А до реки было совсем близко!

Душная ночь нависла над замершей долиной. Стоя на вершине холма, гордая Тигора внимательно всматривалась в темноту. Громкий крик запоздалой птицы заставил ее обернуться: весь склон был покрыт стоящими плечом к плечу ее храбрыми воительницами. Это она, всемогущая царица женщин — воинов, привела их сегодня сюда.

Раз в год, в ночь первого летнего полнолуния каждая гордая амазонка должна перейти эту долину. Перейти без оружия и нагой. Так повелевает древний обычай предков.

Все вокруг казалось вымершим, но Тигора знала: лес внизу полон людей. Людишек! Этих жалких скоропеев. Они там. Они ждут. Еще вчера она преследовала двух из них, трусливо скрывшихся в зарослях тростника. И лишь споткнувшаяся под ней лошадь дала им возможность спастись от ее метких стрел.

Раз в год царица приводит своих амазонок сюда, а потом, к зимним холодам многие их них, перешедшие долину, начинают безобразно толстеть... Они долго теперь не смогут быть воинами. А весной лагерь огласится детскими криками. Мальчиков отдадут подлым скоропеям. Они не нужны. Из них могут получиться только эти ничтожества. Из девочек же вырастут гордые амазонки. Так продолжается веками, чтобы народ не оскудел воинами. — Так завещали мудрые предки.

Боль, стыд, унижение, которые она испытала здесь в прошлом году, когда, заменив мать, впервые сама привела амазонок к долине, сейчас цепким страхом сковывали ее сердце. Но не пристало всесильной царице поддаваться страху.

Тигора сняла с плеча колчан, бросила на землю лук и стала раздеваться. Уже обнаженной она поправила царский венец, покрывающий ее голову, прислушалась в последний раз и решительно шагнула вперед. Ее верные подданные, оставив на холме оружие и одежду, последовали за ней.

В тот же миг тишину разорвали крики и топот. В долине вспыхнули сотни костров, запрыгали огоньки факелов.

Тигора не бросилась напрямик, как в прошлом году. Теперь она была опытнее. Затаившись в темноте, она наблюдала, как мелькавшие между деревьев белые женские тела настигают смуглые скоропеи.

Она терпеливо выжидала, и только когда шум немного стих, сместившись к центру долины, покинула свое укрытие. Обходя стороной освещенные луной разрывы между деревьями, она осторожно стала пробираться к реке, текущей на другом краю равнины. Там, за рекой — спасение! Там не нужно будет прятаться. Там она вновь будет гордой амазонкой.

— Царицу! Ищите царицу! У нее на голове венец! — раздался из — за деревьев мужской рев, который заставил ее юркнуть в заросли. Крики стали удаляться...

Тигора уже собиралась продолжить свой путь, но надрывный стон, послышавшийся поблизости, остановил ее. Она упала на землю, поползла на звук и выглянула из кустов.

На крошечной полянке. Залитой ярким светом пылающего костра, упершись руками в землю, стояла на коленях толстуха Лютида. Невероятно широко разведя ноги. За овалом опущенных плеч, резко прогнутой спиной жадно двигались ее полные бедра, страстно сжатые длинными мужским пальцами. Голова ее металась из стороны в сторону, разбрасывая по плечам и спине пряди распущенных волос. Искаженное страдальческой гримасой лицо с блуждающими, ничего не видящими глазами, было обращено прямо к Тигоре. Сверкая в мерцающих отблесках костра, по щеке катилась маленькая капелька пота.

— Она всегда была никудышним воином, потому и попалась первой, — подумала Тигора, стараясь не дышать.

За Лютидой, прижавшись к ее широким бедрам, билось волосатое мужское тело, при каждом толчке которого она нервно кусала губы, едва сдерживая рвущиеся из горла стоны.

Лютида, содрогаясь, еще глубже старалась выгнуть спину. Ее необъятные, молочно белые груди беспорядочно прыгали по сторонам, задевая травинки непослушными сосками и сталкиваясь между собой.

Движение тел ускорялось. Тяжелая ладонь надавила на Лютиду сверху, заставляя ее наклониться еще ниже. Ее руки поползли вперед, пальцы, судорожно сжимаясь, стали хватать траву. Лютида рванулась и шумно повалилась своей огромной грудью на землю. Сильная мужская ладонь, недавно грубо сжимавшая бедро, теперь нежно гладила ее по голове, зарываясь в волосах.

Тигора, облизывая вдруг пересохшие губы, почувствовала, как отяжелела ее собственная грудь. Она заворожено смотрела на оставившее Лютиду и теперь медленно поднимающееся над ее обмякшей спиной влажное, еще большое, но усталое, сверкающее в отблесках костра, то, что только что беспредельно владело ею.

Наконец, очнувшись, Тигора отползла назад. Стараясь не шуметь, она на четвереньках двинулась вокруг поляны, прячась в высокой траве. Не обращая внимания на стебли, царапающие ее обнаженное тело, она пробиралась все дальше и дальше.

Впереди послышалось тяжелое сопение. Вытянув шею, она выглянула из травы и испуганно замерла. Прямо перед ней яростно билось мускулистое мужское тело. Его ягодицы, играя мышцами, мощными толчками устремлялись вперед и вперед. Лоснящаяся от пота спина ходила ходуном. Тигора даже почувствовала острый запах мужчины. На широких плечах подпрыгивали задранные вверх торчащие в стороны женские ноги. Согнутая в дугу так, что колени оказались прижатыми к груди, женщина под ним опиралась о землю лишь плечами. — Ух! Как заломал! — кусая губы, сочувственно подумала Тигора. Какая-то непонятная сила овладела всем ее существом. Ее неотвратимо повлекло вперед. Ей захотелось дотронуться до мускулистой спины. Но в тот же миг жалобные стоны переросли в пронзительный женский крик. Смятая под мужским напором амазонка достигла пика своей страсти. Тигора отшатнулась и нырнула в траву.

Обогнув несколько деревьев, она увидела Рамиру. Пригнувшись к земле, чтобы ее не заметили, она стала наблюдать. Рамира была сильным и самым опытным воином. Уже четырех мальчиков она передала подлым скоропеям. Еще вчера Тигора разрешила ей не приходить больше сюда. Но та хотела, наконец, подарить племени гордую амазонку и сама попросилась еще раз, уже в последний, пересечь долину.

Рамира стояла под деревом, опустив руки и безучастно глядя себе под ноги. Вокруг нее суетливо метался совсем молоденький скоропей, с едва наметившейся бородкой. Тигоре было хорошо видно, как он ласкает все ее тело. Как его пальцы страстно сжимают груди Рамиры, как он жадными губами хватает ее за соски, гладит ей живот, опуская руку все ниже и ниже.

Скоропей упал на колени и прижался головой у нее между бедрами. а> Рамира содрогнулась всем телом и, положив ладони ему на затылок, с силой прижала его к себе. Она страдальчески запрокинула голову, шумно задышала, хватая воздух широко открытым ртом. Странная гримаса исказила ее лицо.

А скоропей за руку уже тянул ее вниз, сгорая от нетерпения. Рамира покорно опустилась на землю. Усевшись, она легла на спину, закинув руки за голову. Подождала немного и, согнув ноги в коленях, медленно раздвинула их, разведя широко в стороны. Тигора сглотнула слюну, не сводя глаз с того, что так откровенно вверх торчало у молодого скоропея. А тот уже устраивался на животе у Рамиры. Возился, укладываясь поудобнее. Он подобрал ее раскатившиеся груди и долго и сосредоточенно мял их ладонями. Потом затих ненадолго. Рамира попыталась пошевелиться, но в тот же миг, сильно сжав ей груди, скоропей порывисто дернулся всем телом. Рамира беспомощно охнула и, вдруг, задвигалась вся под ним. Заходили ее бедра, выгнулась спина. Она так яростно стала отвечать на его толчки, что маленький скоропей подпрыгивал на ней.

Тигора не стала дожидаться развязки. Она на четвереньках проползла мимо и двинулась дальше. От всего увиденного сегодня у нее кружилась голова. Её не хватало воздуха. Она дрожала, не в силах справиться с нахлынувшим волнением.

Она ползла не разбирая дороги, пока не наткнулась на лежащие на земле волосатые ноги. Прямо перед ней верхом на мужчине скакала Илана. Они столкнулись лицом к лицу. Илана томными безумными глазами уставилась на Тигору. Мужчина

под ней двигался стремительно, подбрасывая так, что груди ее взлетали вверх. Щеки Иланы пылали. Она жалобно стонала, вскрикивая от каждого толчка. Тигора совсем близко видела, как это погружается в Илану, отступает и опять погружается. — Какое оно ненасытное. Могучее! — Тигора не могла отвести взгляда от него. И, вдруг, это выскочило из Иланы, качнувшись из стороны в сторону. Какое-то непреодолимое желание захлестнуло Тигору. Она наклонилась и с замиранием сердца поймала это. Твердое, жаркое оно потрясло Тигору своей упругостью. Она держала это, сжимая все сильнее и сильнее. Но Илана, оттолкнув руку Тигоры, тут же опять завладела им. Ее тоненькие пальчики едва могли обхватить это. Она направила его в себя и с надрывным стоном вновь насадила себя на него.

У Тигоры плыло все перед глазами. Она восторженно смотрела, как маленькая хрупкая Илана умещает в себе огромное это. Тигора почувствовала, как что-то незнакомое и непонятное происходит с ней самой. Она провела рукой у себя между ног. Ладонь заблестела горячей влагой.

А Илана, не прекращая своей скачки, застонала еще громче. Ее губы бесшумно зашевелились, будто хотела что-то сказать. Глаза стали совсем безумными. Она протянула руку, словно моля о помощи, и дрожащими пальцами судорожно схватила Тигору за грудь, больно ущипнув за сосок.

Тигора вскрикнула, вырвалась, вскочила и бросилась прочь, не в силах больше видеть это.

Она мчалась через гудящий от женских стонов и мужского рычания лес. — Ищите царицу! — неслось со всех сторон.

Она задыхалась. Ее набухшие, невероятно отяжелевшие груди подпрыгивали в такт торопливым шагам, мешая бежать.

Вдруг, совсем рядом кто-то истошно закричал. Тигора резко остановилась и, метнувшись в сторону, прижалась к дереву. Ее гулко стучащее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Крики приближались. Она узнала голос Ирады, своего верного оруженосца. Два огромных, голых скоропея тащили ее за руки. Упираясь, та извивалась всем своим юным, хрупким телом.

Все трое скрылись за стеной тростниковых зарослей, откуда вскоре донесся полный отчаяния и боли утробный вопль Ирады. Так кричат лишь раз в жизни, познавая великое таинство быть женщиной.

Не в силах справиться с бьющим ее ознобом, Тигора долго стояла, прижавшись пылающим телом к холодной коре дерева. Крики и возня за тростником стихли. Надо идти. Река — в той стороне. До нее уже близко. И она двинулась вперед, осторожно пробираясь сквозь густой тростник.

Через несколько шагов заросли неожиданно расступились. Небольшая поляна тускло освещалась догорающими факелами, воткнутыми в землю. На огромном стволе поваленного дерева, разбросав руки и ноги в стороны, лежала Ирада. От тяжелого прерывистого дыхания ее маленькие, едва наметившиеся груди вздрагивали окружностями розовых сосков. Живот был перемазан кровью. — Она ведь впервые пересекает долину, — застыла Тигора, глядя в широко раскрытые, не мигающие глаза своего верного оруженосца.

— Вот она! — заревело сразу несколько голосов. Тигора громко вскрикнула, почувствовав, как ее схватили, подняли, понесли...

Царица лежала на спине, широко раскинув руки. Цепкие мужские пальцы, сжимавшие запястья, растягивали ее так, что было больно в плечах. Такие же сильные пальцы жадно мяли ей груди, жестоко дергая за соски. Множество ненасытных рук торопливо ощупывали ее всю, добираясь до самых сокровенных мест.

Поднятые высоко вверх ноги, тоже удерживаемые мертвой хваткой, начали расходиться в стороны, подставляя ее жаркому дыханию, которое она ощутила на своем животе.

Тигора напряглась, приподняла голову и посмотрела вдоль живота. Со сверкающими дикой страстью глазами, бородатое мужское лицо медленно приближалось к ней, пока, опустившись, не скрылось между ее разведенными бедрами. И в тот же миг напористый, горячий язык коснулся, проник и неистово заметался внутри нее. — А — а — ах! — застонала она, опять беспомощно уронив голову. Царский венец, слетев, покатился по траве. А язык мучил без устали, заставляя бешено колотиться сердце, и, вдруг, оставил ее.

Цепкие пальцы, державшие ее, сжались еще сильнее. Не надо было так сильно ее держать и так широко раскрывать. Смирившись с неизбежностью, она теперь уже сама покорно стремилась навстречу, с трепетом готовясь к тому, что сейчас произойдёт.

И это случилось, мощно пронзив ее насквозь. Тигора протяжно закричала, еще дальше запрокидывая голову, задрожала, порывисто забилась, судорожно пытаясь выгнуться спиной, но её удержали.

Терзавший ее мужчина был беспощаден, но цели не достиг. Прежде, чем она успела осознать это, заполнили снова. Уже в который раз на нее тяжело наваливались. И она безропотно покорялась.

Подставляя себя под могучие толчки, она извивалась, рыдала, выла, совершенно не успевая согласовывать ощущения с очередным вторжением, уже слабо чувствуя своими внутренними стенками то нарастающие, то затихающие проникновения. Произошло какое-то замешательство. Но не успела она немного отдышаться, как кто-то опять приблизился к ней.

Страданий гордой царицы мучителям показалось мало и, ее широко разведенные ноги взлетели еще выше. Сильные пальцы резко раздвинули ягодицы, и Тигора с ужасом почувствовала, как что-то невероятно твердое, потолкав в промежность, уперлось ей в анус. Она насторожилась, испуганно замерла в ожидании еще чего-то. И, вдруг, дикая боль пронзила ее насквозь. Ей казалось, что ее разрывают пополам. Она отчаянно рванулась. Забилась всем телом, дергая ногами. Задвигала бедрами. Множество рук схватили ее еще сильнее. Не в силах сопротивляться, Тигоре оставалось только кричать, что было силы. А, раздирающее проникновение под одобрительные возгласы, несущиеся со всех сторон, продолжалось, пока она покорно полностью не приняла в себя и это... В очередной раз осознав свою беспомощность, она перестала сопротивляться и попыталась расслабиться. Хватка ее мучителей ослабла и она, застонав, с облегчением опустила ноги на ритмично двигающиеся плечи мужчины. Внутри нее бушевал ураган. Но с каждым следующим толчком боль постепенно стала уходить, уступая место навалившемуся на нее безразличию. Она даже не заметила как ее оставили сзади и ноги упали на землю.

Ход времени замедлился. Бесконечная усталость растекалась по телу. В сознание она пришла от того, что что — то толкнуло ее в щеку. Она открыла глаза. Прямо перед лицом ожидающе вздрагивало огромное, напряженное то, что совсем недавно она видела поднимающимся над обессиленной Лютидой, терзавшее Илану.

Это ждущее нетерпеливо уперлось ей в губы. Тигора отрицательно замотала головой, сжав зубы. Но тут же, не считаясь ни с какой усталостью, ей бесцеремонно в который раз раздвинули ноги и опять вошли в неё. Не просто вошли, а вломились! Невыносимо широко и глубоко. — Ха — а — а! — надрывно выдохнув, Тигора вобрала в себя и это.

Через разомкнувшиеся для страстного вдоха губы ждущее перед лицом нагло въехало в рот, сломав сопротивление языка и сразу заполнило собой горло. Тигора захрипела, пытаясь вытолкнуть его гортанью. Дышать стало невозможно, а вмещать в себе то, что бушевало в ней, становилось невыносимо. Крик рвался из груди, но бьющееся во рту не пускало его наружу.

И тут поток пахучей жидкости заполнил весь рот. Она судорожно глотала, захлебываясь и откашливаясь. Тонкие струйки текли по губам. Излившись, это покинуло рот, давая, наконец, возможность вздохнуть полной грудью, медленно проскользило по щеке, оставляя после себя влажную дорожку.

А напор внутри продолжал нарастать, порой доставая до самого сердца. Тигора перестала понимать, что с ней происходит. Её тело больше не слушалось разума. Её заколотило в ознобе. Вдруг, судорогой свело живот. Пытаясь раздвинуть ноги ещё шире, выгибаясь спиной, теперь уже сама устремилась навстречу сминающему её кошмару. Не в силах вынести этот ужас, Тигора закричала. Крик потонул в восторженных возгласах её мучителей.

Лежащий на ней скоропей ещё долго вздрагивал всем телом. Только сейчас она почувствовала, какой он огромный и тяжёлый, как ей трудно под ним. Как трудно ощущать его в себе. Наконец, отдышавшись, он сполз с неё.

Цепко державшие пальцы разжались, отпустив ее. Она была свободна, но так и осталась лежать на спине совсем без сил, широко раскинув в стороны руки и ноги. Больше ее никто не трогал...

— Госпожа! — услышав тихий шепот, Тигора открыла глаза. Рядом с ней на коленях стояла Ирада. Она наклонилась и надела ей на голову царский венец. Тигора перевернулась на живот. Потом встала на четвереньки. — Надо идти к реке. погладила её по спине Ирада. — Идем, — опершись на плечо своего верного оруженосца, Тигора с трудом поднялась с земли, вытирая ладонью губы.

К залитой лунным светом речной глади из леса, устало ступая босыми ногами, неторопливо стекалось множество обнаженных женщин.

Тигора долгим взглядом обвела своих верных подданных, поправила на голове царский венец и первой вошла в воду.

На том берегу они вновь будут гордыми амазонками!