Выбор - Джон и Дракон / Choices - John and the Dragon © The Wanderer

Выбор - Джон и Дракон / Choices - John and the Dragon © The Wanderer

Категория: Не порно, Перевод

**************************

Как я попал в эту ситуацию, спрашивал я себя. Почему именно я? Чем я заслужил это? Ответ заключался в том - если я был честен с самим собой - что дело не в том, что я сделал, а в том, чего я не сделал. Звучит непонятно для вас? Да, для меня тоже, но теперь настало время сделать что-то радикальное, причем чертовски быстро, пока ситуация не достигла точки невозврата.

Давайте вернемся немного назад, и я попытаюсь объяснить, что произошло. Все началось с того, что мы с Вероникой перебрали на вечеринке. Нам обоим было по восемнадцать лет, и в начале вечеринки мы оба были девственниками. На следующее утро никто из нас уже не был девственником, а у Ронни в утробе появился незваный гость.

Конечно, мы не знали об этом, когда на следующий день проснулись в одной постели. Мы с Ронни - по крайней мере, в трезвом состоянии - никогда не считали друг друга привлекательными и не помышляли о свиданиях. Итак, мы обменялись несколькими отборными фразами, и я поспешно ретировался.

Эй, не подумайте, что никто из нас не был привлекательным, судя по тому, что я только что сказал. Но красота, как говорится, в глазах смотрящего, а мы с Вероникой никогда не смотрели в сторону друг друга. Знаете, так уж устроено: Ронни была всего лишь одной из девушек, живших в нашем городе, и было много других, на которых я положил глаз.

Но на то была причина. Вероника и ее подруги принадлежали к небольшой тусовке, которая, похоже, считала себя божьим даром миру. Они ходили с полной уверенностью, что их дерьмо не воняет и что все остальные подростки в городе относятся к их словам и поступкам с благоговением.

Я? Ну, мы с друзьями уже давно поняли, что гоняться за недостижимым - пустая трата времени, поэтому Ронни и ее маленькая толпа никогда не входили в уравнение.

Ну, а после той необъяснимой ночи Ронни не потребовалось много времени, чтобы потерять свою довольно стройную фигуру. Забавно, что я обратил внимание на фигуру Вероники только после того, как на ее животике появился неприглядный бугорок.

Вскоре стали задавать острые вопросы. К сожалению, вскоре перст подозрения был направлен в мою сторону. Очевидно, Вероника, рассказывая родителям о своих семейных планах, сообщила им, что я - единственный возможный кандидат на недавно открывшуюся вакансию будущего отца.

Я бы с удовольствием посидел мухой на стене во время этого небольшого разоблачения - сомневаюсь, что родители Вероники рассматривали меня как вероятного - или желанного - кандидата в зятья.

Скажу сразу, что впервые я узнал о беременности Ронни, когда однажды вечером вернулся с работы и обнаружил, что мои родители развлекают (если это правильное слово) Веронику и ее родителей в нашей гостиной. А потом все стало по-настоящему интересно (послушайте, я ничего не могу с собой поделать, если у меня больное чувство юмора), когда отец Вероники пригрозил, что если я не буду хорошо относиться к его дочери, то навсегда останусь петь сопрано.

Моя мать была потрясена этой новостью, но мой отец был старой закалки и воспринял все это спокойно. «Что посеешь, то и пожнешь!» - говорил он, и - "Как мужчина, ты должен выполнять свои обязательства". В итоге получилась типичная свадьба в стиле «дробовик», на которую я был приглашен как бы в последнюю очередь.

Все было решено без моего участия: и свадьба, и меблированный арендованный коттедж, в котором мы собирались жить. И правила поведения, по которым мы собирались жить после свадьбы, были прописаны Вероникой. И, возможно, ее матерью, Драконом!

Мой единственный вклад заключался в том, чтобы встать у алтаря и сказать «да», когда мне прикажут. А потом работать своими гребаными пальцами до костей, чтобы поддерживать «Веронику» в том стиле, к которому она привыкла.

Я говорю «гребаные пальцы», потому что это был единственный трах, который я смог сделать в течение долгого времени. Боже, в этом чертовом коттедже были только односпальные кровати.

Пока она была беременна, Ронни была, мягко говоря, ленивой коровой. Если я хотел поесть, придя домой с работы, то готовил сам. Ронни же большую часть дня находилась в доме своей матери и обычно ела там. Я предполагал - знаете, я никогда не спрашивал.

Как оказалось, я также отвечал за чистоту и порядок в доме - Ронни постоянно жаловалась, что слишком больна или слишком устала.

Да, как вы догадываетесь, я не думал, что наш брак продлится слишком долго, и не сомневался, что Ронни тоже. Я думал, что, как только ребенок родится «в браке», развод не заставит себя ждать. Ведь, ребенок не будет «ублюдком», и я полагал, что в тот момент все беспокоились только об этом.

Но как раз в тот момент, когда Вероника приближалась к полному сроку, ситуация приняла неожиданный оборот, и пошел снег. Да, восемь чертовых дюймов (20 см), выпавших за ночь, должны были изменить буквально все.

Воды у Ронни отошли около пяти утра, почти на две недели раньше срока - она крикнула, чтобы я вызвал «скорую помощь» и сделал это чертовски быстро.

Я поднял трубку, но обнаружил, что телефон полностью отключен. Снег где-то оборвал линию. Ближайший телефон находился в конце дороги, примерно, в полумиле от дома, поэтому, выбравшись из окна - перед входной дверью был сугроб - я пробился сквозь остатки метели к телефонной будке, но и там обнаружил, что телефон не работает.

Оставалось два варианта. Еще почти миля пешком по снегу до соседского дома, где, как я подозревал, телефон тоже не работает. Или вернуться к очень испуганной Веронике и достать книгу «Домашний доктор», которую, как я помнил, я видел где-то на книжной полке.

Выбрав последний вариант, и держа в одной руке книгу, я превратился в очень нервного ученика акушерки. Может, я и не был уверен в том, что делаю, но я знал, что ради Ронни и ребенка должен вести себя так, как будто это так и есть.

Послушайте, ребята, я уверен, что большинство из вас понятия не имеют, что такое ребенок с нарушениями и как с этим бороться. Я тоже, пока не прочитал эту чертову книгу с датой 1905 года на обложке. Может быть, я немного преувеличиваю, но, насколько я мог судить, головка ребенка не была поднята, и маленький засранец, как мне показалось, не был расположен правильно в соответствии с книгой. Как же я был рад, что парень, написавший эту чертову книгу, знал свое дело и вникал в мельчайшие детали.

В общем, после нескольких деликатных толчков и пиханий, а также некоторого количества ругательств и проклятий, которые, как я сомневался, мать Вероники могла предположить, что ее дорогая дочь вообще знает, не говоря уже о том, чтобы использовать, я вдруг обнаружил себя покрытым всякой дрянью, которую не буду здесь описывать (у некоторых читателей могут быть слабые желудки), и держащим на руках милую маленькую девочку.

К счастью, длина пуповины была как раз достаточной, чтобы я мог переложить Меган на руки Ронни и перевернуть страницу книги, чтобы узнать, что мне делать дальше. Замечательно, что эти старые медицинские книги предполагают, что у вас под рукой не будет ничего, чтобы завершить операцию. Современные книги обычно говорят: «Вызовите экспертов СЕЙЧАС!»

Ах, да, Меган! Вы обратили внимание на имя, да? Я так и думал. Уверяю вас, это не мой выбор. Мне всегда нравилось имя «Оттерли», и я хотел, чтобы мой первый ребенок женского пола носил это имя. Однако Дракона, мать Вероники, звали Меган, так что я оказался в меньшинстве еще до того, как мы узнали пол ребенка.

Я как раз закончил обмывать малышку и положил ее обратно на руки матери, когда двое полицейских пролезли через открытое окно в передней и поднялись наверх, чтобы узнать, в чем дело. Прежде чем вернуться в коттедж, чтобы помочь Ронни родить, я написал на снегу большими буквами слово «HELP», и пролетавший над домом армейский вертолет, в конце концов, заметил это.

Прежде чем я успел понять, что происходит, на втором вертолете прилетел врач, и они договорились, чтобы Ронни и Меган доставили в больницу. Я остался, потому что для меня не было места.

Я передал Меган одному из членов экипажа вертолета, и они уже собирались погрузить на борт носилки с Ронни, когда она попросила их остановиться. Ронни жестом попросила меня подойти поближе - мне показалось, что она хочет мне что-то шепнуть. Когда я наклонился, чтобы услышать, что она собирается сказать, ее руки обхватили меня, затем она потянула меня на себя и прижалась своими губами к моим.

В следующее мгновение я понял, что ее язык уже наполовину проник в мое горло, а я вот-вот потеряю сознание от недостатка кислорода. Боже, Ронни застала меня врасплох, и тот воздух, который ей не удалось выжать из моих легких, она высосала из них.

Вы, наверное, не думаете, что это необычный поступок для любящей жены. Не думаю, что кому-то из парней, наблюдавших это, это тоже показалось странным. Но мне, охреневшему, показалось. Это был первый поцелуй, который я получил от Ронни с тех пор, как она чмокнула меня в губы в день нашей свадьбы.

«Спасибо» и «Я люблю тебя», - сказала она, когда я, пошатываясь, отходил от носилок. Через несколько секунд дверь вертолета захлопнулась, и машина поднялась в воздух.

Я вернулся в дом, чтобы устранить беспорядок в спальне Ронни. Да, вы не ослышались, я сказал «спальня Вероники».

Как обычно в наших краях, снег пролежал недолго. На следующий день большая часть снега растаяла, и мне удалось откопать машину. О том, чтобы добраться до работы, по-прежнему не могло быть и речи, но я подумал, что смогу добраться до больницы, чтобы навестить свою новорожденную девочку. Да, и Веронику, мою жену - в то время ребенок интересовал меня больше, чем Ронни. Маленькое представление, которое она устроила у вертолета для полицейских и военных, меня не обмануло.

Когда я вошел в комнату, четверо гордых бабушек и дедушек уже были там, суетясь вокруг ребенка. Было очевидно, что я не собираюсь вмешиваться, хотя меня и спрашивали, почему я не показался на глаза предыдущим вечером. О, и конечно же, мне следовало дождаться приезда специалистов, и именно я был виноват в том, что Вероника порвала родовой канал во время родов, что потребовало наложения нескольких швов. Дракон никогда не упускала случая напасть.

К тому времени вся эта чушь, которую она несла, уже не укладывалась у меня в голове. В большинстве случаев я просто игнорировал ее.

Когда я приблизился к кровати, Ронни протянула ко мне руку. Не знаю, почему я ухватился за нее - так поступают влюбленные люди, а мы с Ронни не относились к этой категории.

Рука Ронни вцепилась в мою, и она с такой силой потянула меня к себе, что я чуть не упал к ней на кровать. Затем другая ее рука оказалась у меня за головой, и она притянула наши рты друг к другу, пытаясь снова задушить меня.

Помню, как в голове пронеслась мысль: «Я мог бы привыкнуть к этому!», когда Ронни решила дать мне возможность снова дышать.

— Разве она не прекрасна? У нее твой нос! — сказала Ронни, когда я, пошатываясь и задыхаясь, поднялся на ноги.

— Я не знаю, Ронни. Вчера я был немного занят, бегал как синяя муха - все немного в тумане, — ответил я.

— Мама! Отдай, пожалуйста, Оттерли ее отцу, и, папа, снова достань свой фотоаппарат. Я хочу получить несколько снимков Джона с ней на руках и нас вместе, — приказала Вероника.

Но мой разум уже не слышал указаний, которые Ронни давала своему отцу. В голове вертелся вопрос: «Неужели Вероника только что назвала малышку Оттерли?»

Дракон впихнула ребенка мне в руки. Да, я сказал «впихнула»! Не думаю, что я мог бы назвать это как-то иначе - повезло, что я не уронил малышку. Но, насколько я знаю, именно это и было целью этой сучки.

Боюсь, что на какое-то время я действительно перестал концентрироваться на происходящем, потому что обнаружил, что изучаю бейджик, намотанный на маленькую руку малышки.

На ней крошечными буквами было выведено «Оттерли Кристин Вероника Хоуп», чтобы весь мир видел. Оттерли - имя, которое я всегда хотел для своей дочери, но на которое Ронни ответила: «Только через мой труп»; Кристин - имя моей матери и, по случайности, бабушки Ронни (позже я узнал, что это второе имя Дракона); и, конечно, Вероника - в честь ее матери.

Я посмотрел на Веронику и увидел, что она сидит и улыбается мне. Она жестом показала на отца, который к тому моменту щелкал пальцами, как Дэвид Бейли.

— Сядь на кровать с Вероникой, Джон, — приказал старый пердун, и я выполнил просьбу.

Затем мы стали позировать, как обычно позируют любящие родители на подобных снимках.

Я, конечно, не сказал, что отец Вероники был профессиональным фотографом, не так ли? Ничего особенного, просто портреты, свадьбы и тому подобное. Но он знает, что делает, и как сделать безупречный снимок, так что вы, как правило, делаете то, что вам говорят, как только он начинает.

Закончив небольшую фотосессию, Вероника приказала бабушке и дедушке выйти из комнаты. Да, я сказал «приказала» - мне следовало бы тогда понять, насколько Вероника будет похожа на свою мать.

— Я хочу немного поговорить с моим мужем наедине, — сказала она.

С особым акцентом на словах «с моим мужем».

К этому времени я уже встал с кровати и сидел на стуле в комнате с дочерью на руках.

— Джон, положи Оттерли в кроватку и иди сюда, пожалуйста! — попросила Ронни своим самым очаровательным голосом, как только мы остались одни.

Ронни нечасто была со мной так вежлива, поэтому я выполнил ее просьбу. Когда я сел на край кровати, Ронни потянулась и притянула меня ближе, а затем положила голову мне на грудь. И тут, к моему полному изумлению, она начала плакать.

Вообще-то я был готов к этому. Помимо книги «Домашний доктор», которая была у нас дома, я много читал о родах и их последствиях. Я знал все о том, как у некоторых из них возникает послеродовая или предродовая депрессия - черт меня дернул вспомнить в тот момент. В любом случае я много читал о том, что может произойти во время родов, и был вполне готов к необъяснимым слезам и истерикам.

Внезапно я понял, что Ронни заговорила, хотя и очень тихо.

— Мне жаль, что я была такой свиньей по отношению к тебе. Это не твоя вина. Я могла сказать «нет» в любой момент, если бы хотела. Но, если честно, я не хотела отказываться.

— Ронни, о чем ты говоришь? — спросил я.

Она вдруг села и посмотрела мне прямо в глаза.

— Оттерли, — ответила она. — Я обвиняла тебя в том, что я забеременела. Но это было глупо - я хотела этого той ночью так же сильно, как и ты. Проблема была в том, что я не могла понять, почему. Но когда у меня отошли воды, я вдруг поняла, почему. Джон, никто из тех парней, которых я знала, не смог бы сделать то, что сделал вчера ты. Ты был так спокоен, так контролировал себя и точно знал, что делать.

— Я была в ужасе, что мы с Оттерли умрем, а ты... ты был просто Джоном, который сделал то, что нужно, и заставил меня чувствовать себя в безопасности, — сказала она.

— Вероника, я мог выглядеть спокойным и милым, но большую часть времени я был в полном дерьме, — объяснил я.

Она снова улыбнулась мне, а потом снова поцеловала в губы. На этот раз нежно.

— Я люблю тебя, Джон! — сказала она, разрывая поцелуй. — И я собираюсь вытрахать тебе мозги, когда все заживет. Прости, но доктор сказал, что пройдет несколько недель, прежде чем мы сможем сделать это снова.

— Вероника, послушай, пожалуйста, не говори так. Я знаю, что когда ты только что родила, твои гормоны и все остальное не в порядке. Какое-то время ты будешь очень эмоциональной, пока все не уляжется. Посмотрим, как ты будешь себя чувствовать через несколько недель, хорошо?

— Нет. Джон, я полностью контролирую свои эмоции и точно знаю, что делаю. С этого момента я стану для тебя самой лучшей женой, какой только смогу быть, — промурлыкала она.

Да, и я в это поверил? Но из того, что я читал, я понял, что еще некоторое время не смогу добиться от Вероники ничего вразумительного. Или пока ее организм не придет в норму. Я решил, что лучше сменить тему, пока Вероника не надавала новых обещаний, которые не сможет сдержать.

Подумать только? «Любить, чтить и повиноваться». Да, за прошедшие месяцы я не видел ни одного из этих слов.

— Ты переименовала ребенка в Оттерли? — спросил я, желая сменить тему разговора.

— Да, конечно, ты, ведь, хотел назвать ее именно так, не так ли?

— Да, но ты сказала, что ненавидишь это имя?

— Я вела себя как стерва, Джон, и мне очень жаль. Мне всегда нравилось это имя, с того самого момента, как ты впервые предложил его. Но я все еще винила тебя во всем, что произошло.

Прежде чем Вероника успела что-то сказать, в палату вошли врач и две медсестры. Кажется, я слышал, как одна из медсестер отправляла бабушку и дедушку в приемную, но не уверен.

— А, вы, должно быть, тот самый муж, которому пришлось принимать роды собственного ребенка, — сказал врач, входя в дверь. — Судя по тому, что говорит ваша жена, вы отлично справились с этой задачей.

— Спасибо, док, но я всего лишь вычитал это из книги по ходу дела, — ответил я, чувствуя себя немного неловко.

— Мне кажется, нам не помешала бы пара экземпляров этой книги. В ней не говорилось, как накладывать швы?

— Ну, в ней было написано, но я не был таким храбрым и струсил.

— Неважно. Вы отлично справились с задачей в данных обстоятельствах. В любом случае, извините нас ненадолго, мне нужно проверить свою работу, — сказал он.

Я быстро поцеловал Ронни и вышел из палаты, следуя за одной из медсестер, которая забирала Оттерли, чтобы искупать и переодеть ее. Мне показалось, что это будет весело, и я спросил медсестру, могу ли я помочь.

Она усмехнулась:

— Технически это противоречит правилам, но кому какое дело до правил - ты же парень, который сам принимал роды.

Помощь в купании и переодевании Оттерли имела еще одно преимущество: я был далеко от родственников, что я предпочитал делать по возможности. Они уже вернулись к Веронике, когда мы с медсестрой забрали Оттерли в палату.

Мои родные попрощались и почти сразу же ушли, а вскоре после них ушли и родные Вероники. Ронни покормила Оттерли, а я сидел и обнимал ребенка, пока они обе не уснули.

Затем, поговорив еще раз с той же медсестрой, я уложил Оттерли на ночь и отправился домой.

Медсестра была милой девушкой - я мысленно записал ее имя. Да, я был совершенно убежден, что внезапная привязанность Вероники ко мне - дело гормонов, а не сердца. Я полагал, что очень скоро вернусь на женский рынок.

Очевидно, слухи о рождении Оттерли уже распространились, потому что, когда я по дороге домой зашел в местный паб, чтобы перекусить, все решили, что голову малыша нужно хорошенько и тщательно обмыть. Я совсем напился и в итоге в ту ночь, да и в последующие несколько ночей, ночевал у друзей - не видел особого смысла ехать в этот одинокий коттедж, чтобы оставаться одному.

Прошла почти неделя, прежде чем Ронни разрешили забрать Оттерли домой. Все время, пока она находилась в больнице, она продолжала изображать влюбленность. И я, до поры до времени, подыгрывал ей. Честно говоря, я ожидал, что она перевернется в любой день, и не хотел быть застигнутым врасплох.

В ту первую ночь дома Ронни настояла на том, чтобы я воспользовался другой кроватью в ее комнате. Она говорила какую-то чушь о том, что боится не проснуться, если Оттерли заплачет.

На второй день возвращения домой Ронни снова застала меня врасплох. Я вошел в дом и почувствовал запах жарящегося стейка.

— Я купила тебе сегодня хороший стейк у мясника, Джон. Он средней прожарки, как ты любишь, не так ли? — сказала Ронни.

Так продолжалось всю следующую неделю или около того. Каждый вечер я приходил домой с работы, и Ронни готовила для меня какой-нибудь ужин. Ну, если она хочет готовить, кто я такой, чтобы возражать?

В конце второй недели, после того как Ронни вышла из больницы, я вернулся домой с работы и, открыв дверь гаража, обнаружил, что не могу загнать машину внутрь. Там стояла пара кроватей, прислоненных к стене.

— Что это за хлам в гараже? — спросил я Ронни, когда вошел в дом.

— Старые кровати из нашей комнаты. Я купила для нас одну из этих - "кинг-сайз". Они доставили ее сегодня.

Да, именно так она и сказала: «Наша комната» и «кровать "кинг-сайз" для нас».

«В Датском государстве определенно чем-то пахнет», - подумал я про себя. Ну что поделать, если я чертов пессимист? К тому времени я уже не понимал, какую игру ведет Ронни, но решил, что эта сучка подставляет меня.

Мы поужинали, потом Вероника снова покормила Оттерли и уложила ее спать, или, по крайней мере, до тех пор, пока она не решит, что снова хочет погрызть мамины соски. Вообще-то я начинал завидовать маленькой Оттерли: сиськи Ронни немного набухли от молока и выглядели еще аппетитнее, чем в тот единственный раз, когда мне удалось прикоснуться к ним губами.

После того как Вероника уложила Оттерли на ночь, она не вернулась вниз, как обычно. Я сидел и смотрел новости, когда услышал, что Ронни зовет меня. В этом не было ничего необычного, поэтому, не отвечая, я стал искать, что она забыла: ну, знаете, сумку для пеленания Оттерли и тому подобное. Взяв пару запасных подгузников, я направился в спальню, где обнаружил Ронни, лежащую на новой кровати в ожидании меня.

Нет, по какой-то причине я поднимался в комнату не для того, чтобы посмотреть на огромную кровать, которую купила Ронни. Я решил, что она заказала кровать размера «кинг-сайз», чтобы у нее было больше места, чтобы держаться от меня подальше.

Зрелище, представшее перед моими глазами, когда я вошел в комнату, было интересным, хотя и не особо сексуальным. Вероника лежала на кровати, соблазнительно - я полагаю - одетая лишь в трусы и бюстгальтер для кормящих.

— Прости за этот проклятый лифчик, но они стали такими тяжелыми, что мне приходится как-то держать их под контролем. В любом случае я подумала, что ты, возможно, захочешь лечь спать пораньше, — сказала она, улыбаясь мне.

Не знаю точно, что я ответил, что-то вроде: «О! А! Эм!», наверное. Думаю, я был в шоке: Вероника приглашала меня лечь с ней в одну постель.

— Прости, но доктор сказал, что нам пока не стоит этого делать. Но мы могли бы просто пообниматься вместе, — задумчиво сказала Ронни и протянула ко мне руку, как она делала это в больнице две недели назад.

На мгновение я не шелохнулся, но потом увидел, как выражение лица Ронни стало печальным, а в уголке ее глаза появилась слеза.

— Ты не хочешь меня, потому что я толстая и уродливая, — начала причитать она, и это запустило мой мозг в действие.

— Ничего подобного, Ронни, ты просто застала меня врасплох, вот и все. Да ладно, ты же не хотела видеть меня в одной комнате с тобой с тех пор, как мы... ну, с тех пор, как мы зачали Оттерли, — сказал я, забираясь на кровать и заключая ее в объятия.

— Я же говорила тебе, что я совсем запуталась, Джон. Я не ожидала, что забеременею с первого раза, когда у меня был секс. Все мои подруги говорили, что занимаются сексом постоянно, и никто из них не забеременел. Знаешь, мне кажется, я знала, что Оттерли уже в пути, когда мы проснулись вместе в той постели.

Она замолчала достаточно надолго, чтобы испустить пару жалобных всхлипов.

— Я злилась на тебя, потому что мы не приняли никаких мер предосторожности. Не спрашивай меня, почему - это зависело не только от тебя, но и от меня.

— Господи. Ронни, я думал, что тебя раздражает, что ты легла в постель именно со мной. Я всегда считал, что ты была настолько пьяна, что думала, что ты с Билли.

— Что, Билли Троон? Ты, наверное, шутишь. Любая девушка должна быть не в себе, чтобы лечь в постель с этим идиотом.

— Но в то время он же был твоим парнем! — напомнил я ей.

— Черт возьми, был!

Ронни почти кричала на меня. Я подумал, что она могла разбудить Оттерли.

Вероника вдруг вскочила и села на колени, глядя на меня, лежащего на кровати.

— Джон, Билли Троон - маленький заносчивый урод. Он думает, что деньги его родителей позволят ему купить все, что он захочет, и это касается большинства девушек в городе. Знаешь, у него есть книжка, в которой он подробно описывает все свои похождения. Этот тупой говнюк однажды показал ее мне. Неужели этот идиот думал, что я не пойму, что означает маленький набросок вишенки рядом с именем той или иной девушки?

— Нет, Джон - как только Билли Троон ложится в постель с девушкой, она становится историей и имеет соответствующую репутацию. Я просто некоторое время водила его за нос. Знаешь, это было удобно - иметь машину его мамы, чтобы развозить девочек и меня. Но будь уверен, Билли Троон никогда не был бы моим первым.

Ронни сидела и смотрела на меня; кажется, она ждала, что я что-то скажу. Я не уверен, но думаю, лучшее, что я смог вымолвить - это очередное «О, Эм, А». Или что-то в этом роде.

— Джонни, я искала тебя на вечеринке тем вечером. Я была пьяна, иначе у меня никогда бы не хватило смелости сделать это. Но я всегда хотела именно тебя - когда я увидела тебя там тем вечером, у меня были все намерения переспать с тобой.

Кажется, на этот раз мне удалось вставить несколько «Но, Однако», но я не стану в этом клясться.

— Прости, Джон, но, честно говоря, первые два раза были не из приятных. Глупо, правда - почему я решила, что ты опытный любовник, не знаю. Но, думаю, я была немного разочарована результатом. Но третий раз, когда мы занимались этим в ту ночь, был действительно чем-то особенным - я уверена, что именно тогда мы сделали Оттерли. Но потом ты заснул, а когда мы проснулись, я поняла, что мы не приняли никаких мер предосторожности.

— Потом ты встал, ушел и больше мне не звонил. Я была очень расстроена из-за этого, мне снились все эти сны о том, что Джонни Хоуп - мой парень, а ты ни разу не позвонил.

Теперь ко мне вернулся дар речи.

— Вероника, насколько я помню то утро, ты... ты в недвусмысленных выражениях послала меня на хуй. Я просто убрался оттуда к чертовой матери и не высовывался.

Теперь настала очередь Ронни снова выглядеть задумчивой.

— Да, я знаю, что так и было. В то утро я была чертовски глупой сукой, и мне очень жаль. Но первый раз заняться сексом - это большой шаг. И когда я проснулась, то каким-то образом поняла, что беременна. Это я соблазнила тебя той ночью, Джон, а не наоборот. Это мне следовало подумать о контрацептивах, но мне было проще обвинить тебя. Прости, я могу быть очень глупой, когда я эмоциональна. Ты простишь меня?

— Не знаю. А как ты с тех пор относилась ко мне? Знаешь, ты была не самым приятным человеком для жизни.

— Я знаю, просто... о, я не знаю, у меня возникла мысль, что ты не хотел, чтобы мы поженились, и был здесь со мной только из-за того «долга», о котором постоянно твердит твой отец.

— Но в тот день, когда я кричала на тебя, я видела мужчину, которого любила, каждый раз, когда мне удавалось заглянуть себе между ног. Я видела любовь в твоих глазах, когда ты обмывал Оттерли, и ты все еще смотрел на меня после этого. Я без ума от тебя, Джон. Пожалуйста, боже, будь так же без ума от меня.

Знаете, именно тогда я понял, чего не сделал! Я не признался себе в том, что я был. Без ума от Вероники, то есть! Каким-то образом я влюбился в нее по уши. И знаете что, спустя двадцать лет и троих детей мы с тех пор ни разу не оглянулись назад.

Ну, это не совсем так: во всех браках, время от времени, случаются сбои, но ничего такого, что можно было бы назвать радикальным. И на тот случай, когда Вероника забывается и начинает вести себя как ее мать, у нас есть надежное слово. Достаточно сказать «Дракон», и Вероника замолчит, бросится ко мне в объятия и снова опробует на мне свою технику удушения. Кажется, это помогает покончить с большинством наших разногласий.

Жизнь продолжается.