Лала. Вступление к части 3

— Ну и?... — растянувшись на кровати, спросил я с плохо скрываемым нетерпением.

Мы закончили заниматься любовью каких-то пять минут назад. Мощная сексуальная разрядка расслабила мое тело, но разум был неспокоен. Жена только что горячо отдалась мне, но я никак не мог выкинуть из головы мысли о том, что чуть раньше моя любимая с упоением глотала сперму Мурада, не догадываясь, что все происходит под моим пристальным наблюдением.

Обнаженная Лала стояла спиной ко мне, слегка нагнувшись, и копалась в ящике с вещами своей подруги. Практически сразу после нашего приезда Амина предложила моей жене носить любые понравившиеся ей вещи.

— Что «ну и»? — не оборачиваясь переспросила Лала. Казалось, она совершенно искренне не поняла, а чем речь.

Не сводя глаз с великолепной попки своей супруги, я постарался придать голосу уверенные и невозмутимые интонации:

— Как на пляж сходили?

— Отлично! — как ни в чем не бывало, она продолжила заниматься своим делом. По всей видимости, ответ казался ей вполне достаточным.

Я же был не намерен отступать, хоть и испытывал неизвестное мне прежде чувство сильнейшего стеснения перед собственной супругой. Превозмогая себя, я спросил глухим голосом:

— А поподробнее?

Наконец Лала выпрямилась и повернулась ко мне, безумно красивая, желанная и какая-то совсем новая...

— Что поподробнее? — она развела руки в стороны, держа в одной из них легкую светлую тунику, — солнце ласковое, водичка прекрасная. Искупалась, позагорала, что еще? Какие еще подробности тебя интересуют?

В ее голосе послышалось едва заметное недовольство. Однако я достаточно хорошо знал собственную жену, чтобы стало ясно: раздражение в ее словах было наигранным. На самом же деле Лала ждала, хотела, чтобы я начал расспрашивать ее о происходившем на пляже! Посмотрев ей в глаза, я совершенно отчетливо понял, что она прекрасно осознает, что именно меня интересует. Мгновенно вспомнив во всех подробностях, как именно Лала провела время с Мурадом, я погрузился в оглушающий вихрь эмоций. Моя супруга уговорила меня отпустить ее, пообещав, что расскажет обо всем, что там будет. Соглашаясь, я был готов услышать и принять от нее любую правду. Теперь же, когда я с полнейшей, сжигающей меня изнутри уверенностью знал, что дело вовсе не ограничилось совместным принятием солнечных ванн, Лала явно не собиралась посвящать меня в пикантные обстоятельства своего недавнего отдыха в компании развязного пузатого 55-летнего мужика!... Мне нестерпимо хотелось сказать ей, что мне обо всем известно, но мысль о том, чтобы признаться жене в слежке, приводила меня в ужас. Это было исключено. Выдать себя я не мог и в итоге лишь молча смотрел на великолепную в своей наготе Лалу. Та коротко пожала голенькими плечами и снова отвернулась к шкафу, будто невзначай оттопыривая сочную попку навстречу моему жадному взгляду.

Так продолжалось еще несколько минут. Лала вынимала из ящика очередную вещь подруги, и снова убирала на место. Я же, целиком охваченный шквалом противоречивых чувств, глазел на нее, не решаясь продолжить разговор. В конце концов, глубоко вдохнув, словно перед прыжком в пропасть, я спросил:

— У вас с ним что-то было?

Жена обернулась и вместо ответа вопросительно подняла тонкую бровь, продолжая невозмутимо разыгрывать передо мной полнейшее непонимание.

— С Мурадом, — уточнил я, понимая, насколько глупо я выгляжу, но уже не в силах остановиться, — чем вы с ним занимались?!

Лала посмотрела на меня очень серьезно.

— Самир, мы с Мурадом купались и загорали, — медленно и внушительно проговорила она.

Никаких дополнительных сведений снова не последовало. Я с трудом подавил разочарованный вздох. Вывести супругу на откровение не удавалось. Она либо просто нарушала наш недавний уговор, либо не считала ничего из случившегося на пляже чем-то таким, о чем бы посчитала нужным рассказать мне. Оба этих варианта приводили меня в бешенство! Однако выдать своих эмоций я не мог, ведь в этом случае я бы непременно обнаружил себя. Лала ни в коем случае не должна была узнать, что я всю дорогу следил за ней с Мурадом. У меня буквально потемнело в глазах, но в памяти максимально отчетливо стояла недавняя картина, рассмотреть которую, на мою беду, мне удалось в самых мельчайших деталях... Ее нежные, чувственные губы, искусно балующие его твердую плоть...

Член Мурада не отличался хоть сколько-нибудь впечатляющими размерами. Днем мне уже довелось видеть его в невозбужденном состоянии, когда этот чересчур гостеприимный хозяин дома, явно ничего не слышавший ни о комплексах, ни о правилах приличия, выскочил перед нами из бани в чем мать родила и попросил принести ему полотенце. Тогда его пенис выглядел совсем неказисто: коротенькая, чуть толстоватая сарделька болталась под полноватым тугим пузом поверх крупных мохнатых яиц. В тот момент я сразу невольно отметил абсолютную, полнейшую непринужденность, с которой Мурад предстал нагишом не только передо мной, но и перед моей супругой, будучи едва знакомым с нами. Тогда я буквально оторопел от неожиданности. Однако я не мог не заметить того непередаваемого огонька, которым сверкнули глаза Лалы при виде голого Мурада, безо всякого стеснения разгибающегося в дверях бани во весь свой немалый рост. Во взгляде моей жены отразилось удивление, быстро сменившееся любопытством, а затем, всего через мгновение, Лала смотрела на него с восхищением!... Его откровенная непринужденность, которую трудно было не назвать элементарной наглостью, не только не оттолкнула ее, но напротив, привлекла ее крайне пристальное внимание. Теперь я понимал, что, скорее всего, именно поэтому она нисколько не сопротивлялась, когда через пару минут Мурад смело стягивал с нее верх сарафана и бесцеремонно лапал ее великолепную грудь под весьма формальным и сомнительным предлогом заботы о ее коже. Поначалу мне казалось, что Лала сильно смущена его развязным поведением, и ее покорность объясняется именно этим. Но сейчас, когда она с невинным видом скрывала от меня те факты, которые имели место на пляже, я с бешеным безмолвным негодованием осознавал, что ей нравилось все происходящее...

На реке мне невольно пришлось рассмотреть обнаженного Мурада во всех подробностях. Большие, сильные ноги были чуть расставлены в стороны. Широкие плечи уверенно расправлены. Полноватый, но в то же время не обвисший живот, покрытый темными курчавыми волосами, подавался немного вперед, а под ним твердо торчал готовый на новые похождения член... Эрекция у этого уже немолодого мужчины была поистине отменная. Недлинный, слегка широковатый в обхвате член немного изгибался к верху и стоял крепко, несокрушимо. Ничем не примечательные габариты нисколько не смущали его. Всю дорогу Мурад держался предельно непринужденно, ничем не стесняя своего поведения и двусмысленных манер, однако в его действиях удивительным образом не просматривалось откровенной похоти. Он без малейшей суеты избавлял молодую замужнюю девушку от остатков одежды, авторитетно рассуждал с ней о наших отношениях, совершенно по-хозяйски прикасался к ней, полностью обнаженной, и продолжительно изливался в благодарный ротик внушительным потоком семени. И все это Мурад проделывал с совершенно невозмутимым видом, буквально излучая спокойное достоинство и непоколебимую уверенность в том, что все эти приятности достаются ему абсолютно по праву.

Лала, вполне воспитанная и весьма скромная в общении с другими мужчинами, попала под пошловато-нахальное очарование Мурада, не успев даже удивиться тем беспардонным выходкам, которые сходу стал позволять себе этот наглый 55-летний кобель. Он вел себя настолько самоуверенно, что вместо справедливого возмущения Лала с первых минут их знакомства откликнулась на его бесстыдные прикосновения и сальные шуточки вполне благосклонно, негласно, но очень отчетливо поощряя его развязные манеры. В моей голове до сих пор звучал ее звонкий радостный хохот, когда Мурад щипал ее за грудь, едва познакомившись с ней. От этого воспоминания у меня сводило челюсти. Впрочем, никто не мешал мне сразу же прервать все это безобразие на корню, в нескольких понятных каждому словах напомнив и ему, и ей, кто кому приходится законным супругом, и какие моральные обязательства обычно накладывает на людей брачный союз.

Однако уже тогда, глядя, как взрослый деревенский мужик без зазрения совести здоровенной ладонью хватает мою жену за самые что ни на есть интимные места, я будто впал в какой-то завораживающий транс. Внимание других мужчин к моей жене уже давно не на шутку волновало меня, хотя она ни разу не дала мне повода для сомнений в своей верности. Представляя Лалу в объятиях другого, я неимоверно возбуждался. В какой-то момент я поделился этими мыслями с любимой. Тогда Лала удостоила меня лишь веселым смехом, приняв мои слова за шутку. Но впоследствии я еще не раз при удобном случае возвращался к этой теме, и жена наконец поняла, что возбуждение от мыслей о ее возможной измене — не надуманная ерунда, а вполне значимая сексуальная фантазия, которой я часто предавался, сладостно упиваясь пьянящим коктейлем из ревности, страха и желания. Впрочем, этих моих наклонностей она совсем не разделяла, нередко поднимая меня на смех, и в шутку подзадоривала меня, намекая на то, что однажды может поддаться соблазну и воплотить мои странные мечты в жизнь. В таких случаях я всякий раз приходил в трудноописуемое состояние: с одной стороны, меня злили эти ее намеки, и я испытывал обыкновенную ревность, а с другой, в глубине подогретого страстью сознания невыносимо желал, чтобы когда-нибудь сексуальные отношения Лалы с другим стали бы реальной частью наших отношений. А поверх всего этого бардака чувств всегда лежал банальный страх перед неизвестностью. Как могла бы сказаться на нас ее измена, я на самом деле не имел ни малейшего представления. Я даже не мог сказать, насколько вообще готов к такому повороту в нашей супружеской жизни.

Как бы там ни было, все это были лишь фантазии и полусерьезные разговоры. На деле же мы жили вполне традиционным семейным укладом. Основой наших отношений была настоящая, глубокая и беззаветная любовь и взаимность во всем. В интимном плане все также было довольно стандартно и полноценно. Секс устраивал нас обоих. Лала очень любила чувствовать в себе мой немаленький член, и я всегда был счастлив доставить ей очередное яркое телесное удовольствие. Словом, все у нас всегда было нормально. Но теперь...

Теперь Лала безо всяких колебаний заголяла свои интимные прелести перед едва знакомым мужчиной, по возрасту годящимся ей в отцы, с нескрываемой заинтересованностью рассматривала его тело и с искренним наслаждением смаковала во рту его сперму. И посвящать меня в детали своего нового увлечения она явно не собиралась. Такие перемены одновременно пугали и заводили меня. Я приподнялся на локтях и решился на еще один вопрос:

— Как он с тобой обращался?

Фраза далась с трудом. Слова не желали слетать с пересохшего языка. Лала снова повернулась в мою сторону.

— Прекрасно! — прижав ладони к обнаженной груди, ответила она, помолчала пару секунд и добавила с чуть хвастливой интонацией, — вкусненьким меня угощал...

Этот поворот в разговоре был уже куда интереснее! Прекрасно помня, каким именно лакомством Мурад кормил Лалу на пляже, я еле слышно спросил:

— Чем?

— А? — словно не расслышав, переспросила Лала, вынуждая меня повторить.

— Чем он тебя кормил? — все так же тихо выговорил я, еле двигая немеющим от волнения языком.

«Неужели, она сейчас признается?!» Эта мысль вмиг поставила меня на край пропасти, о шаге в которую я так долго мечтал, и рухнуть в которую я так сильно боялся.

— Клубникой... — мечтательно и сладко протянула Лала.

Я почувствовал, как от одного только ее голоса мой разум мгновенно заволакивает вязким горячим безумием, а член распрямляется в сумасшедшем приливе новой эрекции. Лала накинула на плечи тончайшую белую тунику Амины и обернулась вокруг себя, демонстрируя мне выбранный наряд. Невесомая ткань, легонько обвивала шикарные формы моей супруги, не столько прикрывая ее наготу, сколько наоборот акцентируя внимание на самых выразительных частях ее прекрасного тела. Мне показалось, что Лала красуется передо мной лишь для того, чтобы отвлечь меня от разговора, успевшего свернуть в не самую удобную для нее сторону. Про «белковый сироп» она рассказывать явно не собиралась. Я стиснул зубы и глубоко вдохнул носом, твердо намереваясь не отступать.

— Ну и как? Понравилось? — с легкой угрозой спросил я.

Жена на долю секунды распахнула тунику руками, позволив мне увидеть все то, чем совсем недавно было дозволено любоваться только мне, и тут же свела полы вместе. Отчего-то мне захотелось скрыть от Лалы свое возбуждение, и я натянул на себя одеяло, прикрывая бешеный стояк.

— О-о-чень! — выдохнула Лала, жмурясь от приятных воспоминаний, — у Мурада такой вкусный сорт!..

Мне хотелось рвать и метать, но никоим образом нельзя было раскрыть перед ней, что мне известно немного больше, чем она соизволила рассказать. Я лихорадочно соображал, как можно было бы раскрутить жену на большую откровенность, но на ум ничего не приходило. Волна горькой досады уже было захлестнула меня, но тут в голову пришла обжигающая мысль, и я не успел ее хоть сколько-нибудь обдумать, а слова уже сами слетели с моих дрожащих губ:

— Вкуснее моей спермы?!

Этот вопрос я словно услышал со стороны. Мой голос звучал глухо и неуверенно. Произнеся эти слова, я тотчас понял, как глупо выгляжу. К тому же, Лала могла догадаться, что мне что-то известно. Однако внешне она никак не проявила ни малейшего замешательства и ответила без промедлений и раздумий:

— Намного, дорогой! Прости! — она коротко хихикнула и шутливо облизала кончиком языка верхнюю губу, плотнее запахиваясь в коротенькую тунику.

Я хотел ее до умопомрачения и был уже готов рвануться к ней, чтобы утащить в постель и жестко отодрать свою прекрасную негодницу до новых криков оргазма, а потом залить ее бесстыжий ротик своей спермой, которую Лала с таким удовольствием променяла на новый «сорт». Я уже почти сел на кровати, но стук в дверь пригвоздил меня к месту, заставив снова принять лежачее положение и торопливо прикрыть одеялом торчащий пенис.

— Молодежь, шашлык готов! — послышался бодрый голос Мурада, и дверь тут же резко и широко открылась, легко впуская в комнату улыбающегося хозяина дома. Зачем он постучался, было непонятно. По крайней мере, разрешения войти он ждать не стал ни секунды.

Я до самого горла натянул на себя одеяло, предательски вздымающееся вверх у меня между ног. Лала повернулась лицом к двери, машинально отпустив полы туники, которые тут же разошлись немного в стороны. Этого было более чем достаточно, чтобы продемонстрировать отсутствие на ней нижнего белья. Мурад скользнул по ней глазами и сразу же перевел задорный взгляд на меня.

— Самир! Ты никак замерз? — весело обратился он ко мне, впрочем, не дав ответить, — гляди-ка, как жена твоя легонько приоделась, и ничего!

Он кивнул в сторону Лалы, неподвижно стоящей в центре комнаты в практически ничего не скрывающей тунике, и дальше смотрел уже исключительно на нее, беззастенчиво обвивая откровенно блудливым взглядом полуобнаженное тело моей супруги. На нем самом были только широкие шорты и сланцы.

— Ой! — наконец спохватилась Лала и торопливо застегнула несколько далеко расставленных друг от друга пуговиц.

Теперь ткань еще сильнее облегала каждый изгиб молодого тела, делая Лалу потрясающе сексапильной. Туника была настолько короткой, что снизу едва доходила ей до середины ягодиц. Впрочем, спереди она все же была несколько длиннее, благодаря чему удавалось сохранять хоть какие-то остатки приличий. Но в целом моя жена выглядела невероятно соблазнительно.

— Ну что, красавица, к баньке готова? — подмигнул ей Мурад.

— Ага! — тоненько пропела Лала.

— Ну вот и славно! — расплылся в улыбке Мурад, — поужинаем, коньячку с Самиром дернем. Как раз к тому времени натопится хорошенько, и пойдем тебя купать. Ух, пропарим тебя по полной программе!

Говоря это, он сладко улыбался, лукаво приподнимал брови, подмигивал ей... Я же только молча переводил взгляд с него на жену и обратно. Лала во все глаза смотрела на Мурада, непроизвольно прикусив нижнюю губу и безрезультатно пытаясь одернуть предательски коротенькую тунику хоть немного пониже. На ее груди тонкая светлая ткань натянулась настолько, что стали слегка просвечивать коричневые ореолы, в середине которых крайне отчетливо торчали отвердевшие соски, с головой выдавая ее возбуждение. Я готов был поспорить на что угодно, что между плотно сведенных прекрасных ножек моей любимой уже вовсю мокро и горячо...

— Так, ну пошли, молодые люди! Поужинаем на свежем воздухе и в баню, — Мурад шагнул к Лале, приобнял ее за талию и безо всяких церемоний повлек в сторону двери.

Его слова формально были обращены к нам обоим, но фактически все его поведение красноречиво указывало на то, что на самом деле его, конечно же, интересует только стоящая перед ним молодая полуголая красавица со стоячими от желания сосочками. А учитывая кое-что из подсмотренного мной сегодня днем, я ни секунды не сомневался, что такая «ерунда», как семейное положение, вовсе не может служить для Мурада хоть каким-нибудь препятствием к тому, чтобы сделать знакомство с прекрасной Лалой как можно ближе.

Я был готов порвать наглого кобеля на части, но в то же самое время я, поражаясь самому себе, осознавал, что до беспамятства очарован той приветливой готовностью, с которой моя жена отзывалась на масляные взгляды и нескромные прикосновения едва знакомого мужчины намного старше ее. То, что согласно любым традициям семейного уклада должно было вызывать у меня справедливое негодование, наоборот приводило меня в чувство необъяснимого восторга...

Уже в дверном проеме Мурад обернулся ко мне со своей неизменной простовато-дружелюбной улыбкой:

— Самир, догоняй! — он легким кивком пригласил за собой.

Они стояли вполоборота ко мне всего пар секунд, но за это время в мое сознание нестираемым клеймом впечаталась немыслимо волнующая картина: лысый пузатый мужик, по-хозяйски прижимающий к своему обнаженному торсу мою жену, одетую лишь в полупрозрачную коротенькую тряпочку. Лала тоже непроизвольно обнимала Мурада за талию одной рукой. Другая ее ладошка лежала на его выпирающем вперед животе. Как только мой взгляд стал направлен туда, Лала сместила руку ниже. Холеные нежные пальчики ласково играли с темными курчавыми волосами на несколько сантиметров ниже пупка. Еще ниже уже начинались дурацкой расцветки шорты, между ног откровенно вздыбленные непристойным шатром. Всего на мгновение я поднял взгляд и посмотрел Лале в лицо. На сладких губках играла едва заметная улыбка, прекрасно знакомая мне.

Именно в эту улыбку я обычно впивался своим ртом, засасывая губы и язык сладко постанывающей Лалы в горячем поцелуе за секунды перед тем, как начать срывать с нее одежду и долго, с упоением любить свою ненаглядную жену... Она всегда улыбалась так, когда нестерпимо хотела немедленного, жаркого, неистово страстного секса... Вот и теперь, казалось бы, буквально только что вдоволь натрахавшись с любимым мужем, она тем не менее мгновенно «поплыла», с нескрываемой охотой отдаваясь в грубоватые объятия самоуверенного похотливого мужлана с вечно стоячим членом, пусть и небольшим (особенно по сравнению с моим), но зато беспредельно жадным до тепла роскошного молодого тела. Его разнузданные манеры и почти полное отсутствие приличий в поведении заводили мою жену куда сильнее, чем мои ласки, выверенные и прекрасно отработанные за несколько лет супружеской жизни.

Наши с Лалой взгляды на мгновение встретились, и этого хватило, чтобы я смог безошибочно прочесть в любимых глазах: «Ты ведь не против, милый, чтобы игра, о которой ты так много фантазировал, наконец, началась? Готов ли ты узнать, как далеко я смогу зайти?» Мое молчание было утвердительным ответом на эти очень неоднозначные вопросы. В противном случае я не лежал бы неподвижно под одеялом, вместе с ревностью и смятением чувствуя, как член буквально распирает от эрекции, как будто это меня, а не его она «ненароком» щекотала сейчас над самым лобком. Однако я все еще не шевелился, глядя, как они разворачиваются и уходят, а широкая ладонь Мурада уже не в первый раз за сегодня неторопливо поглаживает великолепные сочные ягодицы моей жены, безо всяких колебаний проникая под ткань туники, будто случайно проводит ребром в ложбинке между ними а потом легонько похлопывает по манящей попочке, мягко и соблазнительно подгоняя млеющую от бесстыдных прикосновений Лалу поближе к поспевшему шашлыку, а главное — к натопленной специально для нее баньке...

Продолжение следует.