Моя анальная проказница

- Привет, Богатырева! — Чмоки, моё солнце!!Худая остроносая девушка в коротком халатике, повисшая у меня на шее – хозяйка квартиры и зовут её Наташка. А я её эм-че, молодой человек, я её трахаю, и как меня зовут, неважно. Манера называть друг друга по фамилии закрепилась у нас еще со школы, где я впервые заглянул ей под юбку. Впрочем, кому я в ту пору туда не заглядывал? Наверное, только тем, кто принципиально носил брюки по причине кривизны ног. Глаза Наташки не по-детски блестели.— Представляешь, что Разбегаев с Данько вчера учудили? – затараторила она, едва я вошел. — Не представляю, - сказал я, - Неужели заявление в загс подали? — Черта с два! Этот козел Светку воздухом надул. — Что за бред? – не понял я, - Как это – надул?— Как, как… Насосом в жопу! — Опаньки, - присвистнул я, садясь на кровать.— Вот тебе и опаньки! Опаньки-попаньки!— Она хоть жива осталась? – озаботился я здоровьем бывшей одноклассницы.— Да что этой сучке сделается! Смеялась даже потом.— Но все-таки… Светку, скромную, интеллигентную девочку – насосом в задницу! Что за странная блажь? Она же не маза какая-нибудь!Наташка прыгнула мне на колени, по-блядски обвив за пояс ногами. В ответ я сгреб ее за жопу. Наша обычная позиция для душевной беседы, переходящей в трах… — Обещай, что никому не расскажешь? — Могила.— Короче, - начала Наташка, - Сидим мы у Данько, журнальчики листаем. Тут приходит Женька. Поехали, говорит, на пляж. А Светка как раз моднючий купальник купила, с вырезами, как у стрингов…— Типа твоих? – поддел я пальцем узкую полоску ткани в ее попке.— Перестань, щекотно! Ну да. Ей покрасоваться-то охота? Говорит, давай, поехали. Он ко мне – ты с нами? А фигли, говорю! Плавать умеешь? Умею. А вот Светка не умеет. Та – ну и ладно, я загорать буду. Он – дудки, будешь плавать, как все. Интересно, как? Узнаешь. О кей, я тоже за купальником сбегала, поехали. Я сзади об этот дурацкий насос все ноги себе отбила. Подумала еще, чего он его в багажник не убрал? — Так, - ухмыльнулся я, - С этого момента поподробнее.— Ага! Ну, приехали мы, Данько загорать легла. Женька смотрел, смотрел на ее жопу, потом так ласково – пошли, Светочка, я тебе кое-что покажу. И подмигивает так сально. Эта дура глазами хлоп-хлоп, и прыг за ним в машину. Сначала все тихо было. Потом вроде как Светка застонала. И звук такой, вроде как пёрднули. А стекла тонированные, толком ничего не видно. Чем они там, думаю, занимаются? Минут через десять вылезают. У Данько глаза навыкате и пузо – во! Следом Разбегаев, рот до ушей и в руках насос. Я смотрю, а шланг-то у насоса, извиняюсь, в говне испачкан! Тут-то я все и поняла.— Что ты поняла? Зачем он с ней такое проделал? — Как зачем? Чтобы на воде держалась!— А! Хитро придумано, – оценил я задумку приятеля, - Как думаешь, нам слабо такое повторить?Обычно жадная до экспериментов Наташка неожиданно замялась.— Нет уж, спасибо. Я и так плавать умею.— Значит, просто займемся сексом? На тебя непохоже!Наташка изобразила напряженную работу мысли.— Ну, если хочешь, могу дать в попу.— Хорошая идея, - одобрил я, - Только ты сперва клизму сделай. — Легко! Помочь мне не желаешь?— Очко тебе прочистить? С удовольствием! — Фу на тебя! Чего ты ржешь, серьезная же процедура. Мы зашли в ванную. Наташка грациозно стянула трусики.— Красиво смотришься. — Спасибо. Клизма – там. Я с сомнением покрутил в руках резиновую грелку.— Маловата будет, тебе не кажется?Уловив направление моих мыслей, Наташка молча открутила лейку от душа и протянула мне сочащийся каплями шланг.— Другое дело, – одобрил я, - Становись в позицию.Наташка залезла в ванну и покорно раздвинула ягодицы. Я приставил шланг к нервно пульсирующей коричневой дырочке.— Расслабься, девочка… Ну! Наташка чуть слышно матюгнулась. Когда ребристая металлическая змея влезла в нее сантиметров на тридцать, я решил, что этого будет достаточно и стал возиться со смесителем. Струя из крана, бившая в раковину и была то слишком горячей, то слишком холодной. Стоящая раком Наташка наблюдала за моими приготовлениями с плохо скрываемой дрожью в коленках. Повод для волнения у нее определенно был. Тем не менее, в столь откровенной позе, да еще с блестящим шлангом, запихнутым в задницу, она смотрелась настолько эротично, что у меня случился стояк.— Готов? – хихикнула Наташка, покосившись на мои брюки. — Я-то всегда готов, - хмыкнул я, - А ты?— Ну, и я тоже, - подобралась она.Я шлепнул ее по упругой попке.— Ты как мой «жигуль» на заправке. Сколько заливать бензина?— Полный бак!— Поехали, - сказал я и переключил смеситель. Шум льющейся в раковину воды разом стих, и в наступившей тишине я услышал, как застонала Наташка, в жопу которой хлынула струя из шланга. — Этот стон у нас песней зовется? – ехидно поинтересовался я.— Дурашка, тебя бы так… — Как ощущения? — Как, как… Надуваюсь! Какое-то время она лишь сосредоточенно смотрела перед собой и тяжело дышала. Но довольно быстро эти вздохи стали переходить в стоны.— Эй! Ты в порядке?Она повернула ко мне красное от натуги лицо.— О-о-о! Это реально круто! — Долго сможешь терпеть? Она закусила губу и выразительно мотнула головой. — У тебя живот раздуло, – сообщил я.Наташка нашла в себе силы улыбнуться и нежно погладить округлившееся пузико. — Ух ты, как арбузик! Хочешь потрогать?Я потрогал. Живот был тугим и круглым; чувствовалось, как внутри него шумит вода. Внезапно Наташка скривилась в гримасе боли. — Всё, больше не могу!!! Вытаскивай!Я взялся было за шланг, но сообразил, что, если рвану его резко наружу, то непременно пораню ей кишки. Потерявшая гибкость в талии Наташка запаниковала.— Кочетов! Я сейчас лопну!!! — Да тихо ты! Не видишь, я воду закручиваю?— Фу ты, слава богу! Тяжело дыша, она оттерла со лба пот и попыталась встать на ноги.— Ты, главное, не суетись, - осадил я ее, - И не брызгайся!— Как я могу не брызгаться?! Оно само из меня хлещет! Уворачиваясь от бьющих в лицо струй, я сантиметр за сантиметром стал извлекать гибкую хромированную кишку из недр своей подруги. Наташка послушно терпела. Но когда все закончилась, дала такого стрекача в туалет, что на вешалке заколыхались полотенца. С толчка она не слезала минут десять, оглашая его звуками, от которых было неловко перед соседями.— Ты была бесподобна, Богатырева, – выразил я свое восхищение, когда она, пошатываясь, вышла из сортира, - Такая стойкость! — Да уж, Кочетов… Эту клизму я долго не забуду!— Понравилось?— В следующий раз больше холодной добавляй. Ты меня чуть не сварил.— Может, повторим? — Нет уж, хорошего понемножку!— Вообще-то, это была твоя затея, - напомнил я.— Вообще-то мы вроде как трахаться собирались, - напомнила она. — Ага. В попу.Наступила секундная пауза.— Побаливает попа-то! – поморщилась Наташка, - Впрочем, если тебе так хочется…Готовность подруги к самопожертвованию тронула меня до глубины души, и я подло решил ею воспользоваться.— Рули в койку, Богатырева! Вазелин у тебя далеко?Когда она, опустившись на локти и колени, вновь подставила мне беззащитное очко, мне хотелось петь. Теперь не бездушный шланг от душа, теперь я сам! Жарить девку в тесную дырку попки вообще куда приятнее, чем беспонтово полоскать дружка в ее хлюпающем передке. Так что с таким смаком я не трахался давно. Я вёл себя, как насильник, забывший жалость. Я её не трахал, я её ДРАЛ! Бедная Наташка аж завывала – все-таки член у меня не маленький, и пихать его в жопу разрешает далеко не каждая девчонка. Но моя Наташка честно отработала номер. И лишь выдоив меня до последней капли, со стоном отвалила, оставшись истекать мутной жижей из растянутого ануса...— Перевернись на спину, - толкнул я ее в бок, слезая из кровати, - А то еще, неровен час, папой меня сделаешь. — Ну ты и скотина, Кочетов! – уткнувшись в подушку, всхлипнула Наташка. — Чего сразу скотина? – огрызнулся я, натягивая брюки, - Просто были случаи, когда из жопы в пизду затекало.— Ну и скотина же ты! - повторила Наташка. — Я тебе что, больно сделал? Чего ты взъелась?— Ладно, проехали, - махнула рукой она, - Дай сигарету!Пока я одевался, она грустно дымила, роняя пепел на пол.— В следующую субботу придешь?— Не знаю, как получится…— Можно будет поиграть гестапо. Что скажешь?— Давай. — Я буду подпольщицей, а ты будешь меня пытать. — Как?— Придумай. Ты же мужчина!Я молча зашнуровывал ботинки.— У меня наручники есть, - сообщила Наташка, - Настоящие.— Что еще? – не поднимая головы, спросил я.— Кожаная плетка, собачий ошейник, противогаз… — Противогаз? — Им душить можно, - пояснила Наташка, - У меня отчим военный, принес когда-то.Я вспомнил, как сам в армии издевался над салагами, затыкая им фильтрующие коробки перед марш-бросками. — О кей, душа моя. В следующий раз примеришь.— А чего не сейчас? – изменившимся голосом спросила Наташка. Я поднял голову и обмер. Вместо Наташки на меня в упор смотрела пучеглазая слоновья морда.— Тьфу ты, предупреждать надо! – икнув, дернул я её за гофрированный хобот, - С тобой заикой станешь. Как ни странно, противогаз Наташке шел. Ну, не в том смысле, что она была страшнее, чем он, но голышом в этой жутковатого вида маске она смотрелась чертовски пикантно. — Ты что-то про наручники говорила?Не снимая противогаза, Наташка, кинулась рыться по ящикам. — Ура, вот они! – радостно гугукнула она вскоре, потрясая никелированными милицейскими браслетами.— Ключи есть?— Ага.Я завел ей обе руки за спину и бережно защелкнул браслеты у неё на запястьях. Потом взял на руки и понес в спальню. Наташка громко сопела мне в лицо. Я положил её на кровать и связал ноги ремнем. Она не сопротивлялась, ожидая продолжения. Но вместо этого я посмотрел на часы и направился к двери.— Эй, ты куда? – испуганно промычало чучело в противогазе. — Извини, мне пора бежать. Запудрила ты мне мозги своими играми!— А как же я?!!— А ты будешь лежать здесь и ждать. Ключики-то – вот они!— Скотина! – завыла Наташка, гусеницей извиваясь на кровати, - Меня отчим убьет! — Я не понимаю, что ты там мычишь.— Развяжи меня!— Пока. Не скучай.Я вернулся через десять минут с двумя бутылками шампанского. Наташка встретила меня радостным хрюканьем.— Думала, я тебя бросил? – чмокнул я ее в морщинистый резиновый лоб, - Не дождешься!Первую бутылку я вылил ей прямо в хобот, и пока она судорожно кашляла, захлебываясь дорогущим брютом, вдумчиво смотрел на нее, прихлебывая из своего бокала. Когда хлопнула вторая бутылка, Наташка в ужасе отпрянула, думая, что я намерен повторить трюк. Тогда я сорвал с нее маску и расцеловал залитое шампанским распаренное красное лицо. От него нестерпимо воняло резиной, косметика расплылась, в глазах стояли слезы, но в тот момент Наташка показалось мне самой желанной девушкой на свете.— Не плачь, любовь моя! Пей!Наташка с обожанием посмотрела на меня и в три глотка осушила поднесенный к губам фужер. — А теперь закуси! Наташка послушно зачмокала, и через минуту я со стоном кончил ей в рот.— Вкусно было, Богатырева? — Угу! – кивнула Наташка, облизывая губы.Я погладил послушную девочку по голове и приставил к ее подбородку воняющий кислятиной противогаз.— Не надо, Кочетов, - мотнула она головой, - Надоел уже этот намордник.— Ну, не надо, так не надо, - пожал я плечами, убирая маску, - Отложим до следующего раза. Признаться, мне и самому было неловко продолжать мучить свою пассию, хотя она и имела к этому явную склонность. Когда я расстегнул наручники, она тут же принялась стягивать с меня штаны.— Как, опять? – притворно возмутился я.— Не опять, а еще! – сказала Наташка, - Ты не забыл, куда женщин трахать полагается?— Не гони, Богатырева, я же не робот!Мы разлили по фужерам остатки шампанского и выпили. Закусить я Наташке в этот раз дал не до конца, ибо дружка предполагалось использовать по прямому назначению. И вскоре он снова встал на боевой взвод.В качестве прелюдии я сделал Наташке скобку – засунул ей указательный палец в киску, большой вставил в зад, свел их там вместе и потер друг о друга через стенку кишки. Наташка сладострастно замурлыкала, выгибаясь, словно пантера. Тогда, не вынимая большого пальца из её зада, я приставил к киске член и сделал резкое движение бёдрами.— Ах! – выдохнула Наташка, принимая удар внутрь себя.Понятное дело, такой вариант был для неё приятнее всего. Да и мне было, в общем-то, по кайфу долбить её в предназначенное природой отверстие. Наташка, если в настроении, вполне может сделать его тесным и приятственным местечком.— А-ах!!! А-а-а!!!— Р-р-р!!!Член раз за разом входил в неё, словно поршень. Засаженный в жопу палец буквально раскалился от трения. Наши губы то сливались в жарком поцелуе, то я буквально вгрызался в наташкины сиськи, не забывая при этом остервенело работать корпусом. Размах и амплитуда этого радостного соития увеличивались, кровать под нами тряслась и угрожающе скрипела. Наконец, по телу Наташки пробежала сладкая судорога. Ну, подумал я, теперь можно и мне. Есть, правда, одна опасность, но с ней я научился справляться.— О, кайф!!!Почувствовав, что больше не могу сдерживать горячие чувства к этой похотливой тёлке, я резко выдернул член и в судорогах кончил ей на живот. — Кажется, твой пальчик до сих пор у меня в попе, - сказала раскрасневшаяся от удовольствия Наташка, - Пошевели им.Я пошевелил.— Вау! Не вытаскивай пока.— Как скажешь, моя королева! После хорошего секса её всегда тянуло на странные поступки и болтовню.— Скажи, Кочетов, а почему ты не признаёшь резинки, раз боишься, что я залечу?— Зато ты, похоже, не боишься. Сама-то почему «Постинор» не глотаешь?— Я первая спросила!— Ты только что полчаса в противогазе просидела. Понравилось?— Не очень. Всё лицо сопрело.— Вот и моему дружку резина противопоказана.Наташка вздохнула.— Ты меня любишь?— Ага!— А ты со мной будешь?— Ага! – я чмокнул её в носик.— Мне уже двадцать один год. Когда моей маме было столько же, у неё уже была я.— Мои поздравления твоей маме.— Скотина! – неожиданно вспылила Наташка, - Высунь палец из моей жопы и не смей меня больше трогать!!!— Слушай, а ты часом уже не того? – насторожился я. Третья истерика за день, не многовато ли для неё.— Что ты сказал?!— То самое. Так психуют только нервнобольные и беременные.— Упс, - притихла Наташка, - Извини, я сейчас.— Ты куда?— В туалет.Я всё понял. Пошла делать тест на беременность.— Если две полоски, лучше оттуда не выходи! – вырвалось у меня, - Учти, я предохранялся, как мог.— Хреново ты предохранялся!!! – донеслось из сортира.У меня подкосились ноги.ЭпилогНевеста была с маленьким аккуратным животиком и на свадьбе почти не пила. Похоже, она была счастлива. Алекс Чумалин, 2009