Наказание для Бетти

**

Бетти была младшим ребёнком владельца небольшой пивоварни в Оклахоме. Кроме этого бизнеса, у её семьи была ферма и сыроварня, поставлявшая продукцию всем окрестным ресторанам и кафе. Старшие братья уже были взрослыми и, после учёбы в не последних университетах — родители никогда не экономили на образовании, — вернулись в семейный бизнес.

Перспектива заняться разведением коз и производством сыров не прельщала Бетти, и она уехала за тысячу километров от родного дома учиться социологии в Чикагском университете. Там мы впервые встретились с ней на одной из студенческих вечеринок. Она восторженно окуналась в ночную жизнь большого города после стольких лет тихой сельской жизни, а я искал приключений на мою холостую голову. Бетти сразу привлекла моё внимание наивным и добрым лицом, настоящей открытой улыбкой и неподдельным интересом, проявленным к моей персоне. Так завязались наши неспешные и целомудренные отношения. Девушка казалась мне совсем невинной, скромной и достойной, поэтому у меня даже в мыслях не возникло поступить с ней так, как обычно происходило с противоположным полом, встреченным на вечеринках. А через месяц знакомства я понял для себя, что настроен в отношении Бетти серьёзно.

Первый поцелуй случился у нас только через пару месяцев, а хоть какие-то поползновения к своему телу она допустила ещё многим позже. Наши страстные поцелуи неизменно заканчивались, как только мои руки спускались слишком низко. Меня такая строгость и недоступность ещё больше воспламеняла, тем самым я всё глубже погружался в пучину обожания и горячечного предвкушения. Мир мой сузился до ширины её глаз, где я утопал в них и собственных мыслях. Мы везде бывали вместе и среди приятелей считались состоявшейся парой.

Чем больше я узнавал эту девушку, тем сильнее становились мои чувства к ней. Остальные женщины на время перестали для меня существовать. Бетти открылась мне как умная и вдумчивая личность. Но ещё важнее было то, как я трепетал при одном её виде. Заголённая ножка, неглубокий целомудренный вырез, нежная тонкая рука на моей… Буквально всё вызывало у меня приступ эротического экстаза. Учитывая то, что я не был прыщавым юнцом и до Бетти у меня был большой и насыщенный опыт в любовных делах, это было сродни коварному наваждению. И она чувствовала моё нетерпение и обожание, поэтому никогда не провоцировала специально, одеваясь скромно и со вкусом. Она ждала того, что и положено всем целомудренным девушкам в её положении.

Я медлил с предложением только из-за необходимости самому закончить аспирантуру и окончательно встать на ноги. Наконец, мне это удалось. Получив место в крупной адвокатской конторе стажёром со всеми вытекающими финансовым обеспечением и перспективами, я в тот же вечер встал перед своей возлюбленной на одно колено и заручился её восторженным согласием. После этого мы отправились в Оклахому, где я познакомился с родными Бетти, провёл два дня в запое с её братьями, смеясь над их сельскими подначками и сальными замечаниями о сестре, и с трудом пришёл в себя только по дороге домой. Свадьба была назначена на осень. Бетти как раз заканчивала курс, родственники — сбор урожая и могли всей оравой погулять на свадьбе за счёт жениха.

Саму свадьбу я помню смутно. Было плохой идеей взяться планировать всё своими силами. Месяцы до мероприятия и непосредственно во время него нам приходилось решать мелкие проблемки типа закончившегося шампанского или застрявшего в пробках кондитера с тортом. Мы были как на действующем вулкане, и из всего праздника лучше всего я помню итоговый счёт. Наконец, родственные воспоминания были выслушаны, бабки, тётки, подруги — сфотографированы, тупые приколы старших братьев — пережиты, клятвы и обещания — даны, а свадебный кортеж увёз нас в номер для новобрачных в The Osthoff Resort недалеко от Элкхарт Лейк.

Как долго я ждал этого момента! До Бетти у меня было несколько женщин, и я считал себя вполне опытным в этом плане мужчиной. Но первая ночь со своей законной женой затмевала мне разум восхитительным предвкушением. Я уже знал, что моя жена — невинна, и для неё я стану первым и, возможно, единственным мужчиной в жизни. Как можно бережнее она была освобождена от пышного и дорогого наряда, оставшись только в белых чулках с подвязкой.

Она была великолепна в эту свою первую ночь! Впервые я видел всю её фигуру без одежды. Конечно, почти всё так или иначе угадывалось в ней за время нашего знакомства. Для меня не стали неожиданностью её скромные девичьи грудки. Однако только сейчас я увидел светло-розовые ореолы и пуговки сосков на её острых окончаниях. Хрупкое тонкое тело с выраженными округлостями бёдер манило своими плавными линиями. Между стройных ножек темнел тёмный треугольник лобка. Я посадил взволнованную девушку к себе на колени и покрыл её лицо страстными поцелуями. Бетти со смехом и охотно отвечала мне. Её будто и не смущала эта новая для неё нагота наедине с мужчиной. Мои руки изучали её тело спереди и сзади, постепенно спускаясь к восхитительно округлой и выпуклой попке.

Прохладная кожа и мягкая упругость ягодиц соблазняли взять их в ладони и мять бесконечно. Но мне нужно было спускаться ниже, между них. Моя рука проникла в святая святых девушки, почувствовав жар и влагу женского лона. Пальцы углубились между складок, знакомясь с тем, что было скрыто от меня так долго. Было так странно, что то, что было мне недоступно все эти годы знакомства, теперь было предоставлено совсем и полностью в безграничное пользование. Бетти прижималась ко мне в поцелуе, сама чутко реагируя на прикосновения. Я ласкал её влажную расселину, стараясь приготовить её к проникновению. Она стала достаточно мокрой, но я хотел ещё немного возбудить новобрачную, поэтому двинул пальцы к её клитору.

На эти прикосновения Бетти замерла, крепко обняв меня руками. Я нашёл и стал гладить её крепкий и значительный бугорок. Знакомы ли ей эти ощущения? Она чуть заёрзала и тихо на ушко попросила сдвинуть руку чуть ниже. Я повиновался и передвинул её чуть ниже, к основанию, между ним и уретрой. Я сразу почувствовал, как она подалась навстречу моим пальцам! Да, определённо, она была знакома с такими ощущениями! Член мой от таких мыслей стонал от напряжения. Но я, терпевший столько, решил, что смогу подождать ещё немного. Моя новоиспечённая жена тем временем подходила к первому со мной оргазму. Она прильнула телом, крепко охватив мои плечи руками, ритмично двигая томными округлыми бёдрами, клитор её налился как твёрдый камешек. Мой палец скользил у его основания, периодически ныряя за смазкой в хлюпающее от влаги юное влагалище. Ещё немного, и Бетти сильно сжала меня, приподнявшись на коленях и сладко стоная мне в ухо. После чего содрогнулась несколько раз, кончив от петтинга.

Удерживая в руках её содрогающееся тело, я ждал, когда она успокоится. Наконец, она ослабла, и её тёплые губы с благодарностью накрыли мои. Она ничего не сказала, но я решил, что пришла моя очередь. Я аккуратно взял её тело на руки и положил на кровать. Она легла на спину и развела ноги, раскрыв темнеющий в сумраке треугольник. Путь был открыт. Я пристроился сверху, стараясь особо не налегать. Бетти казалась мне такой хрупкой, что я боялся, что могу придавить её. Мой вздыбленный член сам очутился у входа в мокрое и тёплое отверстие. Мягкие нежнейшие губки вульвы обволокли головку. Я стал понемногу погружать её в девическое лоно. Оно с трудом пропускало меня внутрь, пока гибкая преграда не встала у меня на пути. Та отчётливо ощущалась внутри. Девственная плева! Бетти сильнее развела ноги, видимо, она тоже читала, что это облегчает дефлорацию. Я чуть качал членом туда-обратно, стараясь растянуть гимен. Кажется, он постепенно ослабевал, и головка заходила глубже и глубже. В следующий миг преграда исчезла, и я почти без усилий провалился в свою новоиспечённую супругу!

Бетти тоже ожидала этого момента, она чуть слышно охнула и благодарно прижала меня к себе. Я же был в ту секунду на вершине счастья. Это произошло, и теперь Бетти была совершенно и бесповоротно моей! Я поклялся ей в супружеской верности, а она подарила мне свою невинность. Равноценный ли это был обмен?

***

Медовый месяц немного меня разочаровал. Я хотел Бетти круглыми сутками, она же после пары дней интенсивного секса стала жаловаться на боль и потёртости «там». В результате чего нам приходилось использовать много крема, а то и делать перерывы по несколько дней. Жена пыталась облегчить мою участь оральными ласками, я же частенько доводил её до оргазма, усаживая, как в первую брачную ночь, к себе на колени. От коитуса Бетти не испытывала практически ничего, как бы долго он ни длился, каким бы манером и позой он ни совершался. Более того, если половой акт затягивался, она «высыхала», и он вообще становился для неё неприятным.

Так быстро я столкнулся с одним неизбежным злом, когда пара начинает половую жизнь только после свадьбы, — несовпадением темпераментов и конституций. Бетти совершенно спокойно могла обходиться без интимной близости неделями, я же требовал её ежедневно. Меня обнадеживало только то, что я всё ещё чувствовал любовь к своей молодой жене и мечтал, как мы найдём наш идеальный секс в процессе семейной практики.

Наивный. Всё лучшее в себе Бетти показала как раз в медовый месяц. Дальше было только хуже. Довольно быстро частота наших сношений скатилась до нескольких раз в месяц. То мы оба работали, то у неё были месячные, которые, по моим впечатлениям, длились неделями. Потом, вдруг, жена забеременела первенцем, и почти сразу лечащий врач прописал ей половой покой из-за высокого тонуса матки. Потом были сложные роды и снова половой покой. Семейное воздержание растянулось на месяцы и годы. И, кажется, Бетти это совсем не беспокоило.

От моего супружеского секса не осталось ничего. Изредка жена снисходила до меня минетом, но почти всегда отказывалась от секса сама. Тогда я понял, что попал в просак, женившись на девушке практически «вслепую». Меня развели на брак, в ответ же я получил массу житейских проблем и полное отсутствие секса. Я переносил это со стоическим спокойствием, тем более что вне постели мы неплохо ладили, и я мог положиться на жену во всех бытовых вопросах.

Именно в тот период у меня появились интрижки на стороне. Я встречался с прекрасными молодыми женщинами, которым был дорог и мил, и которые получали и дарили мне массу удовольствия. Чем лучше у меня был секс на стороне, тем больше меня бесил факт, что я не могу удовлетворить, да и просто привлечь как мужчина, собственную жену. Как будто всё время действовал невпопад. То был слишком быстрым и «грубым», то проводил акт «слишком долго», то задевал не там, «где нужно», то «невовремя» менял позу, в результате чего у неё «терялся запал». Я был для неё настолько плох и неуместен, что временами вообще прекращал попытки заниматься с ней сексом.

Я крепился недели, месяцы, но она ни словом, ни делом не намекала на то, что это её хоть немного беспокоит. Мой организм же переносил подобное воздержание с большим трудом. Меня начинали преследовать женские тела во сне, чудиться их запах, ощущение влажных манящих ртов и вагин. Руки скучали по мягким и податливым телам. В какой-то момент я не выдерживал и буквально наваливался, «насиловал» свою жену множество раз подряд, невзирая на все её жалобы, замечания и возражения. Я был одержим и овладевал ею снова и снова, такой упирающейся и негативной.

Больше всего меня бесило то, что, даже когда Бетти на словах категорически возражала против секса, моя рука находила у неё в трусиках горячую и готовую к немедленному проникновению вагину. Чем нетерпеливее я был, чем жёстче и сильнее я брал её, тем яростнее она противилась и тем мокрее была при этом её расщелина! Я не понимал, как такое возможно, и приходил к выводу, что моя жена не хочет секса именно со мной, оставаясь при этом неудовлетворённой и возбуждённой.

Было бы проще, если бы эта ситуация разрешилась, как у всех нормальных людей, — она нашла бы себе мужчину, который её устраивает, и избавила меня от своего общества. Я был бы счастлив за неё, за то, что после стольких «мучений» со мной она нашла человека, который бы её удовлетворил «как надо». Но, как назло, Бетти была верна и даже не помышляла о смене партнёра.

Однажды, перед вторым ребёнком, у нас был некий эпизод, когда мы вновь, как в медовый месяц, не вылезали из постели целую неделю. Ребёнок гостил у своих граммы и деда, а я взял отпуск, и мы, никуда не поехав, проводили все эти дни благословенного отдыха в супружеской постели. Бетти мечтала о втором ребёнке, который у нас всё никак не получался. И, видимо, взяв на вооружение некие советы из женских журналов, решила взять меня измором.

Только мы заканчивали один акт, она тут же говорила: «Я хочу ещё», и мне приходилось изыскивать резервы. В то оставшееся единственным светлым пятном в нашей хмурой погоде семейной жизни время мы испробовали всё, что можно между мужчиной и женщиной, в том числе и анальный секс. Бетти казалась непохожей на себя, полной желания и растерявшей где-то все свои прежние зажимы и предубеждения. Но неделя кончилась, и всё это ушло вместе с тем временем. Вернулась прежняя Бетти, а феерический секс, наоборот, — ушёл. Ещё одним следствием той восхитительной недели стала дочка, которая родилась через положенное время и стала светом и отрадой моих очей.

Понятно, неудовлетворение дома рано или поздно сказалось бы на моём интересе к другим женщинам. К тому времени я сам стал ведущим специалистом, и уже ко мне приставляли стажёров и практикантов. Они занимались поиском прецедентов и другой бумажной волокитой, я же, как их маленький карманный босс, вёл непосредственно дела.

Так в офисе появилась Лиз. Она была откуда-то с севера, то ли Бостон, то ли Манчестер. Знакомясь, она говорила это, но я тут же забыл. Она переехала сюда вслед за мужем, только успев закончить юридическую школу. Пышная, чуть оплывшая белая блондинка тщательно прятала свои прелести за офисным дресс-кодом, но не могла полностью замаскировать все свои дарования, особенно для меня, голодного и злого на женщин.

Я честно держался в рамках приличий. Но чувствовал сигналы и с её стороны. Она всегда краснела рядом со мной, очень волновалась, когда мы разговаривали, заглядывала в глаза с преданностью коровы. Однажды я застал её в библиотеке плачущей. Выяснилось, что муж снова оставил её, уехав на западное побережье на целую неделю. Ей было скучно и одиноко в незнакомом городе. Она доверчиво подняла на меня свои зелёные глаза…

В следующий раз я столкнулся с её взглядом, когда она брала мой напряжённый член в рот на собственной кухне в небольшой аккуратной квартирке на 19-й стрит. Она жадно накинулась на меня, будто не была с мужчиной многие годы. Губы её шумно чмокали и пускали слюну, глаза преданно заглядывали в моё лицо, пока руки заботливо мяли мои яйца и стягивали штаны пониже. Потом был потрясающий секс на кухонном столе, диване, ковре, столике, в душе. И только к спальне мы немного затормозили. Она была мультиоргастична и артистична в добавок. Я будто попал в классический фильм студии «Прайвет» и ощущал себя героем порномуви. Каждый новый мой вход приводил её в исступление и состояние перманентного оргазма. Это так контрастировало со сдержанной и даже чопорной Бетти, что я получал необыкновенное моральное и физическое наслаждение тоже.

Она рычала и кричала, просила шлёпать себя по заду и называть нецензурными ругательствами. И сама материлась громко и разнообразно. Это был целый взрыв похоти, насаженный на мой член! Она была неутомима, и мне пришлось потрудиться. Вконец измотанный, я завершал дело уже губами и пальцами, однако и тут доставив рыхлому белому телу Лиз массу удовольствий.

Она мурлыкала удовлетворённо, провожая меня до двери, и даже чмокнула в щёчку напоследок. Я не обратил на это внимание. Но дети, встречавшие меня дома, а потом и Бетти странно на меня посмотрели.

— Совсем совесть потерял, — процедила она, отводя от меня дочку.

Что случилось-то!? Неужели моя измена была написана на моём лице?! Я бросил взгляд в зеркало, и от ужаса глаза мои поползли на лоб: на щеке отчётливо и ярко красовался отпечаток красных губ Лиз!

Это было невероятно! Я бросился стирать улику и рассказывать Бетти, что это был розыгрыш сотрудницы, и я ничего о нём не подозревал. Однако мой рассказ не был встречен пониманием, и весь вечер прошёл в напряжённой тишине. Я изображал из себя без причины оскорблённого подозрением в неверности, Бетти — обманутую жену.

Когда мы всё также безмолвно легли спать, в постели она сразу отвернулась от меня, накрывшись одеялом с головой, так что торчала только её макушка. Я не мог уснуть, мысли терзали мою голову. Меня переполняло восхищение Лиз и стыд перед Бетти. Как ни крути, я был виновен перед нею. Мне хотелось как-то утешить жену, и я повернулся к ней и положил руку на её бедро.

Может, она уже спала, но на движение не отреагировала. Осмелев, я стал гладить её тело, засунув руку под одеяло. Она молча и без возражений терпела мои приставания. Я спустился рукой к её ягодицам, просунул руку между её ног, так как она была без белья, как обычно. То, что мне открылось, было невероятно и поразило меня, как удар под дых. В паху моя недвижимая и безмолвная Бетти была совершенно насквозь мокрой! Влага увлажнила все складки её вульвы, растеклась по промежности и даже распространилась на бёдра вокруг.

Никогда ранее я не сталкивался с таким обильным увлажнением у своей жены! А это что-то да значило! Я возбудился, несмотря на бурный вечер, и навалился на её тело, всё ещё лежавшее ко мне боком. Бетти уже поняла, что раскрыта, и теперь отпихивала меня, твердила «нет-нет», стараясь укрыться от моих поползновений на животе. Но я был неумолим! На пол полетело одеяло, а потом и мои трусы.

Стройное тело Бетти в розовом пеньюаре лежало передо мной, сжав сведённые ноги и уткнувшись лицом в подушку. Две беременности никак не сказались на её фигуре, гибкой и объёмной. Я с силой развёл её ноги. Она сопротивлялась, но я вставил между её бёдрами сначала одно колено, а потом и второе. Мокрая промежность призывно блестела между выпуклых булочек, и я навалился сверху, расплющил её рельефный зад и вогнал свой восставший член по самые яйца в кипящее болото жены. Знакомое долгие годы влагалище поразило своей необычной шёлковой консистенцией от обильной влаги. Зажав брыкающуюся Бетти собой, как разъярённый зверь, я забил свой торчащий кол в её истекающее лоно.

Одновременно с обжигающей похотью на меня накатила такая злость на эту туполобую суку, которая варится в своём соку и не может сказать, что же ей нужно. Она раздираема сексуальным желанием, но не хочет при этом иметь дел со мной, собственным мужем, годами мучит меня молчанием и отсутствием секса. За всё это я вбивал в неё свой озверевший член и с наслаждением слушал её сдавленные стоны. После бурного вечера с Лиз конца моим фрикциям не было видно. Белая задница Бетти покорно плющилась под моими настойчивыми ударами.

Вскоре стоны моей жены изменились. Мучительные и возмущённые сначала, они стали выше, плавнее и ритмичнее, наполнились нежными обертонами. Она уже не просто лежала, а приподнимала попку, ловя мой член на входе. Её тело активно шевелилось, придавленное моей тушей. Это была уже не обычная пассивная домашняя подстилка, с нетерпением ожидающая окончания, а активно участвующая в сексе партнёрша. Я чувствовал, как, проникая глубоко, утыкаюсь в плотное дно, и в тот же момент Бетти пробивала молния дрожи. Она постепенно охватывала всё её тело. Жена уже плохо контролировала себя. Ноги её ходили ходуном, руки сминали подушку, а сама она беззвучно кричала, запрокинув голову. Ранее я никогда не видел её в подобном состоянии. На секунду мне показалось, что ей неимоверно больно, так что она даже сейчас потеряет сознание. Но, присмотревшись, я понял, что её сотрясает ранее не виданный мною оргазм. Её всё корёжило подо мной, било судорогами. Волосы налипли на вспотевшее лицо, прикрывая открытый в безмолвном крике рот.

Я ни разу в жизни не видел её в таком состоянии, хотя прожил с ней долгие годы. Обычно она кончала клиторально, после довольно длительных усилий с моей стороны. И то, что случилось только что, было или удачным стечением обстоятельств, единичным случаем, или находкой и подсказкой для того, чтобы мне было лучше понять, какой стала моя супруга после стольких лет брака.

Произошедшее меня немного озадачило, но не успокоило. И даже раззадорило. Я вышел из неё, рывком поставил на колени обмякшее тело и снова вошёл в спелую вагину, до боли сжимая руками мягкие ягодицы жены. Она вскрикнула — ей всегда было слишком глубоко в таком положении, и я обычно старался не входить в неё до упора. Но не сегодня! Мои руки железной хваткой вцепились в мягкие бока, бледно-розовая задница, красивая и округлая, была в полной моей власти. Я размашисто долбил эту дрянь, эту женщину, которая довела меня до белого каления, испоганила всю мою жизнь и вынуждала трахаться на стороне! Она получала за это свою пассивную агрессию прямо сейчас и по заслугам. Мне уже было не важно, как сложится наша жизнь завтра, соберёт ли она вещи или начнёт тяжбу за дом и детей. Сейчас была важна только её дырка, её бесящая непокорность и апатия, а также моя всепоглощающая злость, которую я изливал на это красивое, чужое духом тело.

Бетти то ли почувствовала мой настрой и побоялась перечить, то ли ей действительно нравился такой «хулиганский» секс, но ни одного слова против или гневного стона от неё не последовало. А я, чувствуя её полную покорность, только распалялся всё больше. Я грубо мял её грудь, шлёпал по ляжкам, хватал за волосы, в общем, исполнял весь джентльменский набор доминирования, который никогда себе ранее с ней не позволял. Мой утомлённый дневным свиданием член показывал чудеса выносливости, позволял мне отвлечься от процесса и придумывать, чем бы ещё «наказать» супругу.

Я бросил её на кровать, перевернул, как куклу, не смотря в лицо. Её рубашка задралась, и ниже пояса она лежала голая на нашей простыне. Я задрал её ноги на свои плечи, схватил зад и отбойным молотком прошёлся по её внутренностям. Она пыхтела мне на ухо, сдавливаемая моим телом и своими коленями. Несколько минут бешеной скачки вымотали меня окончательно. Бетти покраснела от натуги и тяжело дышала. Я запыхался и бросил её ноги, устало распластавшись рядом на кровати. Мне так и не удалось завершить своё дело, но я чувствовал себя странно удовлетворённым.

Не сказав мне ни слова, Бетти выскользнула в ванную, и за закрытыми дверями через некоторое время послышался шум льющейся воды и шмыгающего носа. Под эти звуки я и заснул.

Открыв глаза утром и вспомнив вчерашний день, я хотел было загрузить вчерашнее сохранение. Но у этой игры такой функции ещё не придумали. Мне было стыдно за тот след от помады и собственную дикую выходку ночью, когда я практически изнасиловал свою жену. Как юрист, я стал прикидывать судебные перспективы этого случая, и при наличии денег на грамотного адвоката крови мне можно было попортить солидно. В Иллинойсе насильников судьи не очень любят. Настроение у меня испортилось, и жизнь моя вдруг представилась клубком неразрешимых проблем.

Однако Бетти за завтраком не выказывала никакого воинственного настроя. Хотя и не разговаривала со мной особо, впрочем, как и обычно. Дети были собраны, и я завёз их в школу по дороге на работу. Сердце моё было неспокойно, и мысленно я уже представлял, как она сидит за адресной книгой и обзванивает адвокатов по бракоразводным делам. Дела не шли в голову. Тут ещё в кабинет заглянула Лиз. По её широкой улыбке можно было решить, что она выиграла в лотерею. Я осадил её таким взглядом, что заготовленные ею слова застряли у неё между пышных грудей, приоткрытых смелой блузкой. Она потухла, извинилась и вышла. Ну вот, я распугал всех своих женщин за одни сутки!

Пришлось брать себя в руки и искать дрожащую уже от обиды Лиз в кофейне, где она рвала на мелкие кусочки мокрую от слёз салфетку. Убедившись, что мы одни, я положил одну руку ей на спину, а вторую — на живот и посмотрел в её печальные глаза своим фирменным взглядом. Этого хватило, чтобы слёзы на её глазах высохли, а там появилось прежнее игривое выражение. Ещё через пять минут она уже жадно сосала мне в комнате уборщика. Умелый влажный рот ласково посасывал мой член, а руки мяли мошонку. Сверху грудь Лиз в большом декольте была ещё внушительнее, и я с удовольствием разглядывал блондинку на коленях, поглощённую своим занятием.

Подняв и развернув женщину к себе спиной, я с большим трудом задрал юбку, натянутую на полный зад, и обнаружил под ней игривые чулки и тонкие трусики, присутствующие больше для галочки. Тесные и плотные ягодицы Лиз туго пропустили мой член под собой, ловя его готовой к сношению вагиной. Попка оттопырилась, когда головка нашла мягкий вход, и была засосана туда вакуумным прибором Лиз. Что же она была за чудо! Получив член и замерев с ним внутри, девушка молниеносно разрядилась. Я буквально чувствовал, как стенки влагалища начинают волнами плясать на моём ружейном стволе. Ещё через мгновение она впечаталась булочками в мой пах, приглашая к более активному действию. Я двинул бёдрами, чуть шевельнув головку у неё под сердцем. Лиз охнула и повисла на моих руках. Покачиваясь внутри, я довёл её ещё до одного финала, а потом, приподняв её за подвздошные кости, резкой серией ударов разрядился вчерашним зарядом.

Лиз тут же присела и стала слизывать остатки на моём мокром конце, смешанные с её собственными соками, жадно отправляя всё это себе в рот. Делала она это с явным удовольствием. За такое ей можно было простить даже вчерашний отпечаток на щеке. Тем более что после последующей ночи перспективы моего брака всё равно были туманными.

Я подождал пять минут после того, как Лиз ушла, и сам выскользнул из кладовки, никем не замеченный, кроме камер слежения этажа.

***

Весь день я возвращался мыслями к жене. Обычно она звонила мне на работу пару раз: когда дети придут домой и в конце рабочего дня, чтобы узнать мои планы на вечер и соблазнить своими вкусностями на ужин. Но сегодня телефон молчал, и чем дальше, тем больше я наполнялся внутренней тревогой перед тем, что меня ждёт дома. Соответственно, возвращаться туда слишком рано мне совсем не хотелось. Лиз предлагала снова отправиться к ней, но я сослался на планы, и она, чуть надув губки, упорхнула последней, обдав меня напоследок сладкой смесью духов и запахов собственного тела. Я смотрел вслед её покачивающейся походке и виляющим бёдрам, вспомнил её спелые груди и почувствовал возбуждение снова.

Вместо дома я перешёл улицу и отправился в бар. Было ещё рано, и народу было немного. Я присел за маленький столик в углу, заказал бургер с картошкой и пинту пива. На часах было больше шести, но Бетти так и не позвонила. Тут в бар заглянул Майк с соседней фирмы. Он был возбуждён и радостен после дневного успешного заседания и горел желанием отметить это с кем-нибудь. Так мне обломилась бесплатная выпивка, а вечер затянулся.

Домой я вернулся ближе к полуночи, прилично выпивший. Машину пришлось оставить, и я добрался на такси. Окна в детских уже были погашены, горел только свет в гостиной. Я не стал звонить и открыл дверь своим ключом. Бетти смотрела ТВ и даже не повернула голову, когда дверь захлопнулась.

— Не помешаю? — развязно осведомился я.

— Это твой дом, — холодно ответила она.

Мне нечего было возразить. Молча понаблюдав, как я достаю бутылку и ищу стакан, а потом наливаю себе два пальца виски, она повела плечами, выключила телевизор и отправилась наверх, мелькая холёными лодыжками по ступенькам. Я мутным взглядом проводил её фигуру, снова чувствуя к ней жгучую, яростную неприязнь со смесью желания. Эта её излюбленная молчанка! Уже доказано, что она также является насилием! Если тебе так не нравится жить со мной, ты скажи, мы в свободной стране! Я хорошо зарабатываю и смог бы пережить развод! Но нет, эта зажатая в тиски приличий «правильная жена» лучше будет нести в себе все свои страсти и желания, но не поделиться ими с собственным мужем!

Я снова накручивал себя, подгоняемый алкогольными парами. И когда ввалился в спальню, наименьшее из того, что желал, был сон. Я подошёл и сорвал с Бетти одеяло, которым она укрылась. Она испуганно подскочила, выставив руки ладонями вперёд, защищаясь от меня. «Нет, прекрати, я не хочу ничего с тобой!» — тихо, но твёрдо повторяла она в испуге. Но я уже сорвал с себя галстук и рубашку и двинулся на неё.

Впервые в жизни мы боролись. Она ловко и сильно отталкивала меня, не давая схватить себя за лодыжки и повалить. Но перевес был не на её стороне, она ослабела, а я всё напирал. И вот уже она погребена подо мной, но всё равно толкается, пинается коленями и мотает головой. Мне так хотелось врезать ей, чтобы она прекратила! Но я удержал себя в руках, на секунду оставил её и вернулся с галстуком. Это был хороший и дорогой галстук, и мне было его немного жаль. Но сейчас он был мне нужен. Я снова поймал руки Бетти, перевязал её запястья, так чтобы она не могла вырываться, и, подтянув, закрепил её связанные руки на кованой спинке кровати надёжным узлом. Шёлковая тряпка напряглась, но выдержала её яростные рывки. Она продолжила извиваться и пинаться, тихо и яростно обзываясь на меня, чтобы не разбудить детей в соседних спальнях.

Но я уже видел путь. Пошёл в гардероб и, не торопясь, выбрал ещё пару надоевших мне галстуков, благо этого добра у меня накопилось предостаточно. Вернувшись к кровати, я поймал сначала одну ногу благоверной, которой она пыталась лягнуть меня в пах, и прикрепил к набалдашнику у подножья кровати. Также я поступил со второй ногой, распяв так собственную жену на её же кровати.

Бетти вполголоса поливала меня проклятиями, но я посмотрел на неё грозно и пригрозил кляпом, если она сейчас же не заткнётся. Это подействовало, и она ослабла на путах, ненадолго замолчав.

Я присел рядом и пытался восстановить дыхание после жаркой борьбы. Погладив ногу жены, снова вызвал у неё слова негодования: «Не прикасайся ко мне, больной придурок! И сейчас же развяжи! Что ты делаешь?!» Я снова пригрозил ей кляпом. Под майкой для сна у неё, как всегда, ничего не было. Рука продолжала гулять по дрожащей от ярости Бетти, приближаясь к её Венере. Она пыталась скинуть мою руку, дёргая бедром, но движения её были сильно ограничены, и я дотянулся-таки до её женского холма. Вновь меня поразила странная метаморфоза! Несмотря на ярость хозяйки, её вульва источала любовный сок в неимоверных количествах и буквально сочилась желанием!

Лживая сука! Это разозлило меня ещё больше, и, сорвав остатки одежды с себя, я повалился на её распластанное тело, нетерпеливо нащупывая членом разгорячённое лоно.

«Сволочь, гад, насильник!» — летел в меня приглушённый шёпот Бетти, пока её жаркое лоно принимало мой разрывающийся желанием пенис. Это было странно, любить свою жену не как обычно, ласково и нежно, а иметь её грязным односторонним сексом, как резиновую куклу. Влагалище Бетти сочилось и сжимало мой кочующий туда-сюда орган, и я, пьяный и удовлетворённый произведённым над Бетти насилием, не торопился, наслаждаясь моментом и мокрой киской жены.

Она ещё шипела проклятия, но их становилось всё меньше, а вздохов — всё больше. Потом она вообще заткнулась, отвернув от меня голову, тяжело дыша и повиснув на своих вязках. Я долго наслаждался её телом, впервые ощущая такую покорную партнёршу под собой. Но по пьяной лавочке всё никак не мог кончить. Мне не хватало глубины в такой позе, и я слез с неё, развязав ноги. Будто получив второе дыхание, Бетти снова начала меня пинать. Что ж, тем хуже было для неё. И я привязал её ноги снова, но на этот раз к изголовью, высоко задрав их над её головой! Разведённые и беспомощно расставленные колени, раскрытая вульва, приподнятый зад представили мне жену совершенно в ином свете!

Это было что-то! Хотелось схватить камеру и запечатлеть этот вид себе на память, как Ниагарский водопад. А потом поставить на все обои рабочих столов.

«Ты сошёл с ума! Отпусти!» — сдавленно шипела жена, но я только посмеивался, так как не мог насмотреться на открывшийся мне вид. Повинуясь слепому импульсу, я припал к распахнутой киске жены своим ртом!

«Нет! Прекрати! Я не хочу!» — послышались сверху тихие требования, но я уже засасывал её нежные складки. В обычной жизни Бетти стеснялась подобных ласк и всячески их избегала. Можно было по пальцам одной руки перечислить случаи, когда мне удалось отлизать ей достаточно долго, чтобы она кончила. И сейчас я наслаждался этим деликатесом своей семейной жизни! Я задействовал пальцы, обрабатывая ими мягкую дырочку Бетти, пока сам охаживал языком топорщащийся клитор.

«Ты ничего этим не добьёшься! Я не хочу!» — упорно повторяла жена.

Но я и не ставил перед собой амбициозных задач, а только наслаждался этим блюдом. И всё. Ещё один палец отправился в недоступную попку, что вызвало новые проклятия изо рта Бетти. «Конченый ублюдок! Пусти меня сейчас же!»

Теперь я фингерил её обе дырочки пальцами и сосал клитор, впервые в такой комбинации за все годы брака! И никто не закрывался стыдливо ладошками, не уползал по кровати и не строил из себя пуританку! Просто не мог этого сделать физически! Это стоило того, особенно когда твой брак и так на волоске от распада! Бетти затихла, и я почувствовал под руками, как тело её напряглось так, как обычно бывает, когда она подходит к главному. Я не стал останавливаться, и вот зад её заходил ходуном, ноги напряглись на вязках, дрожа, пытаясь свести колени, а по телу прошла волна судороги. «А-х-х», — непроизвольно вырвалось у Бетти.

Отлично! Сука кончила! Пришла и моя пора! Снова овладел своей женой, мягкой и вялой, ещё не отошедшей от оргазма. Теперь она была заметно тише и снова заскулила с просьбой, чтобы я развязал ей ноги. Но мне нравилась её теперешняя поза! Большая округлая попка, выпятив лоно и разгладив анальное отверстие, представляла идеальный сексуальный тренажёр! Я с пылкостью стал водить по скользким губам своим инструментом, наслаждаясь видом наших половых органов в тесном и ритмичном соитии.

Бетти отдувалась, зажатая собственными коленями и мной, а я всё никак не мог настроиться на финал. Совать разъярённой женщине член в рот я посчитал плохой затеей и поэтому покинул её влагалище и, привстав над развёрзнутым телом, стал дрочить на лицо и груди, намереваясь облить их спермой. Бетти зажмурилась и отвернула голову. Но так ничего не произошло. Оргазм потерялся между пятой и шестой пинтой пива ещё в баре. Я был сконфужен. Мой пьяный мозг искал варианты, пока не озарился свежей идеей!

Я вернулся к заду Бетти и внимательно ещё раз его осмотрел. Ровная аккуратная, пусть и раскрытая сейчас после долгого сношения вульва и темнеющая ниже, между выпуклых белых булочек, — ямочка ануса. Один палец уже побывал сегодня там, и дьявол подсказывал мне, что там, где побывают три пальца, вполне легко пройдёт и мой член! Чем не план, чтобы, наконец, кончить!?

Я снова наклонился над киской своей жены, облизывая её соки и половые губы. Клитор топорщился на лобке, как памятник моему семейному сексу — маленький и невнятный. Я снова стал обрабатывать его языком под угрозы жены, погружая пальцы в текучую влагу. Когда они стали достаточно мокрыми, настал черёд попки! Сначала один, потом два, а в конце целых три пальца пронзали зад Бетти под аккомпанемент её стонов! Было ли ей больно, или она наслаждалась от одновременной ласки языком и пальцами — не знаю. Я так и не научился разбирать тонкости её интонаций: когда она кончала или ударялась о мебель мизинцем, она кричала одинаково.

Мои пальцы вполне освоились в её задней дырочке, и я решил, что время подошло! Когда Бетти поняла, что я задумал, она будто взбесилась. Вместо стонов снова понеслись тихие проклятия. Она стала униженно умолять не делать этого, но меня это только ещё более заводило! Я точно знал, что после трёх пальцев, которые свободно ходили у неё в кишке, мой член не будет для неё чем-то травмирующим. Тем более что она не была в этом деле новичком.

Я приставил головку к непокорному заду Бетти, и она сама облегчила мне задачу! Вихляя тазом в попытке избежать проникновения, она нанизалась на мой член! Когда она поняла, что произошло, уже было поздно. Я крепко схватил её за бёдра, прижав к кровати. Член мой до середины втиснулся в круглое плотное отверстие, а Бетти зашипела от боли. Я остановился и подождал. Чуть вынув член обратно, плюнул на него, да ещё и напускал смазки с сочившегося передка жены, после чего толчками вернул на место. Постепенно раскачиваясь, стал сношать анус жены всё активнее, проникая головкой в забытые глубины её прямой кишки. Бетти затихла, прислушиваясь к моим действиям. Рукой я накрыл её клитор, дабы компенсировать разрушения, производимые мною сзади. Она было снова дёрнулась в негодовании, но ей было нечем меня остановить, и я разрабатывал новую локацию, одновременно компенсируя неприятные идущие оттуда ласки спереди. Впечатления и вправду были свежими и необычными. Анальный секс не был част в моём сексуальном меню вообще, а на собственной кухне это блюдо и вовсе не подавали уже много лет. Её задняя дырочка подстроилась под мой размер, и через несколько минут можно было подумать, что мы занимались этим всю нашу супружескую жизнь! Бетти нехотя, но стала реагировать на ласки клитора, я всё увереннее засаживал свой орган в глубокую узкую трубку, ощущая, как сфинктер сжимает член у основания, от чего головка разрывалась от напряжения в глубине, замешивая её внутренности.

Бетти всё явнее выказывала признаки приближающегося оргазма. Чувствуя такой энтузиазм у жены, я тоже ощутил приближение конца и даже остановился в предвкушении. Но Бетти вошла в раж, сама завертела попой, возбуждённо скользя дырочкой на моём члене в предчувствии предстоящего оргазма, и через несколько таких толчков бурно кончила, приняв меня до самых яичек! Переживания её были настолько сильны, что она потеряла контроль над собой и громко пронзительно вскрикнула. Этот шум был способен поднять всю округу! В восхищении и страхе, что мы всех перебудили, я тоже мощно разрядился глубоко внутрь задницы своей содрогающейся супруги!

Боже! Искры посыпались у меня из глаз от такого финала! Но времени на отдых совсем не было! Вытащив мокрый набрякший член и болтая им в стороны, я кинулся к завязкам, которые Бетти своей борьбой затянула до синевы на пальцах. Развязать их оказалось нелегко! Пользуясь зубами, кое-как вязки были сдёрнуты, Бетти облегчённо вздохнула, потирая затёкшие запястья. Я бросился в кровать рядом, накрыв нас одеялом в последний момент.

И стоило мне всё это проделать, как дверь в спальню тихонько отворилась, и заспанный голос нашей младшей осведомился, всё ли у нас хорошо и кто так громко кричал.

— Всё хорошо, малышка! Это маме приснился плохой сон. Но всё уже хорошо, иди в кроватку, — ворковала Бетти, как ни в чём не бывало, вставая из постели и поправляя пижаму. — Пойдём, я тебя уложу!

Виляя оттраханной задницей, жена подошла к ребёнку и скрылась с ним в коридоре. А я облегчённо растянулся на кровати. «Интересно, проснусь ли я завтра? Или Бетти устроит мне ночью импровизированное кастрирование за все свои мучения?» Это была моя последняя мысль. Предположения лениво бродили в моей засыпающей голове, но я верил в лучшее.

***

Как и в годы нашей дружбы, ситуация с собственной женой стала занимать все мои мысли. Я не понимал, что между нами происходит. Моя нарочитая грубость неожиданно не встречала отпора, днём она вела себя «как обычно», и на третий день после тех событий даже возобновила дневные звонки на работу.

Всё шло к тому, что нам следовало «сесть и поговорить». Так делают взрослые люди, когда хотят выяснить отношения. Или не делают, когда не хотят выяснить. Видимо, Бетти относилась ко второй категории, так как все мои попытки начать разговор вязли в её ничего не значащих ответах. Она, как мягкая поролоновая стена, гасила все мои попытки найти в ней дверь или окно понимания.

Я больше не повторял свои эксперименты в спальне, она продолжала, как ни в чём не бывало, ложиться рядом со мной в нашу кровать. Возможно, её такая ситуация неопределённости вполне устраивала, меня же сводила с ума.

Даже продолжая развлекаться с неутомимой Лиз, прямо в ней я думал о своей жене. Вот кому нравились все эти доминантные заморочки! Она научила меня, как трахать женщину в рот. Не тот обычный минет, когда только головка внутри, а тот оральный трах, который исполняют порноактёры, когда рот женщины принимает член целиком, в самое горло. Это требовало определённого навыка и от мужчины тоже. Лиз, вся в слезах, соплях и сперме, при этом так сияла от радости, содрогаясь в серии оргазмов, что вопроса, нравится ли ей это, у меня не возникало.

Лиз даже пахла иначе. Её запах больше напоминал что-то цветочное, в то время как Бетти больше отдавала корицей. Но и та, и другая вызывали у меня однозначное желание. Отношения с Лиз не были осложнены долгой историей взаимных обид и претензий. Видя Бетти, у меня всплывало слишком много, чтобы просто радоваться обладанию красивой достойной женщиной. Злость и досада из-за выросшего между нами недопонимания разъедали мою душу.

Напротив, игра с мультиоргастичной женщиной была для меня лёгкой увеселительной прогулкой. Лиз приводило в исступление практически всё: объятия, петтинг, шлёпание, горловой минет, любые игры. От члена внутри она приходила в неистовство и крутилась на нём, как на русских горках. Её чуть обвисшая, но крупная и мягкая грудь поселилась в моём рту своими крупными сосками, и даже это вызывало у моей любовницы спазмы удовольствия.

— Как муж может оставлять тебя хоть на день одну? — недоумевал я, отдыхая после очередного забега.

Неутомимая Лиз при этом начисто облизывала мой усталый орган, доводя себя до очередного «самого последнего» оргазма второй рукой. Она подняла мутные от долгого секса глаза и поразила меня ответом:

— А у меня нет от него секретов! Я подробно рассказываю всё, что и где ты со мной делал, ему, когда он возвращается! И в сообщениях, по вечерам! Он очень любит эти истории. Да я и не делаю секрета, что люблю секс с другими мужчинами!

Услышанное было для меня шоком. Примеряя на себя эту ситуацию, я бы не смог слышать, что мою Бетти в моё отсутствие трахает посторонний мужчина. Или женщина. Не важно.

— И что ему нравится больше всего в этих рассказах?

— Когда я говорю, что постоянно думаю о нём, трахаясь с тобой!

— А это так и есть?

— Конечно нет, но ему приятно слышать именно это!

— Да ты лживая маленькая сучка!

— Да, и блядь, и шлюха, и дырка, и соска! Называй меня так ещё! — Лиз почувствовала, что мой член снова приподнялся, и с новой энергией принялась возвращать его в боевой режим.

После такого вечера дома я уже ничего не хотел. Мне было противно вспоминать своё поведение, а тот вечер с привязыванием вообще вызывал жгучий стыд за такую потерю контроля. Так продолжалось ещё пару недель, но однажды всё изменилось. Бетти «вышла на связь» да ещё каким образом!

Усталый и вымотанный вечерней «работой в офисе», я готовился лечь, когда в поисках зарядки от телефона открыл верхний ящик прикроватной тумбочки. Не обнаружив там искомого, я машинально задвинул ящик обратно, и только чуть позже в моей голове началось осмысление картинки, мною там увиденной! Я даже не поверил своей памяти, снова поднялся, включил свет и выдвинул ящик. Ба! В нём лежали наручники, обитые бархатной тканью, моток верёвки, плётка, флакон какой-то смазки и кляп с красным шариком!

Я остолбенело уставился на эти предметы, перебирая их рукой. Бетти, лежавшая ко мне спиной на своей половине, услышав шум с моей стороны, повернула ко мне голову:

— Что случилось, дорогой?

— И давно ЭТО тут лежит?

— Что именно?

— Ну, ЭТО! — я приподнял и показал ей плётку.

— Я купила это на следующий день после ТОЙ ночи, — потупила она свой взгляд. — А то мне было жаль испорченный тобою галстук, — скромно произнесла она и отвернулась, как ни в чём не бывало.

— И что бы ты хотела испробовать прямо сейчас? — спросил я вдруг сломавшимся и захрипевшим от волнения голосом.

— Всё, — тихо, только себе под нос ответила моя обожаемая жена, — только нам придётся сначала закрыть дверь!

***

Как вы думаете, что труднее всего даётся приличному успешному мужчине в цивилизованной стране? Я не про отбросы, недалеко ушедшие от базовых примитивных рефлексов, а про типичных отцов обычных белых семейств, коих в США больше пятидесяти миллионов?

Труднее всего им не быть хорошими.

Общество так обложило их со всех сторон правилами, законами, распорядками, свободой женщин, собак, панд и прочих меньшинств, что, прежде чем что-то сделать, средний мужчина трижды подумает, а потом не станет ничего предпринимать, а просто выпьет пива или чего покрепче. Дёргаться — себе дороже. Держим лицо и посылаем мысленно всех к их матери на извращённые прелюбодеяния.

Недаром тут так популярны фильмы про парня, которому всё надоело, он взял топор/ружьё/автомат/ракетницу/трактор и разнёс дом/район/полицейский участок/город/картель/корабль пришельцев на рваные кусочки.

Вот и в семье ты находишься в прокрустовом ложе нормальности, с ужасом представляя все кары, которые на тебя свалятся, если ты, не дай бог, сорвёшься и выйдешь из себя или поднимешь руку.

Прошло уже три месяца, как мы с Бетти каким-то непостижимым образом и стечением обстоятельств умудрились выскочить из этих оков нормальности, и у нас появилась на двоих одна тщательно скрываемая тайна, которую мы так и не смогли обсудить на словах.

Говорить про такое? Как вы себе это представляете?

— Эти верёвки не слишком тебе жмут, может, мне немного ослабить?

— Ничего, дорогой, хотела бы напомнить, что в том и весь смысл этой процедуры, чтобы было неудобно и я чувствовала себя беспомощной и униженной.

— А, точно, совсем забыл! А скажи, дорогая, когда в прошлый раз я вошёл тебе в зад, мне показалось, что ты испытывала некий дискомфорт? Может, стоит сменить смазку?

— Мне не нравится анал, но он допустим, чтобы продемонстрировать, что ты можешь делать со мной что угодно, невзирая на мои крики, а это меня заводит.

— Дорогая, ничего, что держу тебя за волосы?

— Если ты спросишь ещё хоть что-нибудь, будешь сам себе отсасывать!

— Молчу-молчу!

Ну нет! Беседа между нами в подобном ключе невозможна! Раньше мы не разговаривали на подобные темы, потому что это было неприлично и стыдно, и чтобы вот так выложить всё друг другу, надо было отдавать кучу денег семейному психологу или сексологу. Поэтому мы молча тыкались друг в друга под покровом ночи, стараясь не разбудить детей. А теперь мы молчим, потому что это банально испортит нам всю игру.

Мы ехали с вечеринки на машине. Бетти была подвыпившая и явно на взводе. Глаза блестели, высокая грудь колыхалась под частыми поверхностными вздохами. Я наблюдал за ней весь вечер, выделяя среди других гостей, разодетых по торжественному случаю женщин-приятелей, и не мог оторвать взгляд. После того как между нами началось ЭТО, все мои мысли постоянно крутились вокруг неё. Развратные позы, перекошенное от страсти лицо, которое я не смог бы себе представить раньше, теперь рваными всполохами кадров преследовали меня, когда смотрел на неё, такую ладную, в облегающем, струящемся по бёдрам платье, с открытым декольте, на котором так волнительно блистала нитка украшений. Я прослеживал мысленно изгиб её голеней, сужающихся к колену и уходивший под подол, в широкие бёдра, таящие между собой горячую вагину возбуждённой самки.

Всё дело в контрасте успешной, степенной и достойной жены и матери и возбуждённой, на грани помешательства, истекающей слюнями и соками животной самки. Чем этот контраст разительнее, тем сложнее о нём не думать. Превращение занимало какие-то мгновения.

Вот мы сидим рядом в машине, возвращаясь с вечеринки. Приличные и официальные, на передних сидениях, я — за рулём, Бетти, чуть откинувшись на подголовник и прикрыв глаза, посматривает на дорогу. Но вот я нахожу более-менее неосвещённый участок, паркуюсь, и в следующую секунду с силой, схватив за волосы, насаживаю рот возлюбленной на свой вздыбленный член. Она не произносит ни звука, молча начинает чавкать, сосать, брякая браслетами на руке, её голова с укладкой ритмично ходит, окутывая мою головку горячим дыханием. Откидываясь назад, не убираю руку, заставляя жену брать член глубже, надавливая на затылок. Пока она занята, я разглядываю окрестности: может, стоит вывести её прямо тут, перед машиной, и засадить, как придорожной шлюхе, на капоте? Но грёбаная цивилизация: камеры, спутники, телефоны и чужие глаза. Где окажется наш сладкий миг совокупления через считанные секунды? Нет, в относительной безопасности наедине со своими желаниями мы можем быть только глубоко спрятавшись. Здесь же, стоит тебе остановиться, к тебе сразу подойдёт проститутка, драгдилер или полисмен.

Вот, кстати, и он. В заднее стекло я наблюдаю медленно двигающуюся полицейскую машину и успеваю снять Бетти с члена и заправиться, до того как она ровняется с нами. Я опускаю стекло: «Добрый вечер, господа!» — «Сэр, какие-то проблемы?» — «Спасибо, всё хорошо. Едем с вечеринки, жену немного укачало». — «Сэр, вы пили?» — «Ни в коем случае, господа, мне завтра на работу. Но жена немного перебрала». — «Доброй ночи, сэр, не стоит здесь стоять!» — «Так точно, уже уезжаем!» Грёбаное полицейское государство! Есть ли на этих улицах место, где законная жена может спокойно отсосать собственному мужу в автомобиле?!

Дома мы не включаем свет, дети в летнем лагере, и я ставлю её на колени прямо на кухонном полу, запрокидываю покорную голову, заправляя член в старательно открытый рот, наваливаюсь, прижимая её к шкафам, и ебу в рот, придерживая за уши, ритмично, как спелую тыкву. Она беспомощно машет руками, то ли стараясь освободиться, то ли пытаясь заглотить в самое горло.

— Знаешь, а ведь сегодня все мужики смотрели на тебя! — задумчиво говорю я. Она не может ответить, у неё занят рот, но она пучит глаза, недоумённо поблескивая ими в полумраке комнаты. — Да-да, Джон и Гарри, они догадываются, какая ты развратная сука! Как ты любишь принимать члены впереди, сзади! Мне придётся тебя наказать за то, что ты такая невоздержанная и свела с ума всех знакомых мужчин! Все хотят выебать твоё ненасытное чрево! Иди на диван, встань на четвереньки, задери платье и спусти трусики, я сейчас вернусь и накажу тебя!

Когда я возвращаюсь с предметами, Бетти уже стоит, как я ей приказал, на коленях, подол платья закинут на спину, опершись руками в диван, голая попка оттопырена кверху, трусы повисли на одной ноге. У меня розга с небольшой площадочкой на истончающемся конце. Я обхожу эту волнующую живую статую покорности и вожделения и, расположившись с ведущей руки, прицеливаюсь и звонко шлёпаю розгой по молочной заднице жены. Она вздрагивает от удара, морщится и коротко стонет. На ягодице расцветает красный цветок от удара. Я вижу, как кольцо попки и губы влагалища пульсируют, сжимаясь. Я шлёпаю по второй широкой белой булке своей супруги. Она снова стонет и дёргается.

— Нельзя так шуметь! Придётся вставить тебе кляп! — сокрушённо говорю я.

Она покорно принимает и это наказание. Кляп не простой, он с небольшим дилдо внутри и не даёт ей сглотнуть. От этого почти сразу слюни начинают сочиться через намордник на диван. Сзади тоже изменение: небольшая анальная пробка, невзирая на стоны, отправляется в задницу жены, поблескивая огранкой затычки. Я продолжаю удары, наблюдая, как между половых губ набухает и начинает сочиться влага. Наношу редкие, но неожиданные удары, после которых следует обход вокруг. Высвобождаю жене грудь, которая спелыми дойками теперь свисает и колышется, когда я тыкаю в неё. Потом бью по бёдрам, стараясь попасть поближе к половым губам, провожу по ним, разглядывая бесстыдную картину.

У меня есть для неё ещё кое-что — небольшой, но вполне натуральный искусственный половой член с рельефной головкой и встроенным вибратором. Я включаю его, повернув чёрный сердечник, и без усилий заправляю Бетти во влагалище. Сучка совершенно мокрая, и он, чавкнув, проваливается по самое основание, мелко дрожа на конце. Жена начинает извиваться, будто пытаясь выкинуть раздражитель из себя, анальная пробка скачет в заднице, как поплавок при клёве.

Чувствую, что уже нужна верёвка. Вот и она! Я роняю супругу на диван грудью, потом скручиваю каждый локоть с коленом, подтягивая одно к другому, в результате полураздетая жена превращается в распятую лягушку с выпяченным назад остовом, дырки которого заняты моими предметами.

Я продолжаю некоторое время охаживать распятое тело ударами, поглядывая на выпученные глаза, лёжащей в неудобной позе Бетти. Но блестящая пробка в заднице привлекает меня всё больше. Я берусь за неё, качаю, чувствуя, как за стенкой вибрирует дилдо. Жена мычит, то ли от возмущения, то ли от удовольствия. Тяну, и пробка со смачным чмоком выходит из задницы. Та пытается сжаться, но не до конца. О, это уже не та девственная задница, как некоторое время назад! Теперь она куда более приветлива! Валик сфинктера оставляет в середине тёмное зияющее отверстие, куда совершенно спокойно погружается мой палец. Там горячо и влажно. Я трахаю им Бетти прямо в кишке, вызывая у неё новые стоны и мычание. Её ягодицы теперь ярко-алого цвета от моих ударов. Между ними мой палец быстро буравит глубокое анальное кольцо. Вибратор заходится однообразным низким звуком в сочной вагине. Сука, горячая, тяжело дышащая через кляп, мелко дрожит, глаза её закрыты.

В этой игре важен процесс, а не результат. Всем известно, чем подобное кончается. Но чем больше и витиеватее будет этот путь, тем ярче будут сиять глаза Бетти утром. Поэтому я сейчас могу просто оставить её в таком положении с вибратором внутри и пойти на полчаса заняться другими делами. Может, она даже кончит парочку раз. Могу вынуть ей кляп и заполнить её рот собой. Могу просто заменить палец своим членом.

Я решаю так и сделать. Но для начала у меня есть анальный расширитель! Я его тоже захватил, когда ходил наверх. Вновь смазываю дырочку, запихиваю резиновую пробку с трубкой на конце под возмущённое мычание жены. Вибропулькой прикасаюсь к её заострившемуся клитору. Она дёргается от боли — это для неё слишком сильное раздражение. Ок, я смещаю зудящий шарик пониже, в район выхода уретры, и вжимаю его в мягкие ткани. Жена истошно стонет и дёргается. Второй рукой жму на грушу, раздувая резиновую пробку в её заднице. Куча сигналов отовсюду сразу: клитор, влагалище, анус. Глаза Бетти буквально лезут из орбит. То ли она готова кончить, то ли обоссаться. Кажется, и то, и другое. Она начинает мелко дрожать. Дрожь постепенно усиливается, пока не переходит в конвульсивные подёргивания, от чего её связанное тело подлетает над диваном, дёргаясь, как рыба на крючке. Мою руку с вибропулькой обдаёт горячей струёй — сучка обоссалась. Я ещё нажимаю на грушу, ещё больше раздувая баллон в заднице. Кажется, всё готово!

К тому моменту, когда Бетти затихает, отходя от своего оргазма, я уже вынул затычку и почти без усилий провалился в её горячую задницу. Я люблю этот вид: красивые округлые булки и туго охваченный кольцом член между ними. Двигаю бёдрами, вызывая у жены протестующий стон. Куда ей деться, связанной и обоссанной, с вибрирующим дилдо внутри? Я не буду сейчас кончать, мне нужно зафиксировать это доминирование — иметь сучку в жирный большой зад, смачно сжимая мягкие ягодицы. Мамочка была такая строгая сегодня, такая важная, шутила с гостями, а теперь её ебут в задницу, связанную, распятую на диване в тёмной гостиной.

Пока я медленно имею любимую сзади, тщательно погружаясь и периодически полностью доставая член из побледневшего от растяжения пульсирующего ануса, жена обманывает меня и снова кончает, поймав удовольствие спереди от неутомимого вибратора. В этот миг я не успеваю вернуться в неё, как прямо передо мной дырка судорожно сжимается, и все тело её начинает хаотично дергаться раздираемое спазмами наслаждения. Какое коварство! Надо это прекращать! Я выдергиваю вибратор из истекающей выделениями вагины. Соки, моча, пот, всё смешалось и стекает теперь с него большими каплями. Мой член занимает его место, почти не ощущая стенок, но в надежде ощутить оргазмичные пульсации. Но куда там: всё широко и мокро. Запихиваю два пальца в зад и через тонкую стенку кишки массирую ими головку собственного члена, легонько качая его внутри. Чувствую, как Бетти подо мной совсем кончив, расслабляется,  растекаясь по ложу как нагретое желе. Ебать такое аморфное тело уже нет никакого удовольствия.

Но внутренне я торжествую - видеть жену удолетворённой, а говоря по-нашему, заёбаной - истинное наслаждение. Но не стоит расслабляться, теперь-то я знаю, что и столько она может! Чамое время представить жене сюрприз, который давно заготовил для подобного случая. Оставляю её на время отдохнуть, сам возвращаюсь в спальню и, покопавшись в дальнем углу гардероба, достаю на свет своё приобретение. Глядя на него, даже мне немного страшно, посмотрим, каково будет Бетти!

Спускаюсь с ним вниз, и вижу, как глаза жены, встречающие меня с лестницы, начинают расширяться то ли от восхищения, то ли от ужаса. Она снова принимается мычать и дергаться, и в этих вскриках отчетливо слышится «нет!».

— Что ты говоришь, я не понимаю, повтори, дорогая! – «Мычи-мычи, я бессердечен». Этот черный фаллос, наверное, толщиной с её руку, длиной с добрых полметра, им, наверное, можно даже обороняться от хулиганов. Огромный и устрашающий, он кивает по сторонам толстенной головкой, извиваясь в моих руках. Ловлю и приставляю конец к вульве своей жены. Она извивается, пытаясь спасти свою дырку от неминуемой расплаты. Но я ловлю момент и вгоняю черный силикон между её белых окороков. И это как межрасовый секс: огромный негр насаживает мою жену на свой жирный член! Блондинка обречённо взвизгивает и выгибается дугой, распластываясь перенапряженными губами по неимоверной черноте резиновой дубинки.

— Ну как тебе, любимая, мой подарок?! Молчи, не благодари! – Я с заметным трудом втискиваю огромный член во влагалище на одну треть. Упираюсь в дно – всё, жена заполнена до краёв. Пока она привыкает, я вытираю ей слезы и слюни с подбородка. Наверное, пора снять кляп, я хочу слышать, как она стонет, пока водит затекшей челюстью:

— Ты с ума сошел. Он меня порвёт! – Плаксиво сообщает мне Бетти.

— Ты себя недооцениваешь, это куда меньше, чем головы наших детей, - успокаиваю я её.

Берусь за свободный конец гигантского члена и начинаю ритмично трахать жену, выворачивая её вагину розовой растянутой плёнкой при каждом выходе. Сначала Бетти стонет от боли, но всё больше увлажняется, и белая пена выделений собирается на черном силиконе по краям. Член ходит всё легче, шуршит складками, а характер стонов меняется, становится всё более страстным и капризным. Оживают бедра, подаваясь навстречу огромному члену, Бетти напрягается струной, будто вся превращаясь в тесную оболочку дилдака, ебливая сука! Дергается раз, два, и заходится в пароксизме разнузданных вздрагиваний, рвётся из пут, вонзающихся в тонкие локти.

— Вытащи, вытащи, не могу больше! – Стонет она.

Я иду навстречу. Вместо аккуратной щелки вагины – вывернутая наружу мясистыми складками огромная дырень пизды. Даже расслабленная и зияющая попка меркнет перед этой картиной. Куда там я теперь со своим размером! У меня остается только одна дорога. Я переворачиваю жену на спину, сдвигаю голову на край дивана, так чтобы она свешивалась за край сидения. Бетти понимает и покорно открывает рот.

— Да, моя девочка, возьми его!

Я начинаю медленно трахать милую орально. Перед моим взором её разведенные ноги, пышный лобок, раскрытое мясо влагалища. Я просто смотрю на всё это, не трогая, держусь за расплывшиеся титьки и вожу свой напряженный член по губам жены, наблюдая её красивый подбородок и раскрасневшиеся губы. Не заставляю себя ждать, погрузившись чуть глубже, чем обычно, начинаю спускать в ротик. Не торопясь, позволяя жене сглатывать каждую следующую порцию, наблюдаю, как гортань на гладкой шее ходит плавным холмиком под белой кожей. Вот так, еще и еще, между теплых щек и гладким языком, наполняя любимую женщину собственным мутным соком.

После этого мы просто сидим в темной гостиной. Молча, бок о бок, с фужерами белого вина и думаем каждый о своём, а может, и об одном и том же. Это ли не счастье, быть вместе вот так, ни о чем не разговаривая, довольными и опустошенными? Если нет, то я не знаю, как еще оно может выглядеть.

***

***