Дневник Мата Хари (Глава 9)

Глава 9. СИМПТОМЫПариж, 19...

Я не способна противостоять этому ужасному, дикому желанию раздеваться перед мужчинами, которых я часто вообще не знаю.

Когда я одна, то срываю со своего тела одежды, обычно перед зеркалом, и сладострастно любуюсь своим голым телом. И часто устраиваю это тогда, когда кто – либо из моих слугмужчин должен войти в комнату. Испытываешь чувство, близкое к оргазму, когда видишь выражение его лица. Когда это странное желание меня одолевает в присутствии критика, художника или писателя, я притворяюсь, что мне плохо, или объясняю, что мой новый танец может быть продемонстрирован только в голом виде, и потом начинаю срывать с себя одежду. Бедный зритель что – то бормочет, опасаясь, как бы его не обвинили в попытке изнасилования, и как можно быстрее уходит.

* * *

Недавно я посетила в один и тот же день четыре художественные студии и предложила себя в качестве натурщицы. Это невероятно чувственное наслаждение, когда раздеваешься на глазах художников, которые плотоядно пожирают глазами твое сладострастное тело! Но особенно острое ощущение дает сама церемония раздевания. И я действительно не знаю, что больше впечатляет: когда этого ожидают или когда я внезапно поддаюсь эмоциям и, шокируя, изумляю любого, кому приходится быть со мной в тот момент.

* * *

Сегодня я посетила мужчину и позволила ему восхищаться своим телом, а он даже не догадывался, что это было моим величайшим желанием. Речь идет о знаменитом враче Мильо. Незадолго до этого я познакомилась с ним в одной компании, и так как он мне понравился, я решила его надуть, чтобы он назначил мне встречу в качестве пациентки. Мильо – высокий, крепкий мужчина, в нем что – то от сильного крестьянина. И я не ошиблась:

его эротическая сила, его способность производить потомство, а инструмент для этого просто гигантский, сразу бросаются в глаза.

Войдя в его кабинет, я сразу разделась. Он тут же понял, что меня беспокоит. В своей богатой практике он, наверное, встречал немало женщин с комплексами и маниями. Меня мучила мысль, что я попаду в ад неосуществленных желаний, которые испытывают многие женщины, с годами, увы, не становящиеся моложе.

– Это лишь функциональное расстройство, дорогая, просто нервозность, – сказал он, осматривая меня. – Вам нужно успокоиться. Хотите, я пропишу вам снотворное?

– Доктор, мне нужно более эффективное лекарство, чем снотворное. Что – нибудь, что может вымотать, а не просто поможет заснуть. Хочется успокоить мои нервы, – ответила я, многозначительно улыбнувшись.

– Хорошо, мадам, мы попробуем небольшой массаж наиболее важных нервных центров. Когда вы достигнете желаемого расслабления, скажите мне. Пожалуйста, прилягте на кушетку и закройте глаза.

Пришлось последовать его указаниям. Мое тело было совершенно голое, если не считать тонких узорчатых чулок, пояса и черных туфель на высоких каблуках. Я растянулась на кушетке и ждала, что же будет дальше.

– Будет лучше, если я завяжу вам глаза, мадам, чтобы вы ничего не видели и полностью расслабились. – И доктор завязал на моем лице черный платок.

– Я буду медленно гладить вашу кожу, потому что хочу пробудить скрытый магнетизм.

Его легкое поглаживание меня нервировало. Я запротестовала:

– Но я ничего не чувствую – ой, вот это немножко лучше.

И действительно, почти неосязаемые легкие прикосновения сменились более энергичными.

– Я сейчас доберусь до первопричины вашего беспокойства, дорогая, не бойтесь. Вам это будет очень полезно, больно не будет. Может, и нет необходимости использовать зонд. Мильо, наконец, нащупал то место, которое действительно нуждалось в хорошей обработке.

– Если это надо, доктор, пожалуйста, используйте его. Я полностью верю в ваши способности. А – а – а – а!... это как будто полное освобождение... да... еще... глубже... да, это мне очень полезно... сильнее... да... и быстрее... чудесно!

Мой добрый самаритянин глубоко проник пальцем в заветную пещеру. Перед этим он долго топтался у входа, чем привел меня в невероятное возбуждение.

Другой рукой знаменитый невропатолог ласкал мои быстро набухающие груди.

– Наверное, все – таки придется ввести зонд. Он всегда дает отличные результаты. Или вы считаете, что массажа на сегодня достаточно?

Это совершенно противоречило моим ожиданиям, но я не хотела себя выдавать.

– Оставляю это на ваше усмотрение, доктор. Я лишь хочу избавиться от этой ужасной бессонницы. Кстати, здесь мне немного зудит... вот здесь, видите? Да, ой!... – место, которое я показала рукой, было как раз между ног.

– Ну, в этом случае мне лучше ввести... – и я тут же ощутила упомянутый им инструмент, этот зонд. Казалось, он был покрыт бархатной мембраной и напоминал тяжелую палку. А теперь этот чудесный аппарат медленно и осторожно влезал в мою широко открытую расщелину. Я вынуждена была раздвинуть бедра.

– Как можно выше и шире, мадам, да, так, теперь еще. Вот это хорошая поза. Держите свои ноги руками.

Зонд, который больше напоминал превосходный, сильный пенис, глубоко проник в мою плоть. Какое – то время он оставался недвижим, лишь легкое пульсирование говорило о том, что он еще там. Потом он начал очень медленно выбираться наружу. Я больше не могла этого вынести и закричала:

– Стоп! Пожалуйста, не вынимайте его!

Он снова медленно влез, потом процедура повторилась еще и еще. Наконец он стал ходить взад – вперед и вызвал такую сладострастную радость, что я скоро потеряла самообладание.

– Доктор, массируйте сильнее и быстрее... сильнее... я его хочу... вы же знаете, какого массажа хочет женщина... вы же медик... мне не больно... да, так, так! Так хорошо... да... да... я еще приду на лечение... Доктор, вы ангел... такой крепкий и тяжелый... еще глубже... я чувствствую этот ваш зонд... сделайте мне им больно... Вы должны массировать меня каждый день... иначе я не вынесу... я начинаю ощущать. . а – а – а – а... теперь... я кончаю!

Я буквально завизжала, содрогаясь в сладостных конвульсиях, и в следующий моменг силы оставили меня.

После небольшого отдыха я попыталась поднять голову, но все было погружено в темноту. Я задрожала от ужаса.

– Теперь можно снять повязку, мадам. Вы лучше себя чувствуете?

Я полностью пришла в себя. Великий мудрец доктор Мильо стоял передо мной, улыбаясь, словно и не замечая моей наготы.

– Обычно я беру 50 франков, мадам, но только не с вас, великой артистки, любимой всеми нами.

С этими словами доктор Мильо проводил меня к выходу

Мадрид, 19...

Я всегда считала, что нет в мире ни одного города, который мог бы сравниться с Парижем, особенно в части плотского наслаждения. Но вскоре я вынуждена была признать, что на реке Шпрее эти дела еще более грешные и низкие, чем на Сене.

Я очень хотела посетить одно печально известное место в центре Берлина – где – то в районе Потсдамер – платц И однажды один репортер, мой хороший друг, привел меня туда. Это был один из танцевальных залов. Он пояснил, что здесь собираются люди одного пола.

– Вы хотите сказать – одни мужчины? Обычные гомосексуалисты?

– Нет, оба пола, здесь встречаются и гомосексуалисты, и лесбиянки, но что интересно – здесь образуется третий, вид, который расположен к обоим. И это действительно так, не просто инсценировка для туристов, как это бывает в Париже: вам предлагают 12 – летнюю девочку, хотя все в этом бизнесе знают, что ей, по крайней мере, 20 лет. Впрочем, вы сами в этом можете убедиться.

Когда мы вошли в тускло освещенную комнату, забитую столиками и диванами, нас встретил страшный шум. Немного привыкнув к тяжелому табачному дыму, я увидела такое, что вполне можно было квалифицировать как настоящую оргию.

Все столы были заняты. Я заметила немало высоких и стройных красивых женщин, но мой гид сказал, что это мужчины. И когда испанская танцовщица – гибкая девочка с шикарными ногами и голой спиной начала танцевать под щелканье своих кастаньет, я не могла поверить, что это прекрасное создание на самом деле – мужчина.

– Алекс, подойди сюда и покажи даме, что ты действительно мужчина! – бесстыдно крикнул мой друг.

Маленькая красотка подошла к нашему столу и, улыбаясь, встала перед нами в позе грациозной и неподражаемой Кармен.

– Вы удивлены, мадам? Ну что ж, попытаюсь развеять ваши сомнения. – С этими словами красотка подняла юбку, и между изящными бедрами я увидела то, что можно увидеть только у мужчины.

Никто не обратил на это внимания. Они все привыкли к различным посетителям. Я ничего не имела против, почувствовав себя непринужденно. За соседним столом сидели две ярко накрашенные блондинки с пышными бюстами и мускулистыми ногами. Они целовались, одна засунула руку под юбку другой, и обеим, судя по всему, это доставляло громадное наслаждение.

Своеобразная атмосфера! Здесь действительно все перемешалось. Теперь я наблюдала за другой парочкой, вернее, троицей, поскольку это были две женщины и

один мужчина. Не обращая внимания на переполненный зал, они сплелись в страстных объятиях. Впрочем, на них никто не смотрел, кроме меня...

К нашему столу подсели две девушки и с большим усердием занялись моими грудями, потом бедрами и, наконец, тем, что было между ними. Должна признать, они дали мне довольно живое представление о лесбиянской любви. Но я попросила познакомить меня с их другом, которого я уже присмотрела. Это был певец и танцор, у него было очень красивое тело. А когда он грациозно и артистично исполнил несколько танцев, во мне как артистке взыграло чувство профессиональной зависти.

Но больше всего меня волновали его спрятанные чары, которые я иногда могла увидеть. Когда этот молодой человек в женской одежде кружился в танце, его короткая шелковая юбка развевалась, заставляя меня замирать от тайного желания обладать этим сокровищем...

Наслаждение, которое мне дал в ту уникальную ночь этот превосходно оснащенный мужчина, навсегда останется в моей памяти.

Примечание к главам 7, 8 и 9

Мата Хари действительно приобрела громкую славу как танцовщица. Правда, знаменитая Айседора Дункан назвала ее. На что Мата Хари ответила:.

Следующая глава дневника написана артисткой в критический период её жизни, в годы первой мировой войны, который так трагически для нее закончился. Примечательно то, что Мата Хари, которая так детально описывала важные для нее события, на этот раз ограничилась отрывочными записями. Возможно, это не ее вина. Не исключено, что французские власти того периода после ее ареста изъяли те страницы дневника, которые содержали компрометирующие факты о высоких военных чинах Франции.