Настоящий учитель. Часть вторая: Имаго - Глава пятая

Да, наверное, именно тот вечер в гостинице стал толчком к переменам в Тинином поведении. А если начистоту - то и в моём тоже... Нет, наши разговоры с Валей, наши "полежалки" и тихие беседы после секса остались... но всё остальное начало меняться. С момента, когда Тина впервые заявила о себе, наши игры стали откровеннее и короче: часто, прогулявшись по квартире нагишом и дав на себя полюбоваться, она, увидев, что у меня встал, тут же брала меня на буксир и тащила в спальню, где без всяких прелюдий, игриво и бесстыдно становилась на четвереньки на краю кровати, оглядываясь через плечо и не отрывая глаз от моего толчками поднимающегося члена... Плотоядно облизываясь, Тина крутила попой, стараясь выгнуться и растопыриться так, чтобы мне, даже не прикасаясь к ней, было видно как можно больше, особенно там, тёмно-розовой в глубине. Её непосредственность и мгновенная готовность к сексу в любое время, в любом месте, что и говорить, возбуждали... И я заметил, что если раньше, обычно, она запрыгивала на меня и делала так, как ей нравится и сколько ей нравится, то теперь Тина явно давала мне знать, что ждёт от меня именно того поведения, тех страсти, напора и даже безжалостности, которые она почувствовала в отеле.

Поначалу не особенно задумываясь, приняв это её желание как ещё один шаг в познании Валентиной собственной сексуальности, я шёл ей навстречу, тем более, что девочка увлажнялась быстро и сильно, стоило мне сжать аппетитные половинки, раздвинуть их и поскользить головкой по розовой мякоти, подготавливая её для вторжения. Всё чаще, отзываясь на её недвусмысленные требования, я начинал сразу - глубоко и быстро, исторгая из неё довольные вопли во весь голос, и такие комплименты моему телу, а точнее, той части, которая была в ней, что я очень скоро терял контроль, и, преодолевая лёгкое сопротивление ещё не до конца растянутой плоти, принимался загонять "по-взрослому" - резко, часто, с силой врезаясь лобком в её сотрясающуюся от моих толчков попку. Такое моё поведение она любила особенно, о чём не стеснялась тут же сообщать, наполняя спальню совершенно пошлыми, на грани вульгарности и нецензурщины, восторженными комментариями... Кончала Тина быстро - её возбуждение нарастало в таких случаях лавинообразно... И всё чаще она, вместо того, чтобы отвалиться от меня сотрясаясь в конвульсиях и затихнуть, стала, едва отдышавшись, просить ещё. Думаю, что те два оргазма подряд без моей малейшей остановки, задали для Тины некую планку, потому что уже к Новому году она старалась, чтобы каждый наш раунд завершался именно с таким счётом - два-один.

О том кто такая Тина я думал постоянно. Мне показалось, что тихоня Валя, забитая и законтролированная деспотичной матерью, просто-напросто выдумала Тину, как олицетворение своёго долгое время подавлявшегося либидо. Своего рода ширму, спрятавшись за которую она могла делать всё, о чём раньше только мечтала. Эта теория объясняла многое, но кое-какие детали в неё вообще не вписывались - и это настораживало. Например - Валя никогда не говорила со мной о том, чем мы занимались буквально несколько минут назад. Обычно - несколько общих слов, всегда - смущение и отмолчки, как будто это не она только что яростно подмахивала, сладострастно нахваливая мою "большую классную штуку". Это было очень странно, но как-то объяснимо - например, тем, что возбуждение спадало и Валя просто стеснялась говорить такие вещи. Так себе, конечно, объяснение, но это был далеко не самый странный момент в её поведении...

Было ещё кое-что, напрягавшее меня гораздо сильнее - потому что, благодаря специфике моей профессии, я очень чётко умею определять манеру движения человека, а уж девушки - и подавно. Характерные особенности пластики, темперамент, вот это вот всё. И Тина никак не вписывалась в гипотезу "придуманности", потому что она ходила, как другой человек, она танцевала как другой человек, она вообще двигалась как... не Валентина. Смотрела, говорила, ела - как совершенно другой человек. Ну не могла Валя так имитировать, я же не слепой! Я изучил и её двигательные возможности, и актёрские таланты: и те и другие были весьма и весьма посредственными. Становилось немного не по себе, ведь альтернативная теория могла быть только одна: отклонения в психике, или, так называемая, "субличность". Термин расплывчатый, но имеющий клинически зарегистрированные случаи...

Я, если честно, просто не хотел принимать всерьёз эту гипотезу, хоть она и объясняла всё. Почему? Да потому, что не был специалистом, потому что верил, что Валя, при всех своих странностях, всё-таки нормальная. А ещё мне очень не хотелось признавать, что появление Тины - моя вина. Я даже провёл подобие супервизии, чтобы найти истоки "Тины" в ранние наши встречи. И, к сожалению, нашёл... Да, первый раз в гримеро-раздевалке не вписывался в картину - а может, это я сам, находившийся тогда в эйфории, ничего не заметил... Зато дефлорация, и особенно тот взгляд в зеркале, так поразивший меня - вот они укладывались сюда на все сто. Стоило начать вспоминать - и таких деталей набиралось множество - просто раньше я не обращал на них внимания.

Но всё же, ответственным за это я по-прежнему считал не себя, ведь имелся другой подозреваемый, на мой взгляд куда более виновный в Валиных проблемах. Точнее - имелась, поскольку всё, что мне осторожно удалось вытянуть из Вали (и абсолютно ничего - из Тины!), рисовало картину весьма характерную. Мать Валентины выглядела типичной "совковой" разведёнкой, родившей нежеланного ребёнка от нежеланного мужчины. Возможно, вообще случайного - по словам Вали, отца она не помнила и мать про него никогда не рассказывала, пресекая робкие попытки дочери что-то узнать очень резко и жёстко. Очень скоро я заметил, что все мои подарки остаются "жить" у меня. Нет, Валя радовалась им, и очень сильно, но любые попытки предложить забрать что-то домой гарантированно доводили до слёз... И это тоже о многом говорило. А ещё довольно быстро выяснилось, что дома о занятиях фитнесом в сельхозакадемии Валя молчала, как партизан: с её слов мать относилась к танцам как к бесполезной трате времени, которая никак не поможет нормальной девушке пробиться в жизни...

Валя вообще очень не любила рассказывать о том, что происходило у неё дома, так что выведывать приходилось настолько... исподволь, что информации было очень мало. Но даже с поправкой на подростковые сепарацию и максимализм, выходило, что дома её гнобили, мягко говоря, неадекватно. Строгость строгостью, но запрещать пользоваться косметикой вообще, когда дочери уже восемнадцать - явление нездоровое, как его ни оправдывай. И это такой себе пример, просто на поверхности, потому что Валины реакции на мои вопросы говорили гораздо больше... Да нет, они просто вопили о том, что всё плохо... Именно поэтому подаренная косметичка безмерно радовала Валю, но только так, чтобы мать не знала. Это же касалось и кое-какой домашней одежды, которую я ей подарил, ещё не зная, что домой она её не возьмёт даже под страхом смерти. А поскольку передо мной Валентина любила представать исключительно голой, то подарки так и лежали на полочке...

***

Между тем, наши занятия пластикой шли своим чередом, и количество медленно, но неуклонно перерастало в качество, правда, пока что это было заметно мне одному. Решив поддержать Валю на её нелёгком пути развития координациии, я решил устроить маленькую демонстрацию того, насколько она продвинулась за эти месяцы: дал ей упражнение, в котором вертикальная восьмёрка выполнялась параллельно с локализацией. Разумеется, танцевала она голая, потому что иной формы одежды для танцев у меня дома не признавала. И как обычно, под моим наблюдением и с моей помощью, в том числе и контактной, когда я лёгкими толчками рук, а иногда и "педагогическими" шлепками координировал движение её груди и попки, Валя распалилась настолько, что я, в который раз упустивший сам момент метаморфозы, только по шальной улыбке, яростной амплитуде и полной раскрепощённости понял, что танцует уже - Тина... Она пыхтела и потела, но, с горем пополам, делала, что само по себе являлось огромным шагом вперёд - ведь осенью ничего такого она не могла и близко!

Помогая ей счётом, я понемногу вытянул её на нужный темп, и, пока она не сбилась, врубил в телевизоре такую знакомую и известную всем песню, да ещё исполнявшуюся певицей на сцене. Тина по инерции ещё какое-то время вертелась практически синхронно с оригиналом, потом растерянно глянула на меня, на экран, опять на меня... и сбилась. Потная и потрясённая, она стояла, глядя на то, как в телевизоре миниатюрная кудрявая блондинка танцевала в точности то же самое, и я с удовольствием наблюдал целую гамму эмоций, мелькавших на её озадаченной и донельзя изумлённой мордашке...

— Ура, я могу как Шакира!!! - заорала вдруг Тина так, что я вздрогнул. А потом, как всегда без предупреждения, прыгнула... Я рефлекторно подхватил, и она немедленно влепилась мне в губы открытым и слюнявым поцелуем, возбуждённо ёрзая по моему животу своими неожиданно мокрющими и скользкими, тут же раскрывшимися и раздавшимися мягкими складочками. И тут же горячо зашептала прямо в рот, беспорядочно перемежая слова, поцелуи, язык и снова слова:

— Хочу... Тебя... Ты... Такой... Хочу... Чтобы ты меня... В рот... А потом я... сяду на тебя... А потом... Ты меня... В попу!.. И в попу... Кончи!..

И тут же присосалась к моему рту, не давая мне хотя бы промычать своё обычное "Никакой попы"...

Эту тему Тина с непоколебимым упорством поднимала уже в который раз, объясняя своё маниакальное стремление лишиться девственности ещё и там, желанием быть "идеальной взрослой подругой", "настоящей женщиной", способной удовлетворить "своего мужчину" любыми известными способами... Я вяло сопротивлялся, но до сегодняшнего дня держался, подробно объясняя, что анальный секс, особенно с такими размерами как у меня - занятие для её нежной попки, мягко говоря, неполезное. Почему сопротивлялся вяло? Да потому, что Тина (а вопрос этот всегда поднимала только она) умело сочетала своё сексуальное воздействие на меня с удачными моментами, которые она выбирала, стараясь, чтобы возбужденному мне было как можно труднее ей отказать. Мои отмазки, что я могу и без проникновения довести её до оргазма, пользуясь только языком, на время остужали Тинин пыл, но желание почувствовать член в попе мало помалу становилось её идеей фикс, и я мог только гадать, когда же она пойдёт на решающий приступ...

И вот сейчас, возбуждённо блестя глазками и нетерпеливо извиваясь, Тина оплетала меня как голодная змея:

— Ну пожалуйстапожалуйстапожалуйста!.. - она неожиданно отстранилась, и зашептала, глядя глаза в глаза:

— Ты же сам обещал, что если я выучу эту... локализацию... то исполнишь любое моё желание!.. - и я понял, что сегодня отказать будет очень, очень трудно, потому что действительно обещал, и у неё действительно начало получаться. А Тина уже горячо шептала, перемежая слова с поцелуями:

— Мы же только чуточку... недолочко... На полшишечки!.. Мне совсем не будет больно!.. Только один разик... любимый, ну пожалуйста! - она так преданно глядела мне в глаза, что я, как обычно занервничав и нехотя согласившись, только чтобы отвлечь её от этой неудобной темы "любимого", слишком поздно понял, что мной только что незаметно манипульнули... Разбираться с этим придётся позже - сейчас назревало кое-что более неотложное.

Тина, уже соскользнувшая по мне как довольный удав, тут же вобрала мой полувставший член целиком в рот... И устроила там такую умопомрачительную карусель при помощи горячего язычка, что эрекция наступила почти мгновенно - рывком. Стремительно отвердевший ствол с такой силой упёрся ей в глотку, что я едва успел подать назад. Она мгновенно поддержала моё движение, толкнув меня в живот, так что я, сделав шаг назад, рухнул на диван, а в следующую секунду возбуждённо сопящая, обнажённая девочка уже насаживалась сверху, аж постанывая от нетерпения... Я только и успел в очередной раз поразиться, как мощно и быстро она увлажнилась, а Тина уже начала своё шоу. То, что это было именно шоу, я понял по её подчёркнуто плавным, пластичным движениям, по тем волнам, которые выписывали её живот и бёдра, по нарочито откинутой назад и в сторону головке с закушенной губой, по страстным, придушенным стонам и дыханию - именно таким, какие мне нравились... Чертовка старалась изо всех сил, и выглядела, чувствовалась и слышалась так невероятно... эстетично, что педагог по танцам во мне размяк и дал слабину. И Тина сейчас же уловила это! Каким-то сверхъестественным женским чутьём она поняла, что я сдался, и тут же с влажным чпоком снявшись с меня, одним мягким и грациозным движением, как будто бы в смущении опустив глаза, развернулась ко мне попкой и медленно расставила коленки - сначала одну, затем другую...

И так же подчёркнуто медленно прогнула спину и опустилась на локти, притворно свесив покорную головушку...

Любой нормальный мужик на моём месте тут же засадил бы ей со всем прилежанием, куда бы она ни захотела, но меня нормальным мужиком можно назвать только по ориентации - в остальном, в общении с женским полом, я давно уже умудрённый опытом параноик... Так что, Тинины невеликие актёрские таланты пропали втуне, потому что у меня уже был готов "план Б"!

Ещё на заре наших с ней разговоров об этом, я, как мог доходчиво и нелицеприятно, объяснил, что за несколько минут недоказанного, и не вполне точно существующего анального оргазма, женщина платит вполне реальную цену - своим здоровьем. Ну, при условии, что предаётся этому занятию часто. Здесь и постоянные промывания, убивающие крайне нужную кишечную биоту, и стёртая поверхность слизистой, которой не дают зажить, и риск занести инфекцию, если член суют то туда, то сюда, и дезориентация внутреннего сфинктера, который можно довести до того, что он вообще перестанет закрываться, а поскольку усилиями мышц он не контролируется, начинается постоянное газоотделение... В общем, запугивал как мог. А на робкие возражения, что, дескать, анальный оргазм сильнее, чем обычный, отвечал, что у каждой женщины всё происходит по-разному, и кто-то от долбёжки задней стенки матки получает неземное удовольствие, а кому-то только больно... И все восторженные отзывы в интернете делятся на женские - желание сделать приятно партнёру и соответствовать, и мужские - желание создать устойчивый миф, а то и тренд, чтобы женщины чувствовали себя чуть ли не неполноценными, если не дают в задницу, а значит, соглашались бы быстрее...

Тина выслушала всё это очень внимательно, но когда я спросил, что она думает, то в ответ услышал только довольное: "Ну, хоть разик в недельку - и то хорошо!", и понял, что старался зря... На случай, если всё же придётся, я разработал план, как мне кажется, имевший шансы на успех, поэтому сейчас, ухватив радостно взвизгнувшую девочку за талию, я положил её перед собой на бочок и зашептал, нежно водя головкой между половинок, дразня, но не начиная:

— Тиночка... Ты же знаешь, что самое приятное и чувствительное место у тебя там - сама попочка, вход... Так? - и я начал вполне акцентированно кружить мягкой поверхностью по её тоже мяконькой звёздочке.

— Мммммм!.. - сладострастно ответила Тина, норовя надеться попой на ускользающий предмет обожания.

— Давай поиграем, милая, ладно?

— Ммм!!.. - в её голосе прорезались отрывистые нотки лихорадочного нетерпения. Я приставил конец к дырочке, зафиксировал Тинины бёдра, чтобы не ёрзали, и продолжил:

— Я буду двигаться, а ты, когда я вхожу, попку расслабляй, а когда остановлюсь - сжимай, ладно? Увидишь, что будет!..

— Ммммм?!.. - подозрительно протянула Тина, а я тут же начал небольшие и неторопливые движения, едва вводя всю головку и тут же вытаскивая обратно. Тина сразу уловила ритм, и теперь блаженно постанывала, чувствуя, как её то раскрывающаяся, то закрывающаяся попка нежно массирует мою мякоть. Приятно было нам обоим - Тина вошла во вкус и стонала уже в голос, и скоро ей потихоньку начал вторить я, потому что массаж бархатного колечка, так и пульсировавшего вокруг моей самой чувствительной точки, был невероятно приятным! Да и вид, открывавшийся мне сзади, сносил башню: тонкая талия, круто переходившая в красивую, круглую небольшую попку на контрасте с моим до предела разбухшим агрегатом выглядели запредельно... маленькими. "Куда ж он там войдёт-то?" - обречённо подумал я, и тут же почувствовал, как внешне незаметными движениями Тина начинает потихоньку подмахивать мне навстречу, старательно расслабляясь, и это уже имеет результаты: раз за разом, всё большая часть ствола вдавливается в растягивающуюся влажную дырочку, всё неохотнее сжимается колечко, когда я выхожу... Я, не подав виду, начал уменьшать амплитуду, и уже через два-три качка почувствовал, что амплитуду увеличила она. Не имея сил ругаться, я просто остановился, чувствуя, как она тут же с готовностью взяла инициативу на себя, так же, как и тогда, когда лишилась девственности...

Зрелище завораживало: нежно-гладкая упругая попка уже не могла скрыть разошедшегося в центре бутона, понемногу превращавшегося в быстро краснеющее отверстие, Тина яростно стонала, и я, не видя её лица, опять не мог понять - больно ей или хорошо? В какой-то момент она схватила себя за половинку и сильно потянула в сторону, словно помогая себе раскрыться больше, я же почувствовал, как туго натянулось на твёрдом стволе уже побелевшее от напряжения нежное колечко...

— Тина стой! - я с силой схватил её за бёдра, заставив полностью остановиться.

— Мммммммфф!.. - яростно заныла она.

— Просто полежи и постарайся полностью расслабиться!.. То есть, совсем, поняла? Мы так можем порвать тебя, понимаешь? Иначе я всё прекращаю!

Только тогда она замерла, и только часто и бурно дышала, пока я прислушивался к своим ощущениям. Попка её безумно пульсировала, пытаясь продолжить движения, но я вцепился намертво, и наверное, только через минуту стало казаться, что сжатие уменьшилось... Тогда я скомандовал:

— Надо смазать!

Тина понятливо сдала вперёд, а я, окунув пальцы в её обильно сочащуюся слизью дырочку спереди и вызвав сладострастное "Ооооо!..", как следует намазал весь член. Чему быть, того не миновать, так хотя бы, сведём риски к минимуму...

Второй заход я контролировал уже сам - слишком ретиво Тина начала. Направляя её движения и сдерживая, чтобы не делала резких движений, я понемногу погрузился наполовину, и опять остановился.

— Мммммм!!!.. - исторгла Тина в экстазе.

— Больно? - я продолжал удерживать её попку, давая ей время привыкнуть.

— Ы-у! - отрицательно выдохнула Тина.

— Теперь ты не делай ничего, поняла? Я буду двигаться!

Тинин затылок тут же энергично задёргался в знак согласия.

Осторожно подвинувшись чуть вверх, я начал медленно и мелко, буквально по миллиметру, двигаться. Зрелище получилось таким возбуждающим, что я ничего не мог с собой поделать: член раздулся до предела, и несчастной девственной попочке приходилось принимать в себя нехилый по любым меркам размер... Только бы выдержала, только бы смогла растянуться, только бы молодые, эластичные мышцы смогли адекватно среагировать на такое издевательство!.. - эту мантру я повторял в такт своим движениям. Тина уже не стонала - громко кряхтела, тяжело дыша, вцепившись в простыню и выгнув спину... Я подозревал, что всё-таки от боли, потому что даже боялся посмотреть, что творится внизу. Понемногу продвинувшись на две трети, я опять подождал, и на этот раз Тина не возникала, тоже отдуваясь, замерев, и только часто сглатывая.

— Ты как там, маленькая? - вырвалось непроизвольно.

— Я тебя люблю... - выдохнула она, вдруг обернувшись, изогнувшись ко мне, устремившись вверх напряжёнными сосками, улыбаясь счастливой улыбкой... сквозь слёзы.

— Больно?!.. - только и смог прохрипеть я внезапно пересохшим ртом.

— Да... Но... Как же хорошо!!.. - она закрыла глаза, продолжая улыбаться, облизнула губы, глубоко и шумно выдохнула... и выдала:

— Я боялась, твой прекрасный хуй в меня не поместится!..

— Тина!!..

— Я знаю, знаю... Я же не ругательно... Прости... Так хорошоооо.... - простонала она, отворачиваясь и тут же начала потихоньку двигаться туда и обратно.

Я не препятствовал, но был на чеку - руки с бёдер не убирал, готовый, если что, обездвижить увлекающуюся и не чувствующую берегов девчонку...

... И долго не продержался. Слишком плотно обхватывала меня до предела растянутая попка, слишком велико было желание закончить эту пытку - пусть и сладкую для неё, но всё же пытку. Как и мечтала Тина, я излился в неё, хотя приятного в таком оргазме было немного - я боялся дёрнуться лишний раз, опасаясь неловким движением ещё больше раздувшегося члена повредить то, что и так было натянуто как... струна. Но обошлось, и чувствуя, как мягчеет выполнивший свою функцию орган, я тихонько перевёл дух - пронесло...

Довольная Тина, воспользовавшись тем, что стало чуть полегче, начала с энтузиазмом насаживаться дальше, и, сопя, скуля и отдуваясь, не остановилась до тех пор, пока не упёрлась горячей и потной попкой мне в живот. Только тогда я услышал вздох полного удовлетворения, почувствовал, что там, в глубине упираюсь во что-то мягкое и податливое, и осторожно начал это мягкое толкать, маленькими плавными толчками. Тина гортанно охнула и вцепилась в мои бёдра всеми когтями, словно пытаясь протолкнуть меня ещё глубже, а я постарался сильнее прижаться и чуть ускорил толчки, так что через несколько секунд она уже билась, насаженная до упора, восторженно выкрикивающая всякие милые глупости и пошлости, мотающая головой, довольная, захлёбывающаяся всё быстрее подступающим оргазмом...

А потом долго не давала мне вынуть, не отпускала, изогнувшись и прижавшись, тёплая, разомлевшая и счастливая...

С той поры Тина неумолимо соблюдала наш молчаливый договор: каждое воскресенье - анал. Ну и не только, разумеется... И не приведи господи было отклониться от этого правила - буря эмоций сносила всё, что не приколочено... Я больше не препятствовал - сопротивляться бешеному напору юности не было ни сил, ни желания. Постепенно наше постельное безумие превращалось в довольно предсказуемый и довольно специфический марафон: раздразнив меня, Тина незаметно самоустранялась, отдавая инициативу, и дальше происходило, в общем-то, всегда одно и то же...

Как выяснилось, больше всего ей полюбился именно такой стиль моего поведения: жёсткий, продолжительный, безостановочный трах. Не могу сказать, что я был против, но... иногда мне начинало казаться, что с её стороны это уже не проявление каких-то чувств, желания близости или ласки, а неутолимая, неуправляемая жажда. Чем жёстче и беспощаднее я был, тем чаще и сильнее кончала Тина. Эту тенденцию я уже не мог игнорировать, и понемногу становилось тревожно: к концу очередного раунда девочка впадала в такое состояние, что не отражала реальность, не реагировала на слова, маниакально желая только одного - продолжения. Я, пока что, выдерживал такие нагрузки, но всё чаще, кончив, видел, как она ещё некоторое время пытается завести меня, растормошить, раскрутить на ещё один заход, отказываясь успокоиться, метаясь и яростно лаская, распалённая, обезумевшая...

Это настораживало, особено - на контрасте с Валиной нежностью и кротостью. Контраст стал уже не просто заметен - он изрядно напрягал, порой мне буквально казалось, что я разговориваю с двумя совершенно разными людьми, и больше всего страшило понимание того, что именно я, похоже, был причиной появления Тины - сомнений в этом оставалось всё меньше. Не понимая природы такого "раздвоения", я отчаянно желал бы показать её профильному специалисту, однако вырваться из жаркого сексуального угара оказалось не так-то просто: какая-то тайная, низменная часть меня была вполне довольна доступностью молодой, горячей, готовой на любые эксперименты девушки...

Продолжение следует