Как бы это могло быть на самом деле. Встреча одноклассников. Тридцать лет спустя - 3

Довольные Светка с Зинкой лежат по обеим сторонам от старого приятеля. Наеблись. Приятель не обманул их ожиданий. Знатно продрал, самому понравилось. Пусть девочки и изменились, изменились сильно, но для меня они остались всё теми же девочками, какими были тридцать лет назад. И потому ощутил такой душевный и физический подъём, что удивился сам себе. Можно это объяснить, всему можно найти объяснение, но зачем. Нам хорошо. Просто хорошо. Девочки размазали поделённую пополам сперму по своим гениталиям, облизали пальчики и теперь лежат рядом со мной, млеют.

Зинка теребит член, добиваясь от него рабочего состояния. В её понятии это вечный стояк. Ей бы очень хотелось, чтобы у мужика стоял всё время с утра до ночи и с ночи до утра, чтобы она могла в любой момент насадиться на него, едва ей приспичит. А приспичивает ей часто. Помню это ещё с тех пор, когда мы были молодыми. Ну да, почти как в песне: "Когда мы были молодыми и чушь прекрасную несли". И вот ведь что интересно: О предохранении мы имели весьма смутные понятия, еблись при каждом удобном случае, чаще всего втроём, и девочки ни разу не забеременели. Видимо кто-то или что-то хранило эти сексуальные создания.

Светка потянулась, лениво зевнула с подвывом.

— Блядь, жрать хочу. Зин, пошли чего-нибудь изобразим.

— Светка, ты приземлённая женщина. Никакой в тебе романтики и тонких чувств. Лишь бы жрать. Посмотри на себя в зеркало - корова стала толстожопая.

Светка засмеялась.

— На себя давно смотрела, рябинка стройная, берёзка белоствольная.

Зинка провела руками по бокам, потрясла титьки, похлопала по заднице

— А что, женщина в теле тоже неплохо. Макарушка, тебе моя срака понравилась?

— Зинуль, сама-то как думаешь?

— Думаю, что понравилась. Ты, кстати, там засосов не оставил? Свет, глянь.

Зинка встала на четвереньки, демонстрируя светке жопу. И тут же получила шлепок по заднице.

— Иди, подмойся. Волосня слиплась.

— Можно подумать, у тебя причёска от кутюр. Макарушка, - это уже ко мне, - ну как дальше жить с этим цербером? Женщина в кои веки сперму попробовала, и тут же смывать. Я, может, её как орден хранить буду.

Встал, помог подняться Зинке, протянув руку.

— Зинуль, я тебе ещё наспускаю.

— Правда? Ой, Макарка, и за что я в тебя такая влюблённая? Пошли вместе жопы мыть. А эта грымза старая пусть нам жрачку готовит. Беее!

Детство вспомнила, язык кажет.

Светка, когда мы вышли из ванны, тут же поручила Зинке следить за готовкой, сама побежала заменить нас в комнате гигиены и санитарии. Проще говоря, пошла подмыться. Я в комнату направился. Зинка вслед

— Макар, ты куда?

— Да хоть трусы надеть.

— Зачем? Не вздумай. В кои веки мужик в доме завёлся, так скорее прятать свой хоботок. Нет, чтобы доставить женщинам удовольствие и покрасоваться перед ними. Мы со светкой без трусов, и ты тоже так ходи. Вон у политиков всякие встречи без галстуков, а у нас будет встреча без трусов.

Светка, захватившая окончание разговора, спросила

— Народ, о чём шумим?

— Да вот Макар удумал трусы напяливать. А я говорю, что без них он лучше смотрится. Свет, скажи.

Светка задумалась на минутку.

— Знаете что?

Мы хором

— Что?

— Ну их на хуй, все эти условности. Давайте оторвёмся, молодость вспомним. Кто нас видит? Правильно, никто. Макар, мне так даже приятно смотреть на тебя. Возмужал, раздался. И не только в теле, но и в этом вот деле.

Светка потрепала меня за конец.

— Свет, а если встанет?

— Ха! Проблему нашёл? Встанет, и мы встанем. Раком. Скажи, Зин.

— Говорю. За стол садитесь, хвИлософы. Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста.

Светка достала из холодильника бутылку, поставила на стол.

— Водочка холодная под огурчик малосольный. Мммм, прелесть! Зин, стопки подай.

Вкусно, сытно. Что ещё можно сказать о еде? Ничего. После перекуса, как это назвала Светка, хотя для меня это было полноценным ужином, кофе по чашкам разлили. Светка принесла сигареты и пепельницу. Девчата особо куревом не увлекаются, но вот так, в компании, под разговор пойдёт. Выпустив из ноздрей дым, уподобясь сказочному Смоку, Светка вздохнула.

— Грустно, бля. Грустно от того, что мы стареем. Мы уже не те, что были в молодости. Нет той безбашенности, бесшабашности, когда сам чёрт был не брат. Уже не совершаем безумных поступков. Макар, скажи, вот сейчас бы ты пополз за цветами на скалу, как тогда в Саянах? Две дуры-девочки захотели цветочков со скалы. И третий дурак пополз. Сколько потом твои ссадины заживали? Ну не дурак ли?

— Свет, вовсе не дурак. Ты сама вспомни, как вы меня жалели.

Зинка заржала

— Ну да, жалели. И от жалости отсасывали по несколько раз на дню. И по очереди, и вместе в палатку к больному влезем и давай сосать.

— Зин, а Макар? - Светка решила внести справедливость. - Он же в это время нам вылизывал. Так что баш на баш. И мне, подруга, почему-то кажется, что ты не столько Макара жалела, сколько свою пизду тешила.

— Свет, ну что у тебя за натура такая - всё опошлить? Тут, понимаешь, создаёшь ореол мученицы, жалельщицы, страдалицы, а ты, как поручик Ржевский. Ну пару разиков Макар лизнул. От него убыло? Да он на нас натренировался, потом, поди, у всех баб в авторитете был. Макар, подтверди. Вылизывал тёлок?

— Зин, а ты мужиков высасывала?

— А чо скрывать. Приходилось.

— Вот и мне приходилось. Ой, Макар, Светка, что вспомнила. Помните, как макар нас на столе кухонном драл.

— Не нас, а тебя. - Светка засмеялась. - А я, как королева на троне, на моську твою уселась и ты меня вылизывала.

— Зинка вздохнула

— А что было делать, если пизды две, а хуй один? Изворачивались, как могли. И вообще, можно подумать, что ты мне не лизала.

— Лизала, Зин. Две полизушки-лесбиюшки.

— Девочки, не спорьте. К тому же внесу уточнение: вы не лесби, вы би.

— Что за би? - Светка смотрит с непониманием. - Как это на русский перевести.

Зинка влезла

— Деревня! Би, значит и лижется, и ебётся. Вот мы и есть с тобой, светка, биюшки-блядушки. И вообще, хватит о грустном. Свет, наливать будешь? Сейчас выпьем и пойдём Макарку насиловать. Макар, тыне забыл, что завтра в гостиницу за твоим шмутьём едем? Так что у тебя впереди поле не паханое, бабы не ёбаные. И вся эта хрень на две недели. Давай, готовь свой плуг целину поднимать.

— Зин, да целину он нам давным-давно вспахал. В один день сразу двум целки сломал. Геракл, бля, за ночь двенадцать девственниц поимел. Так это сказка. А Макар двух.

Я буркнул себе в оправдание, хотя чего оправдываться по прошествии стольких лет

— Вы сами захотели.

Зинка пропела проговорила

— Захотели, Макарушка, ещё как захотели. Надоело, что только титьки можно сосать, да в пизде пальцем ковырять. А так, после той процедуры, стало можно ноги раздвигать.

Светка добавила

— Ещё и раком вставать. - И засмеялась. - Вспомнила. После того, как мы на столе побаловались, вечером сели ужинать. И батя сел как раз там, где Зинкина жопа была. Я чуть не уссалась со смеху, даже в туалет убежала, сделав вид, что закашлялась. Мол, не в то горло попало.

— Да уж, в твоё горло легко попасть, - Зинка подкусила, - научилась. А я так и не научилась глубокий минет делать.

— Зин, да не жалей ты об этом. Лично мне нравится, когда ты просто сосёшь.

— Спасибо, Макар. Умеешь ты девушку утешить. А с чего ржала, Свет?

— Чего, чего. Представила, что ты лежишь на столе, ляхи расставила, а батя поставил тарелку у тебя меж ног и хлебает суп вприглядку.

— Как это?

— Ну, вспомни, как нам рассказывали про нищих крестьян, которые чай так пили. Посмотрит на кусочек сахара и чай отхлебнёт. Вот и называлось вприглядку.

— А при чём здесь я?

— А представила, как батяня посмотрит на твою пизду, оближется и супчика хлебнёт. Вкусноооо!

— Лучше бы он лизнул и супом захлебал.

Светка разлила водку.

— Вечер воспоминаний продолжается. За что выпьем?

Зинка мигом сориентировалась

— За то, чтобы у Макара стоял и не падал. Макар, за твой хуй. Пусть сто лет бабам радость дарит. И нам немножко. И всё равно, ребята-девчата, я рада, что мы были первыми. Спасибо тебе, наш Макарка.

— И вам, девочки мои, спасибо. Пока мы с вами не расстались, кроме вас у меня никого не было и я никого больше и не хотел.

Светка хмыкнула

— Сейчас заплачу от умиления. Хорош споли жевать. Пьём и в люлю. Макар, сегодня ты навряд ли уснёшь. А вот как завтра будет, то я не знаю. Может и встанешь, чтобы по стеночке дойти до туалета.

— А если не дойду?

— Горшочек принесём. Раненым и больным утка положена. - И запела. - Летять уууткиии...Песня о драке в больничной палате.

— Девчата, а давайте ещё посидим, потрещим. Честное слово, отработаю. Продеру - мало не покажется.

— А сил хватит?

— Зинуль, на тебя точно, а Светке, как обычно, по остаточному принципу.

Светка заканючила, подражая маленькой девочке

— Дааа, как что хорошее, так Зинке, а как чо попало, так Светке. А вот херочки. Сегодня сначала Светку выебешь, а Зинке остатки.

Зинка махнула рукой.

— Свет, это же Макар. Вывернется. - И запела. - Где вялый хуй не проползёт, и гибкий палец не промчится, язык Макаркин там пройдёт, и ничего с ним не случится.

Заржал до колик. Надо же, поэтесса.

— Зин, ты у пионерского костра эту песню не пела?

— Да ты что? Там же знатоков не было, оценить некому. А песня хорошая. Тебе понравилась?

— Очень. Главное всё в точку. Особенно про язык.

Зинка горделиво выперла вперёд грудь, воздела вверх палец

— Истинный знаток, сразу видно. Цени, чучундра, кто рядом с тобой. - Это она Светке. - Жопу целовать не надо. Достаточно просто поклониться. Ну, ноги можно поцеловать, я думаю. Макар, ты как мыслишь?

— Я уже оценил. Социалистический реализм в полном соответствии с политикой партии. Ты же комсомолкой была, вот и результат.

— Ну да. Комсомольцы-добровольцы. - Зинка раскатисто засмеялась. - Днём на комсомольском собрании разбираем кого-нибудь за моральный облик, а вечером с Макаром ебаться идём. Спортсменки, комсомолки и просто красивые...

Светка перебила

— Любительницы потрахаться. Зин, мы же ещё и поручения выполняли. Помнишь, стенгазеты рисовали. Макар фотки делал, а мы их наклеивали.

— Фотки помню. Особенно когда он нас раздевал и заставлял позировать. Помнишь, на столе лизались?

— Помню. Макарка загнал нас на стол, а сам вокруг с фотиком бегает. Тоже голяком. Хуй стоит, Макар затвором фотика щёлкает. Пощёлкает кого-то полижет. И так по кругу. Я тогда раза два или три кончила. Макар, а почему ты всегда на стол нас загонял?

— Свет, так он же гурман, сладкоежка. А где ещё сладости кушать, как не за столом?

— Точно. А потом, помнишь, втроём фоткались. Макар, как это называется, когда фотограф сам себя фотографирует?. Ааа, точно, задержка.

Зинка заржала.

— Задержка, ха-ха-ха! У меня когда задержка получилась, чуть не уссалась от страха. Мать бы мне устроила задержку, если бы забеременела. Помните, мы тогда ещё презервативов накупили столько, что хватило бы на весь посёлок. А тогда точно вместе фотографировались. Жалко, что нельзя было эти фотки хранить. Сейчас всем фиолетово. Вон в интернете чего только нет. И журналы разные в свободной продаже.

Покашлял, привлекая внимание

— Девчата, а ведь можно восстановить старые фотографии.

— Каааак?! - Два голоса слились в один. - Макар, сука, колись.

— Так у меня все негативы сохранились. Можно скопировать через сканер, оцифровать и даже сделать в цвете. Программы такие есть. Скачать пара пустяков.

— Макарушкаааа!

Две бомбовозки с сексбомбами на подвеске не ниже пятого размера повисли у меня на шее. Попробовал вырваться. Зряшная трата сил.

— Свет, тащи его в комнату. Скотина! Не мог сказать раньше. Щас мы его во все дыры насиловать будем. Точнее дыры наши, но насиловать будем мы.

Содрали, иного слова и не подберёшь, одежду, завалили и оседлали.

Одна уселась на лицо, вторая несколько ниже.

— Пиздец тебе, Макар! Живым останешься, за остальное не ручаемся. Светка, жопу подними, задушишь.

И почему я такой любвеобильный? Драл бы одну девушку, проблем бы не было. А две в моём возрасте явный перебор. Пока одна скакала в седле, вторая вставляла в рот удила. Потом менялись Ещё и ржали.

— Макар, как говорят знающие люди: Если вам не удалось избежать насилия, расслабьтесь и получите удовольствие. Так что лежи себе спокойно. Мы сами всё сделаем в лучшем виде. Цени.

Усталостью с их стороны и не пахло. Интересный момент, но и я не чувствовал усталости. Сколько времени прошло, а кончать и не думаю. Девки то скачут, то ляжки расставляют, отдыхая о трудов праведных и заставляя трудиться меня.Наконец устали. Отвалились в сторону, легли.

— Уффф! Свет, я заеблась. А ты?

— Впервые слышу, что Зинка наеблась вдоволь. Зин, ты не заболела?

— Задурела. Водку пить пошли. И пожрать не мешает. У меня там в холодильнике вроде что-то было. Свет, не помнишь?

— Её квартира, а я помнить должна.

— Свет, ну хоть ты не гони. Две дуры в одном месте - перебор. Ты в моём холодильнике, как у себя в кармане: Знаешь что и где лежит. И чего там и сколько. Ты же у нас по снабжению. Мамочка-кормилица. Макар, жалко, что ты на нас не женился. Сейчас такой же толстый был бы.

Светка поправила

— Мы не толстые, Зин, мы женщины в теле. Когда меня спрашивают: Ты когда похудеешь? Всегда отвечаю: Я не в том возрасте, чтобы терять время на разные глупости. И вообще это не сало, а накопленный с годами опыт. А Макара подкормим. На две недели, - Чего морду квасишь? Две недели, сам обещал, будешь нас драть. - продуктов запасём и будем с утра до ночи оргии устраивать.

— Свет, у меня, кроме всего прочего, дела тут есть кое-какие.

— У тебя не может быть дел важнее, чем отдать накопленные за столько лет долги одноклассницам. Зин, я верно сказала?

— В самую дырочку. Мы жрать будем? Или разглагольствовать, как депутаты?

— Прорва ненасытная. Ненасытная хоть в чём. Пошли уж, а то отощаешь.

И в очередной раз за столом сидим, водку заедаем тем, что Зинкин холодильник послал. Зинка, жуя, предаётся воспоминаниям.

— Макар, а помнишь...

Светка перебила.

— Да ничего он не забыл. Если сохранил негативы с нашими голыми задницами, значит и нас не забыл. Макар, а правда, сделаешь нам эти фотки. Интересно посмотреть и вспомнить, какими мы были. Господи! У меня тогда были не титьки, а титечки. Не срандель, а попочка.

Зинка засмеялась.

— Точно. И в эту попочку Макарка тебе свой конец присунул. Как ты орала! Макар! Макарчик! Миленький! Больно! Ой, больно! Мама! Вытащи, Макар, прошу! А когда он хотел вытащить, ты заорала: Нет! Дальше толкай!

— Ну так правда было больно. Больно и приятно. Как такое может быть? У меня потом несколько дней неприятные ощущения были. Зато когда тебя в задницу драл, ты верещала от удовольствия.

— А что? Мне понравилось. Такое впечатление, что сейчас Макаркин писюн порвёт мою жопу на британский флаг. Распирало всё, но боли особой не было.

— Ну да. Говорю же - прорва. Ты умудрилась ещё и пальцы в пизду толкать. Мало тебе было хуя в жопе.

— А что? Получать удовольствие, так по полной. Ладно, я поела. Пойду пописаю и вас ждать буду, проглоты. Всё свою требуху набить не можете. Макар, ты давай, налегай на продукты. Эта проглотина всё подметёт, ничего не оставит. Саранча на прогулке.

Лень шевелиться. Не мне одному. Полный желудок навевает дрёму.

— Ну что, девчонки, может спать?

— Хуюшки! - Зинка в своём амплуа. - Не угадал. Чуток отдохнём и со Светкой тебе поставим. Отработаешь программу, тогда можешь спать. Трутень тут нашёлся.

— А если не встанет?

— Насосём. Правда, Свет. - Светка о чём-то задумалась. - Свет, ты где? Аууу!

— Я вот что подумала: а ведь мы стареем.

Зинка фыркнула

— Америку открыла. Ясно, что не молодеем.

— Нет, Зин, душой страеем. Вот Макар приехал и растребушил нас. Ходили сонными курицами. А раньше? - Светка пропела: Как молоды мы были, и чушь прекрасную несли. Эххх, зато сейчас рациональные. А что за душой? В отпуске известный маршрут - Турция, Египет, Китай. Руссо, блядь, туристо. Дома рутина. Никакого просвета. А раньше было: В лога выбрались - счастья полные трусы. Картошка в костре - вкуснее ничего не бывает. Мамка новое платье купит - скачки до небес. Эээххх! Настопиздело всё! Макар, ну-ка, развали свои ляхи. Одна радость осталась - хуй пососать.

Девчата занялись проблемой восстановления работоспособности агрегата. В их талантах не сомневаюсь. А ведь Светка права - скучно жить стали. Отгородились каждый в своей раковине. Растеряли друзей, подруг. Случайная встреча через столько лет, а памяти будет надолго. И не потому, что безоглядно еблись. Это скорее сопровождающий фон, попытка вернуться во времена молодости.

— Девчонки, всё, хватит, уже стоит. Вставайте-ка раком. Или ложитесь как нравится.