Мне восемнадцать, уже я большая
Мне восемнадцать, уже я большая
теперь наконец-то смогу приласкать
и папу, и братика, но не собачку —
вот она где, забралáсь под диван...
Сегодня в честь праздника братик мой Саня
с самого ýтра ходил, веселясь,
а папа не мог скрыть улыбки манящей
и гладил то щечки мои, то животик, то зад.
Благо одета была я в пижаму,
ее задирать легче легкого, тут же
одною рукою братишка мне мнет
упругие груди с большими сосками,
другой пятерней он тем временем жмет
бедра в штанишках пижамных с утенком,
промежность моя за секунду в полет
отправляется, но Александр не хочет
унять свои сильные страстные руки,
кричу «Папа, где ты?!» Уже на пороге,
отец притащил мне на праздник гигантский
тортик, отметить мои восемнадцать!
Саша унялся и поцеловал
меня напоследок и в губки, и носик.
Мы сели за стол, чай налили, сидим.
Брат и отец так восторженно смотрят,
я покраснела, молчу, улыбаюсь,
а папа нарушил молчание тостом
(с чаем в руке, мы не пьем алкоголя):
«Марина, теперь ты большая, нам с Сашей
очень приятно тебя целовать, мы любим твой голос,
твой смех и улыбку, локоны цвета солнечных дней,
ну а сегодня коленками пола
впервые коснешься ты, чтобы коней
напоить — мой ужé наготове, и Саша,
я думаю, тоже от жажды горит» — папа не был
мастером тостов. «Ты все перевел на былинный мотив!»
— сказала я, взглядом скользнув по их лицам.
«Простыми словами — минет после чая!
Что может быть лучше? Несите подушки,
коленками больно в паркет упираться,
а так будет мягче, удобнее мне»
Ох, надо бы видеть, как быстро метнулся,
Саша в гостиную, в обе руки
взял по подушке и прямо на кухне
их рядом со мною, спеша, разложил.
В первый же день восемнадцатилетья
я радость орального секса вберу!
Честно сказать, волновалась я сильно,
сердечко в груди колотилось, как птица,
которая хочет из клетки на волю,
я Сашину руку себе положила
на левую сисечку, бросила «Слышишь?»
братик кивнул, он дрожал, словно кролик.
Папа тем временем приготовленья
начал неспешно — ремень расстегнул,
вынул свой член, кривоватый немного,
он радостно взвился, смотря в потолок.
Саша тихонечко тоже разделся,
пенис его попрямее, чем папин,
да и длиннее, и толще намного.
Нежданно смутившись, он папе сказал:
«Отец, будешь первым, я за аппаратом,
этот момент нужно запечатлеть!»
Я снова стыдливо как рак покраснела,
пока Александр за камерой шел.
Вот он вернулся, включил, начал съемку,
я неуклюже (хотела как лучше)
встать на коленки пыталась у мойки
«Почему мы решили делать это на кухне?»
мысль промелькнула и тут же ушла.
Немного мешал стул, который был рядом.
Голый папа его отодвинул ногой.
Член качался так близко, что я наблюдала
все морщинки на папиных яйцах и каплю
смазки, что выступила на конце.
Неуверенно я ротик свой приоткрыла,
братик дыхание затаил,
а папа внезапно, а папа аж вдруг...
Изменился в лице, передернулся будто,
и все мое личико брызги укрыли,
папа не выдержал даже минуты
просто того, как стою на коленях,
ротик свой приоткрыв и гляжу на него!
«Доча, прости... « — тихо выдавил папа...
«Не печалься, отец» — я утешила быстро,
ладошкой коснувшись дрожащего члена.
«Мы еще раз попробуем, он словно камень!»
Член действительно даже не думал мягчеть,
он глядел на меня, а я капельки пальцем
с шейки и носика быстро собрала
и отправила в ротик терпкую смесь...
Комментариев 0