По стопам Лауры / Following Laura's Footsteps © gordo12

По стопам Лауры / Following Laura's Footsteps © gordo12

Категория: Не порно, Перевод

***************************

Примечания автора: Это было написано для Зимнего конкурса. Извините, но секса в рассказе нет. Я стараюсь не попасть в список непослушных Санты так близко к Рождеству.

Это могло бы пойти в Романтику, но все мои читатели в ЛЖ, так что...!

Пожалуйста, голосуйте и комментируйте, это единственная оплата за конкурс. Все персонажи совершеннолетние.

Предупреждение: Клише и карикатуры в изобилии. Оставьте все надежды, зашедшие сюда!

**********

Мой водитель Генри высадил меня на обочине перед моим зданием. Движение сегодня утром из-за Рождественского шопинга, было не таким уж плохим, и мы успели добраться сюда от моего поместья.

— Во сколько вы хотите сегодня уехать, сэр? — спросил он.

— Скорее всего, в пять часов, Генри, и, пожалуйста, в тысячный раз, зови меня Крис.

Я скользнул по роскошному кожаному сиденью и вышел из задней двери своего Rolls Royce, осторожно пробираясь по лужам на тротуаре. Мои туфли стоили тысячу долларов за пару, и, хотя я мог легко позволить себе новые, я заботился о них. Я также не хотел забрызгать брюки своего костюма за пять тысяч долларов или дорогое кашемировое пальто.

Швейцар почтительно придержал для меня дверь, пока Генри отводил лимузин на мою частную парковку под зданием. Воспользовавшись отражением в стекле, я убедился, что мой новый галстук Empa Gold Tie, за восемьдесят пять сотен долларов, лежит ровно. Он был соткан из настоящих золотых нитей, переплетенных с шелком. Я повозился с ним мгновение, прежде чем войти в дверь.

Я помахал рукой дамам на ресепшене, зная, что они уже распространили сообщение о том, что босс находится в здании. Недавно установленная шестиметровая елка рядом со стойкой ресепшена, сверкала разноцветными огнями. Мишура, свисающая с ветвей, крутилась и вертелась в легких потоках воздуха, переливаясь всеми цветами. Под елкой были разложены декоративные подарки. Прошлым вечером, сотрудники собирались вместе на вечеринку по случаю праздника. Мне, как генеральному директору компании, следовало бы быть там, но игра по телевизору манила больше.

Направляясь в свой кабинет, я еще раз восхитился антикварным греческим мрамором, который мы использовали для отделки полов и стен. Он был извлечен из трехсотлетней греческой виллы, пострадавшей от землетрясения, и был доставлен за немалые деньги. Контрастируя с богатой отделкой из дерева, украшавшей мой массивный угловой кабинет, это создавало впечатление, что дела компании идут очень хорошо. На стенах висели дорогие оригинальные произведения искусства, дополнявшие роскошную мебель и очень большой письменный стол, привезенный из Италии. С разбросанными повсюду шерстяными коврами ручной работы, это было очень комфортабельное место для работы.

Вид на весь город часто отвлекал меня от работы: от пола до потолка открывались захватывающие дух виды на океан и горы. Городские власти украсили все деревья на улице рождественскими огнями, и вместе с видневшимися вдали зданиями и украшенными домами, это выглядело очень красиво.

Красиво, но, на мой взгляд, расточительно.

Я прошел долгий путь с тех пор, как мы начали работать. Я выбрался из ничего, чтобы добраться до этого места.

Теперь мы владели всем зданием снизу доверху, без ипотеки. У нас есть фабрика за городом, и я рассчитывал погасить этот кредит в течение ближайших шести месяцев. Это освободит всю компанию от долгов, и ее стоимость составит сотни миллионов. Я стоял у окна и смотрел на мир, испытывая чувство огромного удовлетворения. Жизнь была хороша.

Приближалось Рождество, и я задумался о том, что подарить себе. Я положил глаз на Ferrari Scagglietti, хотя мне казалось, что цена в четыре целых восемь десятых миллионов - это слишком много. Lamborghini Agoista стоила всего 2, 6 миллиона. Я ненадолго задумался об идее купить обе машины. Я мог себе это позволить. Правда, пришлось бы расширить гараж. Rolls Royce, Porsche и Corvette уже заполнили его. Продавец автомобилей ходил за мной по пятам, ожидая решения, хочу ли я получить ее на Рождество. Но это выглядело немного показным. Подожду еще немного.

Дверь за мной открылась, и вошла мой помощник, Лаура, держа в руках чашку с моим любимым кофе Kopi Luwak. Кофейные зерна проходят путь через пищеварительную систему циветты - существа, напоминающего нечто среднее между енотом и кошкой. Бобы собираются вручную из их фекалий и импортируются сюда из Индонезии. В зависимости от наличия, они обходятся мне, примерно, от 100 до 500 долларов за фунт. Но кофе получается невероятный, и я делюсь им только с нашими лучшими клиентами.

Как всегда, я любовался ее стройной фигурой, осторожно пересекающей офис, стараясь не пролить ни капли драгоценной жидкости. Она была просто сногсшибательна. Двадцать восемь лет, всего на пять лет моложе меня, и я всегда испытывал к ней необъявленное желание. Я думал о том, чтобы пригласить ее на свидание большее количество раз, чем мог вспомнить, но я ввел в компании железные правила, запрещающие братание, и приглашение ее на свидание нарушило бы их.

Она была первым сотрудником, которого я нанял, когда смог себе это позволить после основания компании. Молодая, энергичная, двадцатидвухлетняя девушка. Только что закончившая колледж, получившая диплом менеджера по бизнесу и жаждущая начать работать в мире бизнеса. У нее был неудачный брак и маленький сын от исчезнувшего мужа-студента. Я так и не смог вспомнить имя ребенка, но знал, что ему около семи, может быть, восьми лет.

Она протягивала мне кофе, а я рассматривал ее рост - пять футов два дюйма (158 см), темные волосы, вьющиеся до уровня груди, милый носик пуговкой и теплые темно-карие глаза, в которых можно было заблудиться. Если бы она весила больше ста десяти фунтов (50 кг), промокшая насквозь, я бы удивился.

Несмотря на то, что я старался не смотреть на нее, мои глаза продолжали опускаться вниз по ее телу. Я не хотел, чтобы у кого-то сложилось впечатление, что я ее разглядываю. Я нахмурился, заметив, что ее юбка выглядит немного потрепанной. Мы хотели произвести хорошее впечатление здесь, на представительском этаже, и должны были одеваться соответствующим образом.

Словно прочитав мои мысли, она улыбнулась:

— Мне нужно заменить эту юбку, но она моя любимая и от нее трудно отказаться.

Я кивнул головой - она позаботится об этой проблеме:

— Итак, что у нас сегодня на повестке дня?

— На самом деле сегодня очень мало дел, мы входим в рождественский тихий период, — она протянула планшет, чтобы показать мне мои встречи.

Она была права, там не было ничего такого важного, в отличие от многих дней, когда мы начинали, мы работали по двенадцать-четырнадцать часов, чтобы все это охватить. Она всегда меня поддерживала.

Я принял решение:

— Здесь нет ничего, с чем бы ты не смогла справиться. Позвони Генри и попроси его вернуть машину обратно. Позвони в мой клуб и попроси найти партнера для игры в ракетбол, а затем закажи столик на мой обед. После обеда пусть закажут сеанс массажа у Майкла. Сделай его продолжительным. Я чувствую небольшую боль от всего того, чему меня подверг мой личный тренер за последние несколько дней. Не могла бы ты также позвонить домой и сообщить Берте, что я хочу поужинать пораньше. Сегодня вечером будет еще одна игра.

— Понятно, босс!

— Серьезно, Лаура, сколько раз я должен просить тебя называть меня Крисом?

Раньше это было Крис, но в какой-то момент она стала называть меня боссом.

— Извини.

— А как насчет завтра?

На лице Лауры появилось смущенное выражение, она постучала пальцем по блокноту, чтобы вызвать завтрашний день:

— На завтрашнее утро назначена встреча, потом обед и часть второй половины дня. Прости, Крис, я не помню, чтобы я заказывала эту встречу, и я везде посмотрела. Нет никаких записей об этом. Я понятия не имею, как это произошло, и не могу сказать, кто это и о чем. Мне очень жаль.

— Ну что ж, думаю, завтра мы будем летать на своих штанах, — смеюсь, чтобы смягчить ее смущение.

По правде говоря, Лаура совершала чертовски мало ошибок, и уж тем более таких больших. Это было много необъяснимого времени для встречи.

Я снова влез в свое кашемировое пальто Vicuna, которое обошлось мне в двадцать одну тысячу долларов. Они были невероятно редкими, и я приобрел его только благодаря другу, связанному с этой компанией. Они производили в год ровно сотню таких изделий.

Тут мне пришла в голову еще одна мысль:

— Я заметил, что скотча становится немного меньше, Лаура. Не могла бы ты попытаться достать мне еще немного пятидесятилетнего Balvenie, последняя бутылка обошлась нам в пятьдесят тысяч. Попробуй посмотреть, сможешь ли ты найти что-нибудь по цене тридцать семь тысяч.

— Да, в прошлый раз это было в такой короткий срок, но у меня есть поставщик на отметке тридцать семь, так что я закажу немного сегодня.

— Хм, может быть, закажем два или три, на самом деле, пусть будет полдюжины. Цена на этот товар все время растет и растет, так что, может быть, мы сможем сэкономить несколько баксов, заказав больше.

— Уловила, босс!

Я покачал головой. Это превращалось в постоянную борьбу между нами. Может, она когда-нибудь изменится и снова начнет называть меня Крисом?

Лаура направилась к выходу, а я, как всегда, смотрел ей вслед. В дверях она остановилась и бросила на меня тот приглашающий взгляд через плечо, который она делала каждый раз. Она знала, что я буду смотреть, и я знал, что буду смотреть. Мое сердце слегка заколотилось от желания к ней, она была восхитительно милой, и я тосковал по ней.

**********

К сожалению, в клубе были только профессионалы. Негласным правилом членов клуба, было ставить сотню-другую на победителя каждой игры. Много раз это были легкие деньги для меня. Но профессионал легко меня обыгрывал, так что, ставя против него, я выбрасывал деньги на ветер.

Обед был превосходным, это был один из дней "без меню". Это было собственное творение шеф-повара, к которому прилагалось изысканное вино. Я смаковал каждый кусочек. Я понятия не имею, сколько стоил весь обед. Счета не было, он поступал на мой аккаунт и раз в месяц пересылался в мою компанию для оплаты.

Я с радостью могу сказать, что массаж Майкла стоил каждого пенни, включая оставленные мною пятидесятидолларовые чаевые. Болезненные точки исчезли, как роса на лужайке под лучами утреннего солнца.

После душа, я почувствовал себя совершенно обновленным. Генри отвез меня домой, и я поужинал стейком из вырезки и омаром со свежими овощами, которые приготовила Берта. Я прошел через несколько поваров, пока не нашел Берту. Хотя она и не была сертифицирована, она была волшебницей в области пищевых продуктов, которая творила волшебство на моей кухне. Поэтому у меня появился личный тренер. Он усердно работал над моей задницей, чтобы не дать ей превратить меня в дирижабль.

О бытовых баталиях между Бертой и тренером ходили легенды. Тренер настаивал, что мне нужна строгая диета из овощей и небольшой порции нежирного мяса, никаких десертов. В ответ она пригрозила разбить половник о его тупую башку, если он не уберется с ее кухни и не даст ей готовить все самое лучшее.

Совпадение, созданное на небесах!

Я отказывался вмешиваться, я с радостью принял бы боль от его тренировок, за ее невероятно вкусные творения.

С набитым и слегка вздувшимся животом, я устроился в своем кожаном кресле с хрустальным бокалом моего личного скотча Balvenie, без льда. Кресло было изготовлено на заказ и оснащено Bluetooth, чтобы я мог управлять своим восьмидесятидюймовым (203 см) телевизором, а также объемным звуком для прослушивания музыки, видео или телевидения. С моего тела сняли гипсовый слепок и изготовили кресло по индивидуальному заказу. Оно оснащено вибрацией, подогревом, электронными моторами, которые позволяют мне устанавливать кресло в идеальное положение. Я мог даже отвечать на телефонные звонки и звонок в дверь, не двигаясь с места. Вся комната обошлась мне почти в восемьдесят тысяч. Конечно, по сравнению с двумя с половиной миллионами, которые я заплатил за поместье площадью пять акров, с домом в десять тысяч квадратных футов и бассейном олимпийского размера, ремонт телевизионной комнаты был сущим пустяком.

Я включил игру и устроился поудобнее.

К концу первой четверти моя команда отставала на тачдаун, и мне захотелось поесть, поэтому я направился в кладовку. Моими любимыми лакомствами были соленые чипсы "Рипл" и чесночный соус для чипсов. Оба были в списке хитов моего тренера. Он регулярно рылся в кладовке, выбрасывая все лакомства. Берта, моя сообщница по преступлению, подбросила ему несколько пакетов, чтобы отвлечь его и дать ему возможность подумать, что он все получил. Для таких вечеров мы устроили еще один тайник, до которого он не мог добраться.

Я налил себе еще одну порцию Balvenie, восхищаясь цветом и тонким ароматом жидкого золота. Золото - это точно, этот маленький глоточек должен был стоить пару тысяч долларов. Я достал пакет с чипсами и чипсовым соусом и отправился обратно на вторую четверть.

Посмотрев, как моя команда терпит очередное поражение, я отправился наверх и забрался в постель с моими удобными простынями Charlotte Thomas, которые обошлись мне в $2500. Сделанные из шерсти мериноса и других дорогих материалов, они были невероятно роскошными и удобными.

Я чуть было не купил матрас Vividus за сто сорок пять тысяч, но в последний момент решил уступить матрасу Kluft за тридцать тысяч. Разница в комфорте была минимальной. Я сэкономил более ста тысяч и спал так же хорошо. Я гордился своей сдержанностью.

Я включил в спальне индивидуальную телевизионную систему и настроился на свой любимый порноканал. Я вызвал одно из видео, занесенных в закладки, с девушкой, очень похожей на мою помощницу Лауру. Взяв с тумбочки лосьон, я стал смотреть ролик, нежно поглаживая себя. Когда дошла очередь до моей любимой сцены, я перешел через край - моя сперма хлынула мне на грудь, пока я тихо шептал ее имя.

Лаура!

Девушка моей мечты. Недостижимая по моим собственным правилам, если только я не уволю ее. Что-то, что я просто не мог сделать, потому что я понятия не имел, что она чувствует ко мне. Мне казалось, что я ей очень нравлюсь, но я не мог даже спросить, а она не могла мне сказать. Не в первый раз я проклинал созданную мною систему, которая мешала мне это узнать.

Приведя себя в порядок, я достал из-под подушки любимую фотографию - селфи, сделанное несколько лет назад. Мы работали допоздна и сделали перерыв на ужин. На снимке были запечатлены наши лица, улыбающиеся и смеющиеся во время еды. Прекрасное сияющее лицо Лауры оставалось со мной, пока я погружался в сон.

**********

На следующее утро я вошел в приемную на свою загадочную встречу, имея десять минут в запасе. Я нахмурился, увидев, что все лампы выключены. Только сияние маленькой елки, которую Лаура, очевидно, украсила сама, освещало помещение. Черт, я и забыл, что вчера она просила меня помочь ей украсить наш офис к Рождеству. Наверное, она была очень разочарована, когда я вот так бездумно свалил пораньше.

Наверное, это было к лучшему. Работать в таком тесном контакте с ней, было бы сущим мучением. В течение дня я мог терпеть, когда она входила в мой кабинет и выходила из него, но, находясь рядом с ней в течение длительного времени, не проходило и минуты, чтобы мне не захотелось обнять ее. Поцеловать ее. Унести ее на руках и больше никогда не выпускать из виду.

Но Лауры нигде не было видно, а дверь в мой кабинет была открыта. Предполагалось, что она должна быть заперта, там хранилось много конфиденциальной информации.

Это было странно. Все годы, что мы работали, Лаура всегда ждала меня.

Я вошел в свой кабинет и повесил пальто на вешалку. Мое кресло стояло напротив окна, и когда я подошел к столу, то был шокирован тем, что оно внезапно развернулось.

— Миссис Каррингтон, что вы здесь делаете и где Лаура? С ней все в порядке? — спросил я, внезапно встревоженный тем, что ее мать здесь, а Лаура отсутствует.

— Сегодня утром Лаура немного задержится, я выключила ее будильник. Садись! — приказала она, указывая на кресло перед моим столом.

Что-то случилось! Это было довольно оскорбительное поведение, но небольшая щекотка в моем мозгу подсказывала мне, что сесть - было бы самым разумным решением.

Она пристально посмотрела на меня серьезным, стальным взглядом:

— Я видела, как ты смотришь на мою дочь. Ты любишь ее?

Ого, прямо в точку. Мне сразу захотелось сказать, что это не ее дело, но опять же что-то в ее взгляде подсказало мне, что мой ответ важен. Сейчас было не время.

— Да, даже больше, чем я могу вам рассказать, — признался я. — Но я установил эти дурацкие правила небратства в компании много лет назад и не смею ничего сказать.

Она кивнула:

— Я так и думала. Сегодня мы с тобой отправляемся в путешествие. У тебя будут вопросы, но ты должен оставить их на потом. Ты сам поймешь, когда их задать. Чтобы ты знал, это я дома завладела планшетом и ключами Лоры и забронировала это время с тобой. Она не имеет к этому никакого отношения и понятия не имеет, что я здесь.

Она посмотрела на часы:

— Нам нужно идти, если мы собираемся совершить первый этап нашего путешествия.

— Хорошо, — согласился я.

За те несколько раз, что я встречался с мамой Лауры, она показалась мне серьезной дамой, не из тех, кто тратит мое время без каких-либо серьезных намерений. Она пошла на многие неприятности ради этого. Что бы это ни было, для нее это должно было быть чертовски важно, чтобы предпринять столь радикальные меры.

— Я позвоню Генри и вызову лимузин.

— Никакого лимузина, — сказала она, обошла стол, порылась в сумке и достала ветровку, — избавься от пиджака, тебе понадобится вот это.

Она взяла со стола мой телефон, выхватила из заднего кармана бумажник, пока я надевал куртку, и бросила их в свою сумочку.

— Эй? — запротестовал я.

— Они тебе не понадобятся.

— Я должен оставить Лауре записку.

— Нет времени, и я уже это сделала, давай, мы не можем опоздать.

Она схватила меня за руку и потащила к двери.

Выйдя на улицу, она поспешила к остановке как раз вовремя, чтобы мы успели на автобус, который должен был вот-вот отправиться.

Стоя в дверях и ожидая, пока парень впереди оплатит проезд, она заметила:

— Хорошо, что мы успели, иначе нам пришлось бы ждать следующего автобуса целый час, как это часто делает Лаура, когда ты задерживаешь ее на работе допоздна.

Для меня это было новостью. Иногда она ждала здесь по часу? Я нахмурился: некоторые из этих вечеров были довольно поздними, и, несмотря на то, что это было крупное офисное здание в приличном районе, вечером здесь было пустынно. Мне не понравилась эта мысль!

Она показала водителю автобуса свой проездной и сказала, чтобы я заплатил за проезд. Я показал на ее сумочку - там был мой бумажник. Она покачала головой:

— Неа, не получишь.

Я порылся в кармане, пока не нашел мелочь.

— Лучше попроси проездной, — приказала она, — мы будем пару раз пересаживаться на автобусы, и если у тебя не будет много мелочи, тебе придется идти пешком.

Один из пассажиров заговорил:

— Да ладно, приятель, нам всем нужно на работу, а ты задерживаешь автобус.

— Извините, я никогда раньше не ездил на "транзите". Я понятия не имею, как это работает.

Он только издал звук отвращения и отвернулся, чтобы посмотреть в окно, бормоча что-то себе под нос. Возможно, это был комплимент сезону. А может быть, и нет!

Казалось, что все смотрят на нас с мамой Лауры, когда мы проходили по проходу и занимали свои места.

— Как долго ехать? — спросил я.

— Около двадцати минут.

— Могу я, хотя бы, воспользоваться телефоном и поиграть в игру или сделать какую-нибудь работу?

— Нет, — последовал твердый ответ, — Лаура не может позволить себе собственный телефон. Ей не разрешается пользоваться телефоном, который ты ей дал, вне офиса, только если это не для того, чтобы ответить на твой звонок. Просто сиди и наслаждайся поездкой.

К тому времени, когда мы сделали остановку, я от скуки считал заклепки на потолке автобуса. Семьдесят две заклепки на одну потолочную панель, для тех, кто интересуется такими мелочами. Надо признать, что в автобусе было комфортно и тихо. Я заметил, что там есть табличка с надписью "Кондиционер". Сиденья с высокими спинками были обтекаемыми и, казалось, обхватывали мое тело. Я удивился, почему многие жалуются на качество автобусов. Мне показалось, что здесь очень комфортно.

Мы вышли, и мне сообщили, что следующего автобуса мы будем ждать тридцать минут. К тому времени, когда прошло пятнадцать минут, я уже дрожал от холода.

Я указал на кафе через дорогу:

— Если вы дадите мне мой бумажник, я пойду куплю нам пару чашечек кофе, чтобы согреться.

— Лаура не может позволить себе кофе, — последовал резкий отказ.

— Но мне становится холодно, — теперь дрожь была сильнее.

— Почему тебе холодно? — спросила она. — Разве ты не узнаешь куртку? Это тоже самое, что и у Лауры.

— У Лауры есть хорошая теплая куртка, я подарил ее ей на день рождения, — запротестовал я.

— У нее "была" куртка, ты имеешь в виду. У нее была хорошая теплая куртка, пока она не была вынуждена продать ее, чтобы оплатить аренду за себя и Дэвида.

Пришлось продать куртку, чтобы заплатить за квартиру? Я начал догадываться, о чем идет речь, но тут ревность сильно укусила меня:

— Дэвид - это ее парень?

Она бросила на меня испепеляющий взгляд, полный отвращения:

— Не понимаю, что эта девушка в тебе нашла. Ты работаешь с ней уже много лет, наверняка она раз или два упоминала своего сына Дэвида? А ты даже не помнишь, как его зовут?

О, черт, конечно, ее сын! Мгновенная ревность, при одном только упоминании мужского имени, затуманила мой разум. Не говоря уже о том, что я дрожал как сумасшедший.

Я только покачал головой:

— Извините, пердеж мозга, — это было лучшее, что я мог предложить.

Я был так рад увидеть, как подъезжает второй автобус. Внутри было не так уж и тепло, но определенно теплее, чем на улице.

— Сколько еще ехать?

— Тридцать минут, — прозвучало в ответ.

Когда мы вышли на следующей остановке, меня все еще периодически била дрожь. Скучая, я изучал коврик, которым был застелен пол в центре автобуса. Видно было, что система рассчитана на то, что кто-то войдет со шлангом высокого давления и быстро вымоет автобус. Но у коврика был недостаток. Конструкция не позволяла ему самостоятельно стекать и легко высыхать. Я сохранил это на будущее. Никогда не знаешь, куда нас занесет бизнес.

Сам автобус был примером плохого дизайна. Сиденье образовано кольцом из металлических труб, а за моей головой проходила металлическая перекладина. Я мог только представить, как пострадает мой череп, если мы попадем в аварию. Пластиковые виниловые сиденья образовывали скамейку, похожую на церковную скамью, что не давало особого комфорта. Автобус, очевидно, был довольно старым и выглядел соответствующе. Усталые выцветшие цвета, грязные окна и слабый запах разложения. Мотор шумел и мешал разговаривать.

Несмотря на холод, мне не было жаль покидать его, когда мы вышли на следующей остановке:

— Что теперь, миссис Каррингтон? — спросил я.

— Мы идем, — сказала она, выходя, — и можешь называть меня Мамой, все так делают.

Через три квартала, мы пришли в один из огромных продуктовых магазинов с низкими ценами.

— Когда ты в последний раз ходил за продуктами? — спросила она.

— Много лет назад, — признался я.

— Ну что ж, тебя ждет удовольствие, — усмехнулась она, протягивая мне список, — это самый дешевый продуктовый магазин в городе.

Почему у меня возникло ощущение, что это не доставит мне удовольствия. Я просмотрел ее список - я мог это сделать.

Я взял коляску и отправился в путь.

— Я подожду тебя у кассы, — окликнула она.

Покупка была шоком. Цены на продукты, на мой взгляд, были заоблачными. Особенно цены на мясо вызывали ощущение, что кто-то приставил к твоей голове пистолет. Чтобы скоротать время, я затеял игру, пытаясь угадать цену до того, как найду товар. Почти в каждом случае, я ошибался в своих предположениях. Все было дорого.

Я закончил с чувством гордости за себя, а затем мне пришлось стоять в длинной очереди. Не хватало открытых касс. По крайней мере, было тепло. Наконец, я прошел, и на кассе высветилось чуть больше 280 долларов.

Я протянул руку к бумажнику, и мама достала его:

— О, боже, — сказала она, доставая из него $5000 наличными, которые я в нем хранил, — я боялась, что мне придется заплатить за эту часть.

Она протянула мне 200 долларов.

Я показал на кассу:

— Здесь 280 долларов.

Она показала на груду продуктов на конвейере:

— Это то, что нужно двум людям, чтобы выжить, — затем указала на наличные в моей руке: — Это то, что может позволить себе Лаура. Тебе придется отдать часть этого обратно.

— О, да ладно, — заныл я. — Просто дайте мне наличные или мою кредитную карту. Я отдам ей всё.

— Ты умный человек, Крис. Лаура постоянно принимает такие решения. Наверняка ты такой же жесткий, как и она, не так ли? — ехидные нотки в ее голосе заставили меня поверить, что она думает совсем не так!

Мне никогда в жизни не было так стыдно. Очевидно, что мясо нужно было вернуть обратно. Я старался выбирать то, что, по моему мнению, было бы питательным и надолго хватило бы, но, честно говоря, я не имел ни малейшего понятия. Действительно, понятия не имел. Кто-то заботился обо всем этом за меня, а платил кто-то другой.

Длинная очередь бормотала в мой адрес неприятные слова, пока я разбирался и принимал решения. Наконец, мне удалось свести счет к 200 долларам, и мы вышли из магазина, я сжимал в руках четыре тяжелых пакета с продуктами.

На улице я обратился к Маме:

— Ладно, я понял. Я подниму ей зарплату.

Она влепила мне пощечину так быстро, что я не успел заметить удара. Я пошатнулся и чуть не уронил продукты, отпечаток ее ладони жарко горел на моем лице.

— Не смей думать, что дело только в деньгах, — рычала мне в лицо этот маленький, пятифутовый (152 см) шар ярости, — ты и половины не знаешь. Просто заткнись и продолжай делать то, что тебе говорят.

Во мне было шесть футов (183 см) роста, но я дрожал перед этой демонической женщиной.

— Сюда, придурок, — пробормотала она и пошла прочь.

Я покорно пошел следом, неся тяжелые сумки.

К тому времени, когда мы прошли три квартала до автобусной остановки, продукты стали тяжелеть в моих руках.

— Может быть, мы возьмем такси для всего этого? — спросил я.

Она бросила на меня пугающий взгляд.

— Наверное, нет, — уступил я.

Она посмотрела на часы:

— Жаль, что ты так долго торчал в этом продуктовом магазине, мы опоздали на автобус. Следующий будет через сорок пять минут.

Сорок пять минут спустя, я лихорадочно расхаживал взад и вперед по автобусной остановке, пытаясь согреться. Мои руки налились свинцом и онемели, пытаясь удержать сумки. Я чувствовал, что мой разум затуманивается, я уже плохо соображаю. У меня началась первая стадия переохлаждения.

Я обрадовался автобусу, но Маме пришлось рыться у меня в карманах в поисках проездного. Видимо, мне нужно было знать, что его нужно достать, прежде чем хватать все продукты. Я не мог их положить, потому что было слишком мокро и пакеты промокнут и порвутся. Она сообщила мне, что если я в следующий раз облажаюсь, то она оставит меня стоять на тротуаре.

Тридцатиминутная поездка на автобусе с этими проклятыми продуктами, привела нас к следующей остановке. Я не мог их поставить, в салоне были только стоячие места, а сиденья были заняты.

Сам автобус был настоящей катастрофой. Громкий шумный мотор извергал огромные клубы черного дыма, который, казалось, пропитывал внутри каждый сантиметр материала. Резиновые коврики протерлись до металлического пола. Сиденья были порваны. Отсутствовали несколько стоек, которые должны были удерживать людей в стоячем положении. Я даже не подозревал, что в транспортном парке есть такие дряхлые машины. Небритый водитель был неряхой, рубашка незаправлена, сигарета свисала изо рта, несмотря на многочисленные изуродованные знаки о запрете курения, которыми был украшен автобус. Он выкрикивал ругательства в адрес более чем одного транспортного средства на дороге, которое вызвало его гнев. Я слышал, как он прямо предлагал женщине выйти из автобуса. Это было отвратительно!

Город за окном изменился. В углублениях у входов в опустевшие магазины, часто можно было увидеть пьяных или обдолбанных наркотиками бомжей, которые спали вповалку, а их тележки с вещами были припаркованы рядом. Вдоль трассы тянулись разрушенные дома, которые давно не красили. Повсюду были заколоченные окна, свидетельствующие о заброшенности или отсутствии денег на ремонт. Изредка попадались аккуратные и чистые дома, но они были чем-то необычным, пытавшимся выстоять перед лицом урагана нищеты.

Следующая остановка открыла глаза. Окна в автобусной остановке были выбиты, и старые плакаты свисали лохматыми кусками с оставшейся несущей рамы и остатков стекла. Пол был грязным от окурков, битого стекла и прочего мусора, не поддающегося описанию. Я даже не мог представить, когда здесь в последний раз убирали. Мама бодро отправилась на прогулку, а я поплелся следом, неся эти проклятые продукты.

Если Лаура может это делать, то и я смогу.

Внизу на улице я увидел детей, которые, несмотря на холод, играли в мяч. Однако ближе к нам, на пути встали два грубоватых на вид парня.

— Мама? — вопросительно спросил один, подозрительно глядя на меня.

— Все в порядке, Майк, это босс Лауры.

— Босс Лауры? Это тот самый ублюдок? — его глаза сказали все, в них ясно читалось презрение.

Презрение, которое он подкрепил тем, что сплюнул комок мокроты на мои дорогие костюмные брюки. Я переложил пакеты с продуктами, недоверчиво глядя на стекающую по брюкам мокроту. Второй парень пробормотал мне вслед "мудак", и они ушли.

Лицо Мамы бесстрастно смотрело на меня.

— Я... Я... — мне не хватало слов.

— Лауру все любят, а ты можешь оказаться здесь непопулярным, — предложила она и снова начала идти.

Район представлял собой трущобы с плохо сохранившимися многоквартирными домами, выстроившимися вдоль улицы. Повсюду стояли разбитые машины, которые были разобраны и брошены. Другие превратились в обгоревшие почерневшие остовы. Люди выглядели грубыми и неприветливыми.

Меня взяла оторопь и я спросил:

— Неужели Лаура ходит здесь по вечерам?

Я понял, что ответ мне не понравится, когда Мамино лицо стало ярко-красным.

— Что за глупый вопрос, Крис? Ты иногда задерживаешься допоздна, и она всегда была с тобой. Да, она ходит здесь поздно вечером. В дождь, в снег, в холод. О чем ты, блядь, думаешь, Крис? После долгой, несчастной, почти двухчасовой поездки на автобусе домой, когда она часто вынуждена ждать на темных, одиноких остановках. Временами ей приходится таскать продукты поздно вечером, потому что ты не думаешь о том, что ей приходится работать по выходным, не оставляя ей времени на покупки. При этом ты не доплачиваешь ей за сверхурочную работу. Я уже упоминала о тех вечерах, когда было так поздно, что автобусы не ходили, и ей приходилось копаться в их с Дэвидом продуктовых деньгах, чтобы заплатить за такси до дома? Когда такое случается, ей нужна помощь продовольственного банка, иначе они умрут с голоду!

Последние слова, она буквально выплюнула.

Я потерял дар речи. Я никогда не задумывался о том, как она добиралась домой, когда мы работали допоздна. Я просто предполагал. О черт, вот это слово! Это была старая шутка, но очень правдивая.

Я вспомнил, как Тони Рэндалл из старого телесериала "Странная парочка" разыгрывал сцену в зале суда, где он нацарапал на доске слово "предположение" в ответ на показания свидетеля; она что-то предположила.

Когда вы предполагаете, вы делаете Задницу из Себя и Меня!

Я был задницей, когда предположил, что у нее все в порядке!

К этому времени мы дошли до детской площадки, и к нам подбежал мальчик:

— Бабушка!

Мама обняла его:

— Дэвид, это Крис, босс твоей мамы.

Его настроение сразу же испортилось, и я понял, что не вхожу в его список пожеланий познакомиться поближе. Я попытался отвлечь его.

— Тебе нравится бейсбол?

Он кивнул.

— На какой позиции ты играешь?

— Мне нравится первая база, — признался он.

Я посмотрел на его перчатку. Это была перчатка ловца, сильно потрепанная, и швы едва держали ее. Как, черт возьми, можно играть на первой базе в рукавице кэтчера (ловца)? Его одежда была аккуратной и чистой, но сильно поношенной и выцветшей.

Я ляпнул глупость:

— Ты когда-нибудь был на игре высшей лиги?

Он уставился на меня так, словно только что обнаружил на своих кроссовках собачье дерьмо. Он рассердился на меня:

— Нет, никогда! Благодаря тебе, в конце месяца остается слишком много денег.

— Дэвид, — предостерегла его Мама.

— Я слышу твои разговоры с мамой! — сердито крикнул он через плечо и побежал обратно к своей игре.

Я был потрясен. Восьмилетний ребенок, только что устроил мне один из самых унизительных моментов в моей жизни.

— Мне следовало бы извиниться за его поведение, но я не могу сказать, что сожалею, — сказала Мама.

— Нет, не извиняйся. Он прав. Это полностью моя вина, и я собираюсь все исправить.

— Это? Это только начало, Крис, — сказала она, заходя в здание.

Только начало?

Я в недоумении схватился за эту мысль. Насколько хуже это могло бы стать?

Чувствуя беспокойство, я последовал за мамой в здание.

Я бы съел эту мысль. Худшее даже не начинало это скрывать.

Мягко говоря, в здании воняло. Очевидно, что оно не поддерживалось в рабочем состоянии. Запахи несвежей пищи были просто ошеломляющими. От вони мочи, гнили и немытых людей мне хотелось блевать. На лифте висела рваная табличка "Не работает", как будто она висела там уже много лет, и мы поднялись на три этажа.

Войдя в квартиру Лауры, я огляделся, и сердце мое оборвалось. Кухонный стол и два стула, явно бывшие в употреблении, поцарапанные, помятые и местами сломанные. Крошечный двухместный диванчик, прорехи на котором были заклеены скотчем, стоял перед двенадцатидюймовым (30, 5 см) телевизором с задней проекцией. То, чего я не видел уже много лет.

Мама заметила, что я смотрю на телевизор:

— Он не работает, и она не может позволить себе ни починить его, ни купить новый. Даже если бы она могла, она не может позволить себе кабельное телевидение.

— Иди сюда, — она махнула мне рукой в сторону закрытой двери.

Я открыл ее и чуть не упал. На полу в одном углу лежал детский матрас, в другом - одноместный. Для уединения, вокруг большого матраса была натянута простыня. Рядом с маленьким матрасом, к стене была прикреплена еловая ветка с несколькими рождественскими гирляндами. Под ней лежало пара маленьких завернутых подарков. Чуть дальше, рядом с маленькой лампой для чтения, лежало несколько книг.

— Лаура и Дэвид живут в одной комнате, — указала Мама.

Я едва успел добежать до сильно испачканной раковины, как меня вырвало моим довольно дорогим завтраком.

Как я мог быть таким слепым?

Как я мог так поступить с женщиной, которую любил?

Я отвернулся от раковины, слезы застилали мне глаза:

— Я могу все исправить, Мама.

И снова я не заметил удара. Я упал на колени, мое лицо болело. Боже, у этой женщины был отвратительный хук справа.

Она с яростью набросилась на меня:

— Ты думаешь, что дело только в Лауре? Ты жалкий идиот! Подумай о более широкой картине. Наверное, почти половина твоих сотрудников живет так, потому что ты так плохо им платишь.

— Чт...? — Я ахнул.

Половина моих сотрудников?

— Твои люди верят в тебя, Крис, но ты подвел их, живя в своем дворце и заказывая дорогого скотча почти на четверть миллиона долларов. Да, я слышала об этом. Твои сотрудники голодают. Дэвид никогда не был у стоматолога. Ты знал об этом?

— Но у нас есть стоматологическая страховка!

— Да, на пятьдесят процентов. Но откуда берутся остальные пятьдесят процентов? Если она потратит деньги на стоматологию, ей придется вернуть еще больше на кассе, и МОИ ДОЧЬ И ВНУК НЕ ЕДЯТ. То же самое с врачами и рецептами. Многие твои сотрудники страдают. Многие доживают до конца месяца, только благодаря благотворительности продовольственных банков.

Господи, я был в ужасе. Что я натворил? Я сидел на полу, не заботясь о своей дорогой одежде, и плакал от души. Неужели это все правда? Неужели я был настолько забывчив? Неужели так много людей страдает от моего невнимания?

Мама села на пол рядом со мной и притянула мою голову к себе, поглаживая по волосам.

— Когда-то ты был хорошим человеком, Крис. У тебя был огонь в животе, ты стремился к успеху. Ты вдохновил Лауру и многих других людей последовать за тобой и усердно работать, чтобы помочь построить твой бизнес. Где-то на этом пути ты потерял их из виду. Ты увлекся балованием себя, игнорируя их благополучие. Однако Лаура ни разу не критиковала тебя, несмотря на все, что ты видел сегодня. Эта девушка безумно любит тебя и полностью тебе предана.

Меня пронзил луч надежды:

— Лаура любит меня?

— Да, это так. На мой взгляд, она в отношении тебя просто дура. Но не больше, Крис. Твои конкуренты предложили ей в три раза больше, чем ты ей платишь. Они хотели бы, чтобы она приступила к работе сразу после Рождества. Они добиваются ее уже много лет, потому что она знает бизнес вдоль и поперек. Из преданности тебе, она каждый раз отказывалась. Я сказала ей, что если она откажется от этого, то я больше не буду ей помогать. Я помогала ей своей небольшой пенсией, как могла. Но, как видишь, этого недостаточно. Она должна дать им ответ сегодня, и тогда она станет историей. Она уйдет. Это мерзость, что такой замечательный трудолюбивый человек, как она, и мой внук, должны так жить.

Нельзя было терять время. Лаура была мне нужна, как воздух, которым я дышу, или пища, которую я ем. Она была со мной почти с самого начала. Большая часть успеха, которого я добился, была достигнута благодаря ей. Не то чтобы я сбрасывал со счетов те несметные часы, которые другие сотрудники так безвозмездно отдавали мне, когда мы только начинали.

Впервые в жизни я обнаружил, что не люблю себя. Как я мог быть таким слепым, таким эгоистом и не замечать всего этого? Несмотря на то, что я признавался в любви к ней, я никогда не задумывался ни о судьбе Лауры, ни о судьбе других моих сотрудников. Я был эгоцентричен и тщеславен. А тут женщина, которая прикрывала мне спину в самые трудные времена, не обращая внимания на свои ужасные личные обстоятельства, в которые она попала по моей невнимательности.

И она ни разу не пожаловалась!

Пришло время взять ситуацию под контроль. Я с трудом поднялся на ноги, вытер слезы и протянул руку:

— Мой бумажник и телефон, пожалуйста.

На лице Мамы появилось упрямое выражение.

— Мама, мы можем поехать обратно на автобусе, и если ты настаиваешь, я это сделаю. Я буду еще учиться, но я понял. Ты права на сто процентов. Сейчас уже час дня, и мне нужно заняться этим СЕЙЧАС. Потерянная минута - это нерешенная проблема. Мне нужно собрать персонал и начать работать, чтобы все это исправить.

Мои эмоции взяли верх, и я обратился к ней с искренней мольбой:

— Пожалуйста, Мама, я не могу потерять Лауру! Я просто не могу! — Я стоял со слезами на глазах и умолял о милосердии.

Она неохотно отдала мои вещи. Я уверен, что она чувствовала необходимость помучить меня еще, и я не мог ее винить. Я был полной ЖОПОЙ с большой буквы "Ж".

— Приготовь Дэвида, мы уедем, как только моя машина будет здесь.

**********

Когда мы втроем и с Генри вошли в кабинет, глаза Лауры стали очень большими.

— Мама, что ты наделала? — осторожно спросила она.

— То, что нужно было сделать много лет назад! — Она опустилась на кушетку: — Есть здесь что-нибудь из этого модного кофе?

— Солнышко, сделай нам всем по чашечке и, может быть, отыщешь шипучку для Дэвида? Мне срочно нужна Шейла из отдела кадров. Чем бы она ни занималась, скажи ей, чтобы она это бросила.

— Солнышко? — ахнула она, ее глаза снова вылезли из орбит.

— Милая, я был идиотом по отношению к тебе, и мне еще за многое нужно извиниться перед тобой. Но сейчас страдают мои сотрудники, и мне нужно все исправить. Кстати, вот твоя новая зарплата, — черкнул я на листке бумаги.

Она посмотрела на бумажку, нервно икнула, а потом посмотрела на меня со слезами на глазах. Я понимал, что это в четыре раза больше, чем она зарабатывает сейчас, но я был в большом долгу перед ней. Не то чтобы она собиралась долго работать, если мне есть что сказать по этому поводу. У меня были другие планы на ее будущее. Планы на наше совместное будущее. Оставалось только надеяться, что она примет меня после той катастрофы, которую я устроил.

Я пригласил Генри в свой кабинет, как только мы все выпили кофе.

— Мне нужно, чтобы ты сегодня отвез Лауру, ее Маму и Дэвида за покупками. Я собираюсь забронировать для них номер в гостинице на другой стороне улицы, пока не придумаю что-нибудь другое. Она ни за что не вернется в ту дыру, в которой живет. Но им понадобится одежда и личные вещи.

— "Walmart"? — поинтересовался он.

— Нет, отвези ее во все лучшие магазины города. Платья, брюки, обувь, сумочки, туалетные принадлежности, нижнее белье. Все, что ей нужно, и столько, сколько она захочет. Используй корпоративную кредитную карту. О, и возьми Дэвида в спортивный магазин, пусть купит все, что душа пожелает, но обязательно хорошую бейсбольную перчатку.

— Есть идеи, на какую сумму?

— Мне все равно. Десять тысяч, двадцать, пятьдесят - неважно, купи ей и Дэвиду то, что им нужно. И пусть Мама тоже выберет что-нибудь хорошее. Только держи ее подальше от магазинов, торгующих кастетами. И вообще, возьми одну из тех спортивных курток, которыми ты всегда восхищался.

— Босс, эти куртки стоят три штуки! — вздохнул он.

— В таком случае, бери две. Серьезно, Генри, здесь все изменится, и это будет хорошим. Я в долгу перед тобой и многими другими за свой успех, и пришло время расплатиться.

Его спина стала заметно прямее, когда он вышел за дверь, чтобы забрать своих подопечных.

Шейла, наш директор по персоналу, постучала в мою дверь.

Я махнул ей рукой, приглашая пройти к дивану и креслу, и присоединился к ней.

Пришло время говорить прямо:

— Насколько мы платим меньше, чем у конкурентов?

— Вы хотите, чтобы я приукрасила или сказала вам правду?

— Все должно измениться, Шейла, так что давайте говорить чистую правду.

— На двадцать-тридцать процентов меньше, неполный пакет льгот и никакого пенсионного плана, — заявила она.

Черт, это было хуже, чем я думал! Как мы докатились до жизни такой? Я знал, что пытался жестко управлять финансовым кораблем, но это было нелепо. Я понял, что всегда отталкивал Шейлу, когда она хотела поговорить о зарплатах и средних показателях вознаграждения по отрасли. Я был слишком сосредоточен на быстром погашении долгов компании. Удивительно, что у меня еще кто-то работал.

— Сколько стоит исправить это? Вывести нас, может быть, на десять процентов выше среднего по отрасли?

— Мне нужно произвести некоторые подсчеты, чтобы убедиться в этом, но моя интуиция подсказывает мне, что речь идет о двух, может быть, трех миллионах.

— А если мы сделаем это задним числом, с начала года?

Она присвистнула:

— От трех до пяти миллионов, может быть, больше.

У компании было более пятидесяти миллионов в срочных сертификатах и облигациях на предъявителя на черный день. Это был проливной дождь, время освободить немного денег.

— Хорошо, вот что я хочу сделать. Я хочу, чтобы в пятницу, послезавтра, в отеле напротив было помещение, достаточно большое, чтобы вместить весь персонал. Затем я хочу, чтобы вы... — Я изложил свои планы.

В тот вечер, я встретился с Лаурой за ужином в отеле. У меня перехватило дыхание, когда она вслед за метрдотелем вошла в зал. Я не знаю, какое дизайнерское платье было на ней, но она сияла в нем. Почти каждая мужская голова в ресторане поворачивалась и следила за ее продвижением, раздражая многих других женщин.

— Ты могла бы привести Дэвида, — предложил я.

Она засмеялась:

— Дэвид, Генри и Мама пошли купаться в бассейн отеля. Дэвид прекрасно проводит здесь время. Спасибо за это. Они сказали, что позаботятся о нем на вечер. И... ты готов к этому?

Ее лицо было озарено и чем-то взволновано. Мое любопытство разгорелось.

— Генри и мама действительно поладили. Мама уже строит ему коровьи глазки.

Я чуть не поперхнулся. Генри и Мама? Мама строит коровьи глазки Генри? Я этого не ожидал. Я даже не мог осознать этого. Возможно, мне следует увеличить медицинскую страховку Генри. В окружении Мамы, люди так и норовят оказаться на заднице.

— Ух ты, — предложил я, — может, она успокоится, если переспит.

Мы чуть не умерли со смеху от этой мысли.

— У тебя синяки на лице! Что случилось?

— У этой твоей матери чертовски сильный хук справа. Она выбила из меня всю дурь. Очень познавательно. Но, если честно, она была права, и я заслужил это за то, как я обращался с тобой и другими.

Мы проговорили весь ужин, как два изголодавшихся по друг другу человека. Что, в общем-то, так и было. Я не мог оторвать от нее глаз. Наши руки, казалось, часто находили друг друга. Ее прикосновения волновали меня до глубины души. В глубине души я знал, что буду любить эту женщину до самой смерти. Она была моей второй половинкой, и я понял это сразу же, как только она вошла в мою дверь много лет назад. Я мог только надеяться, что она чувствует ко мне то же самое.

Может быть, она простит меня!

Могло ли в ее сердце найтись место, где было бы возможно прощение моих грехов?

После ужина, мы расположились на удобном диване в тихом пиано-баре. Лаура уютно устроилась под моей рукой и положила голову мне на плечо. В словах не было необходимости. Мы вместе слушали музыку и смотрели на мерцание огней на большой рождественской елке в холле. Мимо шумно прогуливались веселые люди, приходя и уходя на различные рождественские вечеринки, устраиваемые работодателями в отеле. Кое-что еще, что я упустил из виду. Этого больше не повторится.

Я прошептал ей на ухо:

— Можно я тебя поцелую? Я уже давно мечтаю об этом.

Она не стала отвечать, просто нашла мои губы своими. Это было божественно. Я так долго ждал этого момента. Через некоторое время я понял, что официантка стоит в ожидании со счетом в руке, постукивая ногой. У нее было очень забавное выражение лица.

— Мы уже закрываемся, сэр, мы можем оплатить счет?

Мы были шокированы. Я посмотрел на часы, и как-то незаметно для нас прошло более двух часов. Лаура покраснела от смущения, а я достал кредитную карту.

Мы смеялись над этим всю дорогу до ее комнаты и встали у двери, обнявшись в последний раз.

Глядя в ее прекрасные глаза, я не хотел портить момент, но я должен был кое-что ей объяснить.

— В ближайшие два дня, произойдут большие перемены. Твоя задача - остаться здесь и расслабиться. Сходи на массаж, к парикмахеру, сделай маникюр... да что угодно! Если ты захочешь отвезти Дэвида куда-нибудь, попроси Генри отвезти тебя. Покупай все, что тебе нужно. Генри поможет тебе и позаботится о счетах. В пятницу утром, у нас будет встреча за завтраком в этом отеле со всеми сотрудниками, и я хочу, чтобы ты присутствовала. Нам с тобой нужно поговорить о нас самих, и после этого мы сможем принять некоторые решения.

Мы поцеловались на ночь, и Ангельские Крылья понесла меня по коридору с самой большой улыбкой на лице. Я точно не помню, как я шел!

**********

Шейла и ее сотрудники усердно потрудились над подготовкой пятничной встречи. Все наслаждались обильным корпоративным завтраком в отеле. После этого я выбрал барный стул в центре сцены, чтобы сесть на него. Пришло время навести порядок.

Толпа притихла. Я начал говорить, обращаясь лицом к людям, которых я так сильно подвел. Я старался контролировать дрожь в голосе от всех тех ужасных эмоций, которые я испытывал.

— Сегодня утром я здесь, чтобы признать, что не справился с ролью лидера. Я позволил себе увлечься собственными алчными желаниями, не понимая, что я не заботился о людях, которые так много работали, чтобы помочь компании достичь своего положения.

Мой голос сломался от переполнявших меня эмоций, но я должен был продолжать:

— Сегодня мы собираемся это исправить. За последние пару дней, Шейла и ее сотрудники сотворили чудо. Они раздают вам конверты, но, пожалуйста, не открывайте их, пока каждый не получит свой.

Надо отдать должное предусмотрительности Шейлы, она где-то раздобыла большие красные конверты с изображением Санты. Они идеально подходили по содержанию и времени года.

Я сидел и ждал, пока все разберутся и получат свои.

— Пожалуйста, откройте их.

Из толпы раздался общий вздох и несколько "о мой бог".

Я улыбнулся, услышав небольшой радостный визг из-за занавесок. Лаура открыла свой. Я сделал там кое-что хорошее, что заставило меня почувствовать себя немного лучше. Ее зарплата была шестизначной. Я воспользовался своими прерогативами руководителя и добавил ретроактивную премию, которая достигла семизначной суммы. Затем были акции компании и опционы на их приобретение. Ее преданность и упорный труд заслуживали этого.

Даже сейчас, без меня, она была очень обеспеченной молодой женщиной.

Я начал с хороших новостей:

— С сегодняшнего дня, все получают тридцати процентную прибавку к зарплате. Во-вторых, чек в конверте означает перерасчет этой прибавки с начала года. Для большинства из вас, это пятизначная сумма.

Раздались громкие коллективные аплодисменты.

Я махнул им рукой:

— Это еще не все. Мне стало известно о некоторых проблемах с нашими льготными программами, поэтому с сегодняшнего дня, компания оплачивает все на сто процентов. Никаких вычетов, никаких дополнительных платежей. Кроме того, мы добавили оплату очков, рецептов и детских брекетов, а также другие дополнительные услуги. Мы также финансируем пенсионный план со стопроцентными отчислениями от компании, чтобы у вас была комфортная пенсия.

Раздались еще более громкие аплодисменты, люди били кулаками по столам от счастья.

Я подождал, пока все утихнет:

— Некоторые из вас, возможно, столкнулись с финансовыми проблемами, такими как лишение права собственности или отчуждение имущества из-за моей жадности. Я хотел бы это исправить. Всех, у кого есть текущие проблемы, прошу прийти ко мне лично на следующей неделе. Если это была прошлая проблема, мы найдем способ ее решить, включая совместное подписание новых кредитов, если ваш кредит был испорчен.

На этот раз люди замолчали, глядя друг на друга. Это было беспрецедентно.

Какой-то остряк сказал:

— Кто-нибудь, скажите мне, что это не первоапрельский день дураков.

Это вызвало смех у всех, включая меня.

— Только для тебя, если ты хочешь, чтобы это было, Ларри, — ответил я ему в шутку.

Он со смехом яростно покачал головой, нет, он не был настолько нетерпелив.

— Это решает финансовые вопросы, но есть еще одна вещь, которую я хотел бы изменить. Много лет назад, я установил жесткую политику в отношении братания сотрудников. В то время я был серьезно обеспокоен неподобающим поведением или нежелательными ухаживаниями. Но я не понимал, что иногда люди влюбляются. Я совсем не хочу мешать этому. Шейла заверила меня, что компания уже достаточно разрослась, и наши правила о братании могут быть переписаны, чтобы позволить людям быть людьми. Если у вас есть любовный интерес или вы хотите встречаться и возникает конфликт, мы можем решить его, переведя одну из сторон к другому руководителю, чтобы предотвратить любые претензии на фаворитизм. Если конфликта нет, наслаждайтесь друг другом. Если вы скрывали отношения из-за наших правил, пожалуйста, расскажите об этом. Наказания не будет. Мы найдем способ решить эту проблему, не нужно больше скрывать.

Я поднялся со стула:

— Лаура, ты нужна мне здесь.

Она вышла на сцену в одном из своих новых платьев и выглядела на миллион долларов. За ней последовало несколько волчьих свистов, заставивших ее покраснеть.

— В чем дело, Крис?

Боже, она была прекрасна! Почему я так долго ждал, чтобы поступить правильно?

Я достал из кармана костюма маленькую коробочку и под общий вздох зрителей, опустился перед ней на одно колено.

— Лаура, я был дураком. Если ты никогда больше не заговоришь со мной, я все пойму. Я любил тебя всегда и по собственной глупости не смог сказать тебе об этом. Я не заслуживаю тебя после того, как вел себя, но я надеюсь, что ты и Дэвид простите меня. Ты выйдешь за меня замуж?

Она громко выкрикнула "да" и прыгнула на меня, сбив с ног. Я надел кольцо на ее палец, и зрители аплодировали нам стоя. Мы поцеловались, чтобы скрепить сделку, и встали.

Я позволил им поаплодировать еще минуту, чтобы успокоиться, а сам прошептал Лауре на ухо вопрос. Она утвердительно кивнула.

— И с любезного согласия Лауры, вы все приглашены на нашу свадьбу.

Мне снова пришлось остановиться из-за аплодисментов.

Я махнул им рукой:

— Должен сказать, что все наши будущие встречи с сотрудниками не будут такими хорошими.

На это раздалось несколько добродушных возгласов.

— Но еще кое-что. Возьмите сегодня отгул и обналичьте чеки. В понедельник тоже отдыхайте, я объявляю его длинным выходным. Идите и наслаждайтесь. Потратьте немного денег на Рождество, повеселитесь. О, и мы будем закрыты с двадцать третьего декабря по второе января. Это оплачиваемый корпоративный отпуск, чтобы вы могли расслабиться и встретить Рождество с семьей. И спасибо вам. Огромное вам спасибо за то, что вы дали этой компании, и я надеюсь, что вы простите того идиота, который упустил из виду все то хорошее, что вы нам принесли.

От этих аплодисментов едва не рухнул весь отель.

Когда все вышли из дверей, Генри и Мама подошли, держась за руки. Дэвид последовал за ними. Мне пришлось посмотреть еще раз, я действительно не предполагал связи между Генри и Мамой.

Дэвид был чем-то другим. Я понимал, что мне придется потратить много времени, чтобы заставить его принять меня. В его глазах был гнев. И все же мне показалось, что я увидел проблеск надежды. Надежды на что-то лучшее. В свои молодые годы он прожил жизнь в суровой нищете, и все из-за меня. Ну, может быть, не совсем. Его отец бросил Лору и Дэвида при рождении, так что он нес определенную ответственность. Я инстинктивно понимал, что это не то, чем я могу откупиться. Его злость на меня и на своего настоящего отца и, возможно, на всех мужчин, вероятно, была очень глубокой.

Покупка вещей за деньги, похожа на поездку в Диснейленд. Много удовольствия, но рано или поздно возвращается реальность повседневной жизни. Нет, Дэвиду потребуется мое время и личные усилия, чтобы стать для него отцом. Чтобы вернуть ему то, чем он должен был наслаждаться в жизни. Возможно, мне нужно было найти консультанта, который помог бы нам двоим найти свой путь. Помочь преодолеть его гнев. Что бы ни ждало нас в будущем, пришло время мне стать мужчиной и исправить свои ошибки.

Генри выглядел красавцем в своей новой спортивной куртке, а на Маме было новое платье. Глядя на нее, я понял, откуда у Лауры такая привлекательная внешность. Если мне повезет, то этот злобный хук справа обойдет стороной поколение Лауры.

Мама протянула руку, чтобы пожать мою:

— Для тебя есть надежда, Крис. Это было прекрасное выступление. А теперь займись делом и женись на моей девочке. Дай мне еще внуков.

Я посмотрел на Лауру и пожал плечами:

— Я не собираюсь разочаровывать Маму и снова получать пощечину, милая. Это будет дюжина внуков!

Она переместилась в мои объятия и заглянула мне в глаза:

— Я не могу дождаться.

Я думал о том, что произошло сегодня утром. Это было хорошее начало. Но дорога назад из Жопограда длинная и чревата трудностями. Глядя на свою новую семью, я был уверен, что теперь я, нет, точнее, мы, справимся со всем. У меня была девушка моей мечты и новый сын.

А еще была будущая теща, которая помогала мне лететь прямо. Стиснув все еще болевшую челюсть, я понял, что "иначе" было очевидным!

Я почувствовал умиротворение, которого давно не было в моей жизни. Я глубоко вздохнул, вдыхая аромат волос Лауры, наслаждаясь ощущением ее любящей мягкости в моих объятиях.

Это было самое лучшее Рождество в моей жизни.