Специалист, по осеменению в частной клинике Санкт-Петербурга...

2025 год. Санкт-Петербург. Нина прикусила нижнюю губу, слушая и кивая. Её муж Анатолий не мог не надеяться. На этот раз это действительно выглядело многообещающе.

— Толя, ну вот, — сказала Нина, протягивая свой телефон. «Скажи ему, как много это значит для нас обоих». Она мило улыбнулась мужу.

— Конечно, дорогая. Этот новый не лицензированный банк в одной частной клинике спермы может быть их последним шансом после замедления и неудач в зачатии ребенка, которые они неоднократно пробовали в других клиниках, которые они пробовали. Нина была просто рада, что женщины на её работе рассказали ей об этой частной клинике. Анатолий вздохнул и прочистил горло, прежде чем взять трубку у жены. «Большое спасибо, что ответили на наш звонок», — начал Анатолий. «Мы слышали такие хорошие отзывы о вашей клинике...».

— Все в порядке, Анатолий Сергеевич, — ответил низкий голос на линии успокаивающим голосом.

— Вы уже знаете мое имя?

— Да, да. Нина ваша жена рассказала мне все.

— Все? Нина?

— Анатолий Сергеевич. Всё в порядке. Я понял вас, хорошо? Мы поможем вам выбраться, из этого трудного положения, в котором вы оказались c вашей супругой.

— Это действительно так важно для нас, как для пары. Анатолий покачал головой. «Так важно для меня. С тех пор, как я узнал, что количество сперматозоидов у меня практически равно нулю, мы пробовали все способы. И они были безрезультатны».

— Эти клиники — не что иное, как выкачивание денег с таких, как вы супружеских пар, Анатолий Сергеевич. С ними вы никогда ничего не добьетесь в решении вашей проблемы. Вы приходите к нам в клинику, хорошо? Завтра.

Анатолий кивнул головой в знак согласия. Теперь они действительно добились некоторого прогресса. «Еще раз большое спасибо. Я не могу передать вам, как много это значит для меня и моей супруги!».

— Это здорово, Анатолий Сергеевич. Не могли бы вы вернуть трубочку телефона вашей супруге Нине Ивановне сейчас? Просто расскажу ей, еще несколько подробностей как она станет будущей мамой.

— Конечно, конечно сейчас передам. Вот, Ниночка с тобой, ещё хотят переговорить.

Нина улыбнулась мужу, когда он вернул ей мобильный телефон. Она несколько раз кивнула, издавая тихие звуки признания и признательности, и направилась к кухне. Казалось, ее лицо на мгновение немного покраснело, прежде чем она повернулась и посмотрела в окно. Должно быть, она испытывала какие-то сильные эмоции теперь, когда беременность, которую они так долго искали, была так близка. Анатолий видел, как ее рука слегка скользнула по нижней части живота.

Наконец Нина закончила разговор, ее глаза сверкнули, и она чуть не подпрыгнула от волнения. «Мы будем наконец полноценной семьей, Толя! Наконец-то это сбудется для нас!».

— Это потрясающе, дорогая! Анатолий тоже был взволнован. О перспективе отцовства, да, но и потому, что его жена Нина выглядела, так восхитительно в своем счастье. Ее лицо наполняло комнату светом, а грудь подпрыгивала так же сильно, как и она сама, привлекая его взгляд. «Я не могу дождаться, когда у меня будет ребенок с тобой любимый!».

Анатолий с энтузиазмом заключил ее в объятия. Она была сияющей и прекрасной так близко, как нежный цветок. Он прикоснулся губами к ее губам, и она тепло ответила, раздвинув их для него. Он почувствовал, как ее язык коснулся его собственного.

— Мм...м, — тихо выдохнула Нина ему в ухо, кончики пальцев танцевали вверх по его ребрам. Он отвечал ей. По крайней мере, большая часть его работала. Знакомое давление, когда она прижалась к нему.

— Мм...м!

— Я буду отцом этого ребенка для тебя, — мрачно прошептал Анатолий, пока Нина расстегивала его пуговицу и молнию на брюках.

— Я знаю, что ты поможешь, милый, — сказала она, обхватив его холодными пальцами. Он ахнул, когда она крепче обняла его.

— Я знаю, что ты это сделаешь.

— Я…

— Анатолий стиснул зубы.

— Я действительно хочу заняться любовью сегодня вечером, — выдавил он, пока Нина скользила вверх и вниз по его члену и нежно играла с головкой его члена.

— Дорогой, прямо перед тем, как я пойду в клинику завтра? Она обхватила его член пальцами, и они легко скользнули по сперме, стекающей по его длине. Думаю, мне следует сохранить сперму, для завтрашнего доктора, не так ли?

— Конечно, дорогая, — сказал Анатолий, хватаясь за столешницу.

— Конечно...

Нина играла с его яйцами, щекоча и лаская их другой рукой, продолжая ласкать его скользкий член.

— Ты так хорошо кончил для меня, — проворковала Нина.

— Я так хочу быть внутри тебя, — простонал Анатолий.

— Можешь ли ты использовать свой рот на этот раз? Значит, часть меня будет там, внутри тебя, когда мы завтра будем делать зачатие нашего ребенка?

Нина улыбнулась ему. — Сегодня особенный вечер, прошептала она, опускаясь на колени. — Я люблю тебя, — сказала она, влажно прижимаясь губами к его набухшей головке члена, прежде чем начать целовать его по всей длине, облизывая своей теплой слюной его чувствительную эрекцию.

— Мм...м! О боже, — выдохнул Анатолий, когда ее рот сомкнулся над его членом, а ее язык влажно скользнул по нему. «Я так тебя люблю!».

Анатолий был близок. Он смотрел на ее мягкие слюнявые губы, скользящие вниз по всей длине к лобковым волосам его паха. Так близко. Он был на краю, когда ее язык скользил по нему. Пальцы Нины были прохладны на его члене, когда она подняла рот и быстро сжала его член в свой кулак, быстро двигая им вверх и вниз со звуком, как будто она помешивала влажные макароны.

— А...а!, Мм...м!

Бедра Анатолия неудержимо дергались, и его почти прозрачная эякуляция стекала, по члену, разливаясь, по изящным пальцам жены, как пузырчатая слюна. Нина хихикнула, глядя на водянистое месиво, двигая руками.

— Прости, милый, — сказала она, глядя на него теми прекрасными темными глазами, в которые он мог бы смотреть часами, когда она потянулась, за салфеткой. «Знаешь, вкус мне не нравится».

Анатолий вздохнул, переполненный любовью и признательностью к ней. Конечно, он не хотел, чтобы она брала в рот что-то, что ей не нравится. Он любил ее.

— Я знаю, дорогая.

Когда Нина крутя баранку «Мерседеса» свернула c Садовой улицы на въезд в «Апраксин двор» и начала пробираться, по узким улочкам, где маленькие магазины вели торговлю, и фигуры гастарбайтеров, из стран ближнего зарубежья, стоявших повсюду, Анатолий тайком опустил замок на своей двери. После нескольких поворотов Нина свернула в переулок и остановила автомобиль заглушив двигатель.

— Вот мы и приехали, — сказала она, глубоко вздохнув. Анатолий успокаивающе положил руку ей на плечо.

— Волнуешься любимая?, — сказал Анатолий, сжимая ее запястье. «Сегодня мы собираемся создать нашу полноценную семью!».

— Мы собираемся создать нашу полноценную семью, — повторила Нина, глядя куда-то вдаль и слабо улыбаясь.

Они вышли и обошли закованный цепями мусорный контейнер. Бирки с названиями были нацарапаны на стенах синей и черной аэрозольной краской. В банке спермы была безымянная дверь, доступная из переулка.

— Это то самое место? — спросил Анатолий, неуверенно оглядываясь по сторонам.

— Клиника должна быть прямо здесь, дорогая.

Анатолий открыл перед женой неприметную дверь и последовал за ней в небольшой вестибюль, где молодая женщина смотрела на них через плексигласовое окно в одной из стен. У нее была очень загорелая кожа, высокая куча кос, замысловато намотанных на голове, и набор длинных красных ногтей, которые щелкали по столу, когда входили.

— Вы записаны на 14:30? — спросила она скучающим голосом.

— Да, это мы, — щебечет Нина, слегка покачиваясь в шаге.

Секретарша осмотрела ее с ног до головы, прежде чем взглянуть на Анатолия.

— Вы рано приехали.

— Мы просто хотели быть уверены, что приедем сюда вовремя, — сказал Анатолий. «Мы очень рады сделать это, знаете».

Секретарша изогнула бровь, глядя на него, жуя беспрерывно жвачку.

— Может быть, пойдете в кабинет и переоденетесь, — сказала она наконец Нине. «Наш специалист, по осеменению будет с вами работать в ближайшее время».

— Какой, специалист, — задумчиво пробормотала Нина, когда они пошли по коридору.

— Что это вообще за клиника? — тихо спросил Анатолий.

— Клиника работает, без лицензии, дорогой. Ты это знаешь.

— Я знаю, но...

Войдя в кабинет. Нина попросила мужа: «Помогите мне снять одежду».

— Конечно, дорогая.

Анатолий расстегнул молнию на ее платье сзади и помог ей снять его, держа ее за руку, когда она выходила из него. Он сложил платье в аккуратный квадрат и положил на металлический стол рядом со стеллажом с больничными халатами, когда она снимала свои туфли.

— Вот мой бюстгальтер, — сказала Нина, протягивая ему шелковый итальянский бюстгальтер. Он положил его поверх ее платья. Она была так прекрасна, в своих крошечных белых трусиках, с таким обнаженным телом. Ее грудь была упругой, идеальной горстью, достаточно большой, чтобы покачиваться при ее движениях, и увенчана темными бугристыми ореолами и сосками, торчащими, как жесткие ластики карандаша. В кабинете было немного холодно. Должно быть, подстегнуло их стоять солдатиками. Это зрелище вызывало у него желание схватить их руками или зубами и взять ее прямо в кабинете клиники, но, конечно, здесь об этом не могло быть и речи, и, кроме того, он знал, что ее соски слишком чувствительны, для такого грубого обращения с ними.

Анатолий опустился на колени рядом с ней и взял ее трусики в свои руки, медленно стягивая их вниз. Благоговейно. Он облизнул губы, когда ее нетронутая киска появилась в поле зрения, всего в нескольких сантиметрах от его лица. Сверху была тонкая полоска волосиков, а затем ее половые губы были гладкими и мягкими, светло-розовыми, как лепестки цветка, только едва разделенными вокруг более темных красноватых складок внутри. Он наблюдал, как изгибаются ее бледные бедра, когда она поднимает, для него одну ногу, а затем другую.

Он держал ее трусики в руках, когда встал. Сопротивляясь желанию поднести их к лицу прямо здесь и вдохнуть, он сложил кружевную ткань и добавил ее в маленькую стопку одежды своей жены на столе. Нина была босиком и голой, уже рассматривая одноразовый совсем прозрачный медицинский халат.

— Помоги мне с этим, — сказала Нина, надевая халатик. Он был расстегнут сзади, с одной веревочкой, чтобы связать его чуть ниже лопаток. Как бы он ни старался, халатик не закрывал полностью тело жены. Между двумя сторонами был зазор в несколько сантиметров, как только Анатолий завязал веревку.

— Спасибо, — сказала Нина, улыбаясь ему через плечо. Он смотрел, как она отошла от стола. С таким же успехом она могла бы быть и без того голой. Халат свободно висел, не доходя до колен, и свободно двигался вокруг нее. Изгибы ее бедер, полные круглые щеки ее мягкой попки, нежные задние части бедер — все это мелькало и исчезало, когда тонкая прозрачная ткань лениво плыла. Когда она обернулась, он увидел, что прозрачный халатик плотно прилегает к ее груди завязкой сзади, а ее упругие соски довольно заметно вдавливаются в материал.

— Боже мой! Нина...

— Это всего лишь больничный халат, дорогая. Он должен быть доступен, для доктора.

— Конечно.

Она обернулась, заставив халатик раздуться, что Анатолий мог только облизать губы и сглотнуть.

— Кроме того, я думаю, это выглядит довольно мило, не так ли?

— Ну, да, но...

— Я хочу выглядеть хорошо для врача, я имею в виду специалиста, по осеменению. Не думаешь ли ты, что я должна это сделать?

Он уставился на нее, не совсем понимая, почему это должно вызывать особое беспокойство.

Дверь кабинета внезапно распахнулась и в неё вошел высокий мужчина в темных джинсах и белой рубашке на пуговицах. У него были точеные черты лица с бритой головой, гладкой и блестящей, по всей коже головы. Его хрустящая рубашка была достаточно расстегнута сверху, чтобы показать подтянутую грудь и широкие ключицы. Его рукава также были расстегнуты и беспорядочно сдвинуты вверх толстыми, мускулистыми предплечьями.

— Это была отличная вечеринка, — говорил он в свой мобильный телефон, подходя к паре. Это был тот же самый низкий голос, с которым Анатолий говорил раньше. «Я был счастлив быть там на первом дне рождения Эдика, а теперь у вас есть третий день рождения маленького Бориса, которого мы с нетерпением ждем через три месяца!» Его низкий смешок был похож на валуны, падающие с далекого горного склона. «Ну, они все будут с разницей в три месяца, если вы будете продолжать пользоваться моими услугами каждый раз, когда я прихожу на один из их дней рождения!»

— Что? — пробормотал Анатолий, взглянув на жену, которая выглядела заинтригованной.

Он повернулся к паре с улыбкой, яркие белые зубы блестели между губами. — Нина. Он взял ее руку в свою, гораздо большую. — Анатолий Сергеевич. Одна из этих рук тяжело легла на плечо Анатолия. «Я Виктор Семенович Вершников. Здорово наконец-то встретиться с вами обоими лично.

— Многие ли из женщин, которых здесь оплодотворяют, в конечном итоге возвращаются?» — спросила Нина, глядя на него немного широко раскрытыми глазами.

— Да. На самом деле, большинство наших клиентов возвращаются, для повторного осеменения, после первого раза. У меня, под крылом несколько больших семей. Он сиял от гордости. — Суррогатная мать, конечно.

Виктор Семенович вел их по коридору, пока он говорил, держа свою большую руку на плече Анатолия. Он увидел, что мужчина небрежно кладет другую руку на спину Нины, касаясь ее обнаженной кожи в том месте, где халат свисал. Анатолий открыл рот, но у него не было возможности что-либо сказать, так как он все еще пытался решить, с чего начать, когда глубокий голос Виктора Семеновича возобновился.

— Мы считаем, что комфортная среда для инсеминации помогает процедуре пройти гладко и приводит к более успешным результатам, — сказал он, ведя их в комнату. Анатолий увидел, как его рука скользнула дальше по изгибу спины Нины, пока не оказалась прямо над расщелиной ее обнаженной задницы. Ее мягкая кожа слегка покрылась ямочками на кончиках пальцев мужчины, когда он проводил ее через открытую дверь. Анатолий с трудом мог поверить в то, что видел, когда эта большая рука, такая большая, знакомо двигалась, по ее обнаженной попке, медленно, небрежно, направляя ее вперед.

— Вот почему мы не используем больничные койки в наших смотровых кабинетах, — закончил Виктор Семенович.

Анатолий понял, что он имел в виду. Кабинет был большой и приятный, с парой кресел и диваном. В центре доминировала кровать большого размера, застеленная шелковистыми белыми простынями и наволочками, и никаких других покрытий. Виктор Семенович проводил Нину на кровать, помогая ей подняться, нежно держа ее руку в своей.

— Ну вот, Нина, — тихо сказал он, не отводя взгляда от ее глаз, и уложил ее на спину, уложив на подушку. Больничный халатик, который доходил лишь, до бедер. «Мы просто проведем первоначальный осмотр, прежде чем предпринимать какие-либо дальнейшие шаги».

Анатолий почувствовал свой сухой рот, сидя в тишине, пока высокий мужчина сидел рядом с женой на краю кровати и тянулся к ее ногам, чтобы взять подол ее тонкого халатика и медленно поднять его вверх, по бедрам, выше бедер, открывая ее гладкую промежность, розовую киску блестящую, от влаги.

— Для начала я осмотрю внешние гениталии, объяснил Виктор Семенович, положив руку на колено Нины и ловко развернув ее наружу, так что ее нога была расставлена в сторону. Его рука скользнула вверх по ее бедру, пока его пальцы не достигли ее обнаженной киски, и тыкала в ее половые губы, отодвинув сначала одну, а затем другую, чтобы показать набухший бугорок, только начинающий выглядывать, из своего морщинистого розового капюшона, весь блестящий и влажный, который он слегка обвел большим пальцем, смоченным слюной. Виктор Семенович провел кончиками пальцев, по ее растущей влажности, размазывая ее по влажным половым губам, а другой рукой раздвинул их, скользя толстым пальцем едва проникнув в ее отверстие, испытующе прощупывая ее внутренние стенки влагалища.

— Я начинаю делать внутреннею пальпацию», — продолжил Виктор Семенович. Анатолий увидел, как глаза Нины закрылись, и услышал, как она тихо вздохнула, тяжело дыша.

«Минутку», — возразил Анатолий, немного обеспокоенный общей атмосферой этого действия Виктора Семеновича. «Я думал, что это будет что-то вроде банка спермы, понимаете?» Он слегка помахал руками. «Разве нет никаких, я не знаю, каталогов доноров, которые мы могли бы просмотреть?»

Виктор Семенович тепло рассмеялся и встал, чтобы похлопать его по спине, оставив Нину в халатике, сложенном на пупке, ее голая киска блестела и обнажалась.

— Нет, нет, вся сперма здесь, Анатолий Сергеевич, — сказал он, используя другую руку, чтобы протянуть что-то весьма существенное через джинсовую ткань штанов. Анатолий нервно сглотнул и заметил свою жену на кровати, которая смотрела на выпуклость, которую схватил специалист, по осеменению. Нина снова нежно покусывала нижнюю губу, наблюдая, как он трясет ею для акцента, и добавила: «Таким образом, мы много экономим на хранении Виктор Семенович!».

Анатолий слабо усмехнулся, чувствуя себя обманутым. Кто же тогда уговорили Нину обратиться именно сюда, сердито задавался он вопросом. Кто-то, должно быть, дал ей неправильное представление об этом месте.

— Ну вот, и вся правда?

— Конечно, Анатолий Сергеевич, — дружелюбно ответил Виктор Семенович своим глубоким, успокаивающим голосом. «Не нужно ни о чем беспокоиться. Я позабочусь обо всем прямо здесь, ладно?

Почему это звучало так обнадеживающе? Анатолий покачал головой, чтобы прояснить ситуацию. Ситуация выходила из-под контроля, слишком быстро для него. «Я не думаю, что это сработает для нас», — сказал он. — Верно, дорогая?

После того как он помолчал мгновение, он повернулся и посмотрел на жену. — Верно, дорогая?

— Но мы так старались забеременеть, — медленно ответила Нина, немного приподнимаясь. Ее халатик не упал обратно, чтобы прикрыть ее. Она выглядела расслабленной, полулежа на кровати, обнаженная ниже пояса. «Мы оба были так взволнованы этим раньше!».

— Верно, — добавил Виктор Семенович. Он широко улыбнулся, направляя взволнованного будущего отца к дивану.

— Разве вы не помните, как вы вчера сказали, что это важно, для вас?

— Да, — поморщился Анатолий, — Да, но...

«Но что, дорогой?» - спросила Нина, опираясь на локоть на кровати, ее халатик был собран в пучок у пупка. «В чем проблема любимый?»

— Он... — Он беспомощно огляделся и опустился на сиденье. — Ты...

Нина выглядела смущенной, но Анатолий увидел, как лицо Виктора Семеновича начало твердеть. «Кажется, я знаю, о чем идет речь», — сказал Виктор Семенович, голос которого звучал где-то между гневом и обидой.

— Почему бы тебе просто не выйти и не сказать это, Анатолий Семенович?

— Что? Нет, я...

«Это потому, что я буду трахать твою жену, не так ли?»

Лицо Нины изменилось, от шока до возмущения. — Анатолий! Как ты мог?

— Нет! Нет, это совсем не так!» Он умиротворяюще поднял руки. «Я не против».

— Это правда, — сказала Нина.

— Ну, вот, Анатолий Сергеевич? — В голосе Виктора Семеновича прозвучал сарказм.

— Но вы вдруг испытываете угрызения совести, когда знаете что произойдет сейчас?

— Нет, это просто... — вздохнул Анатолий. — Просто будет так очевидно, что отец был не я...

— Очевидно что? Отец ребенка будет другой мужчина?

— Нет, нет! Очевидно, это был не я.

Выражение лица Нины немного смягчилось. — Дорогой. Она сидела. «Все уже знают, что отцом будешь не ты, помнишь? Мы сказали нашим родителям, что будем ходить в клиники чтобы сделать зачатие ребенка».

— Знаю, знаю, — сказал Анатолий с сожалением. «Но теперь все узнают».

Лицо Виктора Семеновича превратилось из твердого в каменное. «Это какой-то «Пиздец», уважаемый Анатолий Сергеевич. Вы просили помочь вашей жене забеременеть. Вы попросили сперму другого мужчины. Теперь вы не хотите этого от другого мужчины?» Виктор Семенович уставился на него. Анатолий посмотрел на Нину, и она была на грани слез.

— Нет! Нет, конечно, я хочу, чтобы вы помогли нам...

— Тогда расслабьтесь, Анатолий Сергеевич. Виктор Семенович вернулся к кровати, где ждала Нина, расстегнув рубашку. «Расслабьтесь и присядьте, пока я делаю свою работу». Он пожал плечами, обнажив большие, мощные плечи, похожие на свернутые камни, обернутые в мягкую кожу. Мышцы скользили по спине мужчины, как змеи, извилистые под кожей, когда он стянул рубашку с узких джинсов и отбросил ее в сторону. Его пресс выглядел так, будто он вот-вот разорвет пояс, напрягаясь, чтобы удержать его при малейшем сгибании.

— Но вы собираетесь взять образец, а затем использовать шприц для осеменения, верно?» — спросил Анатолий, обеспокоенный.

— Боюсь, что нет, друг мой, — ответил Виктор Семенович, расстегивая джинсы и спуская их вниз, по своим рельефным бедрам. Он уже вышел, из своих мокасин. На нем не было носков, нижнего белья или чего-либо, что могло бы замедлить процесс обнажения. «Мы обнаружили, что оплодотворение через половой акт имеет самый высокий уровень успеха. В организме есть множество важных естественных процессов, которые не активируются искусственными методами».

Ноги Виктора Семеновича развернулись, как промышленные пружины, когда он освободился, от джинсов и сел на кровать, тяжелые яйца покачивались между ними. Его толстый член висел так, как будто на нем был большой вес, как громоздкая железная цепь. Но несмотря на все это, он все еще двигался сам по себе, оживая, когда он подкрадывался ближе к почти обнаженной жене Анатолия, поднимаясь, как кобра. Широкая головка высунулась, из скрывающегося рукава и сверкнула, опухшая и фиолетовая, зловеще паря над ногами Нины и на мгновение касаясь ее бедер, когда он устроился на кровати рядом с ней. Анатолий увидел тонкий след жидкости, оставшийся на ее коже в том месте, где по нему волочился член Виктора Семеновича.

— Я думаю, мы были бы готовы рискнуть...

— Я хочу убедиться, что мы максимизируем наши шансы, дорогой, — перебила Нина, с удивлением проведя руками по груди Виктора Семеновича. «Наш специалист по осеменению знает, что делает».

— Конечно, дорогая, — пробормотал Анатолий, чувствуя себя побежденным.

С больно колотящимся сердцем он смотрел, как импозантный мужчина опустился на Нину. Она была такой маленькой и бледной, под его фигурой. Виктор Семенович был медленным и нежным, глядя ей в глаза, когда он опирался на нее своим обнаженным весом. Анатолий видел тревожно большую эрекцию мужчины, убаюканную в мягком изгибе живота его жены, его яйца скользили по ней, растирая ее половые губы и становясь скользкими, от ее соков. Ноги Нины медленно раздвигались для него, скользя вверх, по бокам бедер. Анатолий услышал ее тихий стон. Он услышал рокочущий голос Виктора Семеновича, глубокий и низкий, рядом с ее ухом, когда он опустил лицо, чтобы уткнуться носом в ее шею.

Анатолий не мог просто сидеть и терпеть это. Клинический половой акт, осуществляемый механически с единственной целью беременности, — это одно, но это... «Да ладно, ребята, почему вы так ведете...»

Виктор Семенович медленно и тщательно целовал Нину в ключицу, спускаясь к ее груди. Он взглянул на Анатолия. «Уверяю вас, все это часть нашего процесса». Рука Нины блуждала, по каменному плечу Виктора Семеновича и поднималась вверх по его шее, нежно поглаживая его подбородок, пока он говорил. «Интимные прикосновения, во время инсеминации заставляют организм выделять окситоцин и другие гормоны. Очень важно, чтобы мы делали все именно так».

Его губы встретились с ее губами, и Анатолий с чувством тошноты наблюдал, как их глаза закрылись и они начали тихо целоваться, долгие мгновения работая ртами в тишине, лишь изредка раздавая женский писк или низкое, глубокое рычание, прерывающее звуки ног, скользящих по простыням, и рук, исследующих кожу.

Наконец, поцелуй прервался, и Виктор Семенович двинулся вниз, взяв упругую грудь Нины в свои большие руки через хлипкий халатик, который все еще был надет на ней. Нина резко вздохнула, когда он фамильярно сжал ее сквозь тонкую ткань, а затем переместила одну руку вниз к животу, чтобы скользнуть по ее подтянутому прессу, а затем вверх по грудине, между грудей, сдвинув халатик почти, до ключиц одним длинным, плавным движением, которое оставило ее открытой по всей длине тела. Виктор Семенович наклонился, засунув большую часть одной сиськи себе в рот и заставив ее вскрикнуть.

Анатолий нервно заерзал. Он с неловкостью ощущал растущую жесткость в своем члене. Он не думал, что его следует возбуждать, наблюдая, как другой мужчина целуется с его женой. Более высокий, сильный мужчина и неприлично набухшей эрекцией, которая размазывала блестящую предварительную сперму по всему мягкому животу его жены.

Виктор Семенович поцеловал её внизу, заставив ее взвизгнуть и выгнуть спину, когда он уткнулся лицом в ее пупок. У Анатолия пересохло во рту. Колени его жены были согнуты, а ноги расставлены в стороны, широко расставлены для мужчины, стоящего на коленях между ними. Она тяжело дышала, запрокинув голову назад и наполовину закрыв глаза, проводя руками по его голове и плечам, когда он приближался к ее киске.

— Вот оно, это... да... — выдохнула она, когда его губы коснулись ее гладко остекленевших половых губ.

Анатолий никогда раньше не видел ее такой. На ее обнаженном, дрожащем теле был легкий блеск пота. Ее лицо покраснело, до глубокого розового цвета. Ее глаза распахнулись, и она вскрикнула, когда Виктор Семенович просунул в нее палец, до второго костяшки и начал двигать им взад и вперед. Он вытащил его, выплеснув небольшой каскад прозрачной жидкости вниз в расщелину между ее ягодицами, заставив ее вздрогнуть, прежде чем развернуть широкий язык и поглотить ее киску ртом, практически проглотив ее вульву целиком. Анатолий наблюдал, как серия грубых спазмов сотрясает гибкое тело его жены, катясь по ней, как разбивающиеся волны.

— А-а-а-у-у... — пролепетала она, обхватив ногами широкие плечи Виктора Семеновича. Виктор Семенович провел рукой по ее сиськам, ощупывая и щипая покрытые слюной соски, грубо натягивая и крутя один из них между большим пальцем и пальцами, пока он не стал темно-красным и набухшим. Анатолий знал, что она будет возражать против этого. Но она этого не сделала. Нина издала пронзительный звук, извиваясь под натиском Виктора Семеновича, когда его другая рука обхватила и сжала одну щеку ее задницы, оттягивая ее от соседней половинки её задницы, и он прихлебывал свой путь вниз вокруг ее маленького бутона розы, заставляя ее глаза трепетать, когда его язык начал работать там.

Было неотразимо наблюдать, как Нина извивается, от удовольствия таким образом, слабо трясущиеся конечности, когда она задыхается и дергается, мышцы бедер и живота шевелятся в экстазе. Рука Анатолия двинулась к своему члену, пока он смотрел на нее. Но он не мог. Он не должен твердеть, наблюдая, как этот другой мужчина ласкает, целует и лижет его жену. Он не хотел выпускать свою эрекцию из тесной одежды и гладить ее, пока она была осеменена спермой другого мужчины. Казалось, это происходило само собой, как будто он наблюдал, как чужая рука расстегивает его штаны и тянет вниз пояс нижнего белья.

— Вот такая подготовка, Анатолий Сергеевич, — одобрительно сказал Виктор Семенович, оторвавшись от дрожащей вульвы, которую он поглощал последние несколько мгновений, его лицо блестело, и увидел, что муж осторожно трогает себя. «Давайте, наслаждайтесь увиденным!».

Анатолий поморщился и убрал руку, внезапно почувствовав неловкость. Он оставил свой член обнаженным из штанов, мягко пульсируя, когда Виктор Семенович двигался над его женой, теперь прихлебывая ее сиськи и беря ее соски между зубами, натягивая их так, что они растягивались и откидывались назад, когда он отпускал. Нина ахнула и дернулась от этого ощущения, вскрикнув. Нижняя часть его толстого члена упиралась в складку ее киски, ее мягкие розовые половые губы нежно раздвигались вокруг массы его венозной эрекции, и пока он извиваться, щипать и кусать ее все более набухшие соски, она начала двигать бедрами, скользя вверх и вниз, по его непристойной длине члена. Она была мокрой и уже покрасила его толстый член своими соками. Теперь она прижалась к нему своим воспаленным клитором и провела им по головке его члена, смазав свое отверстие обильной, мутной спермой, сочащейся из его сочащейся щели головки члена.

— Боже, вам так хорошо, — захныкала она, хватаясь за его плечи, ее бедра обхватывали его бедра, когда Виктор Семенович скользил своим обнаженным телом по ее бледной коже. Это зрелище всколыхнуло что-то сильное в Анатолии, пока он наблюдал, и вскоре его рука снова скользнула к покалывающему члену, медленно сжимая и поглаживая.

— Так чертовски хорошо.

— Все в порядке, Ниночка, — проворчал Виктор Семенович, хватая ее за волосы и глядя ей в глаза. Он приблизил свои лизанные губами к ее губам, медленно, глубоко целуя, делясь с ней вкусом ее собственного нектара. Анатолий видел, как работают их челюсти, когда их языки соединились в поцелуе.

— Я понял вас Нина, — сказал Виктор Семенович ей на ухо, и она запрокинула голову назад и ахнула, когда он наклонился и вошел в нее, раздвигая ее губы движениями своей скользкой головки члена вверх и вниз по ее мокрой щели и медленно проталкиваясь внутрь. Ее ноги были подняты вокруг мускулистой талии Виктора Семеновича, давая Анатолию вид на ее отверстие влагалища, которое растягивалось вокруг ствола члена, который проникал в нее. Она издавала тихие вскрики, изо всех сил пытаясь приспособиться к его обхвату, спазмы удовольствия пробегали по ее телу, когда она сжимала его своими дрожащими бедрами.

— О боже, — закричала она, двигая бедрами, чтобы принять его член, сантиметр, за сантиметром.

— Мм...м!

Теперь с их тел капал пот, когда Виктор Семенович начал полностью входить и выходить из киски Нины с каждым движением. Комната наполнилась влажными шлепками и сильным запахом женского возбуждения, когда член Виктора Семеновича избивал ее, поднимая колени под ее задницу и изгибая ее тело, как тряпичную куклу, когда она отчаянно прижималась к нему. Поток нерешительных попыток подобрать слова сорвался с ее губ, когда она схватилась за Виктора Семеновича, вонзая ногтями в его спину так сильно, что на его коже остались глубокие кровавые следы.

Анатолий с изумлением наблюдал, как его член пульсировал в его руке, как Виктор Семенович с легкостью поднимал его маленькую жену, мощно поднимаясь на колени и увлекая ее за собой, не позволяя своему члену покинуть ее киску. Ее голова откинулась назад, и она издала звериный вопль, когда она начала подпрыгивать вверх и вниз на набухшем, покрытом венами члене.

— А...а! — выдохнула Нина, напрягшись, прижавшись к груди Виктора Семеновича, когда по ее дергающимся конечностям пробежали спазмы. Ее глаза закатились, и все ее тело дрожало, когда она скакала на большом члене, пронзающем ее киску. Каждый раз, когда Анатолий был уверен, что она достигла своей кульминации, через несколько секунд она становилась более интенсивной.

— Вот и все, Ниночка, — сказал Виктор Семенович, поглаживая ее по спине, когда она, наконец, обмякла в его объятиях с долгим стоном. «Вот и все. Выпустите все это сейчас».

Он сжимал одну щеку ее задницы, пока держал ее, все еще медленно входя и выходя из ее киски. Он положил ее на спину и вытащил свой член, оседлав ее, поднеся свой блестящий жезл к ее лицу. Он влажно прижал его к ее щеке и носу, и Нина открыла рот, словно инстинктивно, смазав губы соками, из собственного влагалища и высунув язык, чтобы небрежно поцеловать и пососать ствол члена. Она выглядела нетерпеливой, когда взяла его выпуклый член между губами, напрягая челюсть, чтобы открыть ее достаточно широко. Она дернулась, когда Виктор Семенович проник все глубже в ее рот, проталкиваясь к задней части, ее горла. Он отстранился, а затем толкнул снова, дальше, заставив ее немного подавиться. Но она выглядела решительной, наклонив голову, чтобы его член мог легче скользить, по ее горлу.

— Ну вот, — проворчал Виктор Семенович, запуская пальцы ей в волосы, когда он начал всерьез трахать ее лицо, скользя до упора, пока ее губы не растянулись вокруг самой широкой части его выпуклой головки, затем держа ее за затылок и медленно проталкиваясь, пока она глотала и глотала его член в свое горло. пока его яйца не уперлись ей в подбородок. Пузырчатая слюна и сперма выплеснулись на одну сторону ее лица, когда член работал внутрь и наружу. «Это Ниночка! Так надо!».

Анатолий не мог поверить в то, что видел. — А теперь минутку...

— Мм...м!, — хрипло простонал Виктор Семенович, выделяя сухожилия на его предплечьях, когда он сжимал ее. Его яйца поднялись, а член изогнулся во рту Нины. Она снова дернулась, когда он отстранился, и толстая веревка жемчужной спермы тяжело потянулась по губам и подбородку Нины, стекая по ее щеке к одному уху. Вскоре последовал второй рывок, а третий, брызнувший ей на нос, открытый рот и даже бровь, заставив ее прищуриться. Объем был шокирующим, особенно учитывая, что первый выброс спермы уже был нанесен внутрь влагалища. Нина выталкивала кремовые комки спермы внутрь своего рта, двигая языком по нему с удивленным выражением на остекленевшем лице.

— Что-что... — спросил Анатолий, вставая, его эрекция была направлена наружу, и немного прозрачной жидкости стекало на штаны. «Как это должно помочь ей забеременеть?»

— Будьте уверены, Анатолий Сергеевич, — пробормотал Виктор Семенович глубоко удовлетворенным тоном, вытряхивая последние капли на лицо жены Анатолия, влажно шлепая своим тяжелым членом по ее губам и щекам. Она поворачивала головой взад и вперед, поджимая губы под липким душем в явном блаженстве. «Есть очень много важных химических веществ... Гормонов... В густом потоке сильно фертильной спермы вот так. Она будет впитывать их орально!».

— Но... но вы большую часть своей спермы оставили на ее лице, — возмутился Анатолий.

— Вы правы. Виктор Семенович начал водить своим все еще твердым членом по ее щеке, выталкивая струи спермы на ее губы. Он засунул его ей в рот, и она слизала и прихлебывала капающую с него сперму, прежде чем он вытащил, чтобы провести еще одной кремовой порцией на ее язык, оставив ее лицо влажным от смеси спермы и ее собственной слюны.

— Вот, Ниночка. Не волнуйтесь, это был только первый раунд. Просто чтобы разогреть вас.

Нина кивала, на ее лице была смесь волнения и трепета. — Хорошо, — прошептала она, когда он снова начал маневрировать на четвереньках.

— Вот так, Нина, правильно, — подбодрил Виктор Семенович, надавливая ей на плечи, пока ее лицо не упиралось в кровать, а ее задница была поднята вверх с раздвинутыми коленями, заставляя ее половые губы влагалища раздвинуться, так что ее клитор выделялся красным и набухшим, как никогда раньше не видел Анатолий. То, что осталось от ее больничного халатика, было смято на кровати под ее сиськами. Виктор Семенович наклонился и развязал шнурок на ее спине, устроившись между ее ног, откинув халатик в сторону, чтобы она наконец оказалась полностью голой. Это было волнующее зрелище для ее мужа, наблюдая, как ее бледное, полностью обнаженное тело содрогается, когда другой мужчина водит своим членом по щели ее задницы, по ее дрожащему анальному бутону и ее капающей вульве. Нина вскрикнула, когда Виктор Семенович несколько раз провел по ее чувствительному клитору, прежде чем скользнуть обратно вверх, чтобы медленно погрузиться в нее.

— О-о-о-о... — выдохнула Нина, кусая простыню, когда ее самая нежная плоть снова обхватила обхват члена Виктора Семеновича. Ее глаза потеряли фокус и закатились, когда он медленно наполнил ее, наклонившись, чтобы схватить ее за талию обеими руками. — Трахай меня, — закричала она, когда толстый член, наконец, невероятным образом, исчез внутри нее. Она оттолкнулась от него, подрагивая бедрами, когда ее спазмы заставляли мышцы ее задницы дергаться и пульсировать.

— Трахни меня, трахни меня, — выдохнула она, когда член начал появляться снова, увлекая за собой ее внутренние половые губы, как нежная оболочка, темно-розовая на его блестящем члене. Нина хныкала и тряслась, как лист, когда Виктор Семенович вытаскивал, пока его толстая головка члена не начала выныривать, а затем погружалась обратно, теперь быстрее, заставляя ее взвизгнуть, когда его бедра шлепнулись о ее задницу. Вскоре этот звук стал всем, что Анатолий мог слышать, когда Виктор Семенович держал Нину скрещенные руки за спиной и накачивал ее, изо всех сил. Ее лицо прижалось к простыне, глаза слезились, а макияж стекал, по ее щекам, когда его пот стекал, по ее телу, и он глубоко впивался в мягкую плоть ее бедер кончиками пальцев.

Анатолий уже был на ногах, прежде чем понял, что пошевелился. Он не мог этого вынести. Его штаны спустились до колен, когда он погладил свою пульсирующую эрекцию, уже скользкую от жидкости, которая вытекала из его члена. Он не мог припомнить, чтобы раньше был таким возбужденным. Он чувствовал почти тошноту, когда Виктор Семенович входил в мокрую киску его жены, как отбойный молоток, но он не мог перестать смотреть. Тепло хлынуло вверх по его длине, просачиваясь из покалывающей головки члена.

Виктор Семенович, немного замедлился, заставив Нину застонать и оттолкнуться, чтобы тереть ее киску о его член, вращая ее бедрами широкими кругами.

— Не останавливайтесь Виктор Семенович, — захныкала она. — Мм...м! — Трахните мою киску — трахните мою киску...

«Не волнуйтесь, малышка». Он возбуждал ее внутренности глубокими, медленными движениями, заставляя ее извиваться в экстазе.

Тед смотрел на мужской член, работающий над покрасневшей, избитой киской его жены. Он видел, как ее глаза закатились, когда она стонала на простынях. Затем он почувствовал руку Виктора на своей спине, тяжелую и теплую, подталкивающую его вперед, пока его слюнявый член не оказался рядом с испачканным макияжем лицом жены, и Тед положил свою сочащуюся головку члена ей на губы, пока она стонала, когда ее долбили сзади. Он не мог сказать, осознавала ли она вообще его присутствие, когда он провел по ней своей эрекцией и скользнул ею во влажное тепло ее рта. Он был густым, липким. Горячий. Его член пульсировал и напрягался, сильнее, чем он мог себе представить, чувствуя, как погружается в наполненный спермой рот своей жены. Она сомкнула губы вокруг него и рассеянно сосала, пока ее тело подпрыгивало и содрогалось под ударами Виктора.

Яйца Теда кипели, когда язык Николь работал над ним, а ее губы влажно скользили по его гладкому члену. Его набухший член был покрыт пузырчатой белой жижей из слюны его жены и спермы Виктора. Он почувствовал, как его оргазм нарастает по всей длине. Как только он начал выстреливать, другой мужчина издал глубокий стон, похожий на то, как будто мебель волочат по шероховатому полу, и с внезапной окончательностью протолкнулся полностью в киску Николь. Это движение заставило головку члена Теда выскочить изо рта его жены, и он капнул своей пузырчатой спермой на ее уже покрытое спермой лицо и быстро сомкнувшиеся губы.

В то же время Тед мог видеть, как яйца Виктора туго натягиваются, а толстый корень его члена изгибается, когда мужчина закачивает пульс за импульсом своей плодородной спермы глубоко во влагалище Николь, пока она дергается и содрогается под ним. Разрядка продолжалась больше минуты, член Виктора заметно покачивался внутри нее, по крайней мере, дюжину раз, пока они оба тяжело дышали и задыхались. Они устроились лежа на кровати, черный мужчина целовал ее в затылок и плечо и тихо шептал ей на ухо, лежа над ней, все еще полностью погруженный в ее киску.

Наконец они зашевелились, и он медленно вытащил свой все еще большой член изнутри нее вместе с перламутровым каскадом спермы. Она перевернулась в оцепенении, совершенно голая, забрызганная спермой. Ее глаза были остекленевшими. Ее вульва была красной, воспаленной и капающей.

— Хорошо, — сказал Виктор, вставая, его тяжелый член был блестящим и влажным, его обнаженное тело было похоже на точеную скульптуру. «Я думаю, вы двое проделали отличную работу в первом раунде».

«Первый раунд?» — спросил Тед, чувствуя, как у него опускается живот.

— Ну, эти вещи требуют времени, друг мой. Он повернулся к Николь. — А пока, Ники, мы не хотим, чтобы бесплодная химия твоего мужа выводила твое тело из равновесия. Вам лучше пока не забирать его сперму внутрь, пока мы продолжаем работать над вашим осеменением с регулярными визитами. Я думаю, мы настроим тебя на, о, два или три раза в неделю?

— Просто до тех пор, пока у нее не будет положительного результата, верно?

«Нет нужды в этих неточных тестах на беременность». Виктор Семенович усмехнулся. — Мы узнаем достаточно скоро, когда ее живот начнет расти.

— Но это может занять месяцы! Сказал Анатолий.

— Боюсь, что с этим нельзя торопиться, Анатолий Сергеевич.

— Да, но мы могли бы просто...

— Наш специалист по осеменению знает, что делает, дорогой, — сказала Нина, глядя на Виктора Семеновича с мечтательным выражением лица. «Мы лучше сделаем то, что он говорит!».

Она опустила голову. — Конечно, дорогой...