КАК МОЛОДЫ МЫ БЫЛИ (и мне лишь только двадцать лет)

Все эти воспоминания благодаря Алену В.

Виват студенты…

Когда случилась эта история? Лет сорок тому назад? Нет, почти пятьдесят!! Мне было тогда всего лишь только двадцать один год, и я учился на последнем курсе престижного «великого» рижского университета, нет, Национального, Латвийского, основанного в 1919 году! В год достаточно зловещих воспоминаний для многих поколений латышей. За пять лет студенческой «подготовки» к взрослой жизни я испытал огромное удовольствие, увеличивая свои познания в римском, и не только, праве, а также узнал о других преимуществах беззаботной студенческой жизни. Кроме того, на втором курсе Универа, я узнал о другой, скрытой от посторонних взглядов стороне жизни Кристины, светлокожей и светловолосой латышки, продавщицы книжного магазина «Глобус», специализирующегося на книжных диковинках из разных стран мира. В книжных магазинах такого типа на улице Торню напротив центрального универмага Риги я искал драгоценные тома определенного направления (которые у меня сохранились до сих пор), вроде «Исторической антологии эротической литературы » Жан-Жака Повера, издателя маркиза де Сада, «Земли неясной» Эрика Лосфельда и «Золотого времени» Режины Дефорж. Вы не поверите, но в Советской Латвии была возможность прикупить и такое!

Кристина, кроме книг, любезно показывала клиентам магазина также зарождение упругой и подвижной груди в своей белоснежной блузке, которую я никогда не уставал наблюдать, а под её фирменными короткими мини-юбками можно было без труда разглядеть пухлые упругие ягодицы в африканском стиле. Иногда я даже успевал рассмотреть её трусики, когда она наклонялась, чтобы достать "из под полы" редкий фолиант. И вскоре я сумел поучаствовать с ней и десятком друзей-сокурсников в довольно застенчивых оргиях в англиканской церкви на набережной, в которой в те самые незапамятные времена проходили не службы, а известная в городе дискотека политеха, где в полумраке исполнялись танцы живот к животу под музыку Майлза Дэвиса, Джоан Баэз, Дэйва Брубека («Take Five»), Леонарда Коэна («Сюзанна»). Назвал вам только лучшее, что я до сих пор слушаю с тяжелым сердцем в память об этих «годах обучения». Девушки любезно позволяли ласкать свои ягодицы, свободно вальсировали грудками под футболками с портретом покойного (уже тогда) Че Гевары, и предлагали свои губы для поцелуев.

Наши суставы свободно циркулировали под модными тряпками, и размяв их, мы отправлялись в первую и единственную пиццерию в старом городе, где поглощали посредственную пиццу, которая тогда только входила в моду, запивая дрожжевое тесто слишком большим количеством (особенно девчонки) то ли пунша, то ли глинтвейна, который нам тайком притаскивала с кухни знакомая подавальщица. Называйте это как хотите. Наконец, приходило время спать. Мы отправлялись к нашему новому знакомому, студенту политеха в его квартиру в Вецриге, и на матрасах с пятнами то ли менструальной, то ли девственной крови и освещенных старинными «картами буржуазной Латвии» на стенах, мы лежали обнажённые, сжавшись на узких простынях в плохо проветриваемом помещении. И, признаюсь, толком то и не спали.

Я нежно обнимал свою Кристину, опасаясь, что она станет «жертвой» какого-нибудь несдержанного придурка. В первую ночь в "старушке" прямо рядом с нами, на соседней кровати хозяин квартиры Филипп тихо трахал одного из своих сокурсников. Оба они сопели, как тюлени. Я погладил кнопку любви Кристины, чтобы заставить её кончить одновременно с этими двумя пидорами. На следующий день за чашкой кофе понимающие улыбки позволяли всем догадаться, кто кого трахнул, и множество веселых взглядов было обращено на Филиппа.

ЛИБИДО

Мне удалось купить у Кристины «Либидо», игру-головоломку, разработанную Бернардом Виллемом и изданную мизерным тиражом в 1000 экземпляров в 1969 году. Мне достался номер 35 из тысячи. Кристине принёс эту игру на реализацию один фарцовщик, поскольку это был не самый ходовой товар, что называется, товар, на любителя, и реализовать его, как джинсы Ливайс, на "пятачке" у часов "Лаймы" не представлялось возможным, и моя подруга специально придержала эту головоломку для меня. Моя любимица поддержала мою страсть к необычному эротизму, отнеслась ко мне, как к особому коллекционеру, знатоку и будущему профессионалу в этой области!

Приобретая эту редкость, я сразу же задумался о том, как использовать эту прикольную игру в кругу моих друзей-студентов? Стрип-покер к тому времени казался нам уже банальным развлечением. Фактически, играй - не играй, но итак в конце вечера подвыпившие девчонки медленно танцевали топлесс и в трусиках, чтобы обеспечить парням удобный доступ к своим пускающим слюни кискам.

Так что мы в конце концов перевели с французского правила этой игры и разработали к нему небольшие дополнительные правила. Итак, каждый игрок по очереди вытаскивает один из лежащих на столе квадратиков, который пытается разместить на существующей конфигурации, соблюдая очерёдность рисунка и целостность композиции. Текущая конфигурация не должна содержать пробелов. Таким образом, размещенный квадратик может касаться одного, двух или трех уже находящихся на месте квадратов, что приносит 1, 2 или 3 очка. Игрок, который не может разместить свой квадратик, сохраняет его на виду до следующего раунда. Как только игрок набирает 7 очков, он получает право выбрать партнёра для любовных утех, которого берет с собой развлекаться, как он пожелает, в соседней с гостиной трахальной комнате максимум на 20 минут. Дверь в неё остается открытой, чтобы другие игроки могли слышать их стоны наслаждения или даже боли. В течение этих 20 минут игра продолжается. Таким образом, в комнате для траха одновременно могут находиться несколько пар.

Эти прописанные в приложении правила игры были всеми нами с радостью одобрены, и мы с тех пор частенько практиковали их с завсегдатаями наших студенческих оргий... да и с некоторыми другими нашими одноразовыми гостями. Иногда случалось, что одна девушка выбирала другую, но ни один мальчик в те отсталые времена не осмеливался проявлять свои гомосексуальные вкусы. Самым восхитительным для меня во время игры был процесс наблюдения за некоторыми пока ещё застенчивыми девушками, рассматривать их лица в то время, как некоторых из них, краснеющих от стыда, настойчиво, но вежливо, уводили в спальню, чтобы трахнуть.

Неявное и неписанное правило запрещало участникам игры выбирать «официального» партнера. Так что я никогда не брал в соседнюю трах-комнату свою Кристину, но и она доставляла мне удовольствие и почтение, выбирая для утех в ней только девушек. К небольшому моему сожалению, чаще всего её выбор падал на одну и ту же девицу— рыжую еврейку по имени Леонора. С защемленным от боли сердцем я слушал, как они громко чавкают своими половыми органами, и, конечно же, только ради моей же пользы. Вернее, моего члена.

Какую девушку мне выбрать, когда придет моя очередь? Непростое, признаюсь, решение. Несколько довольно мясистых куколок внушали мне бурные желания. Поскольку выбор одной из них огорчил бы остальных, я всегда выбирал наименее привлекательных. В восторге от того, что её выбрали, она отдавалась мне до, что называется, помутнения. Отдавала всё, чем обладала. И даже больше. В кредит!

Одна из них, полуглухая, на пике оргазма вдруг заорала, как свинья, которую режут. Это моё «выступление» вызвало массу восхищения у мальчиков и зависть у девочек, за исключением Кристины, которая посмотрела на меня похотливым и ужасно ревнивым взглядом, вероятно, считая, что я должен сделать для неё то же самое. Или даже больше!

Так я познакомился с Даце, брюнеткой с большим носом (считается, что большой нос прощается мужчине, ибо выдаёт у его обладателя наличие большого пениса, но для девушки это явно некрасиво, даже если она обладает выдающимся клитором, и неизвестно, что в результате перевешивает, нос или клитор) и большими очками в роговой оправе - некий символ бедной, но умной студентки. Она пыталась заставить мужчин забыть о худобе своей груди, демонстрируя их большие коричневые ареолы и торчащие от постоянного возбуждения соски под прозрачными блузками. А клочья волос под мышками придавали её образу очень привлекательную звериную сторону. Какой хороший ход и продуманный до мелочей образ! Мои губы, обхватывающие её клитор, и мой язык, деликатно ласкающий её обнаженный бутон, каждый раз (их было несколько) вызывали длительные спазмы в её животе и бедрах. Её наслаждение было острым, но более сдержанным, чем у других девушек, с коими мне удалось провести к тому времени интимные свидания.

Даце ответила мне любезностью во время той же игры, и первая порция её ласковых манипуляций оставила мои яйца практически пустыми, а сок её вагины к моему удивлению оказался скорее снотворным, чем афродизиаком. Так что, для того, чтобы удовлетворить её безудержный темперамент, мне пришлось воспользоваться подручными срествами, и мой язык снова заставил её кончить, однако я (пока) не осмелился использовать для этой цели лепестки её розы.

НЕБОЛЬШОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫХ СОБЫТИЙ

Наша игра в «Либидо» оказалась менее безобидной, чем обычный стрип-покер. Кристине не нравилось, что я заставлял уродливых по её мнению девчонок безудержно и практически прилюдно оргазмировать. Но каждая женщина прекрасна на пике оргазма, и неважно, какой длины у неё нос, что у неё возможен целлюлит (я закрываю глаза, чтобы лучше чувствовать всем телом волны удовольствия, пробегающие по женской плоти). Главное — это запах её подмышек и вкус её любовного сока.

Даце всерьёз увлеклась моим языком и моим членом. Она была даже немного навязчивой, но при этом хорошим ебарем... или ебарессой? Даце даже не возражала, когда я ласкал её тощую грудь в вонючем жёлтом Икарусе четвертого маршрута, когда провожал её в общагу. Однажды, когда я очень нежно тискал их, её грудки, одна рука скользнула под свитер из ангорской шерсти, и Даце прошептала мне на ухо, но достаточно громко, чтобы услышали соседи-пассажиры: «Ге, дорогой, ты же мне вылижешь задницу! Я аж вся вспотела, как мне этого хочется.» Я неожиданно сильно ущипнул её сосок, но она сдержала крик. На нас посмотрели, но никто не возражал от продолжения этого спектакля.

Итак, как вы уже поняли, что к тому времени я «видел» Даце даже чаще, чем Кристину.

Следующие части игры в «Либидо» продемонстрировали всем нашу недавнюю близость, но, несмотря на упомянутое мною неявное неписанное правило, я не бросил Кристину и набрав требуемое по правилам количество очков, после паузы мастера выбрал именно её. Сразу после траха она довольно эмоционально спросила меня , что «именно» такое я делаю с Даце, что она так фантастично оргазмирует. Я, конечно, минимизировал свой ответ. Самое смешное, что Даце примерно тоже самое спросила и у меня, пытаясь уточнить, какую именно позицию я предпочитаю, трахаясь с Кристиной. Но Кристине я немного утрировал свой ответ, провоцируя её на то, чтобы она отдала мне себя ещё больше и откровенней, настолько, насколько это было возможно чисто физически. Я придумал коитус настолько жестокий, что «мою» Кристину после него трясло всем телом в течение пяти минут, и затем она безропотно согласилась на «тихую содомию», от которой она довольно ханжески энергично отказалась бы раньше. Даце, между тем, вдруг неожиданно оказалась рядом с нами и буквально пускала слюни от желания.

Я был молод и мог нанести три энергичных проникновения за вечер, но, в любом случае, мне была необходима пауза между коитусами, чтобы привести моё оружие в боевое состояние. Дабы помочь мне, Даце рассказывала занимательные истории из своей жизни. Дважды она поведала мне о своих самых запоминающихся трахах. Например, о её дефлорации совхозным трактористом в Стучке на куче сена в сарае. Настолько это история смахивала на классику жанра в стиле "Ямы" Куприна, что я был уверен, что она это выдумала и, скорее всего, лишение невинности произошло в вонючей задней комнате грязного сельского клуба с тем самым пьяным трактористом после танцев! Да и она сама вряд ли была трезва. Во время этих баек её нежная рука вполне успешно возвращала силы в мои чресла. Даце также рассказывала мне о своих так называемых снах. В одном из них её преследовали трое насильников, но тут появился я и обратил их в бегство. Она отвела мне рыцарскую роль в этом спектакле, за что я поблагодарил её долгим поцелуем в её любовный бутон. Всё более сильным и страстным по мере продолжения воспоминаний о её снах. Как её отец шлёпал её по голой заднице на глазах у младших братьев, и этим отцом был я, и он засовывал ей гнилые бананы во влагалище и анус. Во сне разрешено все! Соответствующая просьба заставила меня снова возбудиться. Я напомнил ей, что, по Фрейду, сон — это фантазийная реализация подспудных желаний. " Да! Но, мой милый, но бананы такая редкость в нашей жизни, и у меня нет этих чёртовых бананов. Но ты ведь будешь лизать мою задницу, бить по ней ладонью, и даже если сделаешь её красной... даже багровой (чего она, очевидно, страстно хотела). И даже дырочку в ней!" Под моими пальцами её киска уже текла от нетерпения.

Я жил в то время у родителей, так что наши встречи проходили у неё дома, в небольшой двухкомнатной квартирке, которую у тому времени Даце снимала с подругой, съехав из общежития. Она приняла меня в ночной рубашке, её коричневые соски были твердыми под прозрачной тканью. В нетерпении, после первых поцелуев, я скользнул двумя пальцами к её киске, уже мокрой от любовного сока. Даце постанывает, и её подруга слышит нас, но это лишь добавляет остроты нашему взаимному наслаждению .

Игра в «Либидо» объединила к тому времени уже несколько студенческих пар. Возможно, для того, чтобы вернуть меня к ней, Кристина как-то вечером появилась с Леонорой, будучи нарочито холодна с Даце. В любом случае, мне не хотелось терять любимого книготорговца. Она недавно продала мне дорого (но не она устанавливала цены, а её нелегальные поставщики-фарцовщики ) три книги комиксов с рисунками Альбера Дюбу, опубликованные в издательстве Жан-Жака Повера в 1982 году.

В отличие от Даце, которая любила энергичные проникновения, Кристина предпочитала медленные исследовательские ласки своих эрогенных зон. Ей нравилось чувствовать меня внутри себя, неподвижного и напряженного, сводя мои движения к минимуму, удерживала меня в вертикальном положении, пока резвились наши языки. По её словам, эта позиция способствует циркуляции чувственных энергий. Увлеченная эзотерической эротикой, она принесла из своего магазина руководство по тантрическому массажу. Мы внимательно изучали его, опьяненные парами благовоний, убаюкиваемые ситарой Рави Шанкара из динамиков "Сони" и обмазывая друг друга сандаловым маслом, привезенным из Катманду.

Вот что сказано в этой, очевидно, весьма популярной на Востоке книге: Чем разнообразнее будут движения: сильные, медленные, затем более легкие, тем сильнее будет обмен сексуальной энергией. Тантрический массаж должен быть страстным обменом, сочетающим в себе духовность, чувственное наслаждение и эротизм. Его духовное измерение позволяет ему связывать физическое удовольствие с умственным пробуждением. Нежность рук, нежность поцелуев и исходящая от них чрезвычайная чувствительность вызывают отстраненность, которая позволяет вам открыть ваши, скрытые до сих пор от вас самих, скрытые стороны. Мужчины открывают для себя чувственность, о которой они никогда не подозревали, а женщины воссоединяются с тем, что они знают глубоко внутри себя. Ваше тело — это священный храм.

Мы особенно усердно поработали над крестцовой чакрой: чувственный массаж в области таза снимает эмоциональные блокировки и позволяет вам осознать ваши желания и свою чувственность. Кристина заставила меня кончить, не касаясь моего пениса, а я смог заставить вызвать у неё оргазм, не касаясь её клитора и не проникая в её влагалище.

Чтобы как следует отпраздновать мой день рождения, Кристина пригласила к себе Леонору, которую у меня не было до сих пор возможности выбрать во время игры в Либидо и отвести в трах-комнату. Они усадили меня на диван со стаканом дрянного виски и после первого стакана раздели друг друга со множеством ласк и под аккомпанемент поцелуев. Леонора поразила меня. Высокая, стройная, молочная кожа, упругая грудь, увенчанная застенчивыми лососево-розовыми ареолами! Волосы на лобке освещали гладкий мрамор её бедер, словно осеннее юрмальское солнце. Я отвесил ей изящный, на мой взгляд, комплимент:

‒ Роберт МакГиннис мог бы использовать вас в качестве модели.

Леоноре ничего не было известно об этом художнике и «Завтраке у Тиффани». Кристина показала ей пин-ап этого мастера, который впоследствии подарила мне на день рождения, и который я тут же повесил на стенку в своей комнате, игнорируя протесты матери.

– Действительно, очень красиво. Но я бы хотела увидеть в этом образе себя, с рыжими кудрями. У меня как-то был просмотр у одного фотографа. Грязная тетка была согласна сделать фотосессию со мной с условием, что я покрашу волосы в черный цвет... ну и всё остальное! Ну… на лобке тоже! Я отказалась!

– Ты была права. Это требование было оскорбительным, и нет ничего более нелепого, чем так называемые требования фотографов-любителей.

Мы практиковали массаж в четыре руки, сопровождавшийся легкими облизываниями и растиранием сосков. Они завязали мне глаза, чтобы я мог сосредоточиться на ощущениях, которые они мне давали. Любая эмоциональная блокировка, если она у нас когда-либо была, исчезла в волшебстве тантрических эмоций. Две девушки облизывали друг друга в позе 69, пока я деликатно массировал сакральную чакру Леоноры, очарованный её рыжим ароматом. Как и Кристина, я медленно вошел в неё, а затем и в Кристину.

Я не осмелился рассказать Даце об этом вечере.

В ВЕРМАНСКОМ ПАРКЕ

Пять лет спустя, возвращаясь из зарубежной рабочей поездки, я встретил Даце, одетую словно образцовая опрятная латышская мещанка с неизменной для этой категории сактой на шее. Она качала в коляске двух кудрявых малышей, очевидно, близнецов. На её лице сияли элегантные очки из "Березки", а её груди, свободно колышущиеся под блузкой из серого шелка, приобрели красивый объем, необходимый для кормления её птенцов.

— Это твои?

— Да ! Мы живем совсем рядом отсюда... на Тербатас. Сейчас как раз самое время им соснуть.

– Я могу пойти с тобой и помочь уложить их спать!

— Я была бы тебе благодарна за это! - Выдохнула она, поднося свои горячие губы к моему уху. - Я так и не смогла забыть ласки твоего шелковистого языка!