Самая древняя профессия.... Часть 2: Начало-начал
«Женщина всегда говорит „НЕТ“,
даже если подразумевает „ДА“!»
Почти исповедь, или философские рассуждения на тему…
— Как я до такого докатился? – спросите вы. – Ведь спать с женщиной за деньги, да еще, если она старше тебя? — … — все просто. Могу, вот и сплю. Мне нравится. Да если еще посмотреть вглубь… сами попробуйте. Выберите даму по своему вкусу, сводите её в ресторан, склоните её к измене и сексу… – вот тогда и узнаете! Да ещё немало важный факт: они всегда не «бревна»; много умеют, знают – и не боятся проделывать такие финты, какие вам и не снились. Раскрепощение полное, ну, а если ты и сам не глуп, то вообще красота. Да и такой фактор, как простое половое влечение – никто не отменял. А склонность к интрижкам присутствует у любой, абсолютно любой женщины. Им нравится обожание, лесть и видимое в глазах партнера желание – обладать ими! А еще возможно я страдаю комплексом «маменького сынка», так как меня всегда привлекали женщины старше меня по возрасту. Не раз и не два я ловил себя на желании, старших по отношению ко мне женщин! Школа в этом случае на первом месте. Сидя на уроках я не раз воображал как делаю подобное с учительницей, причем объектами моих фантазий были не молоденькие только что из института училки, а более старшие умудренные опытом и рожавшие женщины. И когда мне представилась такая возможность, я не отказался ею воспользоваться. Но не стоит думать, что это заставило меня отказаться от девушек. Встречался то я как раз с ними, так как не хватало смелости осуществить свои мечты.
Но это все мое! Я не собираюсь оправдываться или склонять кого-либо к подобному. Это моё! И только моё, а свою форму «поведения» выбирайте сами.
Его величество случай.
Почему случилось именно так и тогда – не знаю, возможно, «просто легли звезды»… На тот момент я не был полным «телком», кое-какой практический опыт со сверстницами у меня уже был, а уж теоретическая подготовка, если считать просмотренные фильмы определенного содержания – так просто зашкаливала. Как говорится: «Были бы кости, а мясо нарастет!». Но все по порядку.
Тогда я просто зашел в гости, к своему старому другу. Последнее время мы не виделись, да и общаться получалось мало из-за того, что я переехал в другой город. А вот через полтора года вернулся, поступил в местный университет, получил место в общаге. И теперь освоившись, совершал вояж по старым знакомым. Вот и сподобился сделать сюрприз, собравшись в гости, но, не предупредив друга. Время было вечерне и я, купив бутылку хорошей водки, намеривался просто посидеть с ним, вспоминая былое.
Пришел. Позвонил. Мне открыла его мать – Маргарита Михайловна.
— Добрый вечер, — улыбнулся я, когда мне открыли.
— Вы что-то хотели? – услышал в ответ.
— Здравствуйте, Маргарита Михайловна, — повторил я.
— … — прищурившись, та всмотрелась в проем. – Ты кто? – произнесла она неуверенно, и тут же узнаваемо улыбнулась, — Сереженька?! – с вопросительной интонацией услышал я.
— Да! – кивнул я. – Коля дома?
— Нет, — ответила она и, отступив в сторону приглашающе кивнув, — проходи, сейчас чаю попьем, я как раз заварила…
Шагнул за порог, поставил в угол пакет, сбросил ботинки и огляделся. Все знакомо. Прямо коридор, ведущий в комнаты и упирающийся в санузел, налево кухня. За полтора года ни чего не изменилось. Глубоко вздохнул, ощутив запах ванили и корицы – улыбнулся, вспоминая какие вкусные пироги и плюшки она пекла. Медленно осматривая знакомые предметы и обстановку прошел в кухню, сел на табурет и расслабился.
Следом послышались мелкие шаги и мама Кости все так же легко, как и раньше вспорхнула в кухню. И тут же меня накрыл вал вопросов: «Ты как? Откуда? А надолго ли к нам? И вообще… как живешь?».
Я только открыл рот пытаясь ответить на них, как раздался мощный удар во входную дверь. Пыл женщины как-то сразу стих, она, будто сдулась, мгновенно стала выглядеть старше и несчастнее. Её рот скривился в недовольной гримасе и губы прошептали:
— Явился! Алкаш, долбанный… чтобы ты подох, уже! – и тут же словно оправдываясь передо мной, извиняющее улыбнулась, уже двигаясь к двери, произнесла, — это мой «благоверный» с работы пришел. У него опять, наверное, «день рождение друга»! Уже не понятно, по какому кругу, и какие день рождения подряд празднует.
Через несколько секунд дверь с треском отворилась, и в прихожую ввалился отец Коли. Он был помят, с трехдневной щетиной, а выхлоп из открытого рта – «валил наповал». Оглядевшись мутным взглядом, он неожиданно быстро узнал меня:
— Ооо! Сергей! Прывет… — и, скроив на лице что-то вроде улыбки, с трудом выдерживая направление, зашагал в кухню. – Мать! – тут же начал распоряжаться он. – Давай закусь и доставай мою заначку. Это надо отметить… — возбуждаясь от перспективы выпить, заорал он.
— Нету выпить, ирод проклятый! Ты же вчера вечером все сам вылакал…
— Да?! – на лице появилось чуть осмысленное выражение, — тогда дуй в магазин… Колькин друг приехал… праздновать будем…
— Да ладно, — попытался я уйти в несознанку, — не такой и большой повод…
— Надо выпить! – прервал тот мою фразу. – Вот Колька придет из армии, и мы вместе погудим, — невнятно пробурчал он, с трудом усаживаясь на табурет.
— … — вопросительно уставился я на Маргариту Михайловну.
— В августе и забрали — поняла она мой вопрос. – А это, она виновато улыбнулась, — сократили его.
Мне стало не по себе. Я помнил Иннокентия Петровича – ухоженным, веселым и добрым мужчиной. Почти не пьющим и постоянно улыбающимся. Приходя с работы, он громко здоровался, долго мылся в ванной, а потом сидя за столом, весело шутил, поглощая ужин. Любил беседовать на отвлеченные темы, растягивая большую чашку чая почти на весь вечер…
А теперь я смотрел на почти незнакомо, пьяного и неухоженного мужика потерявшего смысл жизни и нашедшего его в бутылке.
— Ладно, — засуетилась Маргарита Михайловна, — я сейчас, я быстро… — она стала собираться в магазин.
— Не надо, — встал я из-за стола, — у меня есть! — И двинулся в сторону выхода к заветному пакету, который притулился у стеночки.
Вернулся с бутылкой и поставил на стол.
— Во! Сразу видно мужик, — вышел из транса Иннокентий Петрович, потянувшись к бутылке. – Чо стоишь? Дура… — продолжил он таким тоном, что меня покоробило, — рюмки давай и колбасы порежь.
— Сейчас, сейчас, — заторопилась она, словно не обращая на его выпад внимание.
Мгновением позже появились стопки. Из холодильника достали колбасу, сыр и банку маринованных грибочков. Пока Маргарита Михайловна резала хлеб, Петрович уже разлил водку и, не дожидаясь ни кого, замахнул одну словно воду. По лицу пробежалась довольная ухмылка, а уже через мгновение его лоб с деревянным стуком врезался в столешницу и он, закатив глаза, отрубился и захрапел.
— Вот так всегда, — со вздохом произнесла хозяйка. – Приходит. Выпивает стопку и засыпает… зато утром, — она покачала головой, — встает рано и, высосав «мерзавчик», уходит на биржу, или куда там ещё, а вечером… вечером все по новой. Хотя, иногда он приносит деньги… ты посиди пока, — произнесла она, подхватывая мужа под руку, — я сейчас уложу его, и мы посидим, поболтаем…
— Помочь? – с готовность вызвался я.
— Сиди, — устало махнула она рукой, — я сама, уже привыкла.
Посиделки и темная комната.
Она вернулась минут через пять. Устало выдохнула, садясь на табурет, и неожиданно спросила:
— Чай будем пить или? – её взгляд – выразительный, но полный тоски скользнул по столу, словно впервые видя расставленную на столе закуску с налитыми стопками.
— Наверное, я лучше пойду… — неожиданно вырвалось у меня. – Раз Коли нет… — и стал подниматься.
— Посиди со мной, — неожиданно просительно услышал я. – После того как он, — резкий выдох и неопределенный кивок в сторону, — я не приглашаю гостей – стыдно, а собутыльников гоню в три шеи. Устала… — она быстро взяла налитую рюмку и, зажмурив глаза, влила в себя содержимое. Лицо скривилось. Было видно, как она с трудом проглотила содержимое.
— И давно он так? – осторожно спросил я.
— Уволили в июле, — не глядя на меня, неожиданно произнесла она. — Не может найти работу. Вот и запил… Пока Коля был дома держался. Приходил иногда с запахом. А как забрали, — она тяжело вздохнула и продолжила, — так слетел с катушек… — Неожиданно на ее глазах навернулись слезы и, всхлипнув, Маргарита Михайловна разрыдалась. Резко встав и не смотря на меня, выбежала из кухни.
«- … во дела! – промелькнуло у меня в голове. – Странно это…Она ведь раньше один бокал вина на весь вечер растягивала, отпивая по глоточку, а сейчас стопку водки – залпом…»
Я поднял свою рюмку, поглядел на налитую в ней прозрачную жидкость и выпил. Начал чего-то ждать, медленно жуя грибок, подцепленный на вилку. Хозяйка все не появлялась, а из глубины квартиры раздавались сдавленные рыдания. Через пару минут встал и пошел на звук рыданий.
Нашел её в зале. Она стояла в сгущающемся сумраке около окна. Её плечи вздрагивали, в такт со всхлипами. Что-то всколыхнулось внутри, и я неожиданно для себя подошел к ней и обнял за плечи.
— Ну что ты? Перестань! – я неожиданно перешел на ты. – Все пройдет, все изменится.
Успокаивающие слова свободно сыпались с моего языка, а руки не просто лежали на её плечах, а медленно и уверенно поглаживали стоящую ко мне спиной женщину. Рыдания постепенно стихли, и стоящая предо мной женщина, вдруг резко повернулась, ко мне лицом, громко всхлипнув. Её влажные глаза смотрели на меня в упор. Минута ожидания и я, неожиданно, услышал:
— Ты меня поцелуешь?
— … — оторопел я.
— Ну? – продолжала она каким-то хриплым голосом. – Давай! Я ведь не старая, а с мужиком уже полгода не была! Мне же хочется… — как-то безнадежно продолжила она свою речь.
А потом было безумие. Внутри меня словно проснулся демон, подталкивающий меня к действию. Я словно сорвавшийся наркоман прижал все ещё вздрагивающее тело к себе и впился в полураскрытые губы. Затем с трудом оторвавшись от горячих, мягких и таких податливых губ, начал целовать ей лицо соленое от пролитых слез. Руки тискали и гладили напряженное тело. Пальцы словно одеревенели, но уверенно скользили по изгибам тела – распаляя сознание и вызывая желание.
Вот они расстегнули одну пуговку халатика, затем вторую… третья расстегнулась сама, и руки подрагивая, раздвинули ткань на её груди. Мгновение и ладони, сложенные лодочкой, накрыли некрупные, но упругие груди.
Она была много моложе моей матери, насколько я помню, ей сейчас…
«- Тридцать девять? — подсказал внутренний голос-искуситель. – Женщина в самом соку, замужем и хочет тебя! Пользуйся…
— Но ведь она мать моего друга?! – пытался я возразить своему „демону“. Однако независимо от моих терзаний руки уверенно сжимали, мяли и гладили упругие грудки…
— Давай не теряйся. Соски, соски ей помни! – чуть не визжал „демон“. – Если женщина хочет, — перед моим воспаленным воображением возник огромный указующий перст направленный вверх, — ей нельзя отказывать! Это не по джентельменски… — продолжив своё убеждение совсем без пиетета, — то есть совсем нехорошо!
— Но… — не сдавался я, хотя уже давно проиграл это сражение, так как наклонившаяся голова припала к её обнаженной груди и яростно насасывала один сосок, а рука уже сжимая крутила и оттягивала второй.
— Давай покажи ей, что ты мужик и умеешь обращаться с же… — закончить „дьявол“ не успел.
— Ох…ххх! – вырвалась у меня и я потерял нити „рассуждения воспаленного мозга“, потому что именно в это время её рука уверенно сжала прямо сквозь оттопыренную ткань брюк мой напрягшийся орган…»
Женщина чуть постанывала, откинув голову назад. Одна рука прижимала мою голову к своей груди, а вторая терзала член только что не рвущий скрывающую его ткань.
«- Ещё! Ещё! – орал внутри меня скабрезный мерзко подвывающий голос „демона“ или того, что я за него принимал. – В трусы залезь! Давай! – я уже забыл кто передо мной. Меня захватил основной инстинкт самца желающего самку».
Вторая рука напряженно ползла вниз к тому укромному месту, которое есть у любой женщины и которое может дать мужчине желанное ни с чем несравнимое удовольствие…
Под ладонью скользила гладкая напряженная кожа… и вдруг препятствие. Пояс! Завязанный узлом пояс короткого халатика. Пальцы вначале остановившиеся попытались развязать узел…
Неожиданно она, до того безропотно принимающая мои ласки – напряглась. Через мгновение дернулась назад – разрывая дистанцию. Из её рта довольно неубедительно и чрезвычайно тихо вырвалось слово: «Нет!». Интересные порно истории на xtales.org
— Нет! Так нельзя… – услышал я, — это неправильно! – медленно отодвигаясь от меня, скороговоркой шептала женщина, но именно тогда её ягодицы уперлись в подоконник и она остановилась.
— Можно! – чуть ли не с угрозой прошептал я, — я хочу, я всегда хотел… тебя! – врал «демон» моим голосом, а я слушал, дрожа от возбуждения и сделав шаг вперед, снова прижимая трепещущее тело к себе.
Снова поцелуй, потом губы вцепились в сосок, терзая его набухшую затвердевшую плоть. Одна рука, скользнув вниз, уже отгибала короткую полу халата и ложась ладонью на лобок и ощущая как там горячо прямо сквозь ткань трусиков. Вторая опять вцепилась в пояс, силясь развязать неподатливый узел, вдруг ставший преградой и чуть ли не «Гордиевым».
— Нет! – словно убеждая сам себя, шептал её голос, вот только тело не делало ни каких попыток освободиться из моих рук.
— Да! – уверенно рыкнул я и с силой рванул мешающий пояс на себя.
Раздался треск рвущейся ткани, неожиданно освободившийся поясок упал вниз, а я, сдернул с неё халат вниз до локтей. В полумраке призывно забелело тело. Возможно, пояс и стал тем последним «рубежом обороны», который я прорвал. Неожиданно я услышал призывный голос, словно далекое эхо:
— Да… — и, рухнув на колени, стал целовать её нервно подрагивающий живот, опускаясь все ниже и ниже.
Она молчала, глотая стоны и сжав зубы стараясь не раскричаться. Потом откинулась назад, прижимаясь спиной к стеклу, ягодицы, упершиеся в подоконник, как бы подали бедра вперед. Её руки снова прижали мою голову к телу, а я медленно целуя животик, двигался вниз к своей цели.
Впадинка пупка, мой язык, медленно смакуя, вылизал его и, оставляя на коже влажный след, уперся в последнюю преграду, простые светлые трусики. Я остановился.
— Ну?! – послышался полный муки вопрос-приказ!
Она вся дрожала словно осиновый лист. Я видел, как ходуном ходит её животик от моих прикосновений, когда губы целовали тело. Руки поползли сбоку от коленей по бедрам вверх, пальцы зацепили края резинки трусиков с обеих сторон и я медленно сдернул мягкую ткань, вниз обнажая последнее прикрытое место тела.
Мой взгляд скользнул сверху вниз. Высокий выступающий лобок, густо поросший длинными кучерявыми волосиками, растрепанными и местами прилипшими к коже. Внизу он заканчивался толстыми валиками небритых половых губ, сейчас скомканных и некрасивых, да к тому же сочившимися густой и прозрачной остро пахнувшей смазкой.
Она текла… мелкие спазмы подергивающегося животика, словно насос гнали эту «прелесть» наружу сигнализируя о готовности находящего передо мной тела принять в себя член. Я глубоко вздохнул, вбирая в себя и смакуя «волшебный» запах затем попытался лизнуть её влажное лоно, но она вдруг дернулась, сгибаясь, словно в припадке острой боли и отталкивая меня.
— Нет… не надо… — зашептала она хриплым шепотом, — я там «грязная». Мне надо подмыться… потом — продолжала она, словно ища причину прекратить этот бедлам.
— Я… — у меня перехватило дыхание, — я тебя сам вымою!
— Ты что! – слабо запротестовала женщина, но тело выдало её с головой, так как в этот момент его прямо скрутило от желания.
Оставив так и не снятые до конца трусики растянутыми на бедрах, я встал и рывком ухватил ее, пытаясь поднять на руки. Она взвизгнула, как визжат молодые девчонки, но вместо того чтобы вцепиться в мою шею руками оттолкнула меня. Не удержавшись на ногах, бессмысленно взмахнув руками, и словно куль с картошкой тяжело завалился в сторону. Рита быстро отскочила от меня и, обойдя беспомощно барахтающуюся на полу тушку по дуге, чуть ли не бегом выпорхнула в коридор. Раздались быстрые шаги, а потом хлопнула, закрываясь, дверь в спальню.
Я медленно поднялся, не понимая, что случилось. Казалось все решено, однако судьба преподнесла очередной сюрприз. Все еще находясь в растерзанных чувствах, я медленно побрел к выходу.
«- Облом! – крутилось в голове. – Полный и окончательный – облом. А казалось, все так хорошо начиналось! – поднял к лицу руки, на которых все еще сохранился запах. Её запах. Втянул всей грудью призывно пахнувшие пальцы. Это вскружило голову и заставило биться сердце сильнее – Мне надо выпить! – вдруг мелькнуло в голове, и я вместо того чтобы выйти из квартиры в подъезд повернул к кухне».
Стопка, показалась мне, маловата и, взяв с раковины большую чайную чашку, налил водки в неё. Двумя глотками осушил, даже не поморщившись. Молча, налил вторую. Адреналин, умноженный на похоть, терзал тело.
« — И что? Ты вот так все бросишь? Просто выпьешь водки и уйдешь? – снова проснулся демон. – Или как настоящий мужик пойдешь туда и покажешь её у кого „круче яйца“ и длиннее член? – нашептывал он мне. – Давай! Иди и выеби её, да так чтобы она потом ходить не смогла!
— Нет! – пытался я возражать. – Так нельзя! Она же не хочет…
— Да ХОЧЕТ она, хочет! – перебил меня внутренний голос, — просто испугалась. – Но если ты придешь – она сдастся!
— Точно? – выдавил я.
— Точнее не бывает! Иди и возьми её… ведь ты всегда хотел такую! — ответил мне „демон“ и казалось, похабно хихикнул».
— Ладно, я пойду, — процедил я вслух. – Пойду и трахну эту гребаную «мамку»… — член в штанах, словно пытаясь меня подбодрить, напрягся и буквально «завибрировал» от желания.
Новый подход.
Одним глотком выпил налитое и довольно уверенно пошел в сторону спальни. Подойдя, остановился и сильно толкнул дверь. Та быстро открылась, стукнувшись ручкой о стену. Не слова не говоря прямо на пороге, я, цыкнув замком, сбросил джемпер, затем медленно расстегнул брюки и дернул вниз пояс. Брюки упали на пол. Молча стащил трусы, и шагнул в комнату.
Слабый свет из окна освещал спальню. Рита сидела на краю постели, с прямой будто палка, спиной закутавшись в халат, её колотило, словно от холода. Она еле слышно всхлипывала.
— Я тебя хочу, — медленно выговаривая каждую букву, произнес, словно чужой голос, раздавшийся из моих уст.
— Уходи, пожалуйста, уходи… — услышал я в ответ.
«- Ну, уж дудки! Я слишком далеко зашел, — мелькнуло в голове и ноги, словно сами сделали шаг», а руки быстро расстегивали рубашку.
— … — промолчала она, не поднимая глаз.
— Давай! – положил я ей на плечи руки, а мой орган, дрожа и подергивая, почти уперся в её лицо. – Ротик открой! – головка члена, качнувшись, ткнулась ей в губы.
— Нен… — попыталась она что-то сказать, но я, воспользовавшись моментом, уже схватив ее за голову, и загнал член по самые яйца в рот…
— Соси… — задвигал я, бедрами удерживая голову на месте, ощущая, как член ерзает внутри рта.
— Но… е… не…- зачмокали в ответ губы.
И в этот момент она уперлась руками мне в живот, и дернулась назад, одновременно давя руками. Как только освободился рот она странно застонав, зашептала:
— Нет! Так нельзя! Я не хочу! Ты, же мне в сыновья годишься!
— И что?! – почти заорал я. – Поэтому я не могу тебя трахнуть? Ведь ты же сама начала…
— Нет, нет, нет… — словно перепутав, она замотала головой, сама отрицая сказанное.
— Да! – обвиняюще заявил я. Её сопротивление меня раззадорило и разозлило. – Давай соси! – я ухватил её за волосы и потянул голову вперед.
— Нн… — она замотала головой из стороны в сторону.
Я освободил одну руку, и звонкий звук пощечины поплыл в комнате. Голова «жертвы» мотнулась в сторону, и мы замерли. Судя по всему ни она, ни я не верили, что такое случилось. А меня неожиданно понесло.
— Ты что сучка? Будешь меня преференциями кормить, а как до дела дошло в кусты? – я ударил её по другой щеке. Снова голова дернулась уже в другую сторону. Щеки женщины заалели, на глазах выступили слезы.
— Давай… стерва, соси! – вырвалось у меня, и член уперся в лицо. Я надавил, деформируя и раздвигая губы. Меня трясло. Я понимал что делаю что-то не то, но не мог остановиться.
Рот медленно открылся, изобразив букву «О», и мой член провалился внутрь. Почти сразу я почувствовал как чужие пальцы медленно, и мягко сжали мошонку, вместе со скользящими внутри тестикулами, потянули её вниз.
— Да-а-аааа! — я дернулся вперед так, что головка расплющилась о глотку. Руки напряглись, удерживая голову женщины прижатой к паху.
— Хр… о… нет… — захрипела она пуская слюни, сопли и пытаясь вновь оттолкнуть меня.
Я отпустил ее только тогда, когда лицо налилось краской, а голова задергалась как у ненормальной. Она отпрянула назад, тяжело дыша и вытирая слезы. Уставился ей в лицо, пока она судорожно вдыхала воздух, вентилируя легкие. На щеках после ударов алели следы, а из глаз текли слезы. Я придвинулся и медленно постучал головкой напряженного ствола по её щекам, поводил по лицу, и чуть наклонившись, спросил:
— Продолжим?
— Не так… глубоко… — выдохнула она.
— Так соси как надо! А то… — я потрепал её по щеке и придвинулся еще ближе, грубо прошептал, — буду просто трахать тебя в рот. Давай! – поторопил я её.
И она дала! Рита открыла ротик, втянув в него член. Она одновременно сосала, дрочила, вылизывала орган; гладила и облизывала яйца. В тоже время одна рука поглаживала мои бедра, а вторая – сначала мяла свои груди, а затем, нырнув между ног, принялась терзать лоно.
— Хватит! – я буквально за волосы оторвал её от своих причиндалов и толкнул на спину.
Тело завалилось навзничь, одновременно поднимая вверх ноги и разводя их в стороны. Я ухватился за бедра и подтянул её к краю. Задравшийся во время этих движений к голове халатик уже не скрывал ничего. Я, опустившись на колени, еще подтянул тело ближе к себе и прямо сквозь мокрую от сосков ткань постучал напряженной плотью по гениталиям.
— Хочешь! – я с усмешкой смотрел на задрожавшее от моих слабеньких ударов тело. – Хочешь и молчишь?! – добавив лести в голос, продолжил я.
— Да… — выдохнула она.
— Что, да?! – выпалил я, зацепляя пальцами резинку трусиков и потянув её вверх к голове, чтобы ткань плотнее прижалась к набухшим гениталиям.
— Хочу… — голос у неё дрожал.
— Хочешь что? – уставился я ей в лицо. – Хочешь, чтобы я тебя отимел, трахнул или выебал? Ну, давай! – продолжал я, — скажи это вслух!
— Я… — её голос дал петуха, — хочу… — она замолчала, словно подыскивая слова, — чтобы ты, — дальше было еле слышно, — меня трахнул.
— Да, пожалуйста! — я резко рванул резинку трусиков на себя и чуть вбок. Раздался треск рвущейся ткани и от них остались только клочья, а я вогнал истекающее «слезами» лоно член. — Да-ааа! – заорал я, ощущая как легко, но очень плотно мой орган врывается в её нутро. На мгновение остановился, когда бедра уперлись в напряженные ягодицы и стал быстро двигаться, вперед-назад гоняя своего «молодца» внутри вагины. Сначала она вздрагивала, когда я, подаваясь вперед, утыкался концом головки в матку. Потом начала стонать, покручивая пухлым задом. Изначально её руки просто комкали покрывало по сторонам, но потом она громко простонав что-то нечленораздельное, аккуратными пальчиками сжала свои груди. Даже в полумраке я видел, как исказилось в этот момент лицо. Гримаса страсти и похоти «неузнаваемой маской» прикрыла лицо. В спальне хлюпало, чмокало, и раздавались глубокие вздохи и тихие охи.
— Да-а-аааа! – почти победно вырвалось из её перекошенного рта. – Ещё… быстрее… глубже!
— Хочешь глубже? – я словно обезумев, схватил её за бедра, рывком прижимая к себе… и остановился. Головка члена уткнулась в горячую и напряженную матку, а я все давил, давил, давил. Давил вперед и вверх, словно пытаясь разорвать приютившее меня лоно пополам. Напряженные мышцы живота свело от натуги. – Так? – покрасневшим от напряжения лицом просипел я.
— … — она замотала головой сначала вверх-вниз, а потом откинувшись назад из стороны в сторону. Изо рта раздавался невнятный вой.
Я снова задвигался, вбивая свой член в её лоно и про себя, словно метроном, отсчитывая темп.
— Раз, два… – двигаюсь вперед, три… – короткая остановка, четыре-пять… – тело быстро движется назад. И снова, — раз-два; три; четыре-пять…
Через какое-то время мне надоело однообразие. Я быстро покинул «свой пост» рывком перевернул женщину на живот, стащил ноги на пол, заставив встать на колени, и снова трахал её теперь уже раком. Опять звонкие шлепки бедер о ягодицы, теперь она елозила животом и грудями по так и не убранному с постели покрывалу.
Я вспотел, вспотел, словно в бане. Пот со лба заливал лицо. Тело, покрытое испариной, было мокрым. Руки скользили по коже, а я, словно метроном, продолжал двигаться, ударяясь о её бедра. На мгновение остановившись, сбросил рубашку. Руки то поглаживали её напряженные ягодицы, то шлепали по ним ладонями. Потом я ухватился за них и раздвинул аппетитные булочки в стороны, словно пытаясь разорвать их. Через некоторое время свел вместе, ощутив, как возросло сопротивление моим движениям. Мне это понравилось. Мне вообще сегодня нравилось все! Нравилось, что я, наконец, осуществил свою мечту; нравилось, что первой женщиной у меня стала мать моего друга; и то, как она постанывала под моим натиском, выкручивая попкой замысловатые загогулины. А уж то, что у меня впереди целая ночь, бросало в эйфорию.
Именно это как бы отрезвило меня.
«- А куда, к черту я так спешу? – возникла у меня мысль. – Ну, кончу я и что? Топать домой? В опостылевшую общагу… Может лучше растянуть удовольствие „отщипывая его по кусочку“ и наслаждаясь, растягивая момент – смаковать?».
Комментариев 0