я знал, как все должно было закончиться, но на самом деле не был уверен, на чем она остановилась и как намеревалась туда добраться.

С парнями все просто. Один быстрый урок, и Кристен заправляла мой насос, как порнозвезда. Она не была утонченной или совершенной, но, черт возьми, ей и не нужно было быть такой.

Девочки... у девушек совершенно другой набор эректоров, и это видно. Снять девушку с первого раза чертовски сложно. Там есть всевозможные шаги и кнопки, и все они работают по-разному. Если девушка никогда раньше не кончала сама? Если она даже не может сказать тебе, чего она хочет? Забудь это. Это все равно что построить Ламборджини. С нуля. Без инструкций.

Я сделал все, что мог. Ее клитор казался готовым к действию, поэтому я использовал большой палец и начал тереть.

— О! — воскликнула Кристен, — О!. О Боже!

В этот момент я услышал, как Эмма начала кричать.

— Да! О, БЛЯДЬ! Вот оно! Там. Это. Есть!

Я рискнул оглянуться и увидел, как моя младшая сестренка напряглась и перевернулась на бок, ее рука все еще была зажата между ног.

— Да ну нахуй, нахуй, нахуй, — она рыдала.

Я снова обратил свое внимание на Кристен.

— Помоги, — сказала она, нуждаясь. Полная желания и, ох, как напуганная.

— Немного полегче, — сказал я ей.

— Чуть сильнее, — сказала она мне.

Я сильнее надавил на ее клитор.

— Нет, нет, не медленнее, — сказал я, — просто... ослабь... Да. Вот оно. У тебя получилось. —

— Твой член такой... такой теплый. Такой твердый. Такой мягкий. —

— Тебе нравится? —

— Это охуенно. —

Я был так потрясен, что чуть не выпустил ее клитор. Она улыбнулась мне, большая и смелая, с ярко-голубыми глазами и сияющими белыми зубами. Где пряталась эта Кристен?

— Твоя... твоя киска тоже потрясающая.

Кристен улыбнулась, затем слегка наклонилась вперед. Я снова положил большой палец на клитор Кристен, затем опустил пальцы вниз и поместил указательный палец в ее вульву.

— Быстрее, — сказала она.

Я начал двигать пальцем внутрь и наружу.

— Сильнее.

Я добавил еще один палец. Ее маленькая писечка казалась теперь еще более тугой. Рот, сосущий жестко и голодно. В этот момент она могла бы потянуть очень густой молочный коктейль через соломинку до шейки матки.

Я скрестил пальцы вверх. Пусть они немного поищут. Это убрало мой большой палец с ее клитора. Кристен вцепилась в мой член так сильно, как только могла, потянувшись к перилам, прежде чем упасть с лестницы.

Я поднял свободную руку и снова начал тереть ее клитор. Кристен немного ослабила хватку. Я провел пальцами по стенкам ее влагалища. Охота.

— О, — сказала Кристен. Ее красивые, ловкие руки перестали качать.

— Продолжай, — сказал я.

— Угу.

Вот оно что было. Губчатый маленький квадрат, из которого исходит все добро.

Я надавил подушечками пальцев.

— Ох! Ох, ДЕРЬМО! — воскликнула Кристен. — Я... О! бляяяяядь!

Я начал тереть взад и вперед ее точку G. Вовремя подвигал большим пальцем по ее клитору. Зажал ее пуговицу между пальцами. Я наконец-то понял, как заставить Кристен играть на инструменте. А теперь? Теперь я собирался, блядь, затормозить.

Теперь Кристен дрожала. Задыхающаяся. Она не могла удержать свой ритм на моем члене. Больше было похоже на то, чтобы самой держаться изо всех сил.

— О, БЛЯДЬ! — воскликнула Кристен, — Продолжай... Продолжай тереть. Быстрее. Быстрее. Как это. О... о, что-то такое... О боже, я думаю, что могла бы...

Затем внезапно она остановилась, словно застыв на месте. Она посмотрела на меня снизу вверх, ярко-голубые глаза сияли сквозь золотые водопады красивых светлых, сияющих волос.

— Я хочу, чтобы ты кончил, — сказала она мне, — МНЕ НУЖНО, ЧТОБЫ ТЫ КОНЧИЛ. —

— Хорошо, — сказал я, не останавливаясь, — Но сначала ты.

Она мгновение смотрела на меня. Улыбнулась как-то застенчиво.

Откинула голову назад и завыла.

— ОХХХХХХХ! ДЕРЬМО! О мой ебаный БОГ.

Затем она подалась назад, прижимаясь. Ее щелка сжалась в моих пальцах. Сильно. Сжимается.

— Хуууууурррррррррр, — прорычала Кристен. Ее огромные груди тряслись и дрожали. Ее глаза закатились назад в голову.

Затем ее руки вырвались, схватили мой хер и начали настойчиво дрочить его. Вверх-вниз. Вверх-вниз. ВВЕРХ... Сперматозоиды устремились к моему стволу, а затем понеслись вверх и наружу — взрывом. Пожарный шланг плодородия.

— O БЛЯДЬ! — воскликнул я. Мои глаза закатились, наслаждение достигло пика, распространяясь от моего члена вверх по рукам, до кончиков пальцев, до ступней — все в напряжении и в то же время совершенно спокойно. Мой член запульсировал в неопытных руках Кристен. Я практически раскрасил красотку своим мощным перламутром. Взрыв за взрывом семя брызгало на веснушчатые щеки Кристен. Ее остроконечные розоватые соски. Ее золотые водопады волос.

Это было чертовски великолепно.

Кристен дрожала и содрогалась с каждым взрывом, как будто каждый всплеск заставлял ее киску просто дрожать и болеть от того, что было потеряно, оставлено бесполезным вне ее ненасытной утробы.

Потом мы с Кристен рухнули навзничь, обессиленные. Я огляделся вокруг. Все были в одинаковом положении. Отброшенные назад. Мы выглядели как вечеринка после взрыва гранаты.

— Чертов волшебный сок, — сказал я.

— Черт возьми, да, — сказал Сэм.

— Может быть, мы... может быть, нам не следовало пить второй напиток, — сказала Эмма.

— Я думаю, что первый был слишком, — сказала Эшли.

— Неважно. Все кончено.

Я посмотрел вниз на свой член — липкий от собственного сока, немного красный от страстного трения Кристен. Но также, все еще, застрял в режиме солнечного набора. Может быть, даже хуже, чем раньше.

Блядь.

Это был еще не конец. Это только начало.

— Наконец-то, — сказала Эшли, — мы можем сыграть в какие-нибудь ебаные карты?

*

Было уже за полдень. Под тяжелым солнечным светом было жарко и темно. Яхта уже пропахла сексом. Мы все были покрыты (в основном) нашими собственными соками и почти ничем другим. Эшли и Эмма были без трусиков. Милый маленький светлый лобок Эшли выглядел влажным и более темным. Эмма была в основном выбрита, только небольшое коричневое пятнышко на лобке. На них обеих все еще были топы. Кристен выбросила свой купальник во время нашего маленького tete a tete — я представил, что мои родители, вероятно, найдут его под диваном в какой-нибудь далекий будущий уик-энд.

В этот момент мы с Сэмом сбросили плавки. Мы оба были голыми, и нас это почти не волновало. Член Сэма был не более расслаблен, чем мой. У девушек не было эрекции (ну, почти наверняка была, но видимая разница между эрегированным клитором и вялым — все равно что определить, находится ли кресло в самолете междугороднего класса в полном, вертикальном положении). Но все женщины выглядели как ледник после глобального потепления: твердые соски от холода, мокрые пизденки от жары.

В тот момент, прямо перед первой сделкой, я принял решение. Я бы перестал обращать внимание на всех остальных и просто сосредоточился на том, чего я хотел. Кристен, казалось, рвалась уйти, и поэтому я бы хорошенько ее раскрутил. Сэм хотел показать Эшли свои приемы, и я не собирался стоять у него на пути. Это оставило Эмму без партнера по танцам, но, в общем, я был волен проигнорировать эту маленькую проблему. Прошлой ночью я сделал все, что было в моих силах, чтобы уберечь ее от всех остальных, и поэтому она выбрала свой единственный вариант: меня. Теперь я позволил бы ей делать то, что (или с кем) она хотела. Знаешь, в определенных пределах. Я был великодушен, а не безумен.

Первый раунд игры был поверхностным. Полуголый превратился в совершенно голого, прежде чем кто-либо успел сдать дважды. Потрясающая грудь Эшли (Патент подан. Все права защищены) были первыми, кто заключил ответную помолвку, и, вау, позвольте мне сказать вам, что в прошлый раз я, возможно, недооценил этих красавиц. Они были просто такими задорными, идеально круглыми и замечательными. Вы не могли бы создать лучший набор.

Затем маленькие сиськи Эммы начали играть, и я переосмыслил весь предыдущий абзац. Да, у нее были самые маленькие сиськи из всех, но то, как они так гордо возвышались над великими равнинами ее подтянутого животика, было живым доказательством того, что размер не только не имеет значения, но и однозначно глупый способ судить о чем-либо.

Но потом, конечно, я посмотрел на уже обнаженную грудь Кристен и, черт возьми, может быть, я ошибся дважды. Потому что пышная грудь Кристен, розовая, веснушчатая и удивительно упругая...

Я имею в виду, послушайте, я мог бы потратить весь день, просто переходя от пары к паре и выбирая каждую как превосходящую. Это был переизбыток богатств для меня (и Сэма, я полагаю), чтобы наслаждаться ими.

Избавившись от одежды, мы сразу же перешли к следующей части, даже не сделав паузы. Эшли целомудренно поцеловала Кристен в щеку, и Кристен, казалось, почти застонала, желая чего-то большего. Сэм поцеловал Эмму, просто быстро чмокнул в губы, и я обнаружил, что почти не возражаю. Во всяком случае, не слишком сильно. Я получил мокрый поцелуй от Эшли с хорошим движением языка. На самом деле это было мило. Почти дружелюбно. Я имею в виду, если бы друзья болтали языками.

Затем Кристен, все еще голодная после своего последнего букета развлечений, поставила на поцелуй. Прежде чем я успела высказаться, Сэм принял ставку. Он действовал раньше меня, и это давало ему огромное преимущество. Я этого не заметил.

Сэм устроил большое шоу, наклонившись вперед. Он провел рукой по потрясающим волосам Кристен, затем прижался губами к ее губам. Я наблюдал, как все ее тело приподнялось навстречу этому случаю, как будто пытаясь скользнуть внутрь него, сначала ртом. Он крепко прижал ее голову к себе. Легко провел рукой по ее левой груди.

Кристен тихонько пискнула. Ее язык скользнул в рот Сэма. Она вздохнула. Счастливо.

Сэм отстранился.

Кристен уставилась куда-то вдаль. Он сломал ей мозг, ублюдок. Он улыбнулся ей, понимающе взглянул на меня, затем снова улыбнулся ей.

— Это было... очень мило, Сэм, — сказала Кристен.

— Это было чертовски жарко, — сказала Эшли.

Это было. Проклятье. В этот момент я вспомнил, как потерял свою школьную любовь Кейт из-за моего лучшего друга Сэма. Возможно, с дамами у меня все было бы в порядке, но здесь я соревновался с мастером. И, в очередной раз, я собирался поступить в школу.

В последней раздаче раунда я каким-то образом оказался должен Эмме поцелуй. Я попытался поцеловать ее в щеку, но она внезапно повернулась, и я оказался губами к губам со своей сестрой. Эмма не пыталась высунуть язык, но она прижалась своим ртом к моему с такой силой, что это все равно было сексуально. Я почувствовал, как маленькая искорка слетела с ее губ и пробежала прямо по моему позвоночнику. Мой невероятно твердый член нашел способ стать еще немного тверже.

Мы разошлись, и она бросила на меня неприязненный взгляд. Не сердитый взгляд, о нет, скорее... пристальный взгляд, который кричал о ненависти, но также и о голоде. Я понял, что могу сопереживать газелям. И я уже был в кругу падальщиков.

Затем она лучезарно улыбнулась мне и слегка покачала своими крошечными сиськами.

О-о-о.

*

Третий раунд, все еще без перерыва в игре. Вчерашний марафон закончился, и теперь все бежали к финишу. Все начали стрелять друг в друга. Однако ничего ниже пояса. Ещё нет.

Эшли, к ее чести, казалось, смирилась с тем, что у нее лучшие активы в сундуке, и поэтому поделилась своим богатством со всеми. На своей первой руке она поставила на свою грудь. Эмма гладкая приняла ставку и выиграла право на небольшую взбучку. Она протянула руку и обхватила грудь Эша своими ловкими пальцами.

Эш и Эм хором негромко вздохнули.

— Черт, — сказала Эмма.

— Мило, правда?

— Чертовски фантастично.

Эшли умудрилась выглядеть застенчивой, когда улыбнулась.

— Я понимаю, о чем вы, мальчики, говорили, — сказала Эмма. Затем она посмотрела вниз на свои собственные сиськи, почти жалобно.

— Не будь такой, — сказала Эшли, — у тебя тоже чертовски фантастические сиськи. Держу пари, такие, какией оценил бы старший брат — или кто-нибудь другой на самом деле. На самом деле, я верю, что сделаю ту же самую ставку в следующей раздаче.

Эмма улыбнулась так ярко, что могла бы осветить всю комнату.

Однако вместо этого, когда Эшли поставила сиськи, мы с Сэмом разделили банк. Я получил правую, а он — левую, компромисс, на который мы оба были рады согласиться, и мы оба не торопились поклоняться святому алтарю груди Эшли. Когда мы разделили наше время на Эшли, Сэм и я обменялись понимающей улыбкой, грубо проводя руками — лаская, щипая, поднимая, потирая — по потрясающей груди Эша. Она улыбнулась наполовину счастливо, наполовину обиженно. Как кошка-мать, кормящая своих котят.

Эмме и Кристен понравилось то, что они увидели, и они попытались повторить ту же ситуацию — один парень на одну грудь. К сожалению, у них были более неоднозначные результаты. Трудно создать ситуацию, когда два человека делятся поровну, случайно. Даже если вы ясно даете понять, что именно этого вы и добиваетесь. В итоге Сэм прокатился на "Маттерхорнах" Кристен, а я, каким-то образом, снова оказался рядом со своей сестрой.

В свою очередь Сэм откинул завесу волос Кристен в сторону и направился прямо к ней, схватив груди Кристен обеими руками, сжимая и перекатывая — мужчина на пиру, у которого больше, чем он когда-либо мог съесть. Сколько пар рук держали эти огромные сиськи? Я, Сэм... Я имею в виду, может быть, сама Кристен? Я имею в виду, я предполагал, но... честно говоря, в этом все дело. Это было в некотором роде потрясающе. Например, открыть секретный ресторан, о котором, как вы знаете, скоро заговорит весь мир, но пока это просто ваше собственное секретное великолепие.

Кристен улыбнулась и хихикнула, боясь щекотки, но изо всех сил старалась держаться прямо. Кристен улыбалась и хихикала, ей было щекотно, но она изо всех сил старалась держаться. Словно пробуя действительно страшные американские горки, которые вряд ли ей понравятся, Кристен была хороша и готова, если не сказать, что в восторге. Я думал, что она заслуживает похвалы за то, что была такой храброй. Эшли, эксперт по такого рода аттракционам, только слегка фыркнула и отвела взгляд. Казалось, невинный поступок Кристен произвел на нее такое же впечатление, как и на Кейт.

Что касается моей очереди, то я был более чем немного неуверен. Мы с Эм сидели, скрестив ноги, лицом друг к другу. Я не мог смотреть ей в глаза, поэтому уставился на ее грудь. Тогда я тоже не мог туда смотреть, поэтому в итоге занялся изучением ворса ковра. Приятный серый цвет с небольшими кусочками синего и красного...

Эмма легко взяла мои руки и поднесла их к своей груди. Я заметил мускулы ее рук, когда она держала мои. Не гротескные, но все же впечатляющие по своему виду. Они были архетипичными, удивительными сами по себе. Затем она положила мои руки себе на грудь, как будто положила их на полку. Инстинктивно я немного отстранился, как будто случайно коснулся горячей плиты. Эмма удерживала мои руки на месте, пока не поймала мой взгляд. Мы не сказали ни слова, но вот оно, мгновенное и четкое общение. Она одарила меня улыбкой.

— Я не злюсь, — говорила улыбка.

Так и должно быть, я оглянулся назад.

Эмма прижала мои ладони к себе. Затем, уверенная, что я не отпущу ее сам, она медленно убрала руки. Кто трогал грудь Эммы? Никто, вот кто. Даже Эшли, когда она набросилась на мою сестру накануне. Они были сокровищем, которым только один владел, и я сделал все возможное, чтобы с уважением отнестись к этой чести.

Я слегка провел пальцами по упругим, тугим грудям Эммы. Ее соски, более чем выпуклые, вытянулись, потянувшись, как растение к солнцу, пробуя мои ладони на вкус и умоляя о большем. Я слегка сжала его, удивляясь, как что-то такое мягкое и теплое может быть таким твердым.

Эмма снова улыбнулась мне.

Ты не делаешь мне больно, говорила улыбка, ты заставляешь меня чувствовать себя хорошо.

Я рад, что заставляю тебя чувствовать себя хорошо, я улыбнулся в ответ.

Тогда тепло разлилось по всему моему телу, наполненное любовью и почти непреодолимым желанием. Внезапно испугавшись, я отстранилась. Мои руки казались странно пустыми. Моя грудь тоже пуста. Я начал что-то говорить, но потом Эмма бросила мне в лицо карту, надулась, и игра продолжилась.

*

В первом раунде мы все собрались у подножия горы. Во втором и третьем раундах мы толкали снежок вверх по склону, набирая пар и снег, пока не достигли самого пика. Теперь мы стояли прямо у обрыва и знали это, поэтому все сделали перерыв, чтобы осмотреться, прежде чем мы начнем катиться вниз по склону. Раньше мы двигались так быстро, что ничто не могло нас остановить.

Эмма встала, чтобы пописать, но споткнулась и упала. Слишком много магии для этой девушки. Эшли и Кристен помогли ей подняться, и все три девушки вместе пошли в ванную.

— Чертов волшебный сок, — сказал Сэм, затем улыбнулся широкой зубастой улыбкой. Во что он играл? Блядь. Магия.

Мы не все терлись об пол, но люди все еще были явно, почти болезненно возбуждены, и это создавало некоторые интересные препятствия. Например, чтобы мы с Сэмом могли поговорить, нам пришлось стоять в нейтральной зоне в два ярда, чтобы предотвратить случайную схватку на мечах. В общем, однако, это сделало нас всех немного глупыми. Стремление к одной цели каким-то образом также заставляет вас терять концентрацию.

Я обнаружил, что ликер, по крайней мере, смягчает эффект, и поэтому позаботился о том, чтобы у всех был полный стакан. Я не беспокоился о том, что все сойдет с ума, мы уже были там, я просто хотел, чтобы все не сошло с ума.

Прошлой ночью карты были смазкой. Катализатором. Топливом для гребаного огня. Но не сегодня. Теперь карты были сдерживающим фактором, причиной не делать того, чего мы все хотели. Мы все мчались по возбужденному шоссе, но игра как бы подкачала тормоза для всех. Заставила нас всех не торопиться, прежде чем наполнить друг друга. Если бы не карты, мы все могли бы трахаться и сосать, образуя гигантского робота-трахальщика Вольтрона.

Черт! Какого хрена мы играли в карты!?

Ах да. Потому что втайне мы все хотели немного подождать, прежде чем доберемся до места назначения. Кристен требовалось время, чтобы набраться храбрости. Эмме тоже нужно было время, чтобы получить то, что она хотела. Эшли просто наслаждалась шоу, но ее веселье закончилось, как только началась игра.

А Сэм? Что ж, Сэм что-то замышлял. Я был слишком занят, глядя вдаль, чтобы увидеть, что приближается ко мне.

*

Перерыв закончен. Моя раздача. Первая рука, четвертый раунд. Кристен поспорила, что ласка груди — верная форма. Кристен всегда прислушивалась к тому, что только что делали люди, а это означало, что она всегда была на шаг позади того, что каждый хотел сделать. С точки зрения бейсбола, мы все были вторыми (и направлялись к третьему!) в то время как она все еще выбирала одиночек. Так что Кристен застряла, играя в догонялки.

— Ручная работа.

Сэм даже не потрудился оторвать взгляд от своей карты, когда сказал это. Кристен слегка ахнула и чуть не выронила свою карту. Ничего не скажешь, верно? Это была не ее очередь — я должен был действовать первым, — но мне не нужно было быть доктором Кто, чтобы увидеть, кто достаточно скоро сдастся.

— Играй, — сказала Эшли. Она сделала большой глоток из своего стакана. Разогреваясь для того или иного дела, я предполагаю.

Эмма поиграла со своей картой, потом уронила ее. Я был... не знаю, что я чувствовал по этому поводу. Облегчение и разочарование. Взвинченный и разочарованный.

Я посмотрел на свою собственную карту — я был так очарован происходящим, что забыл принять собственное решение. У меня было 8. Не самая худшая карта в колоде, конечно, но и не играбельная против этих рук. Кроме...

Что ж, покер, как и секс, — это позиционная игра. И я был почти уверен, что видел свой путь к собачьему стилю. Ладно, эта метафора не имеет смысла, я знаю. Просто... давай просто двигаться дальше и забудем, что это когда-либо было.

В любом случае, я увидел возможность, может быть, такую, которой мне не следовало бы, честно говоря. Эммы не было дома. Я знал, что Кристен сдастся при первой же возможности. Остались Сэм, Эшли и я. Если бы я мог оттолкнуть Сэма от руки, что ж, у нас было бы что-то интересное, верно? И из-за моего положения в раздаче я увидел свой способ сделать именно это.

В начале игры я сказал себе, что не собираюсь этого делать, я позволю Сэму поступать по-своему. Но вот я был здесь и делал это. Я думаю, что с точки зрения покера я был склонен. Сэм работал над моей Кристен, и вдруг мне показалось, что я должен пойти дальше и получить свою. Я поднял.

— Оральный.

Как моя личная машина Руба Голдберга (устройство, которое выполняет очень простое действие чрезвычайно сложным образом — как правило, посредством длинной последовательности взаимодействий по «принципу домино» – прим. пер.) костяшки домино упали в идеальном порядке. Кристен оттолкнула свою карту, как будто она была ядовитой. Сэм посмотрел на свою карту, посмотрел на меня, затем бросил. Ура гомофобии! Эшли застенчиво посмотрела на меня из-за своей карты.

— Если мы сделаем это... Никакой вчерашней ерунды с таймером, верно? Ты лижешь, пока я не взорвусь.

— До тех пор, пока ты готова согласиться на то же самое. —

— О, Джей-Джей, — сказала Эшли, начиная хихикать, — я не думаю, что тебе нужно беспокоиться об этом.

Она показала мне свой козырь. Эта застенчивая маленькая шалунья. Не могу поверить, что раньше я думал, что она застенчивая. Я и раньше называл ее лампой, тощую и тихую, неподвижно стоявшую в углу комнаты. Я был так, так неправ. Маленькая Эшли больше походила на один из тех больших бумбоксов 80-х (в те времена переносной двухкассетный стереомагнитофон с радиоприёмником и большими динамиками – прим. пер): громкий до противности, часто воспламеняющийся, с хорошим набором ручек.

Эшли даже не потрудилась взглянуть на мою карту. Она просто встала, перетащила старое оральное кресло (см. часть 1 рассказа – прим. пер.) и уселась на него, раздвинув ноги и приглашая. Она нетерпеливо забарабанила пальцами по своим худым бедрам.

Она встала так быстро, что остальная часть комнаты все еще сидела в кругу, застыв в шоке. Я медленно встал и потянулся, разминка перед сексом — такая же прелюдия, как языки и кончики пальцев. Затем я подошел и опустился на колени.

Эшли сохранила свой лобок подстриженным, но над ее сочным центром все еще виднелась приятная завитушка светлых кудрей. Ее тонкие розовые губы — эти нижние и другие — были приоткрыты. От нее пахло пьяняще и сладко. Я позволил своим пальцам танцевать на ее мягкой, почти кремовой внутренней стороне бедер, подготавливая ее к предстоящему действию. Мне действительно не нужно было беспокоиться, эта девушка была готова идти, но все же я знал, что разница между возбуждением и щекоткой часто может заключаться в терпении нескольких вводных прикосновений.

Затем я высунул язык, словно разворачивая кусочек целлофана, и долго томно лизнул Эшли от кормы до носа. Она радостно вздрогнула, затем положила руку мне на лоб, отталкивая меня назад.

— Подожди, — сказала Эшли, — мне еще нужно позаботиться о двух других. — Она холодным жестом указала на Сэма и Кристен.

— Подожди, что?

— Ты держишь пари, верно? — спросила Эшли.

— Мы бросили, — сказала Кристен.

— Но вы все еще должны мне ставки, которые вы сделали до этого, не так ли? Вы сделали ставку, и я сделала колл. Ты не можешь просто... забрать это обратно, верно? Мы приняли это правило прошлой ночью, я уверена в этом. —

— Да, но...

— Может быть, раньше мы относились к этому небрежно, — сказала Эшли, — но я думаю, что пришло время собирать.

Святое дерьмо на палочке для игры в кости. Я сосредоточился на своей цели — мне не нужно было ввязываться в это еще глубже, чем я уже ввязался.

— Ты, — сказала Эшли, указывая на Сэма, — опускайся сюда.

Черт, она ведь не хотела, чтобы мы любили... делиться? Сэм бросил на меня взгляд, который показывал, что он думает о том же самом и так же боится этого. Он медленно двинулся вперед. Эшли помахала ему пальцем — непослушный мальчик.

— Смотри, что делает Джейсон. Научись чему-нибудь.

— Эй, я...

— Пожалуйста, даже не беспокойся. Мы все видели, что произошло вчера. Поверь мне, я оказываю тебе услугу. Или кем бы ни была твоя следующая подружка в любом случае.

Сэм пожал плечами, съежился, затем опустился на колени как бы позади меня и слева от меня. Я сомневаюсь, что он мог многое видеть, а я был не в том положении, чтобы рассказывать.

— Ты, — сказала Эшли и снова указала пальцем.

Кристен скрестила руки на груди. Она выглядела готовой бежать.

— Тебе тоже нужно учиться. Опускайся сюда.

— Я не...

— Она только поспорила, что пощупает грудь, — сказала Эмма, внезапно встав на защиту своей подруги. Я был уверен, что она молчит из страха, что Эшли может принудить ее к чему-то следующему. Неужели кто-то действительно мог бы поспорить?

— Она собирается пощупать, — сказала Эшли, — что-нибудь в любом случае. —

Эмма ничего не сказала. Кристен медленно согнула ноги и зашагала вперед. Ее большие груди покачивались на ходу, как пальмы под сильным океанским бризом.

— Не меня. Его.

Эшли указала на меня. Кристен склонила голову набок, как дрессированный щенок. Вот-вот намочит свои подушечки.

— Рано или поздно вам придется научиться делать эти вещи так, как будто они не... радиоактивные. Боже, можно подумать, что я самый плохой человек на свете, раз помогаю вам обоим немного повеселиться.

Кристен как-то застенчиво улыбнулась на это. Ее щеки и грудь слегка порозовели. Затем она опустилась на колени с другой стороны от меня. Я как бы раздвинул правое бедро, чтобы дать ей доступ, что было трудно сделать между нетерпеливыми ногами Эшли.

Кристен потянулась вперед и осторожно обхватила рукой мой пенис. Он выразил свое одобрение. О... О, Эшли. Прости, если я когда-нибудь сказал о тебе что-нибудь плохое. Да благословит Господь эту маленькую золотую девочку.

Кристен улыбнулась мне, нервничая, но совсем не расстроенная тем, что была наготове. Эмма была футбольной девушкой, но Кристен играла в теннис. Я был более чем счастлив быть ее ракеткой. Кроме того, Кристен уже прошла тренировочный раунд — привыкла к оборудованию и все такое. Выдавая ее немного нетерпения, я почувствовал, как рука Кристен медленно скользнула вверх по моему стволу, становясь в положение готовности. Просто ждет подачи Эшли.

Эш сделал мне знак возвращаться к работе. Я с удовольствием бросился вперед. Спускаясь вниз, я поймал ее пристальный взгляд на Кристен.

— Я кончу до того, как кончит он, или никто не уйдет счастливым, — предупредила она. Кристен медленно кивнула.

Через несколько мгновений я уже плескался в оазисе Эшли. Возвращаясь к тому, с чего я начал, долго и медленно облизывая ее — достаточное давление, чтобы она была возбуждена, но слишком общее для чего-либо, кроме легкой стимуляции.

Почти как сквозь туман — мои глаза были глубоко погружены в щелку Эшли, мои уши уже были заглушены ее бедрами, а остальные чувства тоже как-то приглушены — я почувствовал, как Кристен нежно начала дрочить мой хер. Это казалось... далеким, как будто это происходило с другим Джейсоном в другом месте. Эхо ловких пальцев заиграло вокруг моего члена, но Кристен теперь была совершенно осторожна, а я был слишком далеко в личной Нарнии Эшли, чтобы что-то заметить.

Я оторвался от своих длинных кругов, а затем медленно провел губами по ее половым губам а. Почти как целовать ее в губы, но, знаешь, не совсем в рот.

— Видишь, что он там делает? — Я слышал, как Эшли сказала Сэму: — Половина того, что делает оральный секс замечательным? Может быть, больше половины...ааааа. *Вздох* Дело не в том, что ты делаешь, а в том, как ты это делаешь. Джейсон лижет меня, как... ооо... Джейсон лижет меня, как будто ему это НРАВИТСЯ. Хочет этого. Черт возьми, я почти не могу жить без этого.

Я слегка шлепнул по ее горячему, мокрому отверстию. Если раньше это был поцелуй, то сейчас я скользил по ней своим языком.

— Ааааааа, — сказала Эшли, откинув голову назад.

Я слегка сдвинулся и увидел Эмму, стоящую по другую сторону тощего бедра Эшли. Эмма выглядела... не несчастной в данный момент. Но и не взволнованной. Я представил, что примерно так же я выглядел, когда она поцеловала Сэма накануне. Это было горячо, конечно, но не так, как хотелось бы каждому из нас. Я вернулся к своим ласкам, затем начал скользить языком к клитору Эш, а потом ловко ушел в сторону. Маленькая хитрость.

В награду я получил от нее приятный протяжный стон. Не удовлетворенный. Разочарованный. Но счастлив быть таким.

— Аххххххуууууггггхххх.

К этому времени мы уже достаточно были вместе (целых два дня!), чтобы я знал, что Эшли была тихой девушкой. Вначале она могла немного хрюкать и пищать, но, когда приходило время для крещендо, она становилась неподвижной и безмолвной. Пока Эшли говорила, когда она выражала свое одобрение, он также говорил мне, что мы были далеки от ее грандиозного финала.

— Видишь... — Сказала Эшли, ее руки безвольно повисли по бокам: — Сэм... Видишь... то, что Джейсон здесь делает, это... Видишь...

Когда я медленно провел языком вниз, я почувствовал, как рука Кристен на моем члене стала еще увереннее. Она вроде как держала его там некоторое время, я думаю, давая мне фору. Теперь, когда Эшли вернулась к простому бормотанию, теперь, когда ее тело медленно сворачивалось — как кошка, готовая к прыжку, — Кристен решила, что безопасно начать тянуть за свою собственную выплату. Так она и сделала.

Если рвение приводило к отличному оральному сексу, то и для ручной работы это было не так уж плохо. Кристен, благослови ее господь, дрочила меня сейчас с энтузиазмом, который может исходить только от неопытного человека. Неопытный, но восторженный. Мне даже не нужно было смотреть на лицо Кристен, чтобы понять, что она улыбается. То, как ее рука просто скользила вверх и вниз по моему стволу — возможно, немного слишком сильно, но в тот момент это вряд ли имело значение, — сказало мне все, что мне нужно было знать. Кристен наслаждалась своим маленьким угощением раньше. Теперь она собиралась быть хорошей девочкой и заработать еще одно.

— Ооооо, очень хорошая девчушка, — Я стонал в губы Эшли, больше для себя, чем для чего-то еще. Я изогнул свой язык, затем просунул его в открытое отверстие Эшли. Источник был еще слаще, и я толкнулся вперед, всем телом медленно продвигаясь к горячей дырочке Эшли. Я втиснулся в это маленькое, медленно сжимающееся пространство. Кристен послушно двигалась вместе со мной, хватка оставалась крепкой. Мы все висели на канате, карабкаясь по склону скалы, прикрепленные тонкой мышцей в моем рту, называемой языком.

Ноги Эшли стали жесткими, как мой ствол. Она выгнулась, просто до невозможности. Начала дрожать. Пульсировать. И вдруг...

— Оральный! — воскликнула она.

Вся комната замерла на полуслове. Я позволил своему языку выскользнуть из его нового, счастливого дома и поднял глаза. Кристен держала мой член так, как будто только что нашла его на полу и искала, кто мог его потерять. Рука Эммы взлетела так, что стало совершенно ясно, куда она ее запихивала. Сэм просто сидел там, со своей фирменной улыбкой, где-то между смущением и ошеломлением.

— Хватит об этом, — сказала Эшли. Я вздрогнул в ответ. Правда?

— О, только не ты, детка, — сказала Эшли, с любовью проводя пальцами по моим волосам, — У тебя все хорошо. Я имею в виду, более чем нормально... Ты зарабатываешь себе пожизненный бесплатный пропуск, понимаешь? Даже Кэт... Я имею в виду, я не часто их раздаю, хорошо? Серьезно.

Я посмотрел в ее глаза, глубокие и почти золотисто-коричневые, как теплый хлеб из духовки. Она могла бы сказать мне, чтобы я пошел вылизывать полы, и я бы подумал об этом, настолько искренними казались ее похвала и привязанность.

— Нет, у меня был кто-то другой на уме, — продолжила Эшли, затем посмотрела на Кристен: — Время положить его пи-пи туда, где твой рот, милая.

Клянусь, если бы мой товар был боевой гранатой, Кристен не смогла бы бросить его быстрее. Мой член висел холодный, удрученный.

«Что?» — Спросила Кристен. Она выглядела законно расстроенной — прежний румянец возбуждения практически сбежал с ее лица. Ее соски снова превратились в ничто. Я просто сидел там и молчал. Может быть, я и идиот, но я идиот, который знает, когда говорить было бы в высшей степени глупо.

— Она бросила на оральном. Помнишь? — сказала Эмма, снова вставая на защиту своего лучшего друга. Затем Эм начала пробегать по руке. — Она сделала ставку на ощупывание груди, которое мы уже превзошли, если честно. Затем Сэм поднял его до дрочки и...

— Я знаю, на что она поставила, — сказала Эшли, — я просто говорю... Если это будет учебное упражнение, почему бы не сделать два к одному? Я имею в виду, что Крисси явно поняла, как пользоваться домкратом, давайте посмотрим, сможет ли она... ммм... Ну, не знаю, поменять всю шину? Я сейчас слишком напряжена для хорошей метафоры. —

Мне было знакомо это чувство.

Эшли приподняла бровь, глядя на меня, как будто провоцируя меня отрицать мой собственный минет. Верно. Никто не отказывается от бесплатной поездки в Диснейленд, мне все равно, что вы заставляете их делать взамен.

— Есть хуи и похуже, которые можно взять в рот в первый раз, — сказала Эшли, — И Джей-Джей предупредит тебя, прежде чем он кончит, верно, Джей-Джей?

Я серьезно кивнул, как будто это действительно могло произойти. Даже если бы я сказал Кристен, что собираюсь доставить часть еды на наш маленький обед и обучение, мое предупреждение почти наверняка было бы заглушено чудесной муфточкой Эшли.

Я ждал, что Сэм вмешается и потребует, чтобы он был таким же компетентным получателем уроков минета, как и я (и менее активно занимался), но он ничего не сказал. Я думаю, он решил, что легко отделался (ха-ха) одним взглядом.

Я ждал, что Эм снова встанет у меня на пути, но вместо этого она просто пожала плечами своей подружке, как бы говоря: ну, Эшли права насчет того, что пенис Джейсона довольно потрясающий, и все такое, так что да, тебе определенно стоит пойти на это. Помню, в тот момент я подумал, что собственное согласие Эм означало, что у нее была какая-то побочная сделка с Эшли. Потом я отвлекся на все происходящее. Но, хорошо... Ты увидишь.

Наконец, я дождался, когда Кристен что-нибудь скажет. Я не мог по-настоящему разглядеть ее, погребенный вместе с сокровищем Эшли. Я почувствовал, как рука Кристен снова сжала мой член — никаких колебаний. Позвольте мне сказать вам, что мой малыш тоже был далек от того, чтобы сопротивляться. Затем Кристен слегка приподняла его, почти вызывающе. Это мое, говорила ее хватка, даже не смей забирать его у меня.

А потом я почувствовал, как что-то влажное и теплое охватило головку моего члена. Свят, свят, свят. Гребаный, гребаный, гребаный.

— Джейсон?

Я зашел слишком далеко. Я почувствовал, как вкусовые рецепторы Кристен медленно танцуют над каждым нервным окончанием моего пениса. Кристен не просто клала это туда, чувак, она, блядь, пробовала это на вкус. Жадно поглощающий восхитительный, редкий деликатес.

Ее правая рука крепко держала мой член, ее длинные светлые волосы щекотали мою обнаженную кожу. Толстые розовые губы Кристен плотно посасывали среднюю часть моего члена, а ее язык, черт возьми, терся о мою такую чувствительную головку. Это был кто-то, кто понятия не имел, что она делает? Кого, блядь, волнует, когда она делает это вот так?

— Джейсон.

Снова Эшли.

— Джейсон!

— Хм... что?

— Лижи, пока я не взорвусь, — сказала Эшли, пробуя каждое слово на вкус, прежде чем отправить его. Она улыбнулась. Я наклонил голову вперед, но полярность поменялась местами. Все мои мозговые действия были сосредоточены на моем пенисе, медленно вращающемся во влажном рту Кристен. Мой язык и зубы практически онемели. Мой разум с трудом мог обрабатывать даже простые идеи. Размороженные пещерные люди орально. Джейсон наклоняется вперед. Джейсон лижет киску. Джейсон... Что опять делал Джейсон?

— Эй, Кей? — Эшли сказала: — Помни, что мы говорили. Я получу свое угощение первой, дорогая.

— Мммммм, — сказала Кристен вокруг моего мяса. Черт возьми, это был самый сексуальный ответ на свете.

Я сделал все возможное, чтобы вернуть немного сознания в свой мозг, и наклонился вперед. Ноги Эшли так крепко обхватили мою голову. Ее маленький двигатель не слишком остыл после незапланированной остановки, но я все равно потратил некоторое время на то, чтобы прогреть ее, прежде чем снова нажать на газ.

Тем временем Кристен сообразила, что может погладить меня, используя КАК рот сверху, так и руку у корня, а также проводя своими совершенно потрясающими шелковистыми волосами взад и вперед по моему херу и... черт возьми. Мне нужно было поторопиться, если я собирался сдержать обещание Кристен насчет того, кто кончил первым.

Я снова сложил свой язык и вогнал его в открытую Эшли, пуская слюни в ее гнездо зажигания. Она мурлыкала и рычала. Я почувствовал, как ее ноги напряглись еще сильнее, чем раньше. Затем я медленно поднес свой свернутый стимулятор прямо к ее пуговице и опустил его на пол.

— О, ЧЕРТ!

Эшли практически задрала ноги над головой, а затем выпрямилась. Ноги вытянуты. Руки по швам. Пригвожденная к стулу, как будто ее пригвоздили там гвоздями. Я работал влево и вправо, вверх и назад, а затем надавил глубоко, изо всех сил.

Эшли начала трястись. Дрожать. Тихий протяжный стон сорвался с ее губ, как воздух, с шипением выходящий из шины. Длинное маленькое "аххххххххуууууугггггхххх", которое, я был уверен, могли уловить только мои ближайшие уши.

Эшли трясло и трясло, одна долгая непрерывная дрожь. Стон перешел в писк.

А потом, в этот самый момент, Кристен засосала весь мой член себе в рот, как будто тянула цемент через соломинку. Это было потрясающе. Фантастически. Тип всасывания, который они рекламируют для пылесосов. Знаешь, такое, чего на самом деле никогда не получишь, когда эта чертова штука вернется домой.

Одним этим движением я поднялся с нуля до шестидесяти. Я уже был на пути к тому, чтобы кончить — этот внезапный отсос отбросил меня далеко за край, прежде чем я даже понял, что он исчез. Одна минута была прекрасна, а затем внезапно... мой член просто струился спермой в удивительный рот Кристен, удовольствие просто вырывалось из каждой конечности. Мои волосы, блядь, появились в тот момент.

Я попытался запрокинуть голову — предупредить Кристен, что кончаю, — но Эшли крепко прижала мои губы к своим. Вместо этого я издал небольшое "Ууумф" прямо в киску Эшли. Я услышал тихое тихое "ууумф", мой собственный смех, вырвавшийся прямо из Кристен, когда мое семя попало прямо ей в горло. Я ждал, чтобы почувствовать лишающий чувствительности холодный воздух, услышать тяжелый кашель девушки, застигнутой врасплох. Этот последний маленький разочаровывающий конец моей спермы, который полностью разрушил бы все удовольствие, которое было до этого.

Вместо этого всасывание Кирстен, казалось, только усилилось с первой порцией моего расплавленного экстаза. Ее язык рванулся вперед, обеспечивая мгновенную доставку моей сущности.

Чавк. Чавк. Чавк.

Ноги Эшли ослабли, когда ее эпический оргазм утих. Я каким-то образом обнаружил, что все еще испытываю муки. Я оглянулся и увидел, что Кристен не просто держала меня в своей руке, в своем рту, но, казалось, все ее тело обвилось вокруг моего члена, высасывая мою сперму. Завеса удивительных длинных желтых волос нависала над всем этим, как саван, защищая нашу близость.

Я ожидал увидеть шок, гнев, страх на ее лице, но вместо этого Кристен выглядела совершенно безумной, двигая губами над моей головой и накачивая мой хер, пытаясь донести до своего рта как можно больше моего плодородного корма.

Чавк. Чавк. Чавк.

Богиня-девственница чертовски истощала меня, ее гигантские сиськи раскачивались, когда она втягивала мой член в себя — умоляя мой пенис о большем, чем он мог произвести. Эндорфиновое удовольствие от всего этого — то, что поначалу было совершенно потрясающим, — теперь почти отошло на второй план по сравнению с удовлетворением от потрясающего, мастерского сосания Крисси.

— Блядь, да, — простонала Эшли, — Видишь, вот как это делается, блядь.

Я не мог не согласиться. Мой член сделал несколько последних спазмов во рту Кристен, приуроченных к собственным небольшим оргазмическим толчкам Эшли. Я сделал все возможное, чтобы как-то успокоить отверстие Эшли своим языком, сохраняя его теплым и счастливым, но стараясь не стимулировать довольный маленький клитор.

Кристен, почти инстинктивно, сделала то же самое. Даже когда мой член медленно размягчался, выплевывая последние капельки спермы, Кристен держала его во рту, ласковая и уютная. Позволяя последнему моему оргазму как бы счастливо плыть вниз по реке моего тела.

Наконец, она позволила ему выскользнуть. Затем Кристен встала, торжествующе подняв руки. Она развернулась, ее золотые локоны танцевали на свету, как длинный роскошный ореол. Как только она убедилась, что всеобщее внимание принадлежит ей, Кристен драматично, демонстративно закрыла глаза, откинула голову назад и проглотила мое семя долгим громким глотком, за которым последовал вздох полного удовлетворения. Затем каким-то образом все еще невинная блондинка облизнула губы, медленно и томно, словно ища каждую последнюю каплю. Ее розовый язычок соприкасается с маленькими белыми остатками моего собственного эякулята.

Я чуть не кончил снова и снова.

— Черт возьми, девочка, это было... Ладно, теперь я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не куплюсь на весь этот невинный поступок, — сказала Эшли, все еще свернувшись калачиком на стуле для спермы, как сонный котенок.

Кристен просто улыбнулась, кошка, которая съела мою канарейку.

*

Сказать, что нам потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, было бы неверно... Хорошо, это было бы полной и абсолютной чушью. Благодаря нашему маленькому шоу Сэм и Эмма практически бегали взад и вперед по кораблю, чтобы остыть. Кристен только приободрилась от своей выходки. Эшли, ну, мы уже поняли, что одной большой буквы "О" было едва достаточно для этой девушки. А я? Благодаря чудесам волшебного сока, я снова был чертовски тверд, прежде чем увидел еще одну карту.

Чертова магия.

Я думал, что, по крайней мере, немного успокоюсь, но нет. У меня и раньше были марафонские занятия с подружками. В то время как я, возможно, смог бы пройти три или четыре раунда в хорошую ночь (и это была не просто хорошая ночь), после второго хода мой маленький человечек, по крайней мере, почувствовал бы себя немного пьяным. Так вот, накануне вечером у меня уже был эпический взрыв, а в тот день — еще два мастерских выступления. Но что касается моего члена, то он еще даже не прыгнул в бассейн, не говоря уже о том, чтобы глупо поплавать.

По крайней мере, я подумал, что мои яйца должны чувствовать себя довольно пустыми, но, похоже, сработала какая-то служба экстренного пополнения запасов. Вместо того чтобы чувствовать себя пинг-понгами, мои миксеры для детского теста (спермы – прим.висели тяжелее, чем шарики для лекарств. Это было либо лучшее, что когда-либо было, либо худшее, и, честно говоря, в тот момент я был слишком под кайфом, чтобы беспокоиться об этом.

Я прервался на то, чтобы пописать. Кристен взяла полный стакан того, что, черт возьми, мы к тому времени пили, а затем налила себе еще. Эшли просто сидела на своем насесте и смотрела, как мир проносится мимо.

А потом мы все снова держали в руках карты. Сэм выглядел особенно раздраженным, и, по глупости, мне это нравилось. Он думал, что сможет заполучить моих девочек, но это была Кристен, пробующая мой член на пальцах, а Эшли чувствовала, как моя слюна стекает по ее влагалищу.

Я думал, что победил. Вместо этого я только ускорил свои собственные предстоящие потери.