Случайный шпион глава 7 Приближается чтобы убить

Ольга в наушниках слушала какой-то дрянной панк-рок от восходящей шведской группы, а я вдыхал аромат подогретого бенедиктина в своем эспрессо, стараясь не упустить из виду две двери и улицу за пределами кафе.

Дочь Фернандины София должна была встретиться с нами здесь, согласно сообщению, которое ее мать оставила нам на стойке отеля. Это казалось достаточно безопасным местом для встречи, несмотря на грозные предупреждения взволнованного Гарольда об интересе русских к моим делам. Было еще достаточно рано, чтобы мы оказались среди местных любителей кофе, и слишком рано, чтобы собрались обычные толпы туристов. Ольга подпрыгивала на своем месте, как взбешенная школьница, и бросила на меня сердитый взгляд, когда я пнул ее по лодыжке под столом, чтобы она успокоилась.

Краем глаза я увидел, как две молодые девушки обмениваются какими-то записками друг с другом, и в то же время заметил двух головорезов в грязном Volvo, сидящих на автобусной остановке напротив канала. Они пытались выглядеть как невинные туристы, но на их лицах была печать «Бывший КГБ». Инстинкт подсказал мне схватить Ольгу за запястье и вытащить ее через черный ход без всяких объяснений. Появление Софии на месте происшествия остановило мой инстинкт «бегства», и я улыбался, как шимпанзе, представляя Софию и Ольгу.

София, конечно, выглядела намного моложе своих разрекламированных восемнадцати лет, но я чувствовал, что это, скорее всего, хорошо, а вовсе не плохо. Я знал, что, скорее всего, смотрю на свою собственную дочь, но бедняжка даже не догадывалась, что я просто старый друг ее матери и общаюсь с ней из уважения к нашей дружбе. Она выглядела совершенно скучающей, если не считать разговора с Ольгой об относительных достоинствах шведских групп по сравнению с итальянскими. У меня не было ни малейшего намека на то, о чем они говорили. Возможно, это было и к лучшему, потому что я увидел, как два пеших солдата наконец вышли из грязного старого «Вольво» и начали идти по мосту.

Я собрал двух девушек, которые все еще безостановочно болтали друг с другом по-итальянски, и направился к заднему выходу и машине Гарольда, которую он великодушно одолжил мне на день, после того как я выкрутил ему руку и дал пачку евро. Я помчался по узкой улочке рядом с прилегающим каналом, видя, как из кафе выходят двое крепких парней с сердитыми взглядами на лицах.

Я решил взять двух девушек с собой в быструю поездку к стекольным заводам на острове Мурано, потому что в Венеции становилось слишком жарко. София хорошо проводила время, и Ольга тоже, но я нервничал, как школьница на первом свидании. Они хотели купить несколько маленьких стеклянных статуэток, и я разрешил им, сказав, что даже если они разобьются, у них останется память об этом дне.

Когда мы расстались с Софией на причале «Плазы», я вложил ей в руки небольшой конверт с пачкой новеньких фальшивых денег, чтобы она могла с ними поиграть. Я сказал ей, что это мой долг перед ее матерью, и она попросила меня просто отдать эти деньги ее дочери на школьные расходы. Я надеялся, что она потратит их с умом, а не вложит все в кассеты с записями панк-рок музыкантов.

Мы с Ольгой поехали обратно в отель, но я трижды проехал вокруг квартала, прежде чем убедился, что это не подстава. Как только мы оказались в номере, я велел ей собираться, потому что мы рано выезжаем в Рим, и я хотел быть на шоссе до наступления темноты. Она поворчала, но быстро приняла душ, и уже через час мы были в гараже. Я не видел никого, кто бы нас преследовал, но мои навыки замедлились после двадцати лет смотрения в зеркало заднего вида.

Она не была дурой и с не меньшим вниманием проверяла зеркала бокового вида. У нас был полный бак бензина, и я полагал, что основную часть пути мы проедем до полуночи. Для гостиницы было бы слишком рано, но я знал, что мы всегда можем заночевать на одной из стоянок для грузовиков и по очереди спать с запертыми дверями вдали от посторонних глаз.

Дорога была довольно пустой, если не считать больших грузовиков, которые, казалось, ехали в мини-конвоях, как корабли, избегающие немецких подводных лодок. Я чувствовал себя бесконечно лучше, когда мы находились на открытом пространстве, а не были заперты в гостиничном номере невидимыми нападающими. Когда мы подъехали к окраине Рима, меня уже начало клонить в сон.

Во время ночной поездки я долго размышлял и пришел к выводу, что наши проблемы могут оказаться несколько сложнее, чем я предполагал. Из хитроумного диалога Гарольда я понял, что он испытывает ко мне чувство жалости, и это напрягало меня больше, чем что-либо другое в этой безумной миссии. В глубине моего сознания начали прорастать семена подозрений, когда я подумал о том, что мои работодатели действительно не хотят успеха моей миссии и были бы вполне согласны с тем, чтобы я был сметен с игрового поля с минимальными шансами раскрыть их секреты.

Странно, но я все больше и больше убеждался в том, что эта шахматная партия была связана не с «Танцором» и не с опасным бегством через международные границы для защиты ценного «актива». Нет, дело было во мне и в том, что кто-то из начальства решил, что мое время пришло и мне точно пора уходить.

Я решил, что мне нужно получить больше информации от Ольги. Скорее всего, она была невинной дурочкой и не могла предоставить достоверную информацию, но попытаться стоило. Да и нам, пожалуй, пора было выбираться из-под бдительного ока контролеров и начинать делать свои собственные шаги, которые оппозиции будет сложнее распознать.

Мы умылись на недавно построенной стоянке грузовиков, где, к счастью, не было утреннего потока туристических автобусов, а затем получили в гриль-зоне вкуснейшую яичницу с печеньем и горячий кофе, который на вкус был скорее американским, чем итальянским. Теперь, когда сон был изгнан из наших глазных яблок, я начал допрос Ольги на предмет ее осведомленности о причинах ее отчаянного путешествия и о том, насколько хорошо она знает агентов своего дезертирства. Она наивно отвечала мне то, что, как я мог судить по своему опыту допроса, было полной и честной правдой. Я мог сказать, что она не была по-настоящему знакома с деталями и не имела ни малейшего представления о том, почему именно я был выбран, чтобы провести ее через лабиринт интриг.

Тогда же я решил свернуть с пути и найти альтернативный маршрут для обеспечения безопасности Ольги на Западе. Вся эта операция не соответствовала запаху, и я нутром чуял, что здесь разыгрываются другие планы.

Я позвонил своему старому другу отцу Пауло по одноразовому телефону, купленному на стоянке грузовиков.

— Отец, это я, Гарри, ваш старый причетник. Я здесь, чтобы осмотреть достопримечательности Ватикана. Я встречу вас на площади, и мы сможем поговорить о старых временах. Я буду на том же месте, что и всегда.

Я ничуть не удивился его короткому ответу.

— Конечно, Гарри, я буду там ровно в полдень.

В тот момент я благодарил Бога за вечную паранойю отца Пауло. Я выбросил одноразовый телефон, потому что, несмотря на рекламу, знал, что есть способы засечь сигнал даже в выключенном состоянии. Не было смысла выбрасывать только сим-карту, вдруг производитель установил еще какой-нибудь чип слежения. В наше время это было невозможно определить.

Любой телефон, компьютер или другая электроника означали, что человека можно отследить, как бы он ни старался держаться в стороне. Ольга была необычайно спокойна, когда мы подъехали к Ватикану и нашли парковку, которая была открыта всю ночь. Я спрятал оружие в багажник, оставив себе только небольшой самодельный кастет, который нравился мне тем, что помогал не портить костяшки пальцев. Ольга видела, как я избавлялся от оружия, и не сделала никаких замечаний, но я мог сказать, что ее нервный фактор повысился более чем на несколько градусов.

По дороге на площадь мы зашли в небольшой магазинчик и купили две широкополые шляпы, популярные среди туристов, чтобы не светило в глаза и не палило на лицо. Я хотел лишить многочисленные камеры наблюдения возможности засечь нас по «распознаванию лиц», которое в эти дни было большой фишкой Интерпола.

Я вздохнул с облегчением, увидев, что площадь заполнена толпами посетителей и местными жителями, просто прогуливающимися в середине дня. Тут и там виднелись небольшие скопления карабинеров и ватиканской полиции, но меня это не слишком беспокоило. На самом деле, меня это немного успокаивало, потому что вряд ли русские головорезы рискнули бы напасть в таких обстоятельствах.

Отец Пауло был в некотором роде наставником, потому что именно он побудил меня искать счастья в правительственном агентстве, которое сначала наняло меня в качестве источника информации. В конце концов даже он согласился, что с ними лучше расстаться, потому что их методы стали довольно жестокими при работе с противниками. Я никогда не жалел о том, что долгое время работал на американцев, но даже я видел почерк на стене, когда моих боссов отправляли на тупиковую работу в Найроби или Триполи.

В юности он был солдатом и даже подумывал о том, чтобы поступить на службу во французскую армию, но передумал после попытки государственного переворота, которая привела к их краху. Отец Пауло был прекрасным стрелком. Он был лучшим из всех, кого я когда-либо видел. Большая часть моих ранних тренировок была связана с тем, что он настоял на том, чтобы я усвоил необходимость попадания в цель с первого же выстрела, чтобы выжить.

Добрый отец заметил нас еще до того, как мы приблизились, и отошел на свободное место, чтобы мы не оказались слишком близко к другим группам и не были подслушаны.

— Гарри, ты такой худой! Чем они кормят тебя там, на Балканах? Кто это восхитительное создание?

Я не стесняясь обнял его и представил Ольге.

— Кажется, что в эти дни я постоянно нахожусь в бегах, отец Пауло. Мне пришлось покинуть Восток из-за недоразумений с нашими русскими братьями, но мои проблемы – ничто по сравнению с этой юной леди. Боюсь, нашей Ольге нужны хорошие документы, чтобы получить работу в Милане или Неаполе. Мы не можем оставаться здесь, в Риме, потому что у нас возникли трения с Интерполом из-за каких-то глупых медицинских принадлежностей, которые оказались не на высоте.

Он улыбнулся, потому что это была одна из причин, по которой мне пришлось уехать из Австрии почти двадцать лет назад. Я не чувствовал ни малейшей вины, потому что действительно был жертвой, а не причиной проблемы.

Ольга молчала, потому что знала, что мы нуждаемся в помощи этого человека прежде всего. Он был гораздо больше, чем простой священник, и она сразу это поняла.

— Гарри, дай я напишу этот номер на твоей руке. Это контакт, который тебе нужен, чтобы найти хорошую и приятную работу в Неаполе. Она может работать на моего шурина в доках, если у нее все в порядке с цифрами. Его зовут Энтони, и он верен, даже если немного заблуждается в вопросах веры.

Он велел нам подождать до полудня следующего дня, чтобы связаться с ним, и просто сказать, что нас послал «наш друг в Ватикане». Это на случай, если кто-то из его работников окажется слишком любопытным для собственного блага.

В тот же день мы покинули город и остановились на стоянке грузовиков за пределами Неаполя. Этот город лично мне не нравился из-за неприятных воспоминаний, но я держал это в себе, не желая причинять Ольге лишние беспокойства на напряженном перекрестке ее молодой жизни.

Мы устали, но нам удалось заняться медленной любовью при свете луны и огней проезжающих машин и грузовиков на шоссе прямо перед нами. Казалось, не было причин разгоняться до бездыханной страсти, и мы оба удовлетворительно кончили до прибытия двух экскурсионных автобусов с группами шумных туристов, болтающих о необходимости более удобных кресел в экскурсионном автобусе.

Я быстро проверил нового потенциального работодателя Ольги по «черному каналу», который я использовал в интернет-кафе на стоянке грузовиков под ни о чем не подозревающим псевдонимом. Он оказался в полном порядке, и все выглядело так, как будто это была хорошая сделка, за тем исключением, что многие его «импортные и экспортные операции» были, скорее всего, не совсем кошерными.

Она вошла в здание с энергичной уверенностью и вышла из него с улыбкой на лице.

Теперь, когда у нее появилась работа, мы отправились в церковное общежитие, рекомендованное отцом Пауло, и она смогла получить свою собственную небольшую келью с завтраком и вечерней трапезой без дополнительной оплаты. Я заплатил за первые два месяца вперед, и она была очень довольна.

Наше расставание было горько-сладким, но мы оба знали, что это к лучшему. Я знал, что, когда я уеду из города, у Ольги будет хоть какой-то шанс на будущее, даже если мое будущее в данный момент кажется мне сомнительным.