Слишком высокая цена / Too High a Price © Longhorn__07

Слишком высокая цена / Too High a Price © Longhorn__07

Категория: Измена, Перевод

*************************

От переводчика: 26 августа 2024 года V_ОК опубликовал перевод рассказа «The Troubador. Какова цена?». https://bestweapon.net/post_99246. Это один из сиквелов этой истории.

* * *

От автора: Как и многим другим, мне уже несколько лет не дает покоя рассказ The Troubador «How High A Price?» (Трубадур "Насколько высока цена?"). Это классика. В этом рассказе Трубадур предложил другим придумать свою концовку для того, что он считал незаконченной историей. Я не уверен, что она на самом деле была незаконченной... но раз уж Трубадур ПРЕДЛОЖИЛ, то вот мой вклад. То, что последует далее, не может существовать отдельно. Думаю, вам нужно сначала прочитать оригинальную историю Трубадура, чтобы моя версия обрела смысл. Я благодарю Трубадура за то, что он разрешил мне дополнить его историю тем, что написано ниже.

Это начинается сразу после того, как Эрли закрывает дверь во внутренний дворик из-за рыданий своей жены.

LH

* * *

Эрли пробыл снаружи совсем недолго. Его раздражали звуки веселого субботнего дня в окрестностях. Как могли все так радостно погрузиться в свою обыденную жизнь, когда его жизнь была так основательно разбита? Каждый радостный детский смех царапал по его нервам, как ногтями по классной доске. Как они смеют?

Он вернулся в дом и прошел мимо Сьюзен. За то короткое время, что он пробыл на улице, она рухнула на диванные подушки, продолжая плакать. Эрли ничего не сказал ей, когда проходил мимо. Негодование, вспыхнувшее в нем на террасе, теперь грозило поглотить его. Он боялся, что если они с женой заговорят друг с другом, то гнев выльется в ярость... а он этого не хотел. Потеря контроля над собой не принесет никакой пользы.

Когда часы показали, что пора обедать, его мыслями по-прежнему владели разочарование и раздражение. Он вышел через заднюю дверь и забрался в джип. Он не сказал Сьюзен, куда едет. По правде говоря, он и сам не знал.

Он ехал без цели, пока не увидел рекламный щит у большого отеля. Мысли о том, чтобы найти какое-нибудь приличное кафе и перекусить, были отброшены в пользу обезболивающего.

Тускло освещенный холл... позже вечером это был пиано-бар... недалеко от вестибюля отеля - место, которое обычно вызывало у него отвращение. Но сегодня днем это было убежище. Ему даже не нужно было ни с кем разговаривать, кроме официантки, которая приносила ему напитки, когда он их просил. Пару раз ему было достаточно просто поднять пустой стакан, чтобы поймать ее взгляд. Ему не нужно было ничего сообщать, кроме того, что ему нужно больше алкоголя.

Его утешала анонимность в тускло освещенной комнате. В конце концов, здесь у него не было никаких ожиданий, которые можно было бы разрушить. Здесь не было никого, кто мог бы разбить ему сердце. Здесь он был в безопасности.

* * *

Когда он вернулся домой, было уже поздно. Солнце село уже несколько часов назад, и уличные фонари неясно светили в окна гостиной. Эрли принял на борт достаточное количество алкоголя для хорошего кайфа и оставался в этом состоянии некоторое время. Вместо того чтобы покинуть холл, когда он устал от ощущений, он задержался достаточно надолго, чтобы выпить несколько порций неразбавленной колы, пока не почувствовал себя снова трезвым. У него не было желания разрушать чью-то жизнь, попав в аварию. Его жизнь и жизнь Сьюзен и так была достаточно разрушена.

Два гамбургера, съеденные по дороге домой, заменили собой и обед, и ужин. Жир, как настоящий, так и воображаемый, тяжелым грузом лежал у него на животе. Лук, который он забыл убрать, уже грозил вернуться. Как-то так сложилось, что весь остаток дня он чувствовал себя физически больным.

— Я волновалась, — со слезами на глазах сказала Сьюзен.

Стул с прямой спинкой, на котором она сидела, был спрятан в темном, малозаметном углу гостиной.

Эрли не заметил ее, когда входил в дверь, но теперь посмотрел в ее сторону. Он был готов пройти мимо, но привычки всей жизни остановили его. В профессиональной жизни он был чем-то вроде охотника за головами, а в личной - человеком, внимательным к другим. Эрли не мог игнорировать свою жену, но... не мог и скрывать от нее свои чувства.

— Твое беспокойство излишне... и на неделю запоздало, — хрипло сказал Эрли.

Он отметил про себя, что голос его огрубел от выпитого в тот день алкоголя. Он наблюдал, как Сьюзен обмякла, откинувшись на спинку стула.

— О Боже, Эрли, — прошептала она. — Я просто не могу заставить тебя понять, насколько это незначительно. Это не имело никакого отношения к нам с тобой. Это было неважно... это просто ничего не значило для нас, Эрли. Это не часть нас.

— Я... я просто должна была... это было то, что я должна Джону. Пожалуйста, детка, я все еще люблю тебя... и ты любишь меня, правда? Разве я не могу сделать что-нибудь... хоть что-нибудь, чтобы все стало лучше?

Живот Эрли спазматически сжался. Он чуть не потерял лук вместе со всем остальным, что ел вместе с ним. Долгое время он не пытался заговорить, борясь за контроль над собой. Пройдя еще пару шагов, он остановился у подножия лестницы и положил руку на перила для опоры.

— Что-то, что ты ему была должна? Что-то, что ты должна была сделать, чтобы «отплатить» ему... — пробормотал Эрли.

Его жена едва понимала его слова. Прежде чем она смогла расшифровать его слова и найти ответ, Эрли продолжил.

— Ты продолжаешь повторять это, Сьюзен, и я должен признать... я просто не понимаю этого, — прокомментировал Эрли.

Сьюзен промокнула салфеткой уголки глаз. Она снова попыталась объяснить.

— Я просто чувствовала, что должна это сделать, — тихо сказала она. — Он заслужил что-то за всю ту тяжелую работу, которую он проделал для меня по счету «Мелроуз», и я...

— Почему бы не мраморный, инкрустированный золотом письменный стол? — вмешался Эрли, перебив жену едва ли не впервые за время их брака.

Его голос стал немного тверже, чем раньше, но все равно был хрипловатым и низким.

— Что? — спросила Сьюзен, на мгновение растерявшись. — Я... о...

Ее собственный голос сорвался. Она не знала, как ответить на вопрос мужа.

— Я не знаю, почему бы это не было как раз тем, что нужно, Сьюзен. Ничто так не говорит «спасибо» тому, с кем ты работаешь, как шикарный, дорогой письменный стол, верно? — с наигранной шутливостью спросил Эрли.

Он не стал дожидаться объяснений от жены.

— Или как насчет самого лучшего в мире набора титановых клюшек для гольфа, — продолжил Эрли.

— Черт, почему бы тебе не купить ему новый «Мерседес», Сьюзен? Не могла бы ты мне объяснить, почему ты должна была «отплатить» мистеру Большому Джону Стикнеру тем, что трахнула его?

Сьюзен вздрогнула от грубого окончания вопроса Эрли. Эрли никогда не прибегал к нецензурным выражениям.

Пока она подбирала слова, ее муж сел на вторую ступеньку и прислонился к стене. Через перила он едва мог видеть, где сидит его жена. Он не возражал. Он не хотел ее видеть.

— Я не могу этого объяснить, Эрли, — тихо сказала Сьюзен. — Я знаю, это звучит безумно, но мне казалось, что я должна отдать ему частичку себя, чтобы показать, как я ценю все, что он для меня сделал.

Она на мгновение задумалась.

— Он так усердно работал с самого начала, Эрли, и все это не было частью его обычной работы. Он делал это для меня. Мне нужно было отплатить ему так, чтобы показать, что я понимаю, насколько личным делом была его поддержка... понимаешь? То, что он сделал для меня... для нас, Эрли... станет разницей между тем, чтобы остаться на прежнем месте, и тем, чтобы получить это партнерство, — стонала она.

Эрли грубо рассмеялся. Жестокое веселье потрясло Сьюзен и заставило ее замолчать. Она уставилась на мужа, широко раскрыв глаза. В смехе слышались нотки издевки, что было совсем не свойственно ее мужу.

— Черт возьми, Сьюзен, — задыхался Эрли. — Неужели ты не могла купить ему «Ролекс» с красивой надписью на задней крышке? Это же вроде как личное, тебе не кажется? Не такое личное, как... нижнее белье, возможно, но все же личное, верно?

— Нет? Не достаточно личное, да? — Он покачал головой, похоже, жалея жену, которая сидела неподвижно и молча.

— Нет, ты не могла сделать ничего из этого, не так ли? Тебе пришлось жульничать, лгать, обманывать и предавать наш брак, чтобы найти что-то достаточно достойное, чтобы подарить старине Джону за то, что он помог тебе со счетом. Надеюсь, он оценит твой «подарок», Сьюзен. Я и сам когда-то считал его особенным, — сказал ей Эрли.

Прежде чем она успела запротестовать, Эрли резко хлопнул в ладоши. Резкий звук прервал все, что она собиралась сказать.

— Итак... что ты собираешься дать ему в следующий раз, когда он окажет тебе услугу, а? — спросил он Сьюзен.

Она уставилась на Эрли, как на гадюку, готовящуюся нанести удар. На ее лице появилось потрясенное выражение. Она думала, что эта идея уже была исправлена сегодня утром.

— Эрли, милый, я уже сказала тебе, что следующего раза не будет, — заверила она его тихим, серьезным голосом. — Он это знает, — добавила она. — Он знает, что это было выражением моего восхищения и уважения... и что это никогда не повторится, — закончила она.

Эрли громко фыркнул.

— Чушь собачья, — лаконично сказал он.

— Теперь у него есть твой номер, детка, — сказал он ей. — Все, что ему нужно сделать - это быть милым и делать чуть-чуть больше, чем обычная работа, и ты вознаградишь его, время от времени, несколькими ночами в постели, — сказал Эрли.

— Эй! — заметил Эрли, когда ему пришла в голову мысль. — Еще пара счетов, еще несколько переговоров, в которых он тебе поможет... черт, да ты через несколько лет сможешь возглавить все это заведение, не так ли? Черт, теперь я называю это восходящей мобильностью с большой буквы «М».

Лицо Сьюзен, должно быть, побледнело в темноте, но Эрли не видел. Ему уже было все равно, побледнела она или покраснела от смущения.

— Эрли, — быстро сказала Сьюзен. — Это неправильно. Ты продолжаешь думать об этом так, будто это было... безвкусное свидание в дешевом мотеле или что-то в этом роде, а это не так, — настаивала она.

— Черта с два это было не так, — огрызнулся Эрли. — Я спросил тебя сегодня утром, было ли это для тебя чем-то прекрасным, но ты не ответила. Не хочешь прояснить этот вопрос, прежде чем мы продолжим? — спросил он Сьюзен.

Она уставилась на мужа. Ее губы сжались в упрямую линию.

— Да... примерно, так я и думал, — усталым голосом заметил Эрли.

Он позволил молчанию затянуться.

— Я просто не могу выбросить это из головы, Сьюзен, — сказал он, наконец. — Ты даже не хочешь, чтобы я называл то, что ты сделала, "безвкусицей", но "безвкусица" - это очень хороший способ выразить то, что я на самом деле думаю о том, что ты сделала. Хочешь знать, что я действительно об этом думаю? — спросил Эрли у своей молчаливой жены.

Он заглянул между стойками перил, но не смог разглядеть выражение лица жены. Он пожал плечами.

— И диктор напоминает нам, что мы должны дать ответ в форме вопроса, — бойко сказал Эрли. — Ладно, Сьюзен... как ты называешь двухдневный отсос и трах? — потребовал он.

Слова эхом разнеслись по тусклой комнате, а затем умерли медленной смертью в дальнем углу. Некоторое время никто из них не нарушал тишину.

— Я никогда не думала, что когда-нибудь услышу от тебя такие слова, — слабо произнесла Сьюзен.

Она снова начала тихонько плакать.

Эрли хмыкнул, пропустив это сквозь слезы жены.

— Я никогда не думал, что ты так поступишь со мной, дорогая жена. Но я понимаю, к чему ты клонишь. Это немного... сбивает с толку, можно сказать... и меня тоже, когда кто-то, кто настаивает, что любит меня, становится ненавистным и мерзким, — проворчал он.

— Можешь себе представить, что я чувствовал, сидя в нашей спальне, пока ты лгала сквозь зубы о том, как тебе будет одиноко этой ночью, дорогая, — язвительно продолжал Эрли.

Сьюзен покраснела. Эрли удивился, заметив, как потемнело ее лицо. Он огляделся по сторонам, на мгновение растерявшись.

Это была всего лишь проезжающая мимо машина. Фары на мгновение осветили комнату сквозь не до конца задернутые шторы. Быстро проехавший автомобиль удалился по улице, и в гостиной снова воцарился полумрак.

— Эрли, я не могу выразить, как мне жаль, что так вышло, милый, — с отчаянием произнесла Сьюзен, наконец, нарушив тишину, которую создало вторжение. — Я не хотела причинить тебе боль. Я бы не стала этого делать, если бы думала, что это... нет, я имею в виду...

Смех Эрли был слишком близок к истерике. Он безжалостно подавил свои эмоции, чтобы они не захлестнули его. Он сидел молча, борясь за контроль.

Сьюзан попыталась снова.

— Милый, неужели ты не видишь, что тебя это никак не касается? Речь шла только о Джоне и о том, какой он замечательный.

Она снова остановилась, осознав, что ее слова прозвучали еще более неуместно, чем раньше.

— О, Боже... я не это имела в виду. Я... все было не так, как прозвучало, Эрли. Пожалуйста, поверь мне.

Голос Сьюзен дрогнул и закончился шепотом. Сила, с которой Эрли качал головой, привлекла ее внимание даже в полумраке. Ее объяснения скорее разжигали, чем успокаивали.

Спровоцированный, Эрли атаковал.

— Эй, Сьюзен... что получают от тебя делопроизводители, когда делают для тебя особенно хорошую работу? — резко спросил Эрли. — Ты делаешь минет всем помощникам юристов за исследования, которые они для тебя проводят? Боже мой, Сьюзен, как ты успеваешь каждую неделю выражать «спасибо» за хорошо выполненную работу, милая? — продолжал Эрли.

Резкий вздох Сьюзен сказал ему, как больно прозвучали его слова.

Эрли начал понимать, что на самом деле он не настолько протрезвел после обеда, как предполагал. Он говорил себе, что завтра пожалеет о том, что сегодня так жестоко издевался над женой, но сейчас ему было все равно.

Но... он мог бы остановиться сейчас. Ее боли было достаточно. Раз так, он должен был прекратить мстительные обвинения в адрес женщины, коей она была. Он встал, осторожно балансируя. Хотя сегодня он не делал ничего особенно физического, он был измотан.

— Эрли, — поспешно сказала Сьюзен. — Ты все еще любишь меня... ты говорил мне об этом сегодня утром... мы, ведь, все уладим, правда? — умоляла она.

— Это то, что я тебе говорил... да, — признал Эрли, — но я не продумал все до конца, — добавил он. — Я думал, что продумал, но это не так.

Он сделал паузу, чтобы привести слова в порядок.

— Да... я люблю тебя... но я не знаю, будет ли этого достаточно, Сьюзен. Я просто не знаю, как я смогу пережить это... то, что ты с нами сделала, — тихо пробормотал Эрли.

— Мне потребовалось время, чтобы все понять, — сказал он всхлипывающей жене. — Я бросил пить спиртное еще в... том баре... и долгое время просто пил кока-колу. Представляешь? Любопытная вещь, но если ждать в баре, чтобы протрезветь... это дает человеку много времени, чтобы просто посидеть и подумать. Странно, да?

Некоторое время Эрли молчал. Он не знал, как выразить эмоции, нахлынувшие на него в укромной темноте гостиничного бара. Слезы жены не подействовали на него так, как за все годы их брака. Он тихо удивлялся тому, насколько отрешенным начинает себя чувствовать.

— Больше всего меня беспокоит то, как тщательно ты все спланировала, — медленно произнес Эрли.

— Юридически, как вы все это называете? Эта... чертова... как это называется? О! Нашел.

— «Преднамеренность». Да, именно так... преднамеренность, — сказал ей Эрли. — Ты ждала, пока не узнала, что я должен уехать в командировку, а потом все очень тщательно подготовила, не так ли? На самом деле ты не смогла бы сделать это без предварительной подготовки и планирования, не так ли? — спросил он Сьюзен.

Она не могла ответить. Ее голова низко висела. Она бы отдала все, чтобы опровергнуть доводы мужа, но ей ничего не приходило на ум. Она не соглашалась с его доводами, но уже начинала отчаиваться, что когда-нибудь сможет убедить его в том, как она сама относилась ко всему этому.

— Ты должна была отпустить Дженнифер на длинные выходные, не так ли? — продолжал Эрли. — Полагаю, ты не хотела просить ее солгать ради тебя, да? То есть... нет смысла ставить ее в известность о том, что ты собираешься сделать, верно?

— Дженнифер - стойкий тип леди. Черт, да она, наверное, ни капли не будет тебя уважать, если узнает, что ты спишь с кем попало, верно? Она бы сразу поняла, что что-то не так, если бы я позвонил и понятия не имел о том, что ты взяла небольшой отпуск, не так ли? — спросил Эрли. — В конце концов, ты ведь еще долго будешь работать с Дженнифер, не так ли?

Он поднялся еще на одну ступеньку лестницы.

— Дженнифер, должно быть, чертовски хороший секретарь, — пробормотал Эрли. — Ты так уважала ее... и в то же время не уважала меня, — добавил он.

— С другой стороны, тебя, ведь, не смущало, что временная секретарша прикрывала тебя, не так ли? Ты могла использовать ее как инструмент, которым она была, не так ли? Ты могла позволить себе игнорировать ее чувства по поводу измены, лжи и тому подобного, верно? — спросил Эрли у своей жены.

Сьюзен не ответила. Ее лицо было закрыто руками, а плечи сотрясались от рыданий.

— Что ж, если ты еще не слышала, она действительно хорошо справлялась со своей работой, — прокомментировал Эрли. — Она лгала для тебя каждый раз, когда я звонил... и делала это очень хорошо, — добавил он.

Он снова начал подниматься по лестнице, остановившись только тогда, когда ему в голову пришел новый вопрос.

— Черт, милая, — обратился он к жене, — неужели ты не понимаешь, что временная секретарша когда-нибудь все расставит по своим местам? Фирма вряд ли будет использовать ее только один раз... когда-нибудь она вернется в качестве временной секретарши к кому-нибудь другому.

— Все, что ей нужно сделать - это пообедать с другими секретаршами и сравнить записи, когда она вернется. И когда она вернется, эта маленькая компенсация старому доброму Джону станет известна всей фирме, верно?

— Итак... как ты собираешься заставить ее молчать, Сьюзен? Что ты собираешься сделать для этой временной секретарши, а? Или ты свингуешь в обе стороны? — злобно спросил он.

Он сказал себе, что это снова говорит выпивка. Он почти верил в это.

Он предупредил себя, что не станет нападать на жену на этом уровне. Он хотел остаться на более высоком уровне... но боль не отпускала. Она продолжала колоть его изнутри всякий раз, когда его внимание отвлекалось от железного контроля, к которому он стремился.

— О Боже, — всхлипывала Сьюзен. — Эрли, пожалуйста... Я сделаю все, чтобы мы прошли через это, - прошептала она.

Ее уже не волновали нецензурные выражения, которые использовал ее муж.

Эрли заметил, что Сьюзен не отвечает на его вопросы. В этом не было ничего удивительного. Он хорошо знал свою жену. И должен был. Они долгое время жили как супружеская пара и еще дольше были вместе. Ей пришлось проигнорировать его предположение о том, что скоро весь офис будет знать об их свидании. Он был уверен, что она не задумывалась о подобном, и перспектива того, что все узнают, была слишком разрушительной для нее.

Это печально, подумал он. Прелюбодеи планируют только лучший сценарий. Они игнорируют возможность того, что у них все может рухнуть, и не утруждают себя разработкой планов на случай непредвиденных обстоятельств. Он почувствовал приступ печали из-за того, что его жене вскоре придется столкнуться с этим в собственном офисе. Впрочем, это быстро прошло. Она сама навлекла на себя это.

— Я уверен, что ты хотела бы покончить с этим, Сьюзен, — устало ответил Эрли. — Не очень-то весело, когда тебя ловят на том, что ты предпочитаешь сохранять в тайне, не так ли? Ты бы хотела покончить с этим и забыть обо всем, не так ли?

Сьюзен не ответила.

— Например, что? — резко продолжил Эрли, возвращаясь к предложению жены. — Что бы ты сделала, чтобы мы прошли через это? Это было бы как... искупление, верно? Как в церкви? Круто.

— Скажи, дорогая жена... что ты сделаешь, чтобы между нами все было хорошо, милая? Как ты сделаешь так, чтобы мне стало легче? Поистине, дорогая жена, как ты искупишь свою вину в этом браке?

Его вопрос застал Сьюзен врасплох. Она уже высказала предположение, что сделает что-то, чтобы искупить свою вину, но это была лишь торопливая и тщательно продуманная идея. Она не задумывалась над конкретикой и подсознательно предполагала, что все, что ей придется сделать, будет происходить в далеком будущем. По правде говоря, какая-то часть ее сознания считала, что необходимость что-то делать может никогда не возникнуть, если она просто сможет пережить этот момент. Время размывает всевозможные вещи... воспоминания... боль... обещания...

Ей потребовалось время, чтобы придумать предложение. Оно ей не понравилось.

— Я могла бы уволиться с работы, — неуверенно предложила Сьюзен. — Я найду работу в другом месте, — с несчастным видом продолжила она.

Ее голос выдавал, насколько сильно ее задело это предложение. Она очень гордилась тем, чего добилась в юридической фирме. Она с сожалением вспоминала, как хорошо у нее все получалось. Однако теперь ей не светит никакое партнерство.

— А ты бы хотела? — спросил Эрли, спустившись на ступеньку ниже.

— Да, — ответила Сьюзен, выплевывая это слово так, словно его произнесение причиняло ей физическую боль.

— А зачем тебе это нужно? — спросил Эрли с насмешливым удивлением в голосе.

— Что? — потрясенно ответила Сьюзен.

Она не знала, отвергает ли муж ее решение или нет. Хотя звучало это не очень хорошо.

— Зачем... беспокоиться? — повторил Эрли, произнося одно слово за другим. — Там тоже будет свой «Джон Стикнер»... и когда-нибудь ты найдешь необходимость «отплатить» ему, — сказал он мертвым тоном.

— Этого не было бы! — возмущенно возразила Сьюзен. — Эрли... это была огромная ошибка, милый, — твердо сказала она, — теперь я это знаю... и больше никогда не совершу ее, дорогой, — искренне добавила она.

Эрли ничего не ответил, обдумывая слова жены.

— Нет, дорогая... думаю, было бы, — ответил Эрли. — А даже если бы и нет, Сьюзен, я никогда не смогу быть в этом уверен, не так ли? — спросил он.

В его голосе ясно слышалось страдание. Он поднялся на ступеньку, с которой только что спустился, и поднялся еще на одну, после чего снова остановился.

— Ты взяла что-то невероятно красивое, Сьюзен, — медленно произнес он, — и разбила это так сильно, что я не думаю, что это когда-нибудь можно будет собрать снова. Мы можем склеить все кусочки, но трещины на месте разрушения всегда будут оставаться... и мы оба будем знать об этом.

Наступила тишина.

— Черт возьми, Сьюзен, — сказал он со вселенской мукой в голосе. — Ты все спланировала... это не то, что однажды вечером ты позволила страсти взять верх над тобой. Это не ошибка... Ты точно знала, что делаешь, на каждом шагу. Ты сознательно решила взять небольшой отпуск от нашего брака и упорно работала над тем, чтобы это произошло. Ты манипулировала мной, Дженнифер, своим боссом - чтобы получить отгул, бедной временной секретаршей... всеми нами, просто чтобы получить то, что ты хотела, Сьюзен.

— Зачем ты все это сделала, черт возьми? Я устал от этих... бессмысленных причин. Ты можешь вечно говорить себе, что отплатила этому засранцу за то, что он был действительно хорошим парнем, но я на это не куплюсь, Сьюзен, так что можешь больше не пытаться.

— Сьюзен, мы уже давно женаты. Мы дошли до того, что можем угадать, что скажет или сделает другой, еще до того, как мы это сделаем. Так вот, жена, я знаю... я знаю так же точно, как если бы я присутствовал при чтении твоих мыслей в тот день, когда тебе это пришло в голову... однажды тебе пришла мысль, что ты хотела бы примерить размер мистера Джона Стикнера, не так ли?

— Может быть, однажды днем шаловливая мысль мелькнула у тебя в голове, когда он наклонился поближе, и ты почувствовала запах его одеколона? Может быть? Или, возможно, ты увидела, насколько влиятельным человеком он был в фирме... насколько влиятельным он был в городе? Так оно и было?

— Как все началось, Сьюзен? Он коснулся твоей руки один раз, и ты не отстранилась? В следующий раз... в следующий раз он нежно погладил твое предплечье, и ты позволила ему, не так ли? Так все и началось, Сьюзен?

Сьюзен не могла ответить на обвинение. Она тихо всхлипывала в полумраке.

— Неважно... Думаю, это действительно не имеет значения, не так ли? — более или менее равнодушно сказал Эрли.

— Факт в том, что... ты строила свою маленькую мечту понемногу, не так ли? Никто больше не знал о твоей фантазии... по крайней мере, поначалу. Ты говорила себе, что эти тайные маленькие мечты не причинят вреда ничему или никому... и довольно скоро ты поверила в это, не так ли?

— «Нет вреда - нет зла», верно? Хм-м-м? Это была просто маленькая озорная фантазия о нем и тебе... о мягких летних днях и жарких, потных ночах, а? Как романтично, правда? — Эрли насмешливо фыркнул.

— А потом, в один прекрасный день, тебе пришла в голову идея. Viola! (Вот оно! – фр.) Черт возьми, это было так просто, когда ты подумала об этом. Ты удивлялась, почему это так долго не приходило тебе в голову. Все, что тебе нужно было сделать, это подождать, пока я исчезну на день или два.

— Ты знаешь, как устроена моя работа. Ты, ведь, знала, что рано или поздно мне придется уехать из города, не так ли? Тогда я бы не стоял у тебя на пути... Тогда я не смог бы помешать тебе сделать то, что "должно было случиться", верно? Так все и было... дорогая?

Сьюзен тихо застонала.

— Да, так... или что-то ужасно похожее, да? — мрачно заметил Эрли.

Ему вдруг надоел этот фарс.

— В общем... идея завести небольшую "интрижку" пришла тебе в голову, и ты ждала удобного случая, пытаясь объяснить себе, почему ты это делаешь.

— Знаешь... есть кое-что, что меня удивляет, Сьюзен. Это просто... сколько оправданий пронеслось у тебя в голове, пока ты не нашла такое, которое соответствовало бы твоим желаниям. «Я должна была отплатить ему». Это то, что ты хочешь мне сказать, верно?

— Что это за чушь, Сьюзен? — жалобно спросил Эрли. —Господи, Сьюзен, ни один человек, достаточно умный, чтобы быть адвокатом в этом городе... тем более такой хороший, как ты... не купится на эту фразу, но ты хочешь, чтобы я в нее поверил... я полагаю, чтобы тебе было легче.

Эрли на мгновение задумался над своими словами. Он тяжело и учащенно дышал, его чувства предательства и злость на обман жены снова взяли над ним верх.

— Черт возьми, Сьюзен, ты хоть дождалась, пока мой самолет оторвется от земли, прежде чем собрать свою дорожную сумку, Сьюзен? Нет? Да? Что именно, Сьюзен?

Его жена могла только качать головой, плача.

— О, я понимаю. Черт возьми, на самом деле ты взяла не так уж много одежды, не так ли? Это не заняло бы много времени... было бы проще побросать в сумку несколько скудных вещей и уйти, верно? Ты могла бы отложить сборы до последней минуты, не так ли?

— Что еще? О. Ты, вероятно, организовала отгул Дженнифер в начале недели, не так ли? Ты одновременно назначила временную секретаршу, подсказала ей, что сказать, если я позвоню... А потом ты легла на спину, раздвинула ноги и позволила Джону Стикнеру поиметь это, — закончил Эрли.

Сьюзен заплакала еще сильнее. Она никак не могла опровергнуть то, что говорил ее муж. Это было не совсем так. Это было неправильно, и это не соответствовало ее чувствам в то время, но она ничего не могла сказать, чтобы исправить ситуацию.

Эрли медленно поднялся еще на несколько ступенек по длинной лестнице.

— Что я сказал сегодня утром, Сьюзен? — крикнул он вниз.

Он не мог видеть свою жену... он не хотел видеть ее прямо сейчас. Последовал приглушенный ответ, который он воспринял как подтверждение с ее стороны.

— Ну... кажется, я ошибся, — удрученно сказал Эрли.

Сердце Сьюзен, казалось, перестало биться в груди. Она затаила дыхание, с ужасом ожидая того, что, как она была уверена, ей предстоит услышать.

— Я думал об этом все время, пока ждал тебя здесь последние две ночи, но так ничего и не смог добиться. Мне казалось, что я все продумал, но, видимо, небольшая выпивка взрыхлила мои мысли, понимаешь? — С несчастным видом сказал Эрли.

Он сделал паузу.

— Как я уже сказал, я задумался о том, какой бессердечный план ты разработала, Сьюзен. Я обдумал все до конца и понял, что знаю о тебе не так уж много, жена, а то, что знаю, мне не нравится. Я даже не представлял, что ты можешь так поступить со мной... совсем нет. Это ошеломило меня, Сьюзен. Я просто не могу пережить такую хладнокровную манипуляцию, Сьюзен.

— Когда я посмотрел на все, что ты сделала, и начал понимать, как все происходило, как ты все подготовила, спланировала и организовала... Боже мой, Сьюзен! — Голос Эрли сорвался, и он надолго замолчал.

— Я просто не понимаю, откуда в тебе такое откровенное... презрение... ко мне, что ты так поступаешь. И потом, вся эта преднамеренная, расчетливая ложь... обман... Что ж, прости, но это что-то со мной сделало, Сьюзен.

— Полагаю, я все еще люблю тебя. Наверное, люблю... наверное... может быть. Черт возьми, я даже не уверен, что теперь понимаю, что такое любовь, Сьюзен, но я знаю, что ты делала за моей спиной, не так ли.

Эрли молча стоял на лестнице и слушал, как плачет в темноте его жена. Это подействовало на него меньше, чем он ожидал. Он встрепенулся.

— Как бы то ни было, — продолжал он, — я не стану использовать любовь как оправдание, чтобы забыть о полном отсутствии... уважения... это то самое слово? Не знаю... черт, сойдет и так. Чего я не буду делать, так это использовать любовь как оправдание, чтобы терпеть... чтобы преодолеть твое полное отсутствие «уважения» ко мне и к нашему браку, Сьюзен.

Он поднялся еще на четыре ступеньки, поднимая каждую ногу осознанно и осторожно. Он остановился всего в шаге от площадки.

— Сьюзен, — сказал он более официальным тоном, чем когда-либо прежде в общении с женой, — я должен взять назад свои слова, сказанные сегодня утром. Я не думаю, что у нас что-то получится. Я не думаю, что у меня когда-нибудь снова будут хорошие чувства к тебе. На самом деле... прямо сейчас... я не думаю, что все годы, оставшиеся нам на Земле, снова приведут нас в порядок, Сьюзен.

Его голос стал грубым и хрипловатым.

— И, милая, прости, но... я даже не хочу пытаться, — сказал Эрли жене.

Он услышал, как плач Сьюзен усилился, когда он сделал последний шаг. Он взвесил все, что было у него на уме. Эту следующую часть не обязательно было говорить прямо сейчас. Утром все может измениться... может быть?

Нет... на самом деле, этого не произойдет.

— Сьюзен... — медленно и осторожно произнес он.

Только так он мог сохранять контроль над собой.

— Сьюзен, — продолжил он, — я думаю, было бы неплохо, если бы ты съехала завтра... или как можно скорее.

Не было слышно ни звука, кроме безнадежных рыданий Сьюзен. Это продолжалось долгое время, и никто из пары не пытался это прекратить. Эрли не мог видеть свою жену, а она его. Им не нужно было видеть друг друга, чтобы чувствовать боль.

— Мне очень жаль, Сьюзен, — тихо прошептал Эрли, его слова донеслись по длинной лестнице до его жены. Он пересек лестничную площадку и направился в комнату, куда перенес свои личные вещи.

— На этот раз одной любви будет недостаточно, Сьюзен. Это будет грызть меня изнутри, пока от меня ничего не останется. Я не могу этого сделать. Цена была бы слишком высокой.

Он закрыл дверь и запер ее за собой.

Конец

Примечание автора: Сейчас стало модно пытаться придумывать разные концовки к рассказам других писателей. Я долго сопротивлялся этому желанию, но однажды утром меня одолело страшное безумие, и я решил посмотреть, что можно сделать с классическим произведением Трубадура.

С самого начала я считал, что обязан придерживаться фактов, изложенных в оригинальном сюжете, сохранить характеры героев такими, какими они были у Трубадура, и постараться использовать диалоги, похожие на те, что вели герои в оригинале. Не думаю, что мне это удалось, но я старался. В то же время я решил, что Эрли должен немного «подрасти», чтобы дать разрешение той загадке, которую поставил перед нами Трубадур. Таким образом, Эрли превратился в несколько иного человека, чем был изначально... или стал? Лично я думаю, что человек, которым он стал, был таким всегда. Надеюсь, Трубадур простит меня за то, что я вывел Эрли немного за рамки самого себя, и извинит другие вольности, которые я допустил в его истории.