Все перекаты, да перекаты…
«Все перекаты, да перекаты —
Послать бы их по адресу!
На это место уж нету карты, —
Плыву вперед по абрису.»
(Александр Городницкий)
Чусовая — одна из живописных рек Среднего Урала, на ней много мелких перекатов (местное название — переборы), они легко преодолеваются. Туда и решили поехать трое друзей — инженеров. Собственно, инициатором был заядлый байдарочник Паша, Саша раньше бывал с ним в походах, а вот Аркаша пошел в водный поход впервые. Паша взял байдарку — трехместный «Салют», в рюкзаки были загружены палатка, спальные мешки, документы, продукты и горячительные напитки. Из горячительных напитков туристы предпочитают водку, а без этих самых напитков ты даже и не турист, тем более — водный турист, а так, мудак какой-то. Саша взял гитару, по вечерам песняка давить, вдруг бабы-туристки слетятся, как бабочки на свет. Друзья доехали на поезде от Москвы до Екатеринбурга, потом на электричке до станции Кауровка. От железнодорожной станции Кауровка до Чусовой совсем недалеко. К вечеру байдарка была на воде.
Впереди, как самый мелкий, сел Аркаша. В его обязанности, кроме гребли, входило, нажимая на педали, соединенные тросами с рулем, делать поворот байдарки более быстрым. В центре сидел Паша. Как самый опытный, зоркий и высокий, он должен был видеть приближающуюся опасность — перекаты. От него требовалось вовремя дать команду рулевому и работать что есть сил веслом, если бы байдарку все-таки сносило на мель. Саша сидел сзади и тоже греб веслом. Он должен был быть готовым по команде Паши усилить гребок слева или справа, чтобы придать лодке необходимую остойчивость.
Впереди замаячил еще один трехместный «Салют». Поравнявшись с байдаркой, друзья увидели, что в ней плывут три симпатичные женщины. Правда, трудно оценить фигуру дамы, когда она сидит в низко посаженном в воде байдарочном корпусе, но фантазия друзей позволяла им представить, какие у подруг-туристок бедра, животики, попочки и то, «о чем не говорят», но пишут на заборах, а девичьи лица, груди и руки и так были прекрасно видны. Ребята замедлили ход и познакомились с прекрасными созданиями. Меньшую, сидевшую на руле, звали Даша. Она была такой же хрупкой, как и ее коллега — рулевой Аркаша. Женщина отличалась от мужчины только небольшой грудкой, да и фартук над ее вытянутыми к педалям ногами был идеально ровным. А Аркаша так увлекся девушкой, что его фартук слегка вздыбился вверх (наверно, от чувств). Кроме того, он забыл, что нужно работать ногами, корректируя курс лодки, и байдарка с мужиками чуть не врезалась в берег, вызвав смех дам и ненормативную лексику друзей. Даша потупилась и покраснела от взгляда мужчины.
«Симпатичный мальчик, мне нравится, — подумала она».
«Ишь, как покраснела, девственница, поди, — мелькнуло в возбужденном сознании Аркаши».
В центре «дамской» байдарки восседала ладно сложенная и крепко сбитая Маша. Паша сразу положил на нее глаз. Он, пожалуй, был бы не прочь еще что-нибудь на нее положить, ему стало тесно в спортивных брюках. А тут еще Маша игриво подмигнула ему и медленно облизнулась.
«Подразню пацана, — подумала она».
«В рот берет, — подумал Паша».
Последней среди подруг сидела Наташа. Она взглянула на Сашу и, положив весло поперек байдарки, ладонями провела по своим грудям, затем раздвинула ноги шире и, напоследок, помассировала поясницу и ягодицы.
«Самца надо заинтересовать, — подумала Наташа».
«В попу дает, — мелькнула шальная мысль у Саши».
Мужчину бросило в жар, ему даже показалось, что ветерок донес до него запах самки.
После таких ритуальных приготовлений мужики не стали сильно налегать на весла, чтобы не оторваться далеко от дам. «Добыча» практически сама шла в руки, ну, может быть, вечером придется слегка усилить натиск, а если потребуется, то и пойти на абордаж. Вечером, после того, как женщины причалили к берегу, друзья поинтересовались, не нужна ли помощь. Узнав, что не нужна, проплыли чуть вперед и тоже причалили. Поставили палатку, приготовили ужин, искупались, приняли на грудь по грамульке и сытно поели. Саша взял гитару и запел:
«А где-то бабы живут на свете,
Друзья сидят за водкою...
Владеют камни, владеет ветер
Моей дырявой лодкою».
Друзья подхватили:
«Владеют камни, владеет ветер
Моей дырявой лодкою».
Допев песню, мужчины сидели и медитировали, глядя на костер, на реку, на скалы. Подошли Маша и Наташа.
— Ой, мужики! У вас гитара! Как вы хорошо поете!
Аркадий всполошился:
— А Дашу одну оставили?
— Она у нас самостоятельная. А ты, если волнуешься, навести ее.
— И пойду.
— И иди. А мы попоем тут квартетом.
Через некоторое время Аркаша и Даша сидели у костра и вели неторопливую беседу о жизни, о компьютерах, о водном туризме, ну, и конечно, о любви. Из-за речного поворота неслась песнь их друзей и подруг:
«Не покидай меня безумная мечта!
В раба мужчину превращает красота.
И после смерти мне не обрести покой.
Я душу дьяволу продам за ночь с тобой!»
Романтики исполнили многие опусы отечественных маэстро. Лирические песни и небольшая доза алкоголя (девушки за ужином тоже тяпнули, а как же!) сделали свое дело. Вскоре голова Даши склонилась на мужское плечо, а могучая рука дикого и беспощадного воина (мечта!) притянула даму за талию к мускулистому телу властелина (еще одна мечта!). Все шло как по маслу. У соседнего костра Саша, отложив гитару, целуя лицо и шею Наташи, добрался до груди, которая его трудами была обнажена. Паша, прерывая пение, сажал Машу «на ручки» и тискал, добиваясь от нее вздохов и стонов. Но Маша попросила спеть еще, они заложили за воротник, и вот Паша запел свою любимую, хулиганскую:
«Там на горе, покрытой маком,
Художник ставил деву... в позу,
Разрисовал ее, как розу,
Потом покрыл все это... лаком».
Уже настроенная отдать самое драгоценное своему избраннику, Даша вдруг насторожилась и стала медленно, но верно отстраняться от Аркаши. А Паша хохотал в темноте, как сатана, и продолжал надругиваться над еще неокрепшим чувством двух молодых сердец, причем его куплеты сопровождались дружным смехом Маши и Наташи:
«У атамана Козолупа
Была огромная... сноровка,
Семизарядная винтовка
И два енотовых тулупа».
Даша высвободилась из рук Аркаши и отодвинулась еще дальше.
— Пора спать. Эй, девчонки, домой!
— Идем, идем!
У соседнего костра перестали хохотать, договорились плыть дальше по маршруту вместе и ставить палатки только рядом.
Когда Аркадий вернулся восвояси, А Паша с Сашей проводили женщин до их палатки и вернулись, начались разборки:
— Что она у тебя кричать начала? Домой!? Ты не мог ей рот занять чем-нибудь? Поцелуем, например. Какой-нибудь штукой. Я ведь своей уже грудь лобзал!
— А я сажал свою на коленочки и упирался во что-то божественно мягкое и нежное!
— Я еще и виноват! Ха! У меня все на мази было! А вы про Козолупа!
— Какие мы нежные! У-тю-тю!
— Да тихо вы! Они же все услышат! Давайте спать.
На следующий день женщины смогли каким-то образом на совершенно безобидных перекатах продырявить свою байдарку. Пришлось остановиться, выгрузить вещи, вытащить байдарки на берег. Пока сушили лодку и готовили ремкомплект, Паша и Маша отошли к реке и мирно беседовали.
— Спасибо, Павел, что остановились с нами. Вообще говоря, мы бы и сами справились. Я опытная байдарочница.
— Да, я вижу. Но вместе веселее.
— Это верно. Чем же вас отблагодарить?
— Чем могут отблагодарить женщины одиноких путников, уставших в дороге? Только самым дорогим, что у них есть.
— В каком смысле?
— Да я уже трепещу от вожделения! Давай устроим ночь любви!
— Ну, что ж. Я не против. Стало быть, ты — меня, Саша — Наташу, а Аркаша — Дашу... Только Даша у нас девственница. Справится твой друг с трудностями?
— Да, это момент ответственный. Я готов взять трудности на себя...
— Так я и знала. Хрен ты моржовый! Нет уж, ты — мой! Пошутила я. Мы с Наташкой лишили подругу девственности еще в Москве. Купили в секс-шопе самое необходимое, подпоили и у Наташки в квартире лишили...
— Какое зверство! Могли бы осчастливить какого-нибудь мужика!
— Вот именно! Какого-нибудь.
Лодка к вечеру была отремонтирована, был приготовлен грандиозный ужин, а Саша с Аркашей наловили в реке на удочку рыбную мелочь, которую зажарили на прутиках над костром. После еды запели хором:
«К большой реке я наутро выйду,
Наутро лето кончится,
И подавать я не должен виду,
Что умирать не хочется».
Пели долго и с удовольствием. Девчонки расшалились и попросили Пашу спеть веселые куплеты. Мефистофельский смех Павла сотряс просторы, и над рекой понеслось:
«Ехали пираты
вёслами гребли,
капитан с помощниками
девушку е... —
хал на ярмарку Ванька-холуй,
за три копейки показывал ху... —
дожник, художник, художник молодой,
нарисуй мне девушку с разорванной пи... —
раты, эх, пираты, весёлые ребята,
днём они дерутся,
а вечером е...»
Все подпевали и хохотали до упаду. Все уже осознавали, что гребля сегодня неминуема, поэтому надо расслабиться и получить удовольствие от процесса. Стемнело. Ребята, покуривая, отошли в сторонку и потянули жребий на спичках. Тот, кому достанется короткая, начинал со своей возлюбленной на улице, остальные могли заняться любовью в комфортных условиях — в палатке. Короткую спичку вытянул Паша. Он пробормотал, подходя к Маше:
— На природе. Как это романтично! Идем, моя прелесть. Да, резинку брать?
— Спиралька лучше. Я уже давно выбрала ее.
Мужчина обнял подружку за талию и повел к лесу. Не заходя в него, он крепко поцеловал Машу в губы, прижал к себе и начал тискать ее крепкую попку. Женщина посмотрела в сторону палаток и сказала:
— Они за нами наблюдают.
— Э, друзья! Так дело не пойдет. Мы будем брать «капусту» за просмотр порно.
Четверо, с сожалением прекратив наблюдение, разошлись по палаткам. Паша спустил тренировочные и трусики Маши на ее бедра. Он поглаживал ее прелести. Женщина тяжело задышала. Паша развернул ее лицом к дереву и заставил, опираясь на него руками, оттопырить зад. Он высвободил своего напрягшегося дружка из брюк и ввел его во влажную пещерку подруги. Та вздрогнула и застонала от удовольствия. Вдруг из леса выскочил бурундук и, привстав на задние лапы, уставился на людей. Маша взвизгнула от неожиданности при появлении бурундука, потом засмеялась, а Паша изрек:
— Норка занята, дружок. Эта девочка сегодня принадлежит мне.
Он усилил натиск на прелестный зад своей подруги, она с удовольствием отвечала. В мужской палатке Саша раздел догола Наташу и уложил ее на спину. Он ласкал ее руками, целуя в губы, просовывая свой язык в нежный ротик женщины. Иногда Саша прихватывал губами Наташин сосок и шутливо теребил его. Истомив женщину ласками, он вошел в нее, как нож в масло. Наташа забилась под ним, как дикая кобылица, почуявшая, что конь берет ее. Слившиеся в экстазе тела ударили по стойке палатки, она чуть не рухнула. Из темноты раздался голос Паши:
— Эй, вы! Аккуратней! Вся палатка ходуном ходит!
Паша, беря Машу, не забывал о сохранности имущества, поэтому успевал обозревать окрестности. В женской палатке вставшая рачком на туристском коврике Даша отдавалась Аркаше. Рулевые «приплыли» первыми, привели в порядок одежду, и вышли из палатки, за ними финишировали Саша и Наташа, они припали к окну палатки и наблюдали, как неутомимый Паша овладевает упершейся в дерево Машей. Наконец, с криками кончила партнерша, и тут же ее настиг партнер. Наблюдатели зааплодировали:
— Вам бы в порнофильме сниматься!
Утомленные сексом, друзья и подруги искупались в реке, еще немного посидели у костра и пошли спать. В дальнейшем их путешествие было сплошным удовольствием. Днем они любовались береговыми скалами и камнями, имеющими самые разнообразные названия, например Висячий, Сокол, Печка, Писаный. Напротив Писаного стоит двухметровый каменный крест в честь рождения заводчика Никиты Демидова. Природа на Чусовой очень красива именно благодаря береговым скалам и камням, поэтому наши герои получали огромный эмоциональный заряд. По вечерам эмоциональный заряд был иного, сексуального характера. Наши путешественники оказались большими фантазерами ЭТОГО ДЕЛА.
Например, испытуемой даме завязывали полотенцем глаза, две другие наблюдали за игрой. Мужчины оголяли свои достоинства, а испытуемая на ощупь должна была определить, где чья штука. Если женщина отгадывала все три члена, она освобождалась от повинности, в игру вступала другая. Если ошибалась, то между мужчинами бросался жребий: кому какая дырочка достается? Женщине предоставлялся выбор: принять все три члена сразу или по очереди. Дамы постоянно ошибались, может быть, преднамеренно. Через несколько дней пути они были повсеместно разработаны.
Вторая игра состояла в том, что мужчине завязывали глаза, и он пальцем должен был определить, чья щелка перед ним. Мужчины тоже не могли угадать, поэтому их регулярно клали на туристский коврик, а женщины присаживались по очереди на корточках им на лицо. Испытуемый обязан был сделать подругам куннилингус. Подруги при этом комментировали, хорошо ли им, а окружающие давали советы, как лучше всего исполнить желания дамы. Иногда игра менялась. Испытуемому смазывали палец вазелином, он должен был исследовать анусы подружек и доложить, чья попка перед ним. Никто из мужчин не угадал. Проигравшего укладывали на коврик, а дамы занимались верховой ездой. Маша предпочла, чтобы все проигравшие взяли ее в попу, она при этом располагалась раком.
И, разумеется, каждый вечер у костра звучали песни. По традиции, исполнялась песня Городницкого:
«И если есть там с тобою кто-то, —
Не стоит долго мучиться:
Люблю тебя я до поворота,
А дальше — как получится».
«Все перекаты, да перекаты —
Послать бы их по адресу!
На это место уж нету карты, —
Плыву вперед по абрису».
А напоследок пелись хулиганские куплеты:
«Стояла дева, как звезда.
У ней широкая... натура
И очень тонкая фигура,
А это, братцы, красота.
Стиль баттерфляй на водной глади
Нам демонстрируют две... девы.
Они, как будто королевы,
Рекорды бьют не денег ради».
Поход закончился, его участники вернулись по домам, кончилось лето. Но на всю жизнь запомнились река, скалы, секс и песни. «Все перекаты, да перекаты...»
Комментариев 0