Прощай, охламон! (эроповесть). Часть 1

Прощай, охламон! (эроповесть)

1часть

– Стожков, давай сюда свою задницу, долго мне со шприцем перед тобой стоять, – раздражено потребовала медсестра, склонившись над лежащим на больничной койке Пашкой, тряся его за плечо, – мне самой с тебя портки стягивать?

Из под одеяла высунулась взлохмаченная голова молодого парня. Боязливо скривившись при виде поблёскивающего шприца, в руке медсестры, он попытался отмазаться от неизбежной процедуры.

– Татьяна Ивановна, мне уколы отменили, только таблетки оставили.

– А в журнале, назначения прежние. Давай, Паша, не придумывай, а то всажу не глядя, больнее будет. У тебя ещё три укола осталось, будь мужиком.

Скосив глаза на соседнюю койку с храпящим соседом, Пашка потянул за локоть медсестру и шепотом предложил:

– Татьяна Ивановна, может лучше к Вам, чтобы не будить людей, я этих уколов страсть как боюсь, ведь орать буду! Там меня и полечите...

– Тебе спать пора, шустрик, а мне назначения исполнять, – но оглядев спящую палату, нехотя согласилась, – хорошо, иди к процедурной, я скоро приду, – недовольно передёрнув плечами, она взяла с тумбочки поднос со шприцами, накрытый стерилизованной салфеткой и перешла к следующей койке, оглянувшись на парня в больничном халате, тихо скрывшегося за дверью.

Через четверть часа Татьяна Ивановна отомкнув дверь процедурной, оглянувшись по сторонам, кивнула сидящему у стены Пашке и, пропустив его в кабинет, тихо закрыла за собой дверь на ключ.

– Намедни, мою сменщицу ублажал, сегодня меня надумал. Ты нас просто замучил. Как тебя только хватает на баб! Днём отсыпаешься, а по ночам домогаешься, охламон! Смотри, наши мужья тебе башку свернут, как прознают про твои художества.

– Лучше пусть вас трахают почаще, тогда и моё участие не потребуется, – забирая поднос из рук Татьяны Ивановны, заключил Пашка, принимаясь расстегивать на медсестре белоснежный халат.

– Наглец, сколько положено, столько и трахают. Мой не в тех летах, чтобы на жену, которой уже за сорок, кидаться, у него и помоложе, поди, найдутся. Не хватай халат руками, помнёшь, я сама сниму. Раздевайся Паша, одежду на стул положи, штанишки тоже снимай, в них твой внешний вид как-то не заводит.

Пашка не спеша стянул с себя больничный халат, снимая пижамные штаны, он вдруг дёрнулся, вскрикнув от резкой боли в ягодице, вцепившись в спинку стула.

– Цыц! Не дёргайся, иглу сломаешь. Сам просил тебя полечить, нечего было в палате кобениться, сейчас бы уже спал, Казанова. Держи ватку, потри место укола. А эта витаминка тебе в порядке компенсации, чтобы не плакал – сказала Татьяна Ивановна, вложив парню в рот таблетку. Мягко сжимая в кулаке Пашкин член, она принялась двигать им по бугристому стволу своего пациента.

– Ну и стерва Вы, Татьяна Ивановна, каждый раз разводите меня на пустом месте. Ничего, сейчас я Вам отомщу...

– Двадцати минут хватит, мститель? Через полчаса заснёшь на мне, я тебе снотворное дала, так что время пошло, – сообщила старшая медсестра, упёршись руками в смотровую кушетку.

– Видать, супругу с Вами скучать не приходиться, – втискивая член в приоткрывшуюся вагину, заключил Павел, энергично приступая к поступательным движениям в слегка увлажнённом влагалище старшей медсестры.

– Не до меня ему, Павлик, а мне у него секс выпрашивать ни к чему, когда для таких ребят, как ты только пуговку на халатике пропусти. Не части, сдуешься прежде времени, а тёте Тане требуется не только участие в благотворительности.

Придерживая женщину за округлые бёдра, парень с возрастающим возбуждением ударял лобком в промежность своей партнёрши, вызывая в ней ответное возбуждение, сопровождаемое сбивчивым дыханием и томным постаныванием. Процесс совокупления по времени явно превзошёл границы благотворительности. Парень не выказывал признаков усталости, лишь перехватывая влажными ладонями гладкие бока Татьяны Ивановны, продолжая размеренно вгонять своё орудие в глубину женской плоти, с хлюпающими шлепками, переполненных спермой яиц. Белая, медицинская шапочка на голове медички скрывала тугой узел светлых волос женщины. Тонкая, золотая нить раскачивалась на шее медсестры при каждом толчке любовника, бисер капель пота сбегал с шеи на раскачивающуюся тяжёлую грудь женщины.

– Что же на него таблетка-то не действует? – Размышляла она, – совсем измучил меня, охламон ненасытный. Уж который раз кончила, а ему хоть бы что.

– Да будет что ли, Павлуша, не до утра же мне с тобой здесь шоркаться, не девка ночь напролёт тебя ублажать. Не приведи Бог дежурный врач нагрянет, а я тут под тобой корячусь. Эдак, я не только с доски почёта слечу, а и вовсе с работы под фанфары. Отпусти меня, а то попрошу твоего лечащего добавить тебе ещё пяток уколов.

Перспектива заработать дополнительные, болезненные уколы на свою задницу, враз отрезвила Пашку, и он тут же оставил в покое Татьяну Ивановну. Тяжело дыша, парень сел на кушетку и вытер лицо, лежащим на стуле халатом.

– Ладно уж, только из уважения к Вам, Татьяна Ивановна. А вот Верочку не пожалел бы, ну да на ней я завтра сполна отыграюсь.

– Отыграйся, милый, а то мужик её вовсе забросил. Одно слово муж, а к жене своей никакого внимания не проявляет, тут не захочешь, да ляжешь под такого молодца вроде тебя. Ну-ка, дай мне твоего бойца, а то как-то не подобает мужчину отпускать без разрядки.

Татьяна Ивановна уложила парня на кушетку и принялась за Пашкин слабеющий член. Потребовалось некоторое время, чтобы завершить начатое и парень, удерживая голову своей партнёрши, с придыханием выпустил в рот медсестры густой заряд спермы, который она не без труда приняла в себя, но утирая полотенцем лицо не преминула осудить Пашкин темперамент.

– Тебе бы, Павлик, пожалеть своего трудягу, а не совать его почём зря в каждую дыру. Эдак и совать скоро будет нечего. Ведь, подумать только, сколько баб в нашем отделение перетрахал. Где уж тут силы взять на всех, что ни день, новая. Маньячина чортова! Никого не пропускает ни сестёр, ни санитарок, ни поварих. Это ж ведь только представить себе, Айгульку нашего интерна на клизменных процедурах, умудрился, паразит, раком поставить. Фартук с халатом задрал и вместо себя на лежанку затащил, так эта дурёха в перчатках, с полной клизмой в руке, ждала пока её накачивал на топчане вместо себя. Бедняжка всю свою «молитву на здоровье» несколько раз прочитала. Вот родит тебе татарчонка, узнаешь почём фунт лиха. У них аборты возбраняются, не пошалишь на халяву. Набежится родня, сделают дураку обрезание, женят и увезут к себе. Она ведь, горемычная, дальше своего дома сроду не уезжала, а как решила выучиться на врача, после института к нам интерном работать направили, тут ты, охламон, на её беду подвернулся. Теперь тебя в мужья хочет, понравился этой ненормальной. Ходит по отделению вся счастливая, цветёт как маков цвет. Ведь ты паразит даже не заметил, как Айгульку бабой сделал.

– А что она сразу не сказала? – искренне удивился Пашка.

– А сам что не спросил, не видишь разве, что дитё за задницу держишь? Крови-то не заметил что ли?

– Да было чуть, так она даже не ойкнула...

Под впечатлением девочка была, такой прынц вниманием одарил, да и не принято у них свои восторги изъявлять.

– Беда однако, – помрачнел Павлик, – а и вправду залетит? Татьяна Ивановна, расспросите Айгулю, как у неё по дням было тогда?

– Нормально у неё было тогда, считай, пронесло тебя, дурака, мимо счастья своего. А и то сказать, девчушка самостоятельная, умница и красавица писанная. Ты приглядись к ней, может и выйдет у вас что.

– Спасибо Вам, Татьяна Ивановна, жениться по залёту куда ни шло, а по рассудку, увольте!

– Любовь и рассудок схожи, не прогадай, Павлик. Может, Айгуля – судьба твоя. Эта девочка любить умеет. Давай, уматывай отсюда, умник, у меня дел навалом. Коли так, Айгулю оставь в покое, не доводи до греха девчонку. Она врачом хочет стать, вот пусть и учится на здоровье.

Пашка отправился в палату и лёжа на койке, слышал через приоткрытую дверь гулкий стук каблучков дежурной медсестры в пустом коридоре отделения. Сон накатывал тёплой волной, увлекая сознание в русло приятных сновидений, оставляя зримые образы женских лиц, вереницей уплывающих в дальние уголки памяти. Где-то в тишине слышались их голоса, смех, тихое журчание речи над головой, со струящимися ароматами духов, исходящими от призрачных видений.

* * *

– Опять завтрак проспит, Айгуля, дочка толкни эту соню, ночи что ли не хватило, – прозвучал недовольный голос пожилой санитарки из угла палаты, протирающей шваброй пол под койками.

– Я лучше принесу завтрак сюда, Анна Фёдоровна, – донеслось до слуха Павла.

– Не вздумай, сам пусть идёт, он выздоравливающий, скоро на выписку.

– Молодой человек, вставайте, на завтрак опоздаете, – робко прикоснулась девушка к плечу спящего Павла.

Рука парня скользнула под подол халата и легла на бедро интерна. Айгуль резко выпрямилась и не решаясь отступить от койки замерла на месте, прижав рукой Пашкину ладонь у себя под халатом. Приоткрыв глаза, парень притянул к себе девушку, сжимая рукой её упругую ягодицу, заставляя густо покраснеть девчонку.

– Что означает твоё имя, Айгуль? – спросил Пашка, поглаживая стройную девичью ножку.

– Айгуль, это «Лунный цветок». Стожков, столовая скоро закроется, – предупредила она, косясь на санитарку, шурующую шваброй между кроватей и удерживая снующую руку Пашки под своим халатом, – если хотите я могу завтрак сюда принести...

– Не надо, сам схожу. Заснул поздно, болело немного.

– Надо было сестру позвать. Она бы укол сделала. А где болело?

– Вот здесь и до сих пор побаливает, – проникновенно поведал Пашка, прижимая руку Айгуль к своему члену, топорщащемуся под простынёй.

– Очень больно? – поинтересовалась она, отнимая свою руку, – знаете, больной зуб удаляют, может и здесь не стоит тянуть?... – смущённо улыбаясь Пашке, предложила Айгуль.

– Зубов тридцать два, а здесь единственный, жалко всё-таки. Кому я без него нужен?

– Мне, я бы не отказалась, – с серьёзным лицом заявила девушка, – сходить за медсестрой?

– Нет уж, лучше я в столовую, здесь медицина бессильна, разве только массаж простаты... Умеешь? – снисходительно поинтересовался Пашка, вынимая руку из под халата молодой врачихи.

– Нам в институте это не давали, у нас профиль по заболеваниям пищеварительной системы, – с сожалением пояснила Айгуль, – а что за массаж, может, я смогу? – с готовностью предложила она.

– Мы это уже с тобой делали в твоём клизменном заведении. У меня было обострение и ты мне тогда здорово помогла, помнишь?

– Но массаж обычно делается руками, – напомнила ему Айгуль.

– Необязательно, можно и руками, а потом уже как у нас тогда. Поможешь, Айгуль?

Утвердительно кивнув головой, девушка всё же напомнила Пашке о завтраке, но тот, не желая упустить удачный шанс получить утреннюю разрядку, настоял на немедленном её исполнение. Морщась от признаков фантомной боли в паху, парень встал с койки и проследовал за девушкой в её владения. Попытку Айгуль надеть перчатку, он тут же пресёк, объяснив нецелесообразность данной процедуры.

– Главное, не озвучивать сам процесс, – предостерёг Павлик свою спасительницу, а то набегутся «специалисты», только помешают. Ты дверь на щеколду закрой, а халатик повесь на вешалку, чтобы не помять.

Когда всё было готово, Пашка усадил к себе на колени Айгуль, избавив её от необходимости массажа простаты и перешёл непосредственно к самому процессу возбуждения плоти.

– В прошлый раз было немного больно... – напомнила Айгуль, – у меня в шкафчике есть вазелин для увлажнения сфинктера, я бы могла тебе смазать немного... и ещё, мне девочки говорили, чтобы без презерватива я не соглашалась.

– Со мной можно и без него, не бойся, малышка, я контролирую процесс, – заверил Пашка, снимая с плеч девушки бретельки кружевного лифчика. Освободив грудь с светло-коричневыми кружками, он нежно сжал её в ладонях, играя твердеющими сосками молоденького врача. Айгуль попыталась отстранить настойчивые руки парня, вздрогнув в ознобе от его прикосновений к своей груди.

– Зачем ты трогаешь меня, мне не нужен массаж, – взволновано предупредила она.

– Нужен и не только груди, иначе без твоего клизменного вазелина не обойтись.

Девушка покорно умолкла, терпеливо ожидая обещанного увлажнения в своей вагине. Пашка прижался к лицу Айгуль и поцеловал её в губы, но та удивлённо отстранилась от него, строго взглянув в глаза своего пациента.

– А это зачем? Целуют, когда любят, а здесь это не обязательно. Ведь ты меня не любишь, тебе от меня другое нужно.

– Подумать, что тебе это не нужно, – обиделся Пашка на прямолинейность Айгуль, – тебе это тоже девочки говорили или сама придумала?

– Так я с поцелуями к тебе не лезу! – Резонно укорила Айгуль парня. – А тебе всё позволь, так самой ничего не оставишь. А мне когда-нибудь этими губами целовать своего мужа, наших детей.

– А ну слазь с колен, праведница блудливая! Типично женский развод, завести мужика, а потом условия выставить: внизу губы для тебя, а на лице не тронь, я ими когда-нибудь мужа и детей буду целовать. Ханжа ты, Гюльчатай!

– Я Айгуль!

– Ага, лунный цветочек, все вы цветочки... Ты уж сразу говори, куда тебя ещё нельзя целовать? – возмутился Пашка.

– А без поцелуев никак? Ну можно грудь, только не больно и без синяков, – милостиво разрешила Айгуль.

– А если я захочу поцеловать твой бутончик между ног, что тоже только для мужа?

– Туда разве можно? Фу! Это же не целуют. Ты шутишь? – Изумилась девушка.

– Что, показать?

Пашка опрокуинул девочку на кушетку и раздвинул ей колени, склонившись над её промежностью.

– Нет! – Закипела Айгуль, отталкивая голову Пашки, – перестань, не смей, мне это нельзя! Лучше в губы, прошу тебя, Паша! Мне стыдно, я не могу это с тобой. Я и так позволила тебе много.

Пашка чмокнул девчонку в тёмный пушок волос на лобке и сел у неё в ногах.

– Всё больная, одевайтесь, Вам необходимо обратиться к специалисту – сексопатологу, он Вам поможет. Такие проблемы решаются без хирургического вмешательства. С Вами побеседуют, всё восстановится, будете довольны и счастливы в дальнейшей супружеской жизни.

– Какие специалисты. Со мной всё в порядке. То, что ты мне предлагаешь, это извращение и распущенность, авторитетно изрекла девушка.

– Сколько знал женщин, от тебя впервые слышу подобное. Тогда почему ты мне позволила в прошлый раз? – Спросил он Айгуль.

– А ты не спрашивал. Я растерялась, а потом ты мне с первого дня понравился, решила пусть это всё будет с тобой, чем с кем-то другим, – призналась Айгуль, – у нас в группе все девочки уже это сделали. Но потакать твоим безобразиям я не буду, даже если стану твоей женой.

– С такими заскоками и женой!? Ну это ты брось! Интересно, а как ты себе представляешь нашу совместную жизнь? Мне женщина требуется по два, три раза в день, а с тобой один, два раза в неделю и при том ещё в пижаме с гульфиком. Нет уж, благодарствуем, лунный цветочек, любовь и секс для меня, понятия неразделимы.

В дверь постучали и молодые люди засуетились, в спешке, одеваясь на ходу.

– Айгуль! – Окликнула девушку Татьяна Ивановна, – чего закрылась?

Щёлкнул замок и перед старшей медсестрой в дверях возник Павел, в накинутом на плечи больничном халате с трусами, торчащими из кармана.

– Татьяна Ивановна, мне в туалет, пропустите скорее, не добегу!

У Пашки за спиной стояла Айгуль в длинном фартуке и резиновых перчатках.

– Стожков, что случилось? – удивилась старшая медсестра, – Айгуль, ты ему клизму поставила?

– Пришёл, жаловался, что в туалет не может сходить третий день, пришлось...

– Третий день? Что же ты дура какая! – Всплеснула руками Татьяна Ивановна, – ты хоть живот ему пощупала?

Но глядя на потупленный взгляд Айгуль, женщина лишь покачала головой, – понятно, тебя пощупал этот охламон. Вот о чём ты думала, когда ноги раздвигала, дурёха?

Девушка стянула с рук перчатки и повесила фартук на вешалку. Присев на край кушетки, она виновато взглянула на Татьяну Ивановну.

– Он на предстательную железу жаловался, попросил сделать массаж.

– Трусы с себя для этого сняла, массажистка? – кивнув на беленькие трусики, забытые хозяйкой на стуле, поинтересовалась старшая медсестра. – Простатит у мужиков массажируют через сфинктер пальцем. Чему вас в институтах учат! Всяк бы так лечился... Да этому идиоту до такого заболевания ещё лет тридцать на жопе сидеть не вставая.

– Да знаю я про простатит, он хотел возбуждения железы и внутренней пальпации.

– Ты, Айгулька, просто блаженная! До пальпации успели дойти или я помешала?

– Ничего не было, Татьяна Ивановна, он полез целоваться, а я не позволила. Мне безответственные связи с мужиками не нужны. А потом предложил поцеловать у меня... там. Я его назвала извращенцем. Тут Вы пришли и он убежал, – смущённо призналась Айгуль.

– И в чём же он извращенец, милая девочка? Если впустить в себя мужской член допустимо, а язык – извращение, то о чём с тобой говорить? Не им придумано, не тебе осуждать. Пашке нужна такая баба, которую уламывать не нужно. А прежде чем выкобениваться, сперва попробуй, поверь опытной тётке, оно того стоит. Когда ты отдаёшь ему всё, без чего он не может обойтись и вдруг рвёшь, а он уже без тебя не может, вот это и есть, девонька, любовь. А охи, вздохи оставь себе, но запомни, все идеалы кончаются под одеялом, милая моя. Знай, дорогая, умение женщины в постели поладить в нужный момент с мужчиной, порой, спасает семью.

– Ну не всегда же так... – с сомнением произнесла Айгуль.

– С кем другим, а с этим, охламоном, только так, – вздохнула Татьяна Ивановна, снисходительно глядя на своего интерна, – ты уж трусишки свои верни на их обычное место если с простатой на сегодня закончила. А от Павлика держись подальше, милая, он тебе в раз организует ребятёнка, тебе нужна эта безотцовщина? Считай, я тебя сегодня от этой проблемы уберегла. Пора этого маньяка на выписку готовить, пока он всех баб в отделение не обрюхатил. Пошли на пост, меня там уже с собаками ищут.

Айгуль смущённо натянула трусики и с готовностью направилась за Татьяной Ивановной на центральный пост терапевтического отделения.

Продолжение следует