Под парусом - в Эдем. Часть 3. В душе с Ариной

То, что озорная дочка капитана назвала мойдодыром, представляло собой крохотное помещение, в котором, как и всё на яхте, компактно размещались унитаз, раковина и душевая.

Я уже успела немного освоить морскую терминологию, пока готовилась к круизу, как прилежная ученица к сдаче экзаменов, и знала, что сейчас мне показывают гальюн. Туалет, если хотите, по-нашему. Место, где можно почистить зубы, умыться, сполоснуться, ну и само собой справить нужду...хм, заодно рыбок покормить. Всё как дома. Хотя нет — дома, в обычной городской квартире, санузел был куда проще, а здесь имелись разные примочки, характерные только для яхт. К примеру, для меня открытием стало, что душевая лейка располагалась в специальном гнезде и, перед тем как принимать душ, её следовало оттуда вытянуть вместе со шлангом, а потом, по окончанию водных процедур, вставить обратно. Горячая вода имелась, даже очень горячая! А как же без неё! И к тому же пресная. Вообще все воды на яхте делились на несколько видов — питьевую, мытьевую, забортную (морскую), а ещё «черную» — альтернатива слову, с которым обычно у нас ассоциируются отходы...ну понятно какие! Но главная и самая нужная — это, конечно, та, которая используется для умывания, душа, мойки посуды. Во время стоянки в маринах её заливали в огромные баки по 300 литров, которые спрятаны в недрах яхты. Обычно запаса хватало на 3-4 дня, если не проводить длительные спа-процедуры. Во время морских переходов принято расходовать воду экономно, чтобы хватило всем членам экипажа. Казалось бы, путешествуя по морям, где воды полно, это немного странно, но речь шла о запасах пресной воды, количество которой всегда ограничено. Так что изнеженным барби, считающим, что состояние их тела зависит от количества вылитой воды, здесь было бы не уютно, также как и половине экипажа, которой после таких чистюль пришлось бы мыть голову в море. На каждой стоянке всегда в первую очередь пополняются запасы воды. А ещё пресная вода имелась прямо на палубе, чтобы после купания в море можно было смыть с себя соль, не спускаясь в гальюн. В общем, я усердно внимала инструктажу Арины, объясняющей и показывающей, как правильно пользоваться душем и унитазом, на какие кнопочки жать, чтобы ушла вода, где хранятся туалетные принадлежности, какую воду пить, а какую нет, постепенно понимая, что пользование водой на яхте — это целая культура. И все эти «смотрины» не были занудным рассказом из разряда «вот это стул — на нём сидят, вот это стол — за ним едят». Всё только самое необходимое, что полагалось знать любому, кто отправлялся на яхте в море.

— Короче, такие дела, подруга, всё просто, как видишь, — подытожила Арина и обвела взглядом гальюн, чтобы убедиться — ничего не упущено, всё показано и наставления окончены. — Туалет вполне приличный, но, конечно, тесноватый. Поэтому во время стоянки удобнее ходить в душ и в туалет в марине — там всё отлично благоустроено и всё входит в стоимость стоянки... А, блин, чуть не забыла, — спохватилась она и, потеснив меня в сторонку, показала на светодиодную лампу, встроенную в потолок, и маленький выключатель на ней. — Свет врубается здесь. Не на стене, как в обычном туалете в квартире. Это для того, чтобы, когда ты стоишь в душе, брызги на стене не могли вызвать короткое замыкание. Смотри... — она несколько раз включила и выключила свет. — Раз и два. Днём достаточно светло, хватает иллюминаторов. Их можно по желанию открыть - закрыть. Если боишься, что кто-то будет подглядывать, пока ты трешь сисю-писю, — добавила она со смешком, — можно опустить вот эту занавесочку.

— Ясненько. — Я понимающе кивнула, чтобы не осталось никаких сомнений в моей способности что-либо понимать, особенно если объяснили столь доходчиво. .

Переводя взор с одной детали интерьера на другую, я мысленно повторила всё то, что Арина мне показала: кнопочки, кнопочки, смеситель в гнезде, промывка унитаза (боже упаси кидать бумагу в толчок, кто засорил его, тот и прокачивает!), треугольник в полу — это слив, выключатель на потолке... И не менее важное — выключать кран во время чистки зубов и умывания. Короче, намочила щетку, выключила воду, чистишь зубы, потом включишь воду для полоскания рта и щетки. Умыла лицо, выключила. Можно смотреться в зеркало, протирать ясны очи, ковырять в носу, зубах, ухе... Снова включаешь воду, чтобы отмыть козявки. Столько нюансов и тонкостей, а с другой стороны, ничего сложного. Уж как-нибудь справлюсь.

— И что самое клёвое — на нашей «Ярославне» три гальюна! — с гордостью отметила Арина. — Если сломается один туалет, есть ещё два. Где они расположены, ты знаешь — папик уже показывал.

Три туалета! Я одобрительно покачала головой с таким восторгом, словно нашла в кармане завалявшуюся пятитысячную купюру.

— Блеск! Просто супер! Вот это я понимаю — удобство!

— Ага! — зарделась польщённая девушка. — Лучше и круче только на элитных яхтах класса люкс.

— То есть тех, на которых плавают богатеи — разные миллиардеры, звёзды? У них там, кажется, ещё сверху такая площадка как на двухэтажном автобусе.

— Точно, — со знанием дела кивнула Арина. — Эта площадка называется флайбридж. Такие яхты только для богатых бездельников, они типа плавучих дворцов с шампусиком, музоном и тёлками. Для крутых выпендрёжных роуд-пати. Там прямо в каюте есть туалеты, душевые кабинки и даже джакузи. Плюс всякие прибамбасы, которых нет у нас: мини-бассейны, бар, спутниковое ТВ, гидроциклы, и разная фельдиперсовая начинка вплоть до системы климат-контроля, резных потолков и мрамора в тубзике. — Арина презрительно сморщила носик и продолжила: — Но они нам не нужны. Мы простые люди. Любим романтику, не боимся ножки замочить, используем ветер, а не движок, моем посуду забортной водичкой. К тому же какая бы дорогая яхта у тебя не была, всегда найдётся корыто круче твоего. К этому быстро привыкаешь и просто получаешь удовольствие от своей посудины.

Хлопая ресницами, я слушала журчание речи капитанской дочки, которая, воодушевлённая моим неподдельным интересом, незаметно для себя увлеклась и поведала ещё много чего любопытного. Бесполезной информации не бывает. Мой мозг был тренирован таким образом, что любая информация сортировалась и поступала в хранилище. А в нужный момент я просто доставала её оттуда, свеженькую и готовую к употреблению — и вуаля! В данный момент мой мозг заполнялся инфой, связанной с ключевым словом — проживание. Эта была серая зона отсутствия однозначных критериев. Повседневный быт на яхте, как я поняла, в чём-то проще, в чём-то сложнее. Проще в том, что яхта изначально строится и оборудуется, исходя из соображений максимальной автономности и надёжности. Сложнее в том, что никто ничего за тебя не будет делать. Это примерно, как иметь свою дачу, когда все ремонты, достройки и прочее делаются только своими руками. Есть, конечно, и некоторая специфика жизни на яхте, но ничего особенного в быту после переезда в этот плавучий дом обычно не приходится менять. Вообще, комфорт вещь субъективная — одному и в деревянной избушке комфортно, другому золотой унитаз подавай с подогревом, забортной водой посуду мыть не может, надо тонну пресной воды. Как сказал Вячеслав, когда знакомил меня с внутренним устройством яхты, «лучший комфорт — в гробу, а остальное — компромиссы».

Я заслушалась, развесив уши и забыла о своих физических нуждах — урчащем от голода желудке и потном, усталом теле, жаждущем оказаться под струями воды. Настолько всё было интересно и ново для меня. А эта девчонка, несмотря на юность, знала о яхтах и морских путешествиях столько, что хватило бы на несколько эссе. Умничка, ох и умничка, не девочка, а... пятнадцатилетний капитан из романа Жюль Верна. Блин, сколько она знает, сколько видела всего. Оставалось лишь прикинуть, сколько терабайтов информации вольёт мне в уши Вячеслав, когда речь зайдёт о его любимом деле.

Наверное, я слушала и слушала бы Арину, как канарейку, способную без умолку щебетать до тех пор, пока не наступят сумерки или её клетку не накроют тёмным покрывалом, но тут вмешался её папик.

— Аришка! — донёсся из салона зычный голос Вячеслава. — Ты это... дала бы гостье ополоснуться, освежиться. Заболтала её совсем. Хватит лекций. Ещё успеешь наговориться.

— Ничего не заболтала, — звонко кинула она в ответ, оправдываясь. — Надо же всё объяснить человеку, чтобы потом не бегать за помощью, типа народа, хелпаните — я забыла, как промывать какашки!

— Ага, и заодно про турецкие марины рассказать, где в туалетах стоят свежие цветы, и про Швецию... — насмешливо заметил папик. — Это Диане зачем сейчас?

— Ну просто! — надулась Арина и обратилась ко мне, словно ища поддержки. — Интересно же... Да, Диан?

— Ага, — рассеяно кивнула я.

—Ладно! Короче, вот такие дела, — поставила она наконец точку. Весело подмигнув, добавила: — Пока стоим у пирса, воду можно не жалеть, так что наслаждайся водичкой сколько влезет. Затем с довольным видом выпорхнула из помещения.

Дверь закрылась и я осталась наедине с собой, своими мыслями и всеми этими вычурными примочками яхтенного санузла. Прислушалась к голосам, звучащим за дверью, ещё раз осмотрелась, мысленно повторяя наставления капитанской дочки, и глубоко вздохнула, ощущая как желудок скрутился узлом, коленки противно дрожат, и чувство нелюбви к себе за эту слабость превосходит все мыслимые пределы. Ничего себе денёк сегодня! Несколько часов назад ещё была дома, в привычной реальности, потом самолёт, Анапа, такси до Новороссийска, и вот я здесь, на «Ярославне», стою в туалете, пардон, в гальюне, где столько разных примочек. События дня разворачивались передо мной причудливой лентой. Неужели все это действительно было? Мысли скакали, как расшалившиеся белки, и я пыталась призвать их к порядку. Хотела посмотреть мир? Ну, пожалуйста! Он там, за бортом, во всей своей красе — чужой, незнакомый город, корабли у причала, яхты, катера. И огромная бухта — стартовая площадка в ещё больший мир, ещё более незнакомый. На мгновение всё вокруг показалось придуманным, — всего лишь декорациями была и эта яхта, и порт, и город; нереальными, словно персонажи какого-то фильма, были Вячеслав, Костя, Арина и Оля, чьи голоса доносились до меня. А главная героиня — я, — остолбенела вдруг. На самом интересном месте! Забыла роль, не выучила текст, растерялась. И вообще неизвестно, что в сценарии. Что случится со мной сегодня?.. А ещё завтра, и послезавтра. И потом. Я не знала, — что. Но задумалась об этом, остановилась, словно столкнувшись с собственной тенью. Какая-то эпидерсия! Столько информации, столько впечатлений! Одни Аришкины «лекции» чего стоили!

«Ладно, — попыталась взять себя в руки я, — со временем привыкну, освоюсь со всеми прибамбасами яхтенного жития-бытия. Сейчас просто приму душ... это же несложно, не такая уж я тупая слоупок, чтобы не понять с первого раза, что и как тут нажимать, крутить, вертеть».

Мои руки привычно скользнули вдоль тела — по моим маленьким крепким грудкам, животику, после чего я стала расстёгивать шорты, неторопливо стягивая их вместе с трусиками с бёдер пока они не упали спутанным клубком. Также не спешно закинула руки за спину и стянула с себя топик. Открыла кран умывальника, намочила ладони и приложила влажные холодные руки к горячим щекам. Подняв глаза, увидела своё отражение в зеркале. Отражение выглядело туманным, будто намёк. На красоту? На обаяние?

Я попыталась изобразить весёлую лукавость и кокетливость. Зеркало беспощадно отразило нервно моргающую девицу с оттопыренной губой. Странно, ещё недавно, дома, когда я собиралась в путь, отражение было симпатичное такое, милое, улыбчивое, глаза полны надежды, блестели, ликовали.

«Перезагрузка тебе нужна, вот что...» — вздохнув, сказала я сама себе. Сокрушалась я недолго. Бросила взгляд на своё обнажённое тело и испытала короткий приступ радости. Хоть я несколько миниатюрная, но фигура у меня отличная, стройная, с тонкой талией, подкачанной попой, к которым прилагались: круглые коленки, изящные ступни, педикюр, а также мягкий уютный животик с продолговатой ямочкой пупка, ниже которого темнел аккуратный треугольничек волос. Я сделала несколько оборотов, повертелась, рассматривая своё тело, проворно взбила волосы, полюбовавшись, как красиво ниспадают они на спину и шею И надо сказать, что волосы у меня были великолепные — тяжёлая грива, переливавшаяся на свету оттенками из шоколадной и каштановой гаммы.

Помню, когда ещё была девочкой, в классе седьмом-восьмом, на меня стали обращать внимание далеко не только школьники. Взрослые мужики засматривались, подмигивали, улыбались, задерживали взгляд на моей груди, оборачивались, рассматривая мою фигуру сзади. Это сводило с ума: я так страстно хотела скорее стать взрослой. И как сейчас рассматривала в зеркале тогда ещё небольшую грудь и темнеющий треугольник между ног, любовалась своим изменяющимся телом, счастливая от мысли, что родилась именно девочкой. Мне было так хорошо и комфортно в этом прекрасном теле.

Я шагнула в душевую кабинку. Если её можно так назвать. Она была крохотной, но казалась спасательным кругом среди океана стресса, единственной защитой — коконом, закрывающим моё голенькое тело от чуждого внешнего мира. На полках обнаружились флаконы с шампунями, гелями на травах, разными кремами, жидким мылом, освежители воздуха. Всего на полочке стояло около десятка разных емкостей — побольше и поменьше. Ну прямо как в домашней ванной! И не скажешь, что это яхта. Я выбрала «гель для душа». Вытянув душевую лейку со шлангом из «норки», я дёрнула кран и пошла холодная вода. Я ойкнула и повернула лейку в сторону. Через несколько мгновений вода перестала быть холодной, её температура теперь напоминала лёгкий слепой дождь летом. М-м-м, то, что надо... Я направила на себя бодрящую струю и просто застыла на минуту. О, класс! Прикрыв глаза, наслаждалась чарующей свежестью. Капельки нежно щекотали грудь, живот, заглядывая в пупочек, следуя, не задерживаясь в межножье — кайф! Откинувшись назад, смотрела на бесконечные струйки воды, стекавшие вниз по моим плечикам. Потом нанесла на себя гель. Душ в сочетании с ним приятно взбодрил и придал сил. Я быстро помыла голову, потёрла тело губкой и, смотря, как вода смывает пену с ароматом персика и маракуйи, понимала, что все мои тревоги уходят. О да! Надо смыть этот долгий, насыщенный день. Смыть всю неуверенность, все заботы и хлопоты. Быть свежей и чистой, ведь скоро начнутся настоящие испытания.

Раздался стук в дверь — барабанная дробь костяшками пальцев, — и следом звонкий голос Арины.

— Диан, ты полотенце забыла взять.

Держа в одной руке, словно микрофон, душевую лейку, другой я протянулась и клацнула замком. В щель дверного проёма белым облаком впорхнуло пушистое банное полотенце, а следом — моя новая подруга.

— Ну как ты? — спросила она, вешая полотенце на крючок. — Хороша водичка? Уже искупалась?

— Нормуль, — расцветшим от блаженства голосом отозвалась я. — Словно заново родилась.

—Смотрю, разобралась с душем... Наверное, тесновато кажется с непривычки?

— Ничего. Я неприхотливая.

— Молодец. Неженкам и капризулям тут не айс будет. Да и лишний мейкап себе не позволишь.

— Это я уже поняла. Я и в тазике искупалась бы — слово не сказала бы.

— Ну тазик у нас тоже есть, но это для стирки шмоток... Короче, ты это... закругляйся. Там уже поляну к ужину вот-вот будут накрывать.

— Хорошо.

Я бросила взгляд на Арину и наши глаза встретились. Чуть склонив голову на бок, она смотрела на меня — изучающе- пристально скользила по моему голому телу, останавливаясь то на груди, то на межножье.

— Хотя, думаю, минут пять у нас есть... — медленно произнесла она, облизывая губки — может в предвкушении ужина, а может... — А ничего у тебя фигурка!

Её замечание, констатирующее очевидное, да ещё с явным эротическим подтекстом, заставило меня несколько смутиться.

— Спасибо, — скромненько выдала я, продолжая смывать с себя пену.

— А там что у тебя, — татушка? Ну-ка, зарисуйся.

— Где? — Я машинально бросила взгляд на своё тело, повертелась, прекрасно зная, что никаких художеств — ни спереди, ни сзади, — на мне нет.

— Показалось, — с досадой сказала Арина, продолжая поедать меня глазами. — Думала, ты как Оля — с татушкой. Кстати, видела у неё?

— Нет. А у тебя тоже тату есть?

— Только пирсинг. — И показала взглядом на бусинку в пупочке. — Всё собираюсь сделать, только не могу определиться — какую татушу и где.

— Ясненько.

Повисла неловкая пауза. Неловкой её делала сама ситуация — я стою голая, а капитанская дочка бесстыдно истекает неприкрытым любопытством и вожделением. Ещё и покрутиться меня заставила, попку показать, хитрюга —татушку якобы там заметила!

Я заинтересованно молчала, поёживаясь от её взгляда, чувствуя, как краска смущения стремительно заливает лицо. Мой язык словно прирос к нёбу. Я боялась брякнуть что-нибудь нелепое. А она, облокотившись плечом о переборку, следила за каждым моим движением — как я, смывая остатки геля, тру грудки, живот, плечи. Краешком глаза я видела, как Арина прикусила губу, глаза подёрнулись мечтательной дымкой, как будто она что-то прикидывала в уме. Почему она на меня так смотрит? Ну принесла полотенце — спасибули. Чего закать-то? К моему великому смятению, я ощутила, как по телу пробежала тёплая волна, странное томление зарождалось в животе и опускалось всё ниже. Присутствие Арины всё больше волновало и будоражило, требовало какого-то выхода, но какого, я ещё и сама не знала. Будь на её месте парень, с которым я только-только познакомилась, я, сгорая от стыда, прикрылась бы и с визгом потребовала бы избавить меня от своего присутствия. Правда, если это был бы Костя, то, пожалуй, не завизжала. И не прикрылась. Мысль о мужчине, так будоражащем сердце, кольнула меня и тело отреагировало новой приливной волной тепла.

Несколько секунд мы молчали. Единственными звуками были журчание воды и разнобойные голоса, доносившиеся из салона.

— Давай я тебе помогу, — вдруг сказала Арина. — Пену со спинки смою. — Она прищурила глазки и хитро посмотрела на меня.

— Что? — пискнула я.

Вместо ответа Арина с улыбкой взяла у меня душевую лейку, я машинально повернулась, подставляя спину под тонкие струйки воды и нежные ручки подруги. В сочетании с друг другом они заставили моё тело встрепенуться, откликнуться, затрястись мелкой дрожью, как будто нахлынуло воспоминание, прячущееся где-то глубоко. Воспоминание о таком же моменте из далёкой юности, когда я и одна моя школьная подруга, устроив жарким июльским вечером междусобойчик, превратились в трепетных бабочек, улетев в мир чувственных наслаждений, который не подарит ни один мужчина. И вот, теперь снова...

— Какая ты прелесть, — промурлыкала Арина у самого уха, обдав жаром своего дыхания. Она водила и водила по моей спине ладошкой, словно делая массаж, струи воды тонкими змейками, чуть замедляя движение на ягодицах, бежали вниз по бёдрам и икрам, щекоча кожу, заставляя её вибрировать.

От мягких и нежных прикосновений руки Арины я совершенно расслабилась, в блаженстве закрыла глаза, отдавшись волнам наслаждения. Её ласки, сравнимые с дуновением ветра, заставили соски затвердеть, а писечку — предательски сочиться соком, который смешивался с капельками воды, бусинками стекавшими по внутренним сторонам бёдер.

На какое-то время даже забыла, где я. Тёплая пульсация в теле, подобно приливу, накатывала, унося прочь и забирая не только мысли, но и ощущение себя самой.

Лаская спину, ладонь Арины спускалась ниже и ниже, пока не начала делать круговые движения по моим ягодицам. Потом её средний и безымянный пальчик игриво нырнули между «булочками» и заскользили вверх-вниз, от копчика и почти доходя до пышущей жаром мякоти межножья, издавая влажное «шлик-шлик». Я тихо застонала, чувствуя, как каждое её движение пробуждает сладострастный трепет во мне, и слегка прогнулась — немой призыв, означавший «я хочу, чтобы ты продолжала». Но вопреки моим ожиданиям, озорные пальчики Арины не спешили потеребонькать мой бутончик, раздвинуть губки и проникнуть в сокровенную пещерку. Она перенесла руку на моё плечо, прошлась таким же мягким легковесным движением, после чего ладонь заскользила по рёбрам, постепенно перебираясь на живот.

Другая её рука с душевой лейкой продолжала ласкать моё тело тугими струйками воды. От пены уже не осталось и следа, моя кожа блестела чистотой и купание уже было не купанием, а игрой, забавой, на которую подталкивало необходимость утоления плотского желания. Но как же теперь важна была плоть — слияние, взаимный поступательный ритм, погружение в неведомые глубины. Сквозь полуприкрытые глаза я смотрела, как пальцы Арининой ручки исследуют ложбину между моих грудей, спускаются вниз, словно нащупывая дальний путь, вновь скользят вверх, а струйки воды обтекают её маленькую ладошку, как лодочку, плывущая против течения.

На миг я вдруг абстрагировалась от происходящего и как бы увидела себя со стороны. Вот, стою голышом внутри яхты за сотни «кэмэ» от дома. Принимаю душ вместе девушкой, с которой едва знакома, позволяю ей ласкать себя. Какая-то фантасмагория! Наваждение! Вообще, это — я? Это со мной всё происходит? Сейчас зажмурюсь, открою глаза, и всё растворится, исчезнет, как мираж.

И я зажмурилась, но действо продолжалось. И тут на меня накатило самая настоящая похоть! Она резко стукнула меня по башке, лишив последних мозгов и отогнав остатки здравого смысла глубоко в подкорку. Мне захотелось чего-то большего — полностью отдаться пробудившейся страсти. Повинуясь ей, я повернула голову вбок, желая встретиться с дыханием Арины, которое обдавало жаром мои плечи и шею. Её губки были полуоткрыты и казалось только и ждали встречи с моими. Несколько секунд, показавшихся вечностью, наши губы источали влажное тепло, мы пили дыхание друг друга. Я откинулась на её плечо и мы слились в поцелуе. Удовольствие затопило меня, кожа вспыхнула от пробежавшей между нами искры, в теле разгорелся настоящий пожар. Меня накрыла с головой новая, неведомая прежде волна желания. Настоящее цунами! Забыв про ужин, про остальных, кто был на борту яхты, даже про Костю, я руками обхватила за талию Арину и прижала к себе сзади. Её крепкие лимончики-груди, впечатались в спину, твёрдые, как горошинки, сосочки ощущались кожей спины сквозь её намокший топик.

Мосты были сожжены. Мне хотелось секса. Здесь! Сейчас! С Ариной!

Продолжение следует...