Нелепые приключения неудовлетворённой мамаши в мире неслучившегося будущего. Случай на трассе (закончание)
Внимание! В тексте присутствуют сцены табакокурения!
Суматоха и брожение после аварии на автостраде уже стихли. Большинство водителей и пассажиров пострадавших машин смиренно ждали помощи и эвакуаторов.
Пышногрудая Карина, служащая полиции и опора горожан, всё ещё не теряла надежды быстро разгадать причину происшествия, а значит — спасти других пилотов машин на оргазмотронной тяге от непредвиденных последствий. А возможно, и уберечь от катастрофы всю энергетическую сеть Мегаполиса.
Однако не в её правилах было забывать о маленьких людях. Случайно втянутый в передрягу гражданин, помогая Карине, оказался на грани полового шока. Объёмные и весомые преимущества женщины представили собой угрозу для покоя и стабильности мужика. Ему срочно требовалась первая помощь…
Гражданин пытался лепетать, но вместо того, чтобы что-либо донести, только покраснел и начал прикрывать свободной рукой пах.
— Сэр, посмотрите на меня… — она теперь уже обеспокоенно подняла подбородок незадачливого помощника и посветила фонариком в глаза. — Сэр, у вас шок. Сэр, говорите со мной… У вас есть жена? Вы давно посещали глорихольную?
По сбивчивым фразам Пётр с Кариной смогли разобрать, что это писатель, что он почтенный пожилой горожанин, энергию почти не вырабатывает, а платит деньгами. Супруги у него нет, а в глорихольной он бывал то ли месяц, то ли два месяца назад — в общем, последний раз, когда выходил из дома. Он и сейчас бы оставался дома, но ему пришлось выехать на встречу к издателю, потому что она заявила, что потеряла его рукопись, а тут такая незадача с аварией, и он так сожалеет, что становится обузой для красавицы полицейского и её напарника…
— Ах, ну что за день такой! — Карина не стала поправлять мужика, что сын ей не напарник. — Пётр, у гражданина шок, узнайте, есть ли среди зевак врач! Не беспокойтесь, милейший, всё будет хорошо!
Пётр спрыгнул с грузовика и передал вопрос толпе. Среди людей понеслись причитания.
«… котик, да ты гляди, он же сейчас крякнет… ой, я не смотрю».
Кто-то держал себя в руках.
«Врача, врача, позовите врача!»
«Ты же говорила мне, что ты доктор!..»
«Из-за пробки скорая час будет ехать, » — кто-то догадался позвонить в скорую помощь.
— Ох не нравится мне всё это. — проговорила Карина. Мужчина перед ней буквально исходил паром, как кипящий чайник, и мог вот-вот взорваться! И, что хуже всего, виноватой вполне могла оказаться она. Ведь это ей пришло в голову попросить помочь прохожих, вместо того чтобы просто скинуть обувь…
— Сэр, послушайте меня сюда, пожалуйста, — судя по тону, она, кажется, пришла к какому-то решению, а дальше будь что будет. — Сэр, вы тяжело себя чувствуете, но всё будет хорошо.
Она накрыла ладонью грубую ручищу писателя, всё ещё сжимающую её сиську, и с теплотой во взгляде прижала к себе. У неё на самом деле была лицензия на оказание первой помощи, о чём Карина размеренно сообщила мужчине. Ему не о чем беспокоится, так как он в надёжных руках, и она обязательно сообщит свои данные в его страховую, если у тех возникнут вопросы. Он устал, он давно не сбрасывал напряжение, а столь близкий, неожиданный и неподготовленный контакт легко спровоцирует шок у кого угодно. Она, Карина, сочтёт за свою службу оказать ему первую помощь и удостовериться, что он может без риска для душевного равновесия продолжить путь к редакторше.
Мужчина перестал трястись и впервые поднял робкий взгляд к глазам Карины. Его штаны уже давно и заметно топорщились.
— Пётр, будьте любезны, добудьте переносной сифон, — приказным тоном, не оборачиваясь, сказала она сыну, а сама продолжила ворковать над мужиком. — Давайте же посмотрим, что там у вас случилось
Рука Карины потянулась к ширинке мужчины. Почувствовав напряжение на груди, она с профессиональной улыбкой заверила:
— Вы можете оставить руку, где вам комфортно — мне это доставляет такое же удовольствие, как и вам. Я не могу оторваться от своего задания, поэтому просто прошу держаться рядом со мной.
Из расстёгнутой ширинки выпрыгнул болт мужика. Пётр без натяжки назвал бы этот орган именно так: короткий, но толстенный. Тёмный, с тупой головкой — и стоял он идеально параллельно земле. Карина обернула его своей ладошкой, и так вместе они развернулись обратно к красной машине. Карина плавно водила рукой по стволу, рука мужика уже просто расслабленно покоилась на её груди.
Петру удалось раздобыть переносной сифон — шлем, напоминающий массивный обруч. Какая-то женщина отдала свой, предупредив, что он только на один заряд. Карине этого было достаточно. Вместе они водрузили прибор на голову шокированному гражданину. Конструкция мягко села на лоб и затылок, прикрыв краями глаза и верхние части ушей. Мать с сыном застегнули ремешок на подбородке. «Вам удобно?» — коротко поинтересовалась Карина, на что мужчина коротко кивнул.
— Пётр, мне понадобится ваша помощь, — похоже, мамаша твёрдо решила подыграть мужику, а Пётр был в общем и не против.
С вагинальным зондом в одной руке, а другой нежно надрачивая мужику, Карина в задумчивости смотрела на нарушительницу. Похоже, той было уже недостаточно возбуждения от теребоньканья только одного соска, и, в край утомлённая, она просто уснула.
— Думаю, нам придётся прервать это сонное царство… извините, мисс, но это ради вашего же блага и ради блага тех, кто может попасть в ту же беду, — в голосе матери звучала сталь. — Пётр, я знаю эту модель, — она потрясла зондом. — В этой штуке вибраторов много, а мозгов мало. Мы можем его обмануть. Мне нужно, чтобы вы перегрузили пилота, и тогда я смогу проверить, исправна ли система. Вот, возьмите перчатки.
Парень взял одноразовые перчатки, но в недоумении уставился на мать, мол, а делать-то что? Карина смерила его взглядом и демонстративно потёрла бёдрами. Потом показала пиздососом себе между ног, для верности ещё несколько раз особенно интенсивно вздрочнула претерпевшему писателю — тот держал себя стоически — и кивнула на женщину в красном.
«Хм…» — Пётр задумался. Он, мягко говоря, не привык касаться женщин без сознания. Или даже в сознании, но с кем он ни поговорил, ни даже билетик глорихольной в щель не сунул. Но, если уж он осмелел думать о службе — мало ли чего ещё придётся делать непривычного? Эх, придётся пробовать…
Парень вскарабкался обратно на грузовик и пролез в машину. Пожалуй, если залезть туда целиком, а не нагибаться с уровня платформы, то можно манипулировать гораздо вольнее. Пётр пробрался на пассажирское сиденье, стараясь поменьше задевать раскиданные после аварии вещи. И вот, он отодвинул юбку, чтобы получше разглядеть объект атаки.
Когда мать отцепила бешеный механизм, выжимавший все соки из отданного ему на растерзание женского тела, Пётр задумался и пофантазировал, как же может выглядеть и чувствовать себя вульва, испытавшая на себе его слепую ярость. Наверняка она будет покрасневшей и набрякшей — это парень решил сразу: он видел щёлки однокурсниц после длительных тренировок. Скорее всего, она будет похожа на раскрытый цветок: с раскрывшимися губками, хорошо различимым оголённым клитором, — тоже в общем виденное. Ещё Пётр ожидал увидеть капельку смазки, свисающую на ниточке из приоткрытой пещерки. Возможно даже, что насыщенно розовые или алые стеночки этого прохода будут не спать, а станут лёгкими — на грани заметности — движениями беззвучно звать его к себе.
Но то, что Пётр увидел, он готов был описать только одним словом — месиво!
«Какая же жажда должна обжигать человека, чтобы он сделал со своим телом такое?» — содрогнулся парень. Он смотрел на сцену в красных тонах из безумного театра плоти. Пётр мысленно соотносил фрагменты увиденного и детали монструозного пиздососа. Половые губы от воздействия мощной помпы были надуты, словно жабьи горловые мешки, и как будто стремились вывернуться наружу. Они словно пытались подставить как можно больше себя самих под мнущие пальцы вибраторов, чтобы подать на искрящий спинной мозг как можно больше удовольствия. Противоестественное положение губок выставляло напоказ розовые складочки внутренних стенок, и эта живая пещерка беспрестанно хлюпала и щедро окропляла кресло своими соками. Она уже привыкла, уже подсела на свирепый миксер вращающегося шипастого дилдо, который шлифовал бугристую поверхность! И без этого взрывного стимула отказывалась существовать. Готова была сожрать и вывернуть наизнанку сама себя, чтобы только снова нащупать любимую, жизненно необходимую уже, игрушку. У самой границы пещерки виднелись бледные отметки от прикосновений холодного клейма электродов, которые слишком долго, слишком часто стегали уже сдавшуюся плоть: ещё! ещё давай! Где-то внутри, почти по всей глубине, наверняка были ещё отметины: и такие же бледные, и пятнышки покраснения, где машина раз за разом всаживала то стимуляторы, то лошадиные дозы дезоргазмика. Как глупый наездник, который то сечёт лошадь, то резко и грубо её осаживает. И пещерка уже успела полюбить такое отношение.
Но хуже всего довелось несчастному бугорку, под которым смыкались стеночки некогда потаённой святая святых. Клитор выглядел, как до отказа распёртая кровью багровая шишечка, торчащая над вульвой. Он дёргался в такт разогнанному пульсу женщины. На пиздососе этому небольшому органу был посвящён отдельный небольшой блок из помпы с вибраторами. Основание бугорка должны были пронзать катетеры с афродизиаком и игольные электроды. Ещё пара игл кололи в самую вершинку клитора через каналец в помпе. Судя по всему, это был форсажный блок. На бешеных стартах, когда из-под покрышек валит дым, и обычный предоргазменный уровень угрожает уронить напряжение, эти иглы опускаются и вонзаются в самую макушку красного бугорка. Должно быть, женщина за рулём испытывает вспышку наслаждения, подобную удару молнии прямо в центры наслаждения, а препараты вытягивают это чувство во времени. Вытачивают из ощущений тела бритвенно-острое лезвие, по которому пилот должен нестись между сознанием и бурным экстазом.
«Фух, хорошо, что мама такими не балуется», — парень поёжился.
Пётр побаивался прикасаться к раскрывшемуся перед ним мясному цветку, содрогающемуся и подтекающему. Он опасался, что от любого прикосновения тот просто взорвётся. Парень осторожно провёл пальцем по внутренней поверхности половых губок, и пещерка вдруг затрепетала.
— А… что… ммм, парниша, иди сюда… — прикосновение разбудило женщину; у неё оказался низкий, густой и бархатный голос. — Да ты уже готовенький, ммм!.. Как тебе мой бутончик, нравится?
Дама глухо рассмеялась. Пётр почувствовал, как чья-то рука, ощупав бок, безошибочно нашарила его другана и теперь наглаживала головку через штаны. Из мыслей о западне его вырвал голос матери:
— Пётр, вы там скоро?! Мне нужно, чтобы вы перевели её в красную зону, и побыстрее!
Парень как только мог сухо поделился своими впечатлениями от увиденного.
— А ещё мисс проснулась! — добавил он.
— Я говорю, срочно делай… делайте, что я сказала! И не позволяйте ей к себе прикасаться — вы перегреты!
Пётр и правда начинал чувствовать, что в его нынешнем состоянии, да без дезоргазмика, продержится он очень недолго. Пожалуй, указанный матерью путь был единственным верным. Что до этой троглодитки… ну и будет знать, как пренебрегать правилами! С новой решимостью он вставил палец в пещерку.
— О-о-ааа-а-а-а! — отозвалась водительница. Рука с члена тут же отдёрнулась. Тело вновь напряглось.
В вагине было не просто мокро — в ней можно было бы захлебнуться. Орган принял палец за избавление от своей жажды, и Петру показалось, что его почти засасывает. Впрочем, обхват он посчитал слабоватым — слишком уж сильно пиздёнка была растянута. Мама никак не сигнализировала об успехе, так что он добавил ещё один палец. А потом ещё один. В итоге, многое повидавшая пещерка хлюпала целой его пятернёй, и всё ещё готова была принять больше! Пётр подзабыл, что перед ним живой человек, и просто долбил горячую плоть так быстро, как только мог. Всё лицо он уже забрызгал соками, и только и успевал вытирать их свободной рукой. Впрочем, ей быстро нашлось лучшее применение — ведь клитор в таком виде не должен оставаться без внимания! Долбя письку собранными в клюв пальцами как отбойным молотком, второй рукой он прицелился и ущипнул клитор. Тело вздрогнуло, и он услышал сдавленное «Ой!» — самый человечный из звуков, что пока издала эта женщина.
С улицы раздался мамин голос:
— Что бы ты ни сделал, делай это ещё! Показатели хорошо растут!
Ободрённый похвалой, Пётр принялся быстрыми массирующими движениями наглаживать кожу над самым клитором-гигантом. В груди водительницы начал нарастать не то стон, не то вой — утробный, тоскующий. Она начала метаться под напором наслаждения. Из болтающейся сиськи полетели брызги молока, беспорядочно орошая драгоценным нектаром всё вокруг. Несмотря на накрывший ураган чувств и натянутые сухожилия, ножки оставались разведёнными, как будто женщина заставляла своё тело принимать больше, больше ощущений! «Такими темпами, — думал Пётр, — она могла бы вскоре окончательно и своё тело угробить, и мозги свихнуть: превратиться в слюнявую развалину с вывернутой наизнанку писечкой. Размахивать протекающими сиськами за короткую трёпку развороченной вагины, за пучок электродов да укольчик паршивого стимулятора в подпольном клубе. Хорошо, что ей повстречалась мама — она не позволит этому случиться!»
Нарисовав эту мрачную картину возможного, но благополучно отклонённого, будущего, Пётр с удвоенной энергией налёг на истекающий смазкой орган. В конце концов, хриплые стоны он теперь совершенно ясно воспринимал как знаки благодарности. Да и наверняка она просто кайфовала от прикосновения тёплых человеческих рук после «общения» с бездушной машиной.
— Сэр, мне понадобятся обе руки, — прозвучал мамин голос, — и не будете ли вы так любезны подержать вот так пиздосос?
Пётр извернулся, чтобы не отрываясь от дела посмотреть, что там происходит. Мужик стоял сбоку от его матери. Женщина плавными движениями водила сжатой ладонью по толстому короткому члену, каждый раз оголяя и вновь скрывая головку за крайней плотью. Балдеющий мужчина обнял её над узкой талией и волосатыми пальцами то грубо сжимал-разжимал, то поглаживал одну из огромных маминых сисек. Лиф уже сбился, и через тонкую блузку ярко просвечивал тёмный сосок. Возможно, даже слишком ярко, как будто ткань в этом месте намокла. И сейчас Карина пыталась приспособить мужика, приоткрывшего рот от удовольствия, к тому, чтобы тот подержал вагинальный зонд, а сама она в это время собрала бы образец из системы впрыска дезоргазмика.
— Мисс, я вообще-то ещё не кончил, у меня всё как в тумане, кто обо мне позаботится? — безапелляционно возмутился тот. — Вы обо мне-то подумали?!
— Сэр, я могу предложить вам свою киску, она прогрета и смазана.
Мужик продолжал, словно даже не слышал, о чём ему говорят:
— … чёрт знает что такое! За что я вообще налоги плачу?! Да у меня дома старый, купленный за гроши хуесос быстрее срабатывает, чем вы, мисс, ей богу!
— Сэр, послушайте, я… — Карина замялась. Навязчивость и наглость мужика явно действовали ей на нервы, но ей нужно было его содействие, и быстро — пока Пётр не довёл работу до бурного результата. — Сэр, моя киска готовилась для такой работы, и она точно постарается оказать вам помощь быстрее, чем ваша качественная бытовая техника. Сэр, моя вагина дважды была лауреатом конкурса городских глорихольных. Вы не пожалеете, сэр!
Мужик недовольно закряхтел, но взял кишку пиздососа. Ничего не видя из-за козырька сифона, он медленно перебрался за спину Карине, не отпуская драгоценную сисечку. Петрушина мамка нагнулась вперёд и, расставив ноги пошире, оттопырила попку. Недовольно урчащий вибратор она вынула из влагалища и оставила висеть на анальной пробочке. На дорогу медленно упала прозрачная капля женской смазки, оставив за собой тонкую — с волосок — блестящую ниточку. Мужик встал сзади и наотрез отказывался прикладывать хоть какие-нибудь усилия к своему же спасению — дескать, не видит ничего, да и если увидит, то всё как заволокло, и вообще он налоги платит! Ничего не поделаешь — пришлось Карине самой задрать юбку и нащупать розовой щёлочкой торчащий, как стальной болт, член мужика. Висящие на пуговке трусики мешались, и их пришлось отвести в сторону. Наконец, злобный — иначе по виду и не скажешь, — членяра, сочащийся преякулятом через раздутую головку, почуял свою жертву и уткнулся прямо в пещерку.
— Давай же, моя хорошая, потерпи, это ненадолго, — утешала Карина свою писечку, — нужно только немного ещё поработать — а там и расслабимся…
Сегодня у этой вагины был тяжёлый день, но Карина, кажется, недооценивала способности и желание своего сакрального органа. Киска с кратким хлюпом пропустила толстую сливу внутрь и за одно плавное движение проглотила член целиком. Мужик громко выдохнул, а Карина, наоборот, шумно вдохнула. Она изящно выпрямила торс, словно хвастаясь юной гибкостью позвоночника.
— Ох, мамочки… Вы растягиваете мой входик сильнее, чем вибраторы! Ах… Как будто все мои складочки разглаживаются, и если это продлится слишком долго, то они уже не смогут собраться вновь…
Женщина как будто запаниковала от нахлынувших ощущений, и мужику пришло подгонять её, жамкая пленённой сиськой как грушей клаксона. Мягкая плоть натягивала ткань между его пальцами, словно пытаясь выдавиться наружу, и Карина опомнилась. Она принялась размеренно насаживаться на выставленный елдак — аккуратно и плавно, чтобы у мужика получился нормальный, добротный разряд — да и самой чтобы ненароком не кончить. Мягко раскачиваясь, женщина только в конце движения с силой подмахивала, врезаясь попкой в бёдра и живот мужика. Ягодицы сплющивались, по ним пробегала волна, и раздавался влажный шлепок, разборчивый даже за гулом дороги.
Пётр наблюдал, как его мамка прикусила губу, сдерживая стон и страдальчески закатывая глаза. Похоже, она не ожидала, что в такой позе горячая головка будет с нажимом елозить по её точке «джи».
«Но что поделать — сама вписалась!» — читалось на её лице.
Наработанная прогревочными трусиками влажность дала о себе знать. Мужик начал постанывать — писька мамки-полицейского, кажется, была энергичнее пластикового ширпотреба. Незанятая грудка подскакивала в такт толчкам и грозила скоро вывалиться из лифчика. Однако Карина не стала обращать на это внимания и приготовила небольшую ампулу, чтобы собрать химию из машины нарушительницы.
Пётр понял, что всё уже в порядке — мать обошлась без его помощи, — и вернулся к своему делу. Его пальцы то проваливались в раздроченную пещерку, то с трудом пролезали через вход. Женщина перестала метаться и замерла. Что-то происходило. Как в преддверии бури видимо притихает ветер и обманчиво замирают деревья, так и водительница затихла. Но недвижность эта была подобна перетянутой струне. Похоже, всё то время, что он обрабатывал киску, её хозяйка накапливала в себе, как в живом котле, нарастающее давление экстаза. С помощью метаний и мелких спазмов она искусно сбрасывала, проводила через себя его мелкие всплески и излишки — всё, чтобы не спугнуть приток, чтобы набухло мощное ядро всепоглощающего взрыва, лавины удовольствия, после которой она снова погрузится в полукоматозное блаженство.
«О да, — решил Пётр, — передо мной очень опытная наездница оргазмотрона, хорошо знакомая со своим телом». Женщина перед ним замерла, мышцы напряглись до предела. Парень видел, как натянулись жилы и задрожал живот. Дыхание стало частым-частым, громким. Грудь вздымалась и опускалась рывками.
— Пошло, пошло… — раздался радостный крик Карины. — Пётр, прекращайте! У нас есть образец!
Пётр тут же отдёрнул руки, как от горячей сковородки. Плоть не поняла, что произошло. Пещерка пыталась ухватить пропавшие пальцы, спазматически сжималась, насколько позволял её растянутый вход. Коленки начали биться друг о друга — похоже, женщина пыталась движениями мышц добавить каплю стимуляции, чтобы перевалить через край, сбить назревшую лавину. Петру пришлось держать колени. Тогда руки стали шарить по груди. К счастью, один сосок был скрыт корсетом гонщицы, целый букет игрушек внутри которого молчал — двигателям не нужна была энергия. Чтобы уберечь второй сосок, Петру пришлось раскорячиться и одной рукой поймать оба запястья, чтобы женщина нечаянно не довела себя до очередного оргазма.
— Её… дезоргазмик… мы отправим… в лабораторию, — слова Карины прерывались смачными шлепками, с которыми её попка задорно врезалась в пах мужика.
Гражданин немного отошёл от недавнего шока и, сосредоточенно сжав губы, поддерживал старания женщины движениями собственного таза. Он наверняка уже вышел на плато, и в любой момент мог перейти к разрядке. Пётр давненько не видел, чтобы мамину вагинку насаживало на себя что-либо помимо устройств и вибраторов. В глорихольных они друг друга не встречали — во всяком случае не видели, — а мужчин при нём мать не приводила. Но, судя по одухотворённой мордашке и улыбочке, с трудом скрываемой кхеканьем, парень понял, что происходящая первая помощь маме по вкусу.
Женщина же в машине всё ещё по-животному мычала и постанывала, разочарованная внезапным прекращением стимуляции. Одежда её покрылась пятнами разбрызганного грудного молока.
— Мам… эээ, мэм! По моим наблюдениям, подозреваемая очень хорошо умеет контролировать своё возбуждение.
Пётр решил, что раз уж мать для публики записала его в напарники, то он не только может, но и должен поддержать образ. Он высказал своё опасение. Если впрыск дезоргазмика работает, и вещество до самой аварии было рабочим, то не могло ли это быть покушением уже на водительницу — не могла ли она на самом деле быть жертвой? Его полицейская мамаша задумалась. Участившиеся толчки, кажется, никак не мешали её сосредоточенности.
— Пётр… в ваших словах… ммх… в ваших словах есть… если над чем подумать!
Да, у Карина теперь был образец дезоргазмика. Но когда ещё он доберётся до лаборатории? Когда ещё белые халаты над ним покудесничают? И всё это время невиновная — ну или виновная в меньших прегрешениях — гражданка будет страдать под несправедливым подозрением, а настоящий преступник — свободно разгуливать.
Карина прервала свои умозаключения: мужик бросил мять её грудь, с чем сама грудка была уже не согласна! Как выпивоха, которому всегда требуется продолжение банкета, женщина сама ухватила нежный орган пятернёй. Её ручка действовала более взвешенно, чем неумелая мужская лапища: она то приподнимала, держала сисечку под её собственным весом, как взвешивают в руке дыньку; то сосочек потеребила, то круги ноготком по его краешку поводила. У Петра испарились сомнения: влажные следы на блузке оставлял возбуждённый сосок его матери.
Так вот, Карина продолжала, что когда ещё они получат результаты? А вдруг это будет широкая проблема, и многие попадут в беду? Она не простит себе халатности!
— Что же делать, мэм?
— … ах… эх… есть один… охммм… способ! Сэр, я буду вынуждена снова просить вас об одолжении.
Мужик был уже где-то не здесь. Сифон заметно гудел, стравливая его возбуждение, чтобы накопить энергию на хороший разряд. После нескольких окликов он наконец отреагировал, сбивши ритм. Карина чуть не упала, но её удержал живой крючок, который она сразмаху вогнала в себя особенно глубоко.
— Сэр, моя вагина понадобится для исполнения следственных мероприятий, но…
— Любезнейшая, да вы издеваетесь?! Я уже почти оправился от шока, в котором вы сами были виноваты, и теперь вы перечёркиваете все мои усилия! Я буду жаловаться!
— Сэр… кхек! послушайте, я… ах! я дам вам равнозначную… ох… замену!.. ауфф… Сэр, я почти не использую свою попку, но всегда… оф!.. но всегда держу её наготове!
Мужик от злости прибавил скорости, Карина застонала почти непрерывно. Волосы разметались и полезли ей в глаза и рот. Оставшиеся зеваки возмущённо переговаривались.
«Довела мужика сама, а теперь ещё жопой крутит, варианты какие-то перебирает!»
«Вот раньше-то такого безобразия не было: если уж давал офицер слово, то исполнял его незамедлительно!»
«У меня сынишка с друзьями когда встряли без электричества в горах, так одна им мигом так помогла, что они с гипсом между ног потом ходили — вот! Посерьёзнее люди были раньше, не то что сейчас!»
— Послушайте, мисс, мне — всё равно. Служба ваша — вот вы что хотите, то и делайте! — подлил яда мужик. — Но если вы своё разгильдяйство и неосмотрительность как есть оставите, то пеняйте на себя!
В подтверждение своих слов он плюнул на все предосторожности и, ухватив женщину за мясистые полужопия, начал наяривать с такой скоростью, что у Карины чуть коленки не подогнулись! Пётр даже засомневался, не притворяется ли стариком кто-то молодой: уж такая прыть, что как будто пару десятков лет сбросил.
— Да, да!.. Я всё сделаю!.. Всё исправлю!.. — задыхаясь тараторила Карина. — Пётр, мне снова потребуется… ух… ах… Потребуется ваша помощь.
Женщина трясущимися руками пошарила в сумочке на поясе и извлекла небольшой тюбик. Выдавив горошину густой смазки, она выронила тару. Чистой рукой выдернула из попки пуговку трусиков и бросила их туда же, на дорогу. Неаккуратными движениями размазала прозрачную субстанцию по нежной дырочке и чуть раздвинула ягодицы.
— Сэр, я… — начала было она.
Но мужик, не дожидаясь приглашения, выдернул член из одного отверстия и приставил его к другому. Выдёргивая свой инструмент из влагалища, он сделал это с такой скоростью, что алчный до писюнинки влажный ротик словно потянулся губками за ускользающей головкой, не соглашаясь отпускать сокровище.
— Ауа… — только и воскликнула Карина. — Сэр, если вы будете так резко выходить… Сэр, вы вывернете мою писечку наизнанку, и тогда она…
Но женщина не договорила, потому как мужик, словно глухой и слепой, полагаясь только на осязание, надавил членом на розовое колечко. Похоже, хоть Карина и не любила использовать попку, но действительно держала её в исправности и боеготовности — совсем как свою машину. Сфинктер посопротивлялся всего секунду, и вскоре детородный орган мужика плавно погрузился на всю длину. Незадачливая мамашка вскрикнула, но быстро взяла себя в руки. Сердитое лицо мужика расплылось в улыбке.
— Ооо… А эта дырочка даже лучше! Нет, ну могли бы вы сразу сказать, что у вас и такой вариант предлагается — давно бы уже закончили, ей богу!
Карина вяло поблагодарила за комплимент. Мужик ускорился и теперь долбил попку почти так же быстро, как до этого — писечку. Мохнатые яйца отбивали хлюпающий ритм по вульве и размазывали женские соки.
— Сэр, вы освободили… освободили мою киску, — запротестовала женщина, — но ваш… ваше достоинство всё равно тревожит её! Вы так сильно натягиваете меня, что моя киска… моя киска чувствует толчки через попку, и… и она никак не может собраться для следственных мероприятий!
— Делайте, что хотите! — как мантру повторял вошедший в раж любовник. — Вот что хотите, то и делайте! Мне — всё равно!
— Хнн-н-г!.. — у Карины закатывались глаза от того, как член сталкивал, сдавливал её чувствительные органы, и те наводняли мозг волнами удовольствия.
«Да, — подумал Пётр, — может быть, с прогревочными трусиками я и не помог…» Его мамка бросила держать осанку. Она просто опёрлась ладонями о грузовую платформу и раком насаживалась на кожаный стержень. Грудки, ещё утром так парадно подхваченные и приподнятые, фривольно перекатывались по внутренней поверхности блузки. Пуговка держалась на последних щах.
С трудом удерживая прерывистое дыхание, Карина попросила сына (а для людей — напарника) порыться в её поясной сумочке. Там он должен был найти синенький шприц. Парень и рад бы был помочь, но тело его матери сотрясалось и ходило ходуном. Он раздражённо, наощупь перебирал какие-то предметы в жёсткой кожаной сумочке.
— Мэм, вы могли бы притормозить? Я так не могу ничего найти.
Карина вскинула негодующий взгляд, но тут же потупилась. Замечание было, конечно, справедливое: как нащупать что-либо мелкое в сумочке, которая мечется туда-сюда вместе с насаживающейся на ствол женщиной?
— Да, Пётр… простите, я… О нет, мою вагинку массируют с тыла… Ах, она привыкла к атакам спереди, и теперь совсем неготова!.. Сейчас… сейчас возьму себя… возьму себя в руки!
Женщина замерла. Только от ритмичных толчков со стороны мужчины её телеса содрогались и покачивались. Пётр наконец-то что-то нашарил.
— Тут розовый есть! Он?
— Нет! — в голосе матери прорезалась паника. — Нет, только не этот! Синенький… синенький ищите!
Мужик не понял такой перемены дел и смачно шлёпнул по сочной попке. Карина заголосила. Крик её перетёк в сладкий стон, и женщина возобновила движения. И даже ускорила их! «Мам, так ты мазохистка, что ли?!» — удивился про себя Пётр. Его поиски увенчались успехом, и он подал матери шприц-ручку с ярко-синей жидкостью внутри.
Карина трясущимися руками попыталась приладить шприц к писечке, но ей это не удалось — мужик долбил нещадно, а слишком сильное возбуждение заставляло Карину отвечать ему на совесть. Никак не прицелиться. Тогда она решила идти последовательно. Отловить разгулявшиеся сисечки оказалось куда проще. Она стиснула одну из мясистых дынек и прямо через блузку приставила к ней кончик шприца. И нажала кнопку. Раздался щелчок.
— Ах-мх… Не подведите меня, мои хорошие.
Карина поочерёдно поставила по паре уколов дезоргазмика в каждую из грудок и хорошенечко их размяла. Влажные пятна расползлись от сосков по ткани. Сперва такой массаж только усилил возбуждение, заставив стоны прорваться сквозь волевые барьеры. Но вскоре вещество разошлось по кровеносной системе, и блеск в глазах женщины притух. Теперь она лучше себя контролировала, и пришло время нанести решительный удар по распоясавшейся писечке. Пётр внимательно следил за тем, как его мать, содрогаясь от толчков наглого пистона у себя в попе, тыкает шприцом между складочками половых губ и раз за разом щёлкает дозатором. Каждый раз она мычала сквозь зубы. Наконец пришёл и черёд клитора. Сосредоточенно высунув язык, женщина подгадала момент, и поставила укол прямо под капюшончик чувствительного кончика.
Укол вырвал из её лёгких недовольный возглас. Ещё бы: несколько прямых инъекций сильно сбросили возбуждение, а вместе с ним — и барьеры для неприятных ощущений и, особенно, для раздражения!
— Пётр, теперь мне нужно, чтобы вы действовали очень быстро и чётко! — голос матери звучал сердито и целеустремлённо. — Я сама подключусь к системе энергосбора и на себе проверю действие её химии — так мы узнаем сразу, что заправлено в машину.
Карина в изнеможении бросила шприц под ноги и на время сосредоточилась на трудящемся заднем проходе.
— Ма-эм, вы что, собираетесь вставить это… в себя?
— Именно так, Пётр, другого выхода нет. Моей писечке придётся испытать себя на прочно-о-а! — раздался новый шлепок, и женщина вскрикнула. Похоже, мужик хорошо освоился и уже не стесняясь шлёпал услужливую Каринину попку. — Поспеши же, пока моё возбуждение сдерживается химией. Иначе я могу не выдержать!
Пётр выпрямился. Теперь от него зависела судьба миссии его матери. Его лицо посуровело, и он отдал честь, совсем как настоящий полицейский. Его мать, не прекращая насаживаться, с серьёзным лицом ответила ему как могла.
Парню предстояло вновь довести пилотку-преступницу (или просто подозреваемую) почти до оргазма, чтобы её машина включила впрыск сексуального ингибитора… форсунки которого будут в это время в писечке его матери. Так она сможет провести органолептический анализ — своей собственной вагиной определить, что было заряжено в систему.
Карина начала вводить в себя вагинальный зонд. Эта модель не шла ни в какое сравнение с тем, чем ей прежде доводилось пользоваться. К счастью, здесь хотя бы не было анального модуля, поэтому ей не придётся ждать разрядки мужика — прерывать его ещё раз было бы просто неэтично. До того, как она искусственно сбила напряжение, её чувствительные органы между ног были уже хорошо размяты и разработаны, так что смазки было с избытком. Но дилдак всё равно входил с трудом. Карина сделала несколько быстрых вдохов и выдохов. Собралась. Она дождалась момента, когда попка в очередной раз сплющится о волосатые бёдра, а яйца стукнутся о розовый цветок, посылая тёплую волну вожделения, и одним плавным, но быстрым движением ввела фаллос на всю длину.
Женщина протяжно взвыла вместе с мужиком. Гигантский вибратор, несмотря на пониженную чувствительность, проник так далеко и задел такие волшебные струны, что даже лекарство не предотвратило разлившийся по её телу звон ощущений. Мужик же, похоже, почувствовал наполненность Карининого влагалища и даже через мягкие ткани заметил пупырчики на вторгшемся в него стволе.
— Пётр, инструмент… на месте! Ох… я чувствую, как он присасывается… моя вульвочка тяжелеет от приливающей крови… надеюсь, с ней ничего не случится, и она не слишком растянется… Ах, как же сладко, ммм… Даже спящие вибраторы выбрали такое точное положение на моих складочках, что если они включатся… я могу потерять себя, если они включатся!.. Эхм-м-м… Пётр, поспешите, я долго не выдержу, или… или я стану зависима от этой машины… хннн-н-н…
Пётр забрался на знакомое уже место и опёрся о колени женщины в красном. Та то ли балдела в постэкстазных грёзах, то ли дремала. Он задел коленку, и нога дёрнулась, нажав на педаль акселератора. Моторы взвыли и затихли, а Карина на улице взвизгнула.
Что-то членораздельное первым высказал мужик:
— Это что такое было? Ну-ка давайте ещё так же! Мне это нравится: ваша жопа как будто завибрировала изнутри. Такими темпами я мог бы кончить намного быстрее!
— Но сэр, — отозвалась Карина, — это будет тяжелейшее испытание для моей писечки! Вы что, хотите сделать из неё живой вибратор, чтобы она через мои же ткани массировала ваш член? Вы не понимаете: у этого пиздососа сотня способов воздействия. Даже просто фаллос может уничтожить мою киску своими безумными ласками, он как будто будет взбивать её! Но при этом и мой клитор, и губки, — все подвергнутся атаке, и это только для того, чтобы добавить вам вибрации?!
— Мисс, послушайте! — мужик протянул руки и схватил пальцами соски. У Карины перехватило дыхание, но недавние уколы смягчили удар. — Я не знаю, как у вас там всё по службе устроено, я не понимаю, не хочу понимать и не должен! Вы дело своё сделайте — а отговорки уж на потом оставим, вы согласны?
Его пальцы через блузку сжимали и грубо оттягивали тёмные соски. Их круглые головки начали напрягаться и вытягиваться — им явно хотелось привлечь ещё больше внимания. И свою хозяйку слушаться они не собирались.
— Мисс, давайте уж поскорее закончим это дело — мне оно самому не в радость, с вами тут торчать!
Карина замолчала в раздумьях. Но что делать — мужик, похоже, прав.
— Пётр! — толчки слегка отвлекали женщину. — Пётр, мне нужно кое-что ещё! Включите тягу в машине, чтобы… чтобы пиздосос заработал в нормальном режиме!
— Но ваша вагина! Она может стать такой же растянутой и порочной, как и у подозреваемой! Вам будет вечно не хватать возбуждения, и вы будете подключать всё больше стимуляторов!..
— Пётр! — злобно вскрикнула его мама. — Делайте что я сказала! Гражданин хочет, чтобы моя вагина превратилась в живой вибратор, ублажающий его член в моём заднем проходе! Я сделаю это, а моя киска это выдержит! Надеюсь…
Последнее слово она произнесла как-то не вполне уверено. Пётр также заметил, что и не вполне испуганно, а возможно даже и с предвкушением… Но сказано — значит будет сделано! Пётр посмотрел на женщину в красном. По крайней мере он постарается дать матери небольшую фору. Одна из сисек лежала, тихо вздымаясь в такт дыханию, совсем незанятая. Он сделал ей небольшой массаж, чтобы размять и привести в готовое состояние. Сосок привычно уже обдал его струйками молока, женщина заворочалась. Парень отогнул чашечку корсета. Внутри виднелась полость с подвижными роликами, которые вместе с вибрацией и бог знает чем ещё должны были усердно обрабатывать соски и прилегающие области сиськи. По внутренней поверхности корсета блестели выпуклые контакты электродов. Размятый и напрягшийся сосок парень направил прямо в пасть сосальной чаше. Со слабым шипением корсет принял добычу. В трубочках раздалось лёгкое журчание — по ним потекло лишнее молоко.
Пётр выполнил требование матери и переставил ногу женщины так, чтобы она постоянно давила на педаль. В цепи появилась нагрузка, оргазмотрон ожил.
Тут же обе женщины словно бы очнулись. Водительница начала изнывать и выворачиваться. Её массивные сиськи затряслись, показывая работу корсета. Тот нещадно лупил их нежную кожу током и вибрациями, а соски и вовсе словно попали в жернова наслаждения. Однако хоть воздействие на груди было заметным, оно было недостаточным — только дразнило и питало фрустрацию.
Для Карины же это было как удар под дых. Она снова выгнулась, но теперь словно бы не по своей воле, пальцы напряжённо скрючились. Мужик довольно взревел:
— Во-о-о! Вот это я понимаю! Нет бы сразу так, ну ей богу!
— Хннн-н-н-г… — только и смогла выдавить женщина. Её рот скривился от натуги. Все силы воли она бросила на то, чтобы пропустить через себя внезапный шквал наслаждений. Не позволить пожару внизу живота поглотить холодный рассудок, затопить блаженством то, что она называла своим сознанием. — Ахнн-н-н!.. Что это?! Я чувствую множество мелких укусов на своих губках… Омм-м-м-а-а-а… И вокруг каждого укуса разливается искрящееся озеро тепла… Аа-а-х… Их уколы бьют в унисон с пальцами гражданина на моих сосках… Они высекают искры наслаждения, и клеточки моего тела словно кончают поодиночке… Кончают, совсем не слушаясь меня!..
Женщина стала извиваться, подкручивая попку вокруг долбящего её болта. Растянутый сфинктер старался из последних сил. Вбирая член, он выгонял перед собой кровь мужика, заставляя набухать синие вены на его достоинстве. И с таким же отчаянным упорством утягивал их обратно за собой, выпуская ствол из попки.
Пётр не терял времени даром и знакомым уже способом выдрачивал из женщины её оргазм. Ему нужно было спешить, чтобы мать не успела забиться в экстазе до того, как пойдёт впрыск дезоргазмика, так что он не церемонился. Одной рукой он выбивал дух из текущей расхлябанной пещерки, а другой натирал складки над её входом. Время от времени он опускал один из пальцев, чтобы тот проскользил по самому кончику клитора. Это вызывало беспорядочные сокращения в животе, в шее, в ляжках водительницы.
Обе женщины громко стонали и мычали, не попадая в ритм друг друга. Их стоны, «охи» и «ахи» то накладывались друг на друга, то перетекали из одного в другой. Показатели оргазмометра уверенно росли. Мужик, что буквально натягивал Петрушину маму, рычал с каждым входом и явно готовился разрядиться.
Большинство зевак разошлись, чтобы не возбудиться случайно самим. Но некоторые, наоборот, подошли поближе. Одна женщина даже держала руку между ног, прижимая тонкое полупрозрачное платьице. К счастью, на её голове сидел сифон.
Один из столбиков перешёл из жёлтой зоны в красную. Всё, сейчас всё закончится. Женщина под руками Петра начала мелко трястись. В её лёгких нарастал вой. Барьеры внутри неё уже были прорваны, и оргазм расползался по измученным мышцам и органам, даруя им огонь и сладость. Но наездница всё ещё сдерживала его вал, умело направляя потоки, чтобы это был не просто раскат грома и удар по центрам удовольствия — но извержение вулкана, которое бы накрыло всё тело лавой сладких спазмов, даже те его невинные участки, которые не должны были кончать и посылать сигналы наслаждения. Она сама подбрасывала свою энергию, свои силы и нервы в топку разгорающегося, готового взорваться оргазма.
Сейчас закончится, и его мать затихнет.
Сейчас затихнет.
Сейчас…
Но вместо того, чтобы утихомириться, его мать возопила. Приклеившийся к ней мужик взревел — он явно извергал семя.
— Арргх! — взорвался мужик. — Да-а-а! Получа-а-айте! Ваше нутро словно забилось в конвульсиях, ублажая мой член! Отлична работа! Даже ваша матка словно бы опустилась и вибрирует вместе со всеми! Она тоже хочет массировать мою головку!
Его ноги напряглись. Он сжал сиськи женщины и обхватил её живот, поглубже насаживая попку на свой кол. Карина верещала. Что-то было не так.
— Ааа-а-а! Это не тот препарат! Он растекается по вагине! Вибратор разбрызгивает его по всем складочкам! Он впитывается в мою матку! Я сейчас кончу!!!
Она затряслась, довершая оргазм мужика. К ней уже в полную силу голоса присоединилась водительница. Пётр даже в страхе отдал руки от спазмирующего тела. Женщина в красном билась, бездумно хватая и нажимая на всё подряд. Она кричала. Потом она мычала. Экстаз всё не сходил на нет, и она уже хрипела и сипела. Иногда от захлестнувших чувств она явно забывала, как дышать.
Удивительно, но первым опомнился потерпевший гражданин. Он скинул сифон и повалил Карину на дорогу. С криками «На помощь! Офицер вот-вот кончит! Звоните девять-один-один!» он ухватился за вытянутый шланг пиздососа и принялся его дёргать. От зевак побежало несколько человек. Даже та женщина бросила мастурбировать и отозвалась на помощь. Кто-то начал звонить по телефону.
Водительница в красном билась и пылала. Её влагалище обезумело и пыталось исторгнуть из себя пустоту. Небольшой розовый узел с отверстием то выпячивался изнутри, то прятался обратно. Мышцы беспорядочно сокращались и передавливали друг друга, подпитывая возбуждение. Её мозг оседлал волну гормонов и медиаторов. Импульсы от эрогенных зон разгоняли его до пределов допустимого — и дальше. Должно быть, перед глазами у неё сейчас вспышки света перемежались развратными образами, сплетаясь в бур, который должен был достать до глубоких резервов и высвободить их. Выплеснуть на раскалённые добела нервы, чтобы лава оргазма, превращающая всё её тело в одно трясущуюся киску, изошла паром. Чтобы жар пульсирующих чувств дотянулся до трещинок самосознания и проник внутрь. Чтобы окутал всё её естество и погрузил в бесконечную негу удовлетворённости…
Пётр оставил бьющуюся в сладком забытьи женщину.
Его мать, всё ещё с членом в заднице, похожим образом корчилась на дороге. Мужик сумел выдернуть и отбросить в сторону взбесившийся на непокорную пиздёнку зонд. Однако беда пришла откуда не ждали. Утомлённая без разрядки Карина, ослеплённая яростными стимуляциями своих нежных органов, теперь уже отказывалась смириться с воздержанностью.
— Ааа-а-а! Кончить! Дайте мне кончить! — вопила она.
Руки её пытались дотянуться хоть до писечки, хоть до сосков — до чего-нибудь! Их из последних сил держал мужик. Блузка наконец-то сдалась. Пуговица отлетела, и сторонки расстались как раз на двойном холме сисек Карины. Символы плодородия упруго выскочили из заточения и тяжёлыми каплями распластались на грудной клетке. С одного соска бежала белёсая дорожка. На другом она с каждым вздрагиванием сменялась тонким фонтанчиком.
Пётр подбежал к матери, вот-вот готовой отдаться незащищённому оргазму. Он нашарил на дороге шприц. Игла была спрятана за мембраной и должна была остаться чистой. На всякий случай Пётр быстро опрыскал наконечник санитайзером. Уже не такой твёрдый, мужицкий болт тем не менее сдерживал метания Карины. Пётр мысленно поблагодарил гражданина за твёрдую опору. Перед ним раскрылся сильно набухший мамкин бутон. Никогда ещё Пётр не видел её настолько возбуждённой. Он прицелился и всадил первый укол куда-то в складочки вокруг клитора…
Карина медленно тянула сигарету, наблюдая за сумерками над Мегаполисом. Вокруг трассы повсюду пробуждалось рваное освещение в пустых кварталах. Вдали же набирало силу зарево неспящего ядра города. Она с благодарностью посмотрела на сына.
— Будешь? — женщина протянула сигарету.
Пётр молча покрутил головой. Его мать одобрительно кивнула. Она и сама нечасто таким баловалась. Но сегодня ей довелось многое пережить, и она решила дать слабину.
Мужик не стал подавать претензию. Наоборот, он поблагодарил Карину с сыном за новый сюжет для рассказа. Он пообещал изменить имена, так что им не придётся возиться с получением доли.
Женщину в красном через пару часов увезла скорая. После настолько бурного извержения она нескоро восстановится — если вообще восстановится. Даже в скорой её пришлось связать по рукам, чтобы не позволить мастурбировать.
— А ты был прав, — медленно заговорила Карина. — В системе дезоргазмика действительно оказался мощный стимулятор. Я… сталкивалась с похожими препаратами прежде.
Женщина задумчиво наблюдала за просыпающимся от дневной тишины центром Мегаполиса.
— Я знаю, от кого он мог быть. — она обратила свой взгляд на Петра и дождалась, пока тот посмотрит ей в глаза. — Поможешь своей мамке с расследованием?
Пётр медленно улыбнулся. Его мать ответила тем же.
— А кончать тебе, сынок, сегодня-завтра всё-таки нельзя.
Комментариев 0