Когда одна дверь закрывается... / When one door closes... © Hooked1957

Когда одна дверь закрывается... / When one door closes... © Hooked1957

От автора:

Искреннее спасибо Harddaysknight за его критическое прочтение моей истории перед публикацией. Все начиналось совсем по-другому и переросло в то, что есть сейчас, и мне нужно было убедиться, что я не оставил слишком много вещей без внимания.

****************************

Я притащил свою задницу в прачечную, в типичное серое воскресное утро в семь. Я понятия не имел, был ли день за окном серым, но, думаю, все чувствуют себя таковыми, когда находятся в прачечной в воскресное утро.

Я пользовался услугами прачечной, только в течение последнего года или около того. До этого, моя жена стирала наши вещи, в нашей собственной прачечной в подвале нашего дома. Я переехал примерно год назад, а шесть месяцев назад, моя жена стала моей бывшей женой, и прачечная теперь находилась в моем бывшем доме.

Итак, я завел себе новую привычку - в воскресенье рано утром идти в прачечную, расположенную в миле от моей квартиры. Хотя мне не очень нравится рано вставать и стирать, я не хотел, чтобы этот ритуал нарушал мои выходные, поэтому я рано приходил в прачечную и рано уходил. Я избежал хлопот, связанных с ожиданием машины в загруженный день, и необходимости, возможно, вступать в вежливую беседу с другими посетителями. В конце концов, разве воскресное утро не предназначено для похмелья и спокойного чтения газеты?

Я ходил в одну и ту же прачечную, в течение последних девяти месяцев или около того, и, возможно, я видел ее раньше, но никогда не обращал на нее внимания, но в этот раз все было иначе: одно из колес тележки, которую она тянула, казалось, было немного погнуто, из-за чего тележка катилась неустойчиво. Она была завалена грязной одеждой, и ей было трудно одной рукой катить ее за собой, а другой пытаться удержать дверь открытой.

Я увидел это, просматривая спортивную газету, и, будучи, в общем-то, хорошим парнем, отложил газету, подошел к двери и придержал ее, как джентльмен, пока она затаскивала тележку внутрь. Она подняла на меня глаза и одарила 100-мегаваттной улыбкой, с прекрасными белыми зубами и большими карими глазами.

— Спасибо, мистер, — сказала она, направляясь к ряду стиральных машин, у дальней стены прачечной.

Я подумал, что ей было лет 7-8, она была смешанной расы или, возможно, латиноамериканского происхождения, с копной длинных вьющихся каштановых волос. Она была просто очаровательна. Я обернулся, ожидая увидеть родителей, идущих позади, но их не было. Теперь я была встревожен... и заинтригован.

Я наблюдал, как ребенок загружает в стиральную машину всю стопку одежды, не отделяя цветные вещи от белых, как меня учили. Затем она положила немного стирального порошка, который везла с собой в тележке, положила деньги в машину и нажала кнопку пуска. Она достала из сумки маленького плюшевого медведя, села на стул и тихо начала разговаривать с ним, пока стиральная машина делала свою работу.

Со своего места, почти на другой стороне прачечной, я мог видеть, что одежда на ней - джинсы, рубашка с длинными рукавами и розовая куртка, слишком легкая для 6, 5-градусного утра - видала лучшие времена. Хотя они не были грязными, они были выцветшими от возраста и износа. Она выглядела на один шаг лучше уличного бродяги, но в ее поведении чувствовалось спокойствие, которое просто не укладывалось в голове.

Я также не мог поверить, что родители отправили бы такого маленького ребенка, одного, стирать семейную одежду. Будучи сам родителем, я просто знал, что во всем этом деле что-то не так.

Что вернуло меня к моему собственному делу. Мои дети, в этот самый момент, вероятно, спали, укрывшись в своих теплых, удобных кроватях в моем бывшем доме. Когда они проснутся, возможно, через час или два, их мать, моя бывшая жена, скорее всего, приготовит для них горячий завтрак из блинов и яиц, а может быть, и бекона. Мой 13-летний сын, Итан, большой поклонник бекона, а моя 15-летняя дочь, Хейли, предпочитает блины. Моим любимым блюдом были вафли, но те дни счастливых воскресных утренних завтраков в кругу семьи, стали быстро угасающими воспоминаниями. Как и полагается при разводе, моя жена получила опеку над детьми, и хотя я получил некоторые права на посещение, жена, со всей своей гадливостью, настроила детей против меня, обвинив мой эгоизм в разрушении нашей семьи. Мои дети не хотели иметь со мной ничего общего, и это было совершенно очевидно в те несколько раз, когда мы были вместе.

Мое преступление: не сидеть спокойно, пока моя жена делала меня рогатым с другим мужчиной, во время долгой поездки на выходные, с тремя другими парами и мужчиной, с которым она, в итоге, занялась сексом, богатым парнем, который взял за правило заниматься сексом с женами других мужчин. Она и он разработали этот план, чтобы заняться сексом на одну ночь, а затем она вернется ко мне и будет полностью верна мне до конца нашей жизни, как это было до выходных. Поскольку она рассказала мне об этом заранее, это не было изменой, утверждала она, но на случай, если я захочу поднять шум, она заберет половину моих денег, половину моих вещей, весь дом и, как назло, испортит мои отношения с детьми, которые, конечно, достанутся ей. Когда я отказался, она получила все, что обещала, и, конечно, переложила вину на меня. Дети купились на это. Я был в полной заднице.

Мысли о тех семейных завтраках, заставили меня почувствовать голод, поскольку я ничего не ел с тех пор, как последняя сосиска проскользнула в мое горло, вместе с солодовым пивом Mickey's Malt в баре, в котором я сидел, наблюдая за игрой Knicks. На одной стене висела плохая имитация торгового автомата, рядом с которым стоял автомат с колой. Я был уверен, что тот, кто владеет прачечной, каждый день собирает деньги из обоих автоматов, иначе их давно бы взломали и разорили.

Я купил пачку M&Ms и диетическую колу. Как раз в тот момент, когда я доставал банку с колой, я взглянул на маленькую девочку. Она, казалось, спокойно наблюдала за мной, но потом я понял, что она смотрит не на меня, а на мои закуски.

Как я уже сказал, я чей-то отец, и выражение ее лица, когда она смотрела на мои закуски, ранило мое сердце. Я подошел к тому месту, где она сидела, и тихо спросил, не хочет ли она мою диетическую колу и M&Ms. Она заметно посветлела и села прямо на свой стул, затем на ее лице появилось грустное выражение, и она отказалась от моего предложения.

— Мама говорит, что я не должна брать еду у незнакомцев, особенно у мужчин, — объяснила она.

— Это очень хорошее правило, милая, и ты всегда должна слушать, что говорит твоя мамочка, — согласился я. — Вот что я тебе скажу. Я просто поставлю содовую и M&Ms на стул рядом с тобой, и ты можешь взять их, если хочешь. Я возьму себе еще и вернусь на свое место.

Я положил еду, вернулся к автоматам и купил себе еще одну диетическую колу и еще один пакетик M&Ms. Затем я вернулся на свое место и взял газету, тайком наблюдая за ней сверху. Примерно через пять минут, она взяла содовую и M&Ms и приступила к делу. Я улыбнулся про себя.

Я ушел примерно через 90 минут, сложив два своих пакета и положив их в машину. Уходя, я не думал о ребенке, погрузившись в свою жизнь и в то, как я собираюсь провести остаток воскресенья.

Честно говоря, я больше не вспоминал о ребенке, пока не пришел в прачечную в следующее воскресенье, снова около 7 утра. Тогда я подумал, не появится ли она снова. Конечно, примерно через полчаса, она подошла к двери, снова таща за собой тележку, заваленную одеждой. Я снова придержал для нее дверь, она еще раз поблагодарила меня и направилась к станкам у дальней стены. Я заметил, что на ней была та же одежда, что и на прошлой неделе.

Я подождал, пока она начнет загрузку, затем осторожно подошел и сел на сиденье рядом с ней.

— Я вижу, у тебя проблема с задним колесом на твоей повозке, милая. Ничего, если я попробую его починить?

Она утвердительно кивнула, играя со своим мишкой. Я перевернул повозку и увидел, что заднее правое колесо погнулось на оси. Я выпрямил его руками, а затем покатал повозку вперед-назад, чтобы проверить свою работу. Мгновенная починка повозки! Мой маленький друг, выглядел впечатленным.

— Кстати, я Алекс Роджерс, — сказал я, протягивая руку для рукопожатия.

Она протянула свою маленькую руку с таким достоинством, на какое только была способна, и сказала мрачным голосом:

— Мэдди Руиз. Очень рада познакомиться с вами, сэр.

— Ну, теперь, когда мы представились, мы больше не незнакомцы, — сказал я. — Что ты скажещь о содовой и конфетах?

— Можно мне на этой неделе настоящую колу? — спросила она, ее глаза были расширенными и вопросительными.

— Конечно. Одну настоящую колу для тебя, диетическую для меня и несколько M&Ms для нас обоих.

Мы сидели и общались почти два часа. Я взял блокнот и ручку из автомобиля и познакомил ее с игрой "Крестики-нолики". Ей понадобилось около пяти минут, чтобы понять, что к чему, но потом у нее стало получаться. Я позволил ей выиграть несколько раз, так же, как я позволял иногда выигрывать своим детям.

На минуту или две, я погрузился в свой собственный маленький мир, думая об играх со своими детьми. Затем я погрузился в размышления о том, как моя тогдашняя жена Трейси, глядя мне прямо в лицо, сказала, что собирается переспать с Робертом Голдстайном III, адвокатом из большого города, в ту ночь, когда завершилась моя жизнь, какой я ее знал.

— Это всего лишь одна ночь, Алекс. Она ничего не будет значить. Это будет просто секс.

— Что? Ты издеваешься надо мной? Это будет не просто секс. Это будет конец нашего брака! — заорал я в ответ.

— Не будь таким, Алекс! — крикнула она в ответ. — Не выбрасывай 18 лет брака, из-за одной ночи. Я не кралась за твоей спиной, как могла бы. Мы могли бы сделать это, и ты, возможно, никогда бы не догадался. Просто дай мне это, Алекс!

Трейси взяла Роберта за руку и пошла с ним в его спальню, в четырехкомнатном коттедже. Простояв с открытым ртом, как мне показалось, несколько часов, но, скорее всего, всего минуту, я взял свои вещи и ушел.

— Алекс, теперь твоя очередь, — сказала Мэдди, снова возвращая меня в настоящее.

Я отметил "X" в одной из боковых ячеек, и это дало Мэдди шанс, получить три "O" подряд по диагонали для победы. Она сделала свое лучшее триумфальное лицо, отмечая линию через свою тройку.

— Дай пять, Кид! — сказал я, держа руку на расстоянии вытянутой руки от нее.

Она посмотрела на меня сбоку, затем встала на свой стул и смогла дотянуться до моей руки, чтобы завершить "дай пять".

— Держи! — сказала она.

Я оставался в прачечной, пока одежда Мэдди не была постирана и сложена. Я предложил подвезти ее домой, но она сказала, что не может согласиться, потому что это "мамины правила".

— Мама - умная женщина. Я бы хотел как-нибудь с ней познакомиться, — сказал я.

— Ну, может быть, когда-нибудь. Она не слишком часто выходит в люди, — ответила Мэдди.

Мы продолжали общаться с Мэдди, пока зима превращалась в весну, а весна в лето. Я начал собирать небольшую сумку с бутербродами, для нас обоих, и закусками, а газировку покупал в прачечной. В это время утра, мне не хотелось есть, но я подумал, что если я съем сэндвич, то и она тоже съест, а она была ужасно худой. Тогда я начал упаковывать дополнительный бутерброд, сказав ей, что она может взять лишний, домой для своей матери. Она совсем не протестовала и всегда благодарила меня.

К этому времени она рассказала мне, что ей действительно 7 лет, и осенью она станет второклассницей, в начальной школе нашего района. Отца дома не было, и вообще Мэдди сказала мне, что никогда не встречалась со своим отцом. Ее мать, очевидно, подрабатывала вне дома, пока Мэдди ходила в школу, и хотя она не знала, чем занималась ее мать, но та всегда была дома к тому времени, когда Мэдди приходила из школы. Чаще всего, они с матерью оставались в своей квартире, иногда ходили в парк, когда была хорошая погода. В основном, они смотрели телевизор, и Мэдди была знакома почти со всеми последними мультипликационными фильмами, которые показывали детские каналы. Я не смог бы назвать и одного из них.

Денег на дополнительные услуги, похоже, не было, но мать, иногда, ходила на свидания в субботу вечером, оставляя Мэдди после ужина, с указанием ложиться спать в 9 вечера. Утром в воскресенье мать будила ее, давала деньги на одну стиральную машину и одну сушилку, и отправляла с тележкой в прачечную.

По правде говоря, моя жизнь, на тот момент, была не намного лучше, чем у Мэдди, хотя у меня, по крайней мере, было достаточно денег, чтобы жить. С алиментами, выплатой ипотеки и алиментами, моя зарплата ведущего программиста не оставляла много денег на дополнительные развлечения, обычно на случайный вечер в баре с друзьями. Я вообще не ходил на свидания. Я не скучал по этому. Однако я скучал по своим детям... по крайней мере, пока не вспомнил, как они относились ко мне после того, как мы с Трейси расстались. Я предпочитал думать о более счастливых временах с ними, но реальность всегда подпрыгивала и кусала меня.

— Где ты, черт возьми? — закричала Трейси, когда я поднял трубку в своем доме на следующее утро после того, как покинул дом Роберта Голдстайна на озере.

Мой телефон показывал, что сейчас 10:06. Насколько я помнил, время было уже 2:13, когда я опрокидывал в себя очередную порцию бурбона Eagle Rare. Должно быть, в конце концов, я, пошатываясь, добрался до спальни и заснул.

— Ты оставил меня на произвол судьбы, в доме у озера. Как мне добраться домой? — снова кричала она на меня.

— Пошла ты, сука! Пусть Роберт Голдстайн III отвезет тебя домой!

Я отключил трубку, пока она кричала что-то еще. Черт, с мобильным телефоном нельзя так резко бросать трубку, как со стационарным. В былые времена, я бы точно разбил телефон о стену, кинув в нее.

В следующее воскресенье, Мэдди появилась в прачечной на 15 минут позже обычного и без своего пакета одежды. По ее юному лицу текли слезы, и я подумал, что ее, наверное, ограбили. Она несла своего медвежонка, зажав его под правой рукой.

— Мама не пришла домой вчера вечером, и у меня нет денег на стиральные машины, — сказала она, когда я подошел.

— Она иногда не приходит домой? — как можно мягче спросил я.

Она отрицательно покачала головой, ее большие карие глаза блестели от слез.

— Мама всегда приходит домой. Это еще одно из ее правил.

Я успокоил ее и дал ей еду, которую принес с собой для нее. Я был на другой территории и не знал, что делать.

— Есть ли кто-то, с кем ты можешь остаться, пока твоя мама не вернется домой? — спросил я.

Она снова покачала головой, на этот раз, с полным ртом арахисового масла и желе.

Я знал, что не могу оставить ее одну в квартире, но если я позвоню в полицию без плана, они, несомненно, отправят ее в приемную семью в течение дня и, возможно, заберут ее у матери навсегда, если сочтут, что она недостаточно хорошо заботится о ребенке, в чем у меня уже были сомнения.

— Как насчет того, чтобы пойти в твою квартиру и оставить твоей маме записку о том, что мы в моей квартире. Она может позвонить мне, когда вернется домой, и я привезу тебя к ней.

Я видел, как у нее закрутились колесики. Это было нарушением одного из правил ее матери, но поскольку ее мама не вернулась домой, я не думаю, что она хотела провести день одна в своей квартире.

Она, наконец, кивнула в знак согласия. Сложив мои вещи и положив их в машину, мы отправились сначала в ее квартиру. Мы ничего не собирали в квартире Мэдди, потому что там просто нечего было собирать. Те несколько предметов одежды, которые у нее были, она либо уже надела, либо они лежали среди грязной одежды, ожидающей своей очереди в прачечную. Я сказал ей, что мы где-нибудь остановимся, и я куплю ей несколько вещей, включая новую зубную щетку и расческу. Она грустно улыбнулась. Я оставил записку, с моим именем и номером телефона, на середине маленького кухонного стола, затем мы отправились за вещами для Мэдди.

Я позволил ей выбрать несколько топов и пар джинсов, а также нижнее белье и носки в ближайшем магазине Dollar General. В то время как она, казалось, была в полном восторге, я пытался понять, что мне делать, если ее мама не вернется быстро.

Мы смотрели мультфильмы и канал "Дисней". Я приготовил нам обед и ужин, а в 9 часов уложил ее спать в свободной комнате, на диване. Я планировал на следующий день позвонить на работу и взять личный день, чтобы разобраться с некоторыми делами.

Мы с Мэдди дождались обеда, чтобы вернуться в ее квартиру в понедельник, но там не было никаких признаков того, что кто-то был там, после нас двоих накануне. Я немного пошарил по квартире и нашел ящик в комоде ее матери, в котором лежали бумаги. Среди найденных вещей было свидетельство о рождении Мэдди, в котором, как я заметил, не было имени отца. Ее мать звали Фиона Руис. Я взял свидетельство о рождении, вместе с фотографией Мэдди и ее матери.

Фотография, вероятно, была сделана, когда Мэдди было около двух лет. Она выглядела чуть больше, чем ребенок. Они обнимались перед камерой. Фионе на вид было около двадцати пяти лет, у нее были такие же длинные вьющиеся каштановые волосы, как у Мэдди. Обе улыбались на снимке, и хотя Фиона была красивой женщиной, ее глаза все еще смотрели устало и печально. Я подумал про себя, не вырос ли этот взгляд, за последние несколько лет.

Мэдди наблюдала за тем, как я тщательно перебираю вещи ее матери. Я попытался завязать с ней легкий разговор и объяснил, что ищу то, что может помочь нам найти ее мать. Казалось, она приняла это.

Когда мы вернулись в мою квартиру, я включил телевизор на канал "Дисней" и усадил Мэдди, затем пошел в свою спальню, позвонил в полицию и заявил о пропаже Фионы Руис. Мне нечего было сказать офицеру, который принимал звонок, в основном, я говорил о том, что с ней должно было что-то случиться, чтобы она оставила своего ребенка одного.

— А ребенок сейчас один в квартире, сэр? — спросил офицер.

— Нет, она со мной. Я самый близкий друг для ребенка. Я буду рад оставить ее с собой, пока все не разрешится.

— Если вы согласитесь сделать это, пока с вами не свяжется служба опеки, я буду вам очень признательна.

Я беспокоился, что Мэдди окажется где-нибудь в приемной семье. Никто из моих знакомых, кто был в приемной семье, не отзывался об этой системе хорошо. Я знал, что смогу сделать все правильно, если мне разрешат оставить ее у себя. Пока я размышлял над этим, откуда-то из глубины моего мозга я вспомнил, что у жены моего босса, Дарлин, есть влиятельные друзья в сфере социальных услуг. Может быть, мне удастся выторговать услугу.

Мне хотелось бы думать, что мы с боссом были в хороших отношениях. Я проработал на него 20 лет и сделал для его компании чертовски хорошую работу. Мы всегда хорошо ладили и в личном плане, и он и его жена были рядом со мной во время развода.

Дарлин Ластер появилась в моей квартире минут через 20, после моего разговора с ее мужем. Сказала, что хочет завести нового друга. Я представил ее Мэдди, и, как Крысолов, Дарлин очаровала девочку за пять минут... и наоборот. Когда она уходила примерно через час, я обнял ее и получил обещание, что она сделает все, что в ее силах, чтобы Мэдди осталась со мной. Позже в тот же день, ко мне в квартиру зашли два офицера полиции. Они не слишком надеялись найти Фиону Руис. Я передал им копию фотографии Мэдди и ее мамы.

Во вторник я вернулся на работу, взял Мэдди с собой и записал ее в детский сад нашей компании. Дарлин помогла создать его около 15 лет назад. Я никогда не пользовался им для своих детей, потому что Трейси была матерью-домохозяйкой до тех пор, пока дети не могли сами себя обслуживать после школы, но для меня, играющего отца-одиночки, это была находка. По крайней мере, пока не началась школа, я брал Мэдди с собой на работу утром, обедал с ней в полдень и забирал ее домой вечером. В целом, это была довольно милая схема.

То, что Мэдди была со мной, помогло мне пережить то, что мои собственные дети бросили меня. Я редко их видел, а когда видел, то обычно просто ужинал в местном ресторане. Я не брал Мэдди с собой, когда встречался со своими детьми, оставляя ее с соседкой, миссис Оливарес. Им не нужно было показывать ей, свое отношение ко мне.

Мэдди была для меня глотком свежего воздуха. Из-за нехватки средств, они с мамой мало что делали за пределами своего дома, поэтому многое из того, что я делал с Мэдди, было для нее новым опытом. В первый раз, когда мы пошли в настоящий ресторан, а не в какой-нибудь Макдональдс, она была заворожена, как человек, только что прибывший с другой планеты. Когда мы пошли в парк и остановились, чтобы съесть крендель и выпить содовой после того, как она поиграла на детской площадке, можно было подумать, что я пригласил ее на чай. Думаю, она улыбалась с неделю, после первого раза. Я знаю, что я улыбался неделю после этого, просто слушая, как она восклицает о своих впечатлениях.

Она начала учить меня испанскому. Очевидно, она была двуязычной и очень смеялась, когда я путал слова и фразы. Однажды в "Макдональдсе", я заказал конину и колу, и она так смеялась, что начала плакать. В ее невинности, ей и в голову не приходило, что большинство людей не говорят на двух языках.

Я оставил ее в той же школе, в которую она пошла в первый класс, потому что это было проще всего для школьной системы. У меня было ее свидетельство о рождении, поэтому они не задавали много вопросов, когда я вписал себя, в качестве ее контактного лица и свою квартиру, в качестве ее адреса.

Я так и не получил ответа ни от полиции о матери Мэдди, ни от агентств социального обеспечения, которые хотели бы передать Мэдди в приемную семью. Должно быть, Дарлин выкрутила кому-то руки ради меня, или городские власти просто решили, что у них слишком много невыясненных дел, чтобы беспокоиться о нас с Мэдди.

Мои кулинарные навыки также улучшились, потому что, когда Мэдди осталась со мной, пицца и пиво были неприемлемой едой, поэтому мы начали смотреть кулинарные шоу на канале "Фуд" и вместе готовили на кухне. Это то, чего я никогда не делал со своими детьми, потому что Трейси была отличным поваром, должен признать. Но с помощью моей Мэдди, я учился и становился лучше, и на кухне у нас было очень весело.

Я не буду лгать и говорить, что у нас все было идеально. У нас были размолвки и проблемы, как у любой другой семьи, но это было именно так - как у любой другой семьи. Мы были вместе чуть больше года, и Мэдди и я, выросли в нашу собственную версию семьи. И на это мне указали в школе Мэдди, в начале третьего класса. Однажды вечером мы были на дне открытых дверей школы и шли по коридору, когда одна из подруг Мэдди и ее родители, подошли поздороваться. Подруга Мэдди представила своих родителей как "мои мама и папа", а затем Мэдди представила меня, как своего папу. Я даже не думал о нашей семье в таких терминах, и когда она назвала меня своим папой, я чуть не упал в обморок от невероятной радости, услышав эти слова. На секунду я поперхнулся, у меня помутилось в глазах, и мне пришлось извиниться перед Рейнольдсами за свое минутное молчание, сказав, что у меня в горле застрял кусочек закуски. Мэдди поняла это, посмотрела на меня косо и сжала мою руку. Она больше никогда не называла меня Алексом, и ничто не могло порадовать меня больше.

Мне было так весело снова стать родителем, что я даже не заметил, что не встречался с женщиами более двух лет, когда однажды Мэдди заговорила об этом в продуктовом магазине. Мы ходили вверх и вниз по проходам, наполняя тележку продуктами из нашего списка покупок, когда в отделе продуктов, мы прошли мимо невысокой женщины. Я ничего не подумал об этом, но Мэдди дважды взглянула на женщину, когда мы проходили мимо нее.

— Вау, папа, это действительно красивая женщина. Ты должен пригласить ее на свидание, — сказала Мэдди.

Я просматривал список покупок, когда она сделала это заявление, поэтому я сразу же остановил тележку и внимательно посмотрел на женщину, мимо которой мы только что прошли. Она была прекрасна! И тут она подняла на меня глаза, и мы смущенно улыбнулись друг другу.

— Ну, разве ты не собираешься сказать ей что-нибудь, папа? — спросила Мэдди, глядя на нас.

В этот момент мне захотелось, чтобы пол поглотил меня, но какого черта, может быть, женщина даст нам с Мэдди пропуск, так что я попробовал по-старому.

"Привет. Я Алекс. Это Мэдди. Как ты только что слышала, Мэдди считает, что я должен пригласить тебя на свидание или что-то в этом роде, — заикаясь, проговорил я.

— А ты что думаешь? — спросила она, глядя мне прямо в глаза и одаривая меня улыбкой на миллион долларов.

— Уууххх...

Я был полностью сражен. Карамельного цвета кожа, красивые белые зубы, улыбка, способная растопить лед... и мое сердце. На вид ей было около 158 см, 50 кг, возможно, 35 лет, и хотя она была одета в легкую куртку, казалось, что у нее есть изгибы в нужных местах и она хорошо сидит в джинсах. На ее левой руке не было кольца. Я быстро подумал, заметила ли это Мэдди?

— Не хочешь ли ты поужинать с нами как-нибудь вечером? Все вместе... или только ты и я, если ты предпочитаешь.

— Mueve suavemente, Romeo (Умерь свой пыл, Ромео - пер.), — дразняще сказала Мэдди по-испански.

— Это был хороший ход - попросить свою дочь, поискать для тебя одиноких женщин в бакалее, — ответила женщина, пока я краснел.

— Нет. Честно говоря, это была не моя затея. Я бы никогда так не поступил. Честно.

— Да, точно, Ромео. Я покупаю это... нет. Но да, я бы этого хотела. Поужинать с вами обоими. Кстати, я Черри Робертс.

— Серьезно? Это было так просто? Черт, мне давно следовало использовать этот образ, — сказал я, и мы с ней захихикали.

Мы назначили свидание на следующую субботу. Она сказала, что любит итальянскую кухню, а у нас с Мэдди есть несколько хороших рецептов. После того как мы обменялись номерами телефонов и я дал ей свой адрес, мы с Мэдди повернулись, чтобы продолжить шопинг. Мы с Мэдди ударили кулаками, когда повернули за угол к проходу.

— Да... никакой подставы, точно! — крикнула она нам вслед.

Наконец наступила следующая суббота. Клянусь, дни не могли идти медленнее. После уборки квартиры, мы с Мэдди занялись приготовлением домашней лазаньи, чесночных хлебных палочек и салата, а на десерт - домашние тортони. Готовка успокоила мои нервы, потому что, по правде говоря, я был нервным, как нашкодивший кот. В конце концов, прошло более 20 лет с моего последнего свидания.

И тут меня осенило - резко. Прошло 20 лет, с моего последнего свидания. Конечно, все эти последние свидания были с Трейси, и мне пришлось хорошенько подумать, чтобы вспомнить, с кем я встречался до того, как мы с Трейси сошлись. Думаю, это могла быть Марианна Риццо. Последний раз я слышал о ней, что она вышла замуж за следующего парня, с которым встречалась после меня. Мне было интересно, женаты ли они до сих пор, или ее брак пошел в том же направлении, что и мой.

"Спокойно, парень", - наконец, сказал я себе. - "Это свидание, просто чертово свидание, а ты уже думаешь о браке".

Не только я, казалось, был готов к этому; Мэдди тоже выглядела воодушевленной. Она была рядом со мной, помогая мне, пока мы убирали, а потом готовили. Я не осознавал этого, но Черри была первой посетительницей нашей квартиры, которая не была миссис Оливарес или была старше, примерно, десяти лет.

Ужин прошел хорошо, как мне показалось. Поначалу было немного нервно, но присутствие восьмилетнего ребенка - отличный ледокол.

— Моя мама тоже не была замужем. А ты когда-нибудь была замужем, Черри? — спросила она, когда я принес Черри бокал "Гальяно", вскоре после ее прихода.

Черри покраснела почти так же, как и я, от этого вопроса. Затем она посмотрела Мэдди прямо в глаза и мягко сказала:

— Раньше я была замужем за замечательным человеком, детка. Но это было в прошлом.

Я увидел, как на ее лице отразилась печаль, а затем боль, когда она отвечала на вопрос.

— Папа тоже был женат. И у него есть еще двое детей, кроме меня, — продолжала Мэдди.

В этот момент я решил, что мне лучше рассказать Черри в краткой форме о своем браке и разводе и о том, как я стал отцом Мэдди. Она восприняла все это спокойно, со стоическим выражением лица. Она и Мэдди, обе, выглядели немного заплаканными, когда я дошел до части о том, что мать Мэдди не вернулась домой.

Однако грусть быстро прошла для Мэдди, которая затем спросила Черри о ее имени.

— Классное имя, Черри. Наверняка твои родители были веселыми, когда ты была ребенком.

— Ну, это довольно забавная история, детка, — ответила Черри. — Вообще-то мое настоящее имя Марселла, а для краткости, меня звали Селла. Однажды в продуктовом магазине, мой младший брат увидел коробку вишен в шоколаде "Селла", и после этого, он стал называть меня "Вишенкой". Это прижилось, и теперь все меня так называют, так что я тоже так называюсь.

— Ну, тебе оно подходит гораздо больше, чем Марселла, — вклинился я. — Я вижу очки в толстой темной оправе, мужские руки и крепкий зад.

— Ооо. Это сурово, — хихикнув, ответила Черри. — Ты никогда, никогда не будешь называть меня по имени.

Черри оставалась с нами, пока Мэдди не пора было ложиться спать в девять. Потом она сказала, что ей тоже пора идти. Я надеялся, что она была не просто вежлива, когда сказала, что хорошо провела время, и что в следующий раз, мы должны сделать это в ее квартире.

Я быстро чмокнул ее в губы, когда она выходила за дверь. На короткую секунду мне показалось, что я чувствую запах возбуждения, но прошло так много времени, что, возможно, мне просто приснилось.

— Она мне нравится, папа. Я думаю, она нам подойдет, — сказала Мэдди после того, как я закрыл дверь.

Я должен был признаться хотя бы самому себе, что ребенок был прав... пока что.

Мы проводили семейные вечера свиданий пять суббот подряд, и я думаю, что мы все хорошо провели время. Однако я знал, что мне нужно попробовать встретиться один на один, чтобы понять, есть ли у этого шанс куда-то продвинуться. Мэдди хорошо восприняла новость, когда я сказал ей, что приглашаю Черри в ресторан - только мы вдвоем - и что она проведет вечер с миссис Оливарес. Я, конечно, не собирался оставлять Мэдди дома одну, как это делала ее мать. Я бы никогда не стал критиковать маму Мэдди, но оставлять восьмилетнего ребенка дома одного, пока я иду на свидание, я не собирался. Кроме того, думаю, и Мэдди, и я прекрасно понимали, что в последний раз, когда ее оставили одну дома, все обернулось не очень хорошо.

Я заказал столик в хорошем стейк-хаусе для нашего первого "свидания наедине", как называла его Мэдди. Я знал, что настроение определенно будет другим, когда появился у двери Черри, чтобы забрать ее. На ней было несколько облегающее шелковое платье, открытое спереди, так что ее пышные 36С были хорошо видны, и достаточно короткое, чтобы ее стройные ноги казались немного длиннее. Она была накрашена чуть больше, чем обычно, и пользовалась другими духами, чем-то более сексуальным и пряным, но не слишком сильным.

— Черт, я совсем забыл взять свою палку. Как, черт возьми, я собираюсь отбиваться от всех остальных мужчин?

— Если ты думаешь, что этот серебряный язык поможет тебе добиться чего-нибудь... что ж, возможно, ты прав, — рассмеялась она в ответ.

Мы отлично поужинали и приятно пообщались на более взрослые темы без Мэдди, хотя было немного странно, что она не со мной.

— Ты сейчас скучаешь по ней, не так ли? — неожиданно спросила Черри, глядя прямо мне в глаза.

— Вроде того, — признал я. — За исключением школы и работы, мы всегда вместе, и я ни капли не возражаю.

— Ты действительно скучаешь по первым двум, не так ли? — спросила она.

— Ужасно, хотя и не с тем отношением, которое появилось после моего ухода. Я знаю, что они еще дети, но они даже не пытаются смотреть на вещи с моей точки зрения. Моя бывшая, действительно настроила их против меня.

— Мне кажется, что ты хорошо ладишь с детьми, — продолжал я. —Если ты не возражаешь, если спрошу, почему у тебя никогда не было детей?

— Нет, я не возражаю. Мы рассматривали этот вопрос в то время, когда я приняла абсолютно самое глупое решение в своей жизни. Я не уважала и изменяла своему мужу, и все ради острых ощущений, от незаконного секса. Я была глупой, тупой сукой и вырвала сердце у единственного человека, который был мне дорог больше всего на свете. Это ошибка, которую я никогда не повторю, если у меня будет еще один шанс полюбить кого-то подобного.

Голос Черри прервался, когда она произнесла последнюю часть, но я уловил каждое слово, сказанное едва слышным шепотом. Ее глаза наполнились слезами, которые она безуспешно пыталась смахнуть. Я протянул ей свою салфетку, и она осторожно промокнула глаза.

— Мне жаль, если я заставил тебя пойти туда, куда ты бы не хотела, — сказал я.

— Я никогда ни с кем не говорила об этом до этого, — сказала она. — Даже с родителями. Мне слишком стыдно за себя.

— Тогда хватит взрослых разговоров, — сказал я. — Давай забьем этот косяк и посмотрим, есть ли у тебя движения на танцполе, Мисси.

— Мисси? Как ты думаешь, сколько мне лет - 12?

— Вообще-то, я думал, что тебе 35, но мне 44, так что для меня, ты еще ребенок, — сказал я.

— Правда, 35? — обрадовалась она. — Мне 42. Я была замужем 12 лет, девять лет в разводе. Вы очень полезны для самолюбия девушки, сэр.

— Не может быть, ты всего на два года моложе меня? Я выгляжу так, будто могу быть практически... твоим старшим братом, — рассмеялся я.

Я оплатил счет, и мы отправились в танцевальный клуб, который мы с Трейси иногда посещали. Я не Фред Астер, но Трейси любила ходить на танцы, поэтому одно из первых дел, которое я сделал, когда у нас появились лишние деньги - взял несколько уроков танцев. Я быстро понял, что сидеть в стороне и смотреть, как твоя жена танцует с другими мужчинами - не самое приятное занятие.

Черри была так же легка на ногах, как и легка на вид. Мы танцевали под медленную и быструю музыку около 30 минут, прежде чем мне понадобился перерыв. Черри выглядела так, будто могла бы продолжать, но она ушла со мной с пола, и мы нашли свободный столик. Я пошел к бару, и не успел я отойти от столика, как на него налетел первый стервятник. Я наблюдал за происходящим уголками глаз, стараясь не показаться слишком заметным. Я видел, как Черри улыбалась и смеялась - должно быть, стервятник был немного забавным - но она не отошла от стола. Я был более чем доволен.

Она присосалась к своей "Маргарите", когда я протянул ей ее. Очень скоро прилетел стервятник № 2, парень лет 25. Он признал мое присутствие, но все же повернулся к Черри и спросил, не хочет ли она потанцевать.

— Извини, Слик, но леди со мной. Я не очень люблю, когда ко мне проявляют неуважение, особенно дети.

Я говорил тихо, но твердо, сохраняя на лице улыбку. Я знаю, что улыбки не было в моих глазах, хотя, очевидно, парень знал, что нарушил протокол.

— Извини, чувак, я не знал, что вы двое - пара, — прохныкал он, прежде чем улизнуть.

Мы допили свои напитки и вернулись на танцпол, пробыв там еще около 30 минут. Еще один парень попытался вклиниться, но у него, по крайней мере, хватило ума сначала спросить меня. Когда я сказал ему "нет", он воспринял это нормально, протянул руку и сказал:

— Не стоит винить человека за попытку. Она великолепна.

Мы вернулись за стол и оба выпили еще по бокалу. Когда мы уже заканчивали, налетел еще один стервятник и попросил у меня разрешения потанцевать с Черри. Я устал, но решил, что если она все еще хочет танцевать, то я разрешу ей выйти. Она покачала головой, и я сообщил ему плохие новости.

Я отвез ее домой, и она предложила мне зайти ненадолго. Было только 22:30, и я согласился. Мы выпили по бокалу вина и легко проговорили еще час. В этот момент я встал, и она встала вместе со мной. Я не знал, как завершить свидание, и, должно быть, выглядел как пресловутый олень в свете фар, потому что она хихикнула, что мне очень понравилось. Я сильно покраснел, и она поняла, что у меня большие проблемы.

— Не волнуйся, Алекс. Мы, ведь, никуда не торопимся, правда? — как бы ворковала она.

Две недели спустя, в своей спальне, я прервал свою серию "0" за 2 года. Это не было чем-то диким и безумным, потому что Мэдди спала в соседней комнате, но я не могу передать, как приятно было получить облегчение от настоящей, живой киски, а не от левой руки. Я продержался недолго, но Черри, похоже, это устраивало, потому что прежде чем я получил свое, я убедился, что она получила свое - четыре раза, дважды пальцами и дважды ртом. Трейси всегда говорила, что я - пожиратель кисок мирового класса, и что ж, это как езда на велосипеде, просто не забываешь. И, Боже, Черри умеет кончать.

Я не трахал ее задницу, но провел немало времени, разгрызая ее замечательную коричневую попку. Я оставил несколько отпечатков рта, чтобы она могла любоваться ими, когда будет одеваться в течение следующих нескольких дней.

Хотя это не входило в планы на вечер, Черри провела ночь в моей постели, прижавшись к моей руке и груди. Когда мы оба встали на завтрак, она пошла к моему шкафу и вышла оттуда в белой рубашке, которая прикрывала самое необходимое, но при этом выглядела невероятно сексуально. Мы отправились на кухню, где к нам вскоре присоединилась Мэдди, которая издала визг, увидев, что Черри все еще с нами. Она подбежала к ней и бросилась в объятия Черри, чуть не сбив ее с ног. Они крепко обнялись, и обе, казалось, были искренне счастливы оказаться в объятиях друг друга. Это было почти до смешного нежно, и я закатил глаза на эту пару.

— Блинчики! Блины! — кричали они обе в унисон.

— Блинчики с шоколадной крошкой! — крикнул я в ответ.

Шесть месяцев спустя, Черри переехала к нам на постоянное место жительства, и мы стали версией "Банды Брэди" 21-го века. Несмотря на то, что я все еще платил алименты и содержание детей, я прилично зарабатывал, а Черри работала в бухгалтерской фирме и тоже прилично зарабатывала. Мэдди не испытывала недостатка во многом, хотя она и не просила многого. Я думаю, когда ты растешь без многого, почти все может восприниматься как много. Думаю, все относительно.

И хотя мы могли быть современной версией "Банды Брэди", я думаю, мы выглядели как современная версия "Странной пары" - в данном случае, "Странного трио". Мы были черными, белыми и латиноамериканцами, и у каждого из нас, была своя фамилия. Некоторые из этих проблем были решены, когда осенью я записал Мэдди в четвертый класс. Я указал ее имя как Мэдди Руиз Роджерс. Она была со мной, когда я регистрировал ее, и ее глаза стали большими, когда она увидела, что я написал. Она ничего не говорила, пока мы не вышли из школы, потом она практически взорвалась.

— Я могу быть Роджерс, как ты? Правда? — завизжала она.

— Не совсем законно, по крайней мере, еще несколько лет, — ответил я, — Но согласно "правилам Роджерса", ты имеешь право вступить в клуб.

Я сделал воздушные кавычки, при слове "правила Роджерса", но это нисколько не остановило Мэдди. Она прыгнула ко мне в объятия и начала целовать меня в щеки.

После 30 секунд празднования, Мэдди отстранилась и окинула меня холодным взглядом. Я был немного ошарашен, пока она не заговорила.

— Когда Черри сможет стать Роджерс? — спросила она.

— Знаешь, это очень хороший вопрос. Мне придется серьезно над ним подумать.

И я серьезно задумался. На самом деле, в годовщину нашего первого свидания, я попросил Мэдди остаться с миссис Оливарес, а сам после работы отправился к ювелиру, у которого покупал подарки для Трейси. Черри сказала, что вернется домой поздно и будет ужинать сама, так что я решил, что у меня есть пара часов, чтобы найти подходящее кольцо. Было немного за шесть, когда я вышел из Gene Horowitz Jewelers, только что разработав дизайн обручального кольца на заказ, с дочерью Джина, Джолин.

Заказав пиццу для Мэдди, миссис Оливарес и меня, я поехал в свою любимую пиццерию в небольшом торговом центре. Как раз когда я собирался выйти из машины, я взглянул на небольшую, но фешенебельную забегаловку, расположенную всего в нескольких минутах ходьбы... и в этот момент, мой мир закончился во второй раз. В ресторан, за руку с сорокалетним симпатичным чернокожим парнем, вошла моя Черри. Она выглядела оживленной и очень счастливой. Я смотрел им вслед, не в силах пошевелиться... или вздохнуть... или подумать.

Не знаю, сколько я просидел в машине, прежде чем понял, что уже некоторое время не дышал и чувствовал, что вот-вот потеряю сознание. Я сделал глубокий вдох, потом еще один. Затем я решил, что мне нужно покормить Мэдди, поэтому я зашел в пиццерию и сделал заказ. Я ехал домой в ступоре. Я почти ничего не помню о вечере, по крайней мере, до тех пор, пока Черри не вернулась домой около восьми. Она была все еще оживлена и, казалось, была в отличном настроении, когда вошла в дверь.

— Привет! Ты никогда не догадаешься, с кем я столкнулась сегодня вечером. Мой брат, Джон, пробрался в город, не предупредив меня, и после того, как я закончила работу, он пригласил меня на ужин. Я подумала, что раз уж вы, ребята, едите пиццу, то я могу перекусить с ним...

Она замолчала, увидев выражение моего лица.

— Это та история, которую ты придумала? — тихо спросил я.

Черри выглядела пораженной, когда реальность того, что я сказал, воспроизводилась в ее мозгу.

— Ты пошел к Сальваторе за пиццей сегодня вечером... и ты увидел меня с ним, не так ли. И ты подумал...

— Ты сукин сын! — заорала она на меня.

Я был более чем, немного удивлен. Здесь я ожидал вины... и раскаяния... а не нападения. "Должно быть, это какой-то новый способ извиниться", - подумал я про себя. Черри никогда раньше не ругалась на меня, но я начинал понимать, что у нее могут быть веские причины.

— Ты даже не доверяешь мне настолько, чтобы дать мне кредит доверия, ты, ублюдок!

— Я знаю, что потеряла мужа, потому что изменила ему. Я рассказала тебе все об этом. Я ничего не скрывала. И я сказала тебе, что больше никогда не совершу такой ошибки.

— Я понимаю, что твоя бывшая жена оставила тебя с проблемами доверия, но это твоя проблема с ней. Не смей больше обращаться со мной так неуважительно, или я уйду отсюда так быстро, что у тебя голова закружится!

Миссис Оливарес, очевидно, спокойно вышла, когда Черри взорвалась, и я увидел, как Мэдди ускользнула в свою комнату. Я желал, чтобы диван, на котором я сидел, поглотил меня, но не повезло.

— Ты права, — тихо произнес я. — Я допустил, чтобы недоверие, которое Трейси посеяла в моей голове, перекинулось на тебя. Ты - отдельная сущность, и если я не могу этого увидеть, то это моя вина, и я тебя не заслуживаю.

Я не собирался пока рассказывать ей о кольце, но после того, как я так облажался, я должен был разыграть свою лучшую карту. Она оскалилась. Если бы взглядом можно было убивать, не думаю, что я бы уже ходил по земле.

— Итак... Я знаю, что сейчас, вероятно, неподходящее время для этого, но я должен показать тебе, как сильно я дорожу тобой. Дай мне свою левую руку.

Она медленно подошла ко мне и протянула руку ладонью вверх. Я повернул ее ладонью вниз, надел ей на безымянный палец листок бумаги и закрепил его резинкой из кармана рубашки. Она выглядела, мягко говоря, озадаченной.

— Что за..., — сказала она, снимая бумагу с пальца, разворачивая ее и начиная читать.

— Ты паршивый засранец! — завизжала она. — Серьезно?

Затем Черри впилась в мои губы самым страстным поцелуем, который я когда-либо получал, включая все, что когда-либо делала Трейси. Когда мы закончили, она позвала Мэдди выйти из своей комнаты.

— Смотри, детка, смотри! — сказала она Мэдди, протягивая чек на кольцо. — Я тоже стану Роджерсом!

Визжащий смех пары радостных самок, звучит на слишком высоком уровне для комфортного восприятия самцами, но мне удалось сохранить слух, пока они прыгали по комнате. Когда они разошлись, Черри нажала кнопку на своем мобильном телефоне и громко воскликнула:

— Тебе лучше пойти сюда и познакомиться со своим будущим зятем!

Мэдди пошла и вернула миссис Оливарес, чтобы Черри могла продемонстрировать свое "кольцо", и в квартире все еще царило рождественское утро, когда появился брат Черри. Он был настолько же красив как мужчина, насколько Черри была красива как женщина. Глядя на него снова, я не мог даже начать благодарить за то, что он ее брат, а не ухажер, как я думал.

Мы пожали друг другу руки, когда Черри представила нас, но потом он потянулся вперед и схватил меня в медвежьи объятия.

— Рукопожатие - это для друзей, и хотя я хочу, чтобы мы были друзьями, объятия - это для семьи, — сказал он. — А еще они должны показать тебе, что если ты обидишь ее, я выбью из тебя жизнь. Понял?

Он сжал руку чуть сильнее, когда произносил последнюю часть. Я не очень хорошо дышал, и я понял смысл.

— Ага, — как бы прошептал я ему в ответ.

Черри вкратце рассказала ему о том, что произошло до того, как я подарил ей "кольцо". Он посмотрел на меня с издевательским удивлением - я думаю - и сказал, что он рад, что я все еще жив.

— Она смотрела на тебя лазерным смертельным взглядом, да? — спросил Джон. — Да, она убивала людей таким взглядом.

Мэдди и миссис Оливарес отметили, что у них хватило ума выйти из комнаты, когда они увидели этот взгляд.

Затем он повернулся к Мэдди, оглядел ее с ног до головы и сказал:

— Так это и есть знаменитая Мэдди Роджерс. Я всегда хотел иметь племянников и племянниц. Думаю, ты отлично подойдешь.

Мэдди застенчиво улыбнулась, а затем ее лицо засветилось, как солнечный день.

— Значит ли это, что я могу называть тебя мамой? — спросила она Черри.

Черри не ответила, так как расплакалась. Она потянулась к Мэдди, и они долго стояли в объятиях, каждый плакал своими слезами по своим причинам.

Даже с помощью Дарлин, государство заставило нас ждать, пока Мэдди исполнится 16 лет, чтобы мы могли законно удочерить ее. В то время, она уже могла подать документы на эмансипацию и уйти в самостоятельную жизнь, но ни Черри, ни я не беспокоились, что это произойдет. Государство лишь санкционировало то, что Мэдди, Черри и я создали много лет назад. Семья - это не всегда кровь... и юридические документы.

А потом, ни с того ни с сего...

Я не слышал ни слова ни от одного из своих детей, с момента нашей последней встречи более шести лет назад, поэтому я был более чем немного удивлен, когда на другом конце линии оказалась Хейли. Я не стал смотреть на определитель номера и просто ответил своим обычным:

— Алекс Роджерс.

— Папа, это я, Хейли, — быстро проговорила она. — Пожалуйста, не вешай трубку.

— Расслабься, малышка. Я бы никогда не бросил трубку ни тебе, ни твоему брату. Что-то случилось?

— Нет, папа. Все хорошо... просто замечательно. Я собираюсь выйти замуж в следующем месяце, и я хотела бы пригласить тебя на свадьбу.

Думаю, я был потрясен не меньше, чем все остальное. Это была моя маленькая девочка, и все же я был настолько отстранен от ее жизни, что даже не был знаком с человеком, за которого она собиралась выйти замуж всего через месяц.

Это было сразу после 16-летия Итана, когда я в последний раз общался со своими детьми. Мы пошли в любимый ресторан Итана на день рождения. Как обычно, ни один из детей не был очень разговорчивым, несмотря на мои неоднократные попытки. Наконец, сразу после того, как мы заказали десерт, Итан произнес:

— Папа, мне уже 16, и свидания по решению суда закончились. Мы с Хейли больше не обязаны видеться с тобой, если не хотим... и мы все обсудили, и мы не хотим тебя видеть. Ты бросил нас, чтобы сохранить свою глупую гордость. Что ж, можешь забрать свою гордость и засунуть ее себе в задницу.

Я должен был отдать должное своему сыну: он был классным клиентом. Хотя он не мог смотреть мне в глаза, когда разговаривал со мной, он никогда не повышал голос.

Со своей стороны, Хейли продолжала смотреть с Итана на меня и обратно.

Я вдохнул, ожидая, что однажды это произойдет. Это была работа рук Трейси; на всем были ее отпечатки пальцев.

— Я предполагаю, что вы понимаете, что такое свадебные клятвы, и что ваша мать не только нарушила наши, но и бросила их мне в лицо. Но она, очевидно, убедила вас обоих, что я здесь плохой парень, и ничто из того, что я скажу, не изменит вашего мнения. Но для меня, нарушение наших свадебных клятв - это не то, на что я могу просто не обращать внимания, как, скажем... на поломку семейной машины. Это прямо в моей душе, и хотя я знал, что мой уход причинит боль вам двоим, мое пребывание было бы еще хуже, потому что это раздавило бы мою душу и сделало бы меня меньше, чем человек, которым я являюсь. Тогда мы не были бы прежними, и вы бы поняли это, когда повзрослели и прожили достаточно, чтобы увидеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Это была ошибка твоей матери... и она сделала хорошую работу, чтобы переложить вину на меня. Ну, я не буду принимать вину. Если это то, чего вы оба хотите...

— Папа. Папа, — сказала Хейли, возвращая меня в настоящее. — Разве ты не хочешь поехать?

— Очень хочу, Хейли-детка. Знаешь, я даже отложил деньги на тот день, когда это случится, — ответил я.

— Тебе не нужно беспокоиться о деньгах, папа. Боб позаботился об этом.

— Боб? — спросил я. — Предполагаю, но мы говорим о Роберте Голдстайне III, не так ли?

В ее голосе появились нотки раздражения, затем они сменились жалостью.

— Ты тогда еще не знал, видимо. Мама вышла замуж за Боба около шести лет назад, после того, как мы перестали с тобой встречаться, — сказала она.

— Так значит, этот ублюдок разрушил мой брак, разрушил мои отношения с детьми, наполовину разорил меня финансово, а потом женился на моей бывшей жене. И все это из-за моей гордости, Хейли? Каждый раз, когда мой сын требует от меня извинений...

— Не будь таким, папа. Я приглашаю тебя не для того, чтобы ты создавал проблемы. Ты не будешь выдавать меня, не будешь сидеть впереди с семьей. Я просто хочу, чтобы ты был там, хорошо?

— Хорошо, Хейли, при одном маленьком условии... что я смогу привести с собой свою семью.

— Твою семью?

— Да, даже у такого неудачника, как я, есть семья, Хейли. У меня замечательная жена, и у нас потрясающая дочь. Они обе тебе понравятся, если ты когда-нибудь проведешь с ними хоть немного времени.

Настала очередь Хейли погрузиться в раздумья. Я никогда не рассказывал ни ей, ни Итану о Черри и Мэдди. Честно говоря, я не хотел, чтобы их мать знала.

— У тебя есть еще один ребенок? Она знает обо мне и Итане? — спросила она, почти как в трансе.

— Мэдди шестнадцать. Она приемная. Мы с ней вместе уже девять лет. Я почти буквально нашел ее на улице. Она знает все о вас двоих... что у нас когда-то было... и чего у нас больше нет. Она веселая и полная жизни. У нее тоже была неудача, и мы были рядом друг с другом, в очень плохое время в нашей жизни - почти как по сценарию.

— Ну, тогда я с нетерпением жду встречи с остальными членами семьи, — сказала Хейли, оправившись от шока.

Свадьба состоялась в субботу вечером, в довольно шикарной обстановке, как и подобает дочери довольно успешного адвоката. Надо отдать должное старине Бобу, он не поскупился на свою падчерицу.

Сама служба проходила в красивой старой церкви в городе. Мы с девочками рассчитали время так, что пришли туда прямо перед службой и сели в последнем ряду. Да, я заметил старых друзей и родственников, но то, что мы пришли прямо перед службой, означало, что нам не пришлось общаться раньше времени. А когда Хейли и Марк выводили процессию из церкви, я получил поцелуй в свою сторону.

Мы приехали на прием достаточно вовремя, чтобы занять столик в конце зала, что, по правде говоря, было несправедливо по отношению к Черри и Мэдди, которые в пятницу устроили девичий спа-день, а затем обе купили новые платья. У Черри оно было изысканным и сексуальным, а Мэдди выглядела на 16 лет и на 21 год, когда впервые нанесла полный макияж: кошмар любого отца. Но они обе уважали мои желания и не жаловались, когда мы сели за стол после того, как я зашел в бар, чтобы взять по бокалу вина для Черри и меня и кока-колу для Мэдди.

Как я и предполагал, за столик стали заглядывать разные друзья из прежних времен, чтобы поздороваться и пообщаться, как только заметили меня. Потом подошли родители Трейси, Ронда и Уильям. Ронда расплакалась, как только наклонилась, чтобы поцеловать меня. Уильям обнял меня сильнее, чем когда мы с Трейси были женаты. Я представил Черри и Мэдди. И Ронда, и Билл выглядели немного неловко, но я полагал, что это вполне объяснимо - я был женат на их дочери 18 лет.

Поскольку я не имел права голоса и не платил за это дело, я не думал, что с моей стороны будет правильно передвигаться и "работать с толпой", так сказать, поэтому мы с девочками, в основном, оставались за столом, когда люди подходили к нам. Но я не дурак, и я мог видеть реакцию многих людей, которые знали меня, что я был с великолепной черной женщиной и испано-язычной принцессой - в частности, реакцию жен бывших друзей. Можно было подумать, что я привел на вечеринку трофейную жену.

И как раз в этот момент, появились Трейси и Боб, наши конгениальные хозяева.

Будучи женатым на ком-то почти 20 лет, ты вникаешь во все нюансы чьей-то личности, и с первого момента, как Трейси увидела Черри, я понял, что она ей не понравилась. Может быть, Черри была слишком черной? Возможно. Может быть, Черри была слишком красивой? Скорее всего. Могла ли Черри иметь плоский живот, прекрасные ноги и выглядеть лет на 10 моложе своих лет? Определенно. Могла ли Черри, со всем тем, что у нее было, просто быть с одним неправильным парнем в комнате? Да, черт возьми.

За всем тем, что крутилось у нее в голове о Черри, Трейси даже не обратила особого внимания на тот факт, что это был первый раз за последние 10 лет, когда мы увидели друг друга вблизи. Она почти буквально очнулась, когда я подошел и поцеловал ее в щеку, в знак приветствия.

— О, Алекс, прости. У меня были небольшие проблемы с передвижением на этих новых каблуках, — извинилась она.

— Нет проблем, детка. Ты выглядишь потрясающе, — солгал я. — Пойдем, познакомишься с моей новой семьей.

Я представил Черри, Мэдди, Трейси и Боба, пожал руку Бобу так тепло, как только мог, представив его им, как инструмент моей последующей удачи. Все, кроме Мэдди, поморщились, когда я это сказал, но моя дочь бросила на меня коварный взгляд и сжала мой левый локоть. Я говорил вам, что этот ребенок проницателен?

Мы болтали минут пять, ничего толком не говоря, пока Трейси и Боб не ушли, а невеста и ее новый муж не подошли. Когда Трейси и Боб отошли, Мэдди слегка покачала головой, что говорило о том, что она не больше взволнована встречей с ними, чем я их представлением.

Моя вторая дочь - невеста - встретила меня гораздо теплее, чем я ожидал: она обняла меня и начала плакать, а мой новый зять, Черри и Мэдди стояли молча. Я был совершенно ошеломлен этим и не знал, что сказать, когда она, наконец, отпустила меня.

— Прости меня, папа, за все, — прохрипела она. — Я никогда не понимала, к чему ты клонишь, пока не повторила свою собственную клятву, около двух часов назад. Прямо во время произнесения клятвы, меня как ударом по лицу поразило то, что ты пережил, когда мама изменила тебе и нарушила клятву. Я никогда не понимала. Я винила тебя и твою проклятую гордость, как и Итан. А теперь я поняла... полностью.

— Ты был абсолютно прав, когда поступил так, как поступил... а она была абсолютно неправа, когда не только поступила так, как поступила, но и свалила вину на тебя. Как я могу компенсировать ту боль, которую мы с Итаном причинили тебе?

В моем горле стоял комок, размером с футбольный мяч. Я не плакал с тех пор, как порвал хрящ в колене, играя в футбол в десятом классе, но я был чертовски близок к этому, стоя здесь, когда вокруг собралась семья.

— Как насчет того, чтобы сначала познакомить меня с этим красивым жеребцом, с которым ты дала клятву, а затем оказать мне честь потанцевать, — ответил я.

— Ах да, конечно, — сказала она несколько смущенно. — Ты еще не познакомился с мужчиной моей мечты. Марк Вестингауз, познакомься со своим вторым тестем, Алексом Роджерсом, моим настоящим отцом.

Мы искренне пожали друг другу руки, а затем я выполнил свой отцовский долг и пригрозил ему жизнью, если он когда-нибудь обидит мою дочь. Я представил его и Хейли Черри и Мэдди, и пока все знакомились, заиграл оркестр.

— Папа? — спросила Хейли, наклонив голову в сторону танцпола.

— Весь заворожен, — сказал я, беря ее за руку.

Толпа, которая начала гудеть громче, когда Хейли поприветствовала меня, загудела еще громче, когда я провел Хейли на танцпол. Я знал, что в этот момент, я начал напоминать Трейси и Боба, но у меня было много лет, чтобы наверстать упущенное. Группа играла то, что я люблю называть детской музыкой, и хотя я ее ненавижу, я знал, как под нее танцевать, благодаря тому, что был женат на богине, которая любит танцевать.

Хейли была потрясена тем, что ее новооткрытый отец был таким человеком эпохи Возрождения, и мы действительно продержались две песни. К тому времени, большая часть толпы собралась вокруг нас двоих. Когда закончилась вторая песня, Хейли еще раз крепко обняла меня, толпа зааплодировала, а Черри и Мэдди ждали меня с яркими улыбками на лицах. Я схватил их за руки и потянул обеих за собой на пол, и мы втроем сделали свое дело, пока все остальные присоединились к нам.

— Ну, посмотрите на себя, мистер Ритм, — сказала Черри мне на ухо, когда подошла ближе.

— Кто бы мог подумать, что выдавать дочь замуж может быть так весело, — сказал я ей, быстро повернувшись к Мэдди: — Что ж, давайте подождем еще несколько лет. Я не уверен, что мое сердце сможет выдержать все эти забавы.

— Заведи меня, старик, — улыбнулась Мэдди в ответ.

Мы все трое оставались на паркете еще шесть песен, потом я оставил своих девочек, пошел в бар за "Джеком со льдом" и сел за свой столик отдохнуть. Я смотрел, как Черри и Мэдди полностью наслаждаются собой на танцполе, и не заметил, как подошла Трейси и села рядом со мной за столик. Она коснулась моего плеча, и я мгновенно понял, чье это было прикосновение.

— Это должен был быть наш день, а не мой и Боба, — сказала Трейси, наклонившись к моему уху. — Ты выбросил 18 хороших лет - ради чего? Ты, очевидно, недостаточно любил меня.

Я не повернул голову в ее сторону.

— Нет. Это ты явно не любила меня достаточно, чтобы не делать этого вообще, особенно после того, как я сказал тебе, что случится, если ты это сделаешь. Ты не любила меня достаточно и не уважала меня достаточно.

— Но, эй, ты получила Боба в результате сделки, а он, я бы сказал, неплохая добыча. А у меня появились Черри и Мэдди. Цитируя Rolling Stones, "ты не всегда можешь получить то, что хочешь, но если попытаться, то иногда можно найти то, что тебе нужно".

— Ты был засранцем тогда - ты засранец и сейчас.

— Может быть, но я счастливый засранец, который не потерял ни минуты сна, из-за твоего плохого решения. И нет, я не ждал извинений. Я в порядке.

Итан вернулся в мою жизнь, когда несколько лет назад, у него начались серьезные отношения с женщиной. Похоже, верность гораздо легче понять, когда у тебя, так сказать, есть своя шкура в игре. Он позвонил мне неожиданно и сказал, что нам нужно поговорить, и я пригласил его в квартиру.

Он нес бутылку Jack Daniels Tennessee Honey, когда я открыл дверь.

— Хейли сказала, что тебе очень нравится этот напиток, и она решила, что я должен принести тебе мирную жертву, — сказал он, когда я ввел его в квартиру.

Мы лишь немного поговорили на свадьбе Хейли, и то, в лучшем случае, на зыбкой почве. Это было более двух лет назад, и хотя мы с Хейли помирились, мы с Итаном, на тот момент, еще не помирились.

— Итак, я попросил свою девушку, Сашу, стать моей женой, и это заставило меня задуматься о тебе и маме. Хейли уже несколько лет говорит мне, что пострадавшей стороной в этом деле был ты, а не мама, но я действительно не видел этого, пока мы с Сашей не поговорили "по-крупному", что включало наши чувства по поводу верности. Прости меня, папа. Я был полным идиотом. Теперь я все понимаю. Я просто не хотел ненавидеть маму.

— Я никогда не просил вас с Хейли выбирать сторону, — ответил я. — Я просто хотел, чтобы вы знали, почему я должен был уйти... должен был... уйти.

В следующие несколько часов, мы с Итаном многое обсудили, распив бутылку виски. Черри приготовила для всех нас отличный ужин, когда мы вчетвером наверстывали упущенное. Итан, в итоге, спал на диване в гостиной, потому что Черри не позволила ему сесть за руль своей машины после того, как он разделил со мной бутылку выпивки.

Черри, Мэдди и я сидели за семейным столом жениха на этой свадьбе, вместе с беременной Хейли и Марком и нашим первым внуком, двухлетним Брентом, который сидел рядом с Трейси. По крайней мере, это позволило Трейси не чувствовать себя обделенной, так как она теперь была одна, поскольку Боб вышвырнул ее на обочину в пользу трофейной жены, около года назад.

Дети держали меня в курсе дел Трейси, время от времени, сообщая о ней отрывочные новости. Я сказал им обоим, что неразумно быть связующим звеном между Трейси и мной. Мы были взрослыми людьми, и если кто-то из нас хотел, чтобы другой что-то узнал, мы могли поднять трубку телефона.

Мэдди прилетела на свадьбу. Она учится на первом курсе университета штата Мичиган, но она не хотела пропустить свадьбу старшего брата, поэтому я прилетел с ней. У нее, Итана и Хейли сложились крепкие отношения, настолько, что они могут подшучивать над ней, говоря, что она мой "любимый ребенок".

Мне очень интересно наблюдать за ними вместе. Аргумент о том, что воспитание важнее природы, когда речь идет о воспитании детей, похоже, подходит нам, потому что у нас с Мэдди неразрывная связь, которую отметила даже Черри. Хотя я бы не желал, чтобы то, что мы пережили в раннем детстве, случилось с кем-то еще, невзгоды сделали нас немного ближе, чем мы могли бы быть.

Невзгоды также, вероятно, помогли нам с Черри. Мы оба знаем, что никогда ничего нельзя принимать как должное, и мы дорожим временем, проведенным вместе, пока разбираемся в нашей новой жизни одиноких родителей. Я могу сказать, что Черри не понадобилось много времени, чтобы понять, что пустое гнездо означает, что никто в соседней комнате ничего не подслушивает, и она выложилась на полную катушку в спальне. Слыша ее крики удовольствия, я просто впадаю в бешенство и хочу доставить ей еще больше удовольствия. Бывают утра, когда мы оба собираемся на работу, немного скованные и болезненные, после бурной ночи игр.

Когда все обычные свадебные хлопоты были завершены на приеме, мы с Черри отправились на танцпол. Мэдди тоже танцевала с одним из шаферов Итана, но не раньше, чем Итан предупредил их, что они не должны связываться с "любимым ребенком моего отца", иначе их ждет адская расплата. Я усмехнулся, когда он это сказал.

Я вернулся за стол после полудюжины танцев, но Мэдди захотела потанцевать со мной, поэтому я остался еще на один. Я заметил, что Черри и Трейси нечего сказать друг другу, несмотря на то, что они сидели на расстоянии разговора.

— Чувствуешь мороз, исходящий с той стороны комнаты? — спросила Мэдди, когда оказалась на расстоянии разговора.

Проницательная.

Когда я, наконец, вернулся за стол, Черри встала и присоединилась к Мэдди на танцполе. Через минуту, я почувствовал прикосновение к своему плечу. "Очевидно, мы зашли на второй круг", - подумал я.

— Ну что, не собираешься ли ты позлорадствовать по поводу того, что Боб меня бросил? — спросила Трейси, наклонившись ко мне.

— Не мой цирк. Не мои обезьяны, — ответил я. — Я знаю, что это, возможно, удивит тебя, но я вообще редко думаю о тебе. Я не желаю тебе зла, но мне плевать на твою жизнь и на то, что с ней происходит. У нас было 18 замечательных лет, и это было много лет назад. Сейчас у меня новая жизнь, и я не хочу тратить время на размышления о прошлом... или о том, что могло бы быть.

Пока мы разговаривали, я наблюдал за танцполом, а теперь повернулся лицом к Трейси. И тогда я увидел ее... страх. Страх перед тем, что она отправится на пенсию в одиночестве. Это был еще один фактор, который она, очевидно, не учла все эти годы назад, потому что считала, что я должен отступить перед лицом ее угроз, разрушить мою жизнь при разводе. На краткий миг, мне стало почти жаль ее, но потом я понял, что она попыталась бы раздавить мою душу, если бы в этом разговоре, роли поменялись местами.

— Ты же знаешь, что я был засранцем тогда - я и сейчас засранец, — сказал я, вставая из-за стола и присоединяясь к своим девушкам на танцполе.