Мечты о Кадиллаке / Cadillac Dreams © IABH

Мечты о Кадиллаке / Cadillac Dreams © IABH

*************************

Примечание автора: Кто-то однажды заметил, что в своих рассказах я пишу об ужасных дочерях. Мне пришлось посмеяться над этим, потому что это правда, но не потому, что я ненавижу дочерей. У меня была идея о том, что дети активно участвуют в предательстве обманутого отца. Я воспринял это предположение по-разному и представил несколько вариантов. Я даже отказался от этой истории, в которой были ужасные дочери, поскольку, по моему мнению, она была заиграна и, честно говоря, немного перегружена сюжетом. Я решил смахнуть пыль с этого рассказа и отправить его просто так. Это последняя из моих историй, в которой есть предательство со стороны детей.

*****

Мой будильник, как обычно, прозвенел в 4:45, но я уже встал. В те дни я всегда просыпался раньше будильника. Я плохо спал и так было уже несколько месяцев. Выглянув в окно своей спальни, я вздохнул, глядя на темноту. Я уже и не помнил, когда в последний раз просыпался от солнца.

Я начинал работать в шесть каждый день, будь то дождь, солнце или что-то еще, но заканчивал в четыре, так что это было здорово. Я никогда не пропускал ни одного мероприятия своих девочек.

Я пользовался душем в ванной комнате в холле, чтобы не шуметь и не разбудить жену. Она не просыпалась до последнего момента, когда уже могла не успеть на работу вовремя, а это было шесть. Две мои дочери проснулись в пять и воспользовались той же ванной, что и я. Мы рассчитали все с точностью до минуты.

После душа я встретил в коридоре свою первую дочь Марию и поцеловал ее, все еще полусонную, в щеку, пока она со стоном пробиралась в ванную, чтобы принять душ. Я заглянул в спальню моей второй дочери, Тары, чтобы убедиться, что она встала, и она ответила на мое приветствие "доброе утро" собственным стоном.

Через пять минут я был одет и готов приступить к завтраку для своей семьи. Все было так же, как и каждый день.

Я сварил кофе, приготовил яичницу, тарелку тостов и разложил йогурты для девочек. В свои пятнадцать и шестнадцать лет они были достаточно взрослыми, чтобы делать это самостоятельно, но это была последняя крупица моего участия в их жизни. Они уже переросли времена папиных дочек, и я был для них всего лишь позором.

Поев и убедившись, что Тара проснулась, я поцеловал свою жену Эрин в лоб и отмахнулся от ее притворства спящей. Я выехал из гаража, сокрушаясь о том, как сильно я утратил расположение своей семьи. Самое печальное заключалось в том, что я ничего не сделал для этого. Их просто смущала и раздражала моя работа.

Я был мусорщиком.

Когда я получил эту работу через пару лет после окончания школы, я был в восторге. Платили больше, чем некоторые мои друзья зарабатывали после окончания колледжа. Я решил, что буду заниматься этим, пока не найду что-то другое в одной из профессий, но когда мне сказали, что это работа в профсоюзе и я буду получать те же льготы, что и работники торговли, я остался на ней. Я понимал, что отсутствие диплома, как у моих друзей, означает, что я никогда не поднимусь по корпоративной лестнице, и это меня вполне устраивало.

После двадцати пяти лет работы у меня была пенсия, более чем приличная зарплата, отличные льготы, и собирался выйти на пенсию через пять лет, когда мне стукнет пятьдесят. К этому времени я бы получал полную пенсию и мог делать все, что захочу.

Когда я встретил Эрин, она работала официанткой в колледже. Мы полюбили друг друга, поженились, и следующие шестнадцать лет жизнь была розами и малиной. А потом случилось немыслимое - моя семья начала на меня обижаться.

Я помню день, когда это случилось. Я был с Эрин на игре Тары в софтбол, и один из новеньких пап спросил, чем я зарабатываю на жизнь. Когда я сказал, что работаю мусорщиком, его лицо исказилось, а потом он рассмеялся, решив, что я пошутил.

Моя жена и дочь увидели его реакцию, и это стало началом моего падения. Впервые им стало стыдно за меня.

Это не было похоже на то, что я возвращался домой с работы, пропахший мусором. Я водил грузовик, и мне редко приходилось выходить из него. Механическая рука на корзине поднимала контейнеры в жилых кварталах, которые я обслуживал. Я не занимался тяжелой работой почти десять лет. Конечно, за эти годы я пережил несколько дерьмовых времен, но долгое время все было не так уж плохо. Я даже каждый день принимал душ во дворе перед тем, как идти домой.

Моя семья никогда не жаловалась. Они никогда не скрывали от наших друзей, чем я занимаюсь. Это была просто моя работа, ничем не отличающаяся от того, если бы я был плотником или полицейским.

С того дня жизнь изменилась. Вскоре после этого случая моя жена получила повышение и стала менеджером в своем офисе. Она работала в банке, и повышение по службе принесло ей неплохую прибавку к зарплате. Она и так зарабатывала на несколько долларов больше, чем я, и эта прибавка увеличила разницу еще больше. Но меня это не беспокоило - я гордился ею, но, думаю, это беспокоило ее.

Она стала лучше одеваться и покупать более причудливые украшения. Я не возражал, в свои сорок два года она все еще была красива, и мне нравилось видеть ее нарядной. Ее длинные ноги великолепно смотрелись в юбках, которые она начала носить, а высокие каблуки красиво подчеркивали ее ягодицы.

Она также начала покупать моим дочерям больше вещей. Думаю, именно это стало решающим фактором после того случая. Они больше не относились ко мне по-прежнему и почти переусердствовали в своем обожании своей матери. Я надеялся, что это всего лишь фаза, но это выглядело маловероятным.

Мои девочки когда-то были папиными дочками. Я тренировал их спортивные команды, когда они были маленькими. Я играл с ними в куклы и устраивал чаепития. Черт возьми, я даже позволял им красить мне ногти и укладывать волосы, когда мы вместе играли в парикмахерскую. Я был так предан им, что меня это нисколько не смущало. Даже когда Эрин публиковала фотографии в социальных сетях. Я подумал, что это просто то, что папы делают для своих маленьких девочек.

*****

После работы я вошел в дверь своего тихого дома в обычное время. Моя жена возвращалась домой на час позже, а дочери могли вернуться через час или три, в зависимости от того, чем они занимались в тот день после школы.

Я пошел на кухню, чтобы начать готовить ужин, и обнаружил на столе записку.

"Я вернусь домой поздно. Ужинаю со своей командой".

Я вздохнул. Жаль, что моя жена не сказала мне об этом, когда я целовал ее на прощание в то утро. Я бы сходил выпить с ребятами пару кружек пива после работы.

Подойдя к холодильнику, я увидел записку от Тары.

«Мы ночуем у Дженни».

— Еще один вечер пятницы в одиночестве, — сказал я своему коту Фидо.

Да, я знаю, что это дурацкое имя, но оно заставляло моих маленьких девочек хихикать, когда мы его завели. Я бы сделал все, чтобы снова услышать хихиканье моих маленьких девочек.

Я вспомнил, когда Эрин в последний раз была дома в пятницу, и понял, что прошло уже несколько месяцев. Всегда что-то было, будь то ужин с командой, выпивка с девочками, менеджеры, выпускающие пар в баре, или любой другой предлог, который она мне давала. Я начал задумываться, не завела ли она роман?

Она вернулась домой в десять и не казалась пьяной. А вот я был пьян. Я провел вечер, сидя в кресле и выпивая "Джек Дэниелс", чтобы прогнать свои печали.

— Привет, дорогая, — пробормотал я невнятно. — Рад, что ты добралась домой.

— Ты пьян, Билл? — спросила она.

— Наверное. У меня было не так много причин, чтобы оставаться трезвым.

— Ты что-нибудь ел?

Я кивнул и одним глотком допил виски в своем стакане.

— Ты невероятен.

Я налил еще один стакан и поднял его за нее в шуточном тосте.

— Просто оправдываю ожидания.

Она покачала головой:

— Тогда спи на диване. Я не хочу, чтобы тебя стошнило на меня посреди ночи.

— Да, дорогая.

*****

Проснувшись на следующее утро, я услышал голоса. Я был потрясен тем, что выглянуло солнце. Должно быть, я отключился, потому что пустой стакан все еще лежал в моей руке на бедре, а до дивана я так и не добрался. По мере того как я приходил в себя, голоса становились все отчетливее.

— Даже если ты ему изменяешь, он все равно наш отец, — ныла Тара.

Очевидно, они решили, что я слишком отключился, чтобы услышать их на кухне.

— Я не изменяю ему. Я еще не делала ничего сексуального с Джейсоном.

— Пока, — простонала Мария.

— Послушайте, девочки. Вы должны посмотреть фактам в лицо. Мы переросли вашего отца. Нам нужен не просто мусорщик. Нам нужен настоящий мужчина, который сможет обеспечить нам комфортную жизнь и вытащить нас из этого маленького домика, похожего на спичечный коробок. Джейсон может это сделать.

— Это кажется неправильным, — возразила Мария. — Конечно, папа нас смущает, но он неплохой отец.

— Для тебя он тоже был хорошим мужем, — сказала Тара, и на мгновение я почувствовал гордость за то, что она заступилась за меня.

— Ты не можешь так говорить, — возразила Эрин. — Ты даже не сказала ему, что в этом году играешь в теннисной команде. Он разозлится, когда узнает, что ты слишком стыдишься его, чтобы приглашать на свои игры.

Тара хмыкнула. Эрин продолжила:

— Да ладно, Мария. Ты же сама говорила, что надеешься, что он никогда не узнает о том, что вы играете в теннис или что ты встречаешься с Майком.

— Видишь. Вы должны отстать от меня и дать мне завершить мой план. Джейсон заинтересован во мне, и когда я его заполучу, мы будем более обеспеченными, чем когда-либо могли быть с твоим папой-мусорщиком. Вы же хотите когда-нибудь поступить в хорошие колледжи и сыграть пышные свадьбы, не так ли?

Я не мог поверить в то, что слышал. Мои девочки скрывали от меня свою жизнь, а моя жена работала над тем, чтобы уйти от меня. Закрыв глаза, я надеялся, что смогу притвориться спящим, пока они не уйдут. Я не осмелился попытаться противостоять им. Я не думал, что смогу вынести еще больше обид.

— Собирайтесь, мы выезжаем через десять минут, — приказала Эрин.

Это были самые долгие десять минут в моей жизни. Когда дверь гаража закрылась, я подошел к окну посмотреть, как они уезжают. Это был самый печальный момент в моей жизни. Мои малышки стеснялись меня. Я не был в восторге от того, что моя жена пытается поменяться, но мои дочери пронзили мне сердце.

Приняв душ, я решил сходить куда-нибудь перекусить. У меня было сильное похмелье, но я знал, что должен что-то съесть, иначе мне никогда не станет лучше. Я подумал о том, чтобы собрать сумку и уехать, но не хотел тратить деньги на номер в мотеле. Я мог бы спать на диване, и, вероятно, мне было бы так же удобно.

*****

Зайдя в семейный ресторан в городе, я сел за барную стойку. Я ел там раз в неделю и знал всех официанток и хозяина по имени, поэтому удивился, увидев красивую рыжую девушку за стойкой.

— Что вам предложить? — пропела она.

Я повернул свою чашку и сказал:

— Черный кофе, пожалуйста, и, как обычно, бисквиты и подливку с яичницей-глазуньей и беконом.

— Звучит аппетитно. Я запомню вас на будущее. Это моя первая неделя.

— Я Билл.

— Мелоди, — ответила она, подмигнув, и ушла.

Я проследил за ней взглядом, наслаждаясь видом ее задницы в черных легинсах. Здесь не носят юбки официанток старого образца.

Она продолжала смотреть в мою сторону на протяжении всей трапезы, и я наслаждался тем, что она уделяла мне немного кокетливого внимания. Конечно, я понимал, что она просто хочет получить побольше чаевых, поэтому воспринимал это с долей соли. Я все еще был женатым мужчиной и старался не флиртовать в ответ.

После завтрака я встал в очередь, чтобы оплатить чек, и увидел за кассой маленькую девочку, которая раскрашивала. Она сидела в маленькой кабинке, которую использовал владелец, и он заставлял ее хихикать, когда она шлепала его по руке, в то время как он притворялся, что пытается украсть ее карандаши.

— Завел себе еще одного ребенка, Эл? — поддразнил я.

Он рассмеялся:

— Это ребенок новой девушки Мелоди. Ее няня сегодня заболела.

— Похоже, у тебя все в порядке, — ухмыльнулся я.

— Ты меня знаешь, Билл. Двоих я выпустил в колледж, а двоих - в окно.

Мы посмеялись над его цитатой из старого фильма, и я заплатил за свой завтрак. Я вышел из ресторана, чувствуя себя лучше, чем когда заходил туда, и не мог поверить, что небольшой флирт со стороны Мелоди настолько поднял мое настроение. Я решил пойти домой и подстричь траву. Немного работы во дворе отвлечет меня от семейных проблем - и от задницы Мелоди.

*****

Я уже наполовину закончил косить траву на заднем дворе, когда увидел, что жена зовет меня. Я проигнорировал ее, притворившись, что не слышу и не вижу ее. Помогли солнцезащитные очки и громкий шум от косилки. Через несколько минут она, наконец, сдалась. Я не был готов к встрече с ней. Я все еще не знал, что мне делать.

Я склонялся к тому, чтобы сбежать и забрать все наши деньги, но у нас не было достаточно средств, чтобы прожить до пенсии. Мне нужно было придумать, как нанести ей наибольший ущерб при разводе. Если она хотела уйти, она могла уйти. Я надеялся, что смогу получить дом и позволить ей переехать к своему любовнику. Я полагал, что она заберет девочек с собой, судя по тому, как это прозвучало.

Закончив, я смыл траву с газонокосилки с помощью садового шланга и оттащил мешки со скошенной травой в гараж. Я потратил как можно больше времени на подрезку и окантовку, и когда закончил, мне понравилось, как все выглядело. Я решил не использовать триммер на цветах Эрин, решив, что в дальнейшем мне придется их просто пересадить на другое место.

Тара выскочила из дома и спросила:

— Папочка, ты можешь отвезти нас в кино? Мы собираемся посмотреть «Барби» с друзьями.

Я подумал, не является ли одним из этих друзей тот парень, которого Мария от меня скрывает.

— Нет, — рявкнул я. — Я занят.

— Па-апа, — простонала она. — Мама идет на какой-то спектакль и не может нас отвезти.

Я вскинул голову:

— С кем она идет на спектакль?

Тара выглядела испуганной и заикалась:

— Я... я не знаю. Тебе придется спросить у нее.

Я вернулся к заточке ножа для косилки и сказал:

— Неважно.

— Папа, а как же кино? — взмолилась она.

— Езжайте на своих велосипедах или попросите кого-нибудь подвезти вас. Я занят.

Она стояла так несколько мгновений, пока я продолжал игнорировать ее присутствие. Я уверен, что на ее лице было шокированное выражение. Я не всегда говорил ей «да», но никогда не говорил ей «нет» таким образом. С этого момента все должно было измениться, и ей нужно было привыкнуть к этому. Каждый сам за себя, подумал я.

Я услышал, как хлопнула боковая дверь гаража, и покачал головой. Большая дверь была открыта, и она могла просто выйти обратно, но ей надо было захлопнуть эту дверь.

Двадцать минут спустя моя жена вошла в гараж в маленьком черном платье. Я как раз менял масло в ее машине, и она была в ярости.

— Какого черта ты делаешь с моей машиной? Мне нужно ехать на спектакль, — кричала она.

— На какой спектакль? Ты мне ничего не говорила о спектакле. Я только что начал менять тебе масло.

— Боже, черт возьми! Я пыталась привлечь твое внимание, когда ты косил траву. У моей коллеги Шерил есть билеты на «Злую», а ее муж заболел. Я иду с ней.

— О, хорошо, я закончу, примерно, через час, — соврал я.

— Через час? Парни из «Джиффи Луб» делают это за двадцать минут.

— Конечно, но это, ведь, не «Джиффи Луб», правда? У меня уходит немного больше времени.

Она посмотрела на двигатель с торчащей воронкой и воздушным фильтром, лежащим на боку, и, хмыкнув, вернулась в дом. Она ни за что не взяла бы мой пикап. Он не был в плохом состоянии или что-то в этом роде. Просто она никогда бы в него не села. Только в своем шикарном «Мерседесе».

Я подумал, не собирается ли она пойти на спектакль со своим парнем. Было бы интересно посмотреть, кто ее заберет. Я вздохнул через десять минут, когда за ней приехал UBER. Несколько минут спустя я стоял на подъездной дорожке, когда появилась машина, полная детей, и мои девочки сели в нее. Они тоже не попрощались.

Вечер я провел, изучая законы о разводе. Я понял, что мне ничего не грозит. Единственное, что привлекло мое внимание так это то, что, поскольку Эрин зарабатывает в два раза больше меня, я выплачивал бы алименты на детей в уменьшенном размере, а она должна была бы платить мне содержание. Самое интересное, что, хотя алименты прекратятся через пару лет, ей придется продолжать платить содержание. В сети штата есть калькулятор, которым я воспользовался, и он даже подсказал мне, как долго ей придется платить.

*****

На следующее утро я встал в свое обычное время и принял душ. У меня не было никаких планов на день, но я решил позавтракать в закусочной и пойти на игру «Сокс». Мне стало грустно, ведь, если бы не предательство моей семьи, мы бы пошли вместе. Девочки любили «Сокс» и с удовольствием ходили на их матчи.

Войдя в ресторан, я сел за барную стойку. Я улыбнулся, когда из кухни появилось улыбающееся лицо Мелоди с кофейником.

— Привет, Билли. Что сегодня нового? — спросила она.

— Развод, — ответил я, пока она наливала мне кофе.

— Ты серьезно?

Я кивнул.

— Жаль это слышать, Билл. Развод - это отстой, поверь мне.

Я пожал плечами и сделал глоток обжигающего напитка.

— Ты не возражаешь, если я спрошу, что случилось?

— Моя жена и дочери решили, что я больше не тот, кто им нужен. Я мусорщик и позорю их, по их собственным словам. Оказывается, моя жена подыскивает мне замену, не говоря мне об этом.

— Мне очень жаль, Билл. Извини меня, я пока наполню чашки.

Я смотрел, как она уходит, и с удовлетворением отметил, что ее идеальная задняя часть снова выставлена напоказ.

— Я Люси, — подала голос девочка, которую я видел накануне. Она улыбнулась, забравшись на барный стул рядом со мной. — Мама сказала, что я не могу разговаривать с чужими, поэтому ты должен сказать мне свое имя. Тогда ты перестанешь быть чужим.

Я рассмеялся:

— Знание моего имени не делает меня менее чужим, принцесса, но я не причиню тебе вреда. Я - Билл.

Она схватила свой стакан с водой двумя руками и поднесла соломинку к губам. Стакан казался огромным в ее маленьких руках, и она напомнила мне моих дочерей.

— Я хотела выпить шоколадного молока, но мама говорит, что оно мне не полезно.

— Мама права.

Мелоди подошла с моим завтраком и сказала:

— Люси, пожалуйста, не мешай покупателям. Я не хочу, чтобы у меня были неприятности.

— О, с ней нет проблем, — улыбнулся я. — Хорошо иметь веселую компанию.

— Хочешь кусочек бекона, Люси? — спросил я.

Она улыбнулась и с энтузиазмом кивнула.

Я пододвинул к ней тарелку, и она схватила кусок, как будто это был последний кусок бекона на планете. Я засмеялся, когда она запихнула весь кусок в рот.

— Полегче, девочка. Он от тебя не убежит.

Она хихикнула и соскочила с табурета, чтобы исследовать другое место.

— Что случилось, Билл? — спросила Мелоди, наблюдая за энергичной игрой своей дочери.

— Просто думаю о своих девочках. Не понимаю, как они могут так поступать со мной.

Я объяснил, что моим девочкам стыдно, что я присутствую на их играх. Мария не хотела знакомить меня со своим парнем. Моя жена готовила мне замену. Я был в полной заднице.

Она тронула меня за плечо:

— Ты в порядке?

— Буду. Я просто сомневаюсь, стоит ли разводиться. Может, она одумается и не бросит меня?

— По мне, так она не стоит того, чтобы ее возвращать.

Я удивился, услышав в ее голосе ехидство.

— Возможно, и нет, но у меня нет других вариантов. В мою дверь не ломится очередь из женщин.

Она рассмеялась.

— Билл, ты еще долго не будешь ходить на свидания. Ты не можешь просто прыгать от одной женщины к другой. В реальной жизни так не бывает.

Я знал, что она права. Глупо было беспокоиться о поиске замены Эрин сразу после того, как я вышвырну ее на обочину.

Она повернула меня к себе лицом.

— Слушай, ты кажешься хорошим парнем. Черт, моя дочь разговаривала с тобой. Ей потребовалось три дня, чтобы заговорить с моим боссом. Должно быть, она видит в тебе положительные стороны.

Я рассмеялся.

— Ты, наверное, не замечаешь этого, потому что так предан этой сучке, но на тебя сейчас смотрят женщины. Ты красивый парень и в приличной форме. Если бы ты одевался не как старый фермер, ты был бы чертовски привлекательным.

— Старый фермер? — хныкнул я.

Она снова рассмеялась. Мне начал нравиться этот звук.

— Ага. Бейсболка «Джон Дир». Белая футболка с карманом. Старые джинсы. Черт, у тебя даже красный носовой платок торчит из заднего кармана.

На это я поднял брови.

— Что? — щебетала она. — Думаешь, ты единственный, кто заглядывается на чужие задницы? Давай, ешь.

Она ушла и занялась своими столиками. По крайней мере, она не стала придираться к моим испачканным в траве, стереотипным, достойным мемов отцовским спортивным туфлям. Вы знаете, какие. Специальные New Balance.

Через несколько минут мне налили кофе. Не прошло и двух укусов моего завтрака, как Люси снова опустилась на табурет рядом со мной.

— Мама сказала, что я должна оставить тебя в покое. Ты же не хочешь, чтобы я оставила тебя в покое?

Я рассмеялся и дал ей еще один кусочек бекона.

— Нет, принцесса. Ты можешь поговорить со мной.

— Почему ты ешь один. Разве у тебя нет маленьких детей? — спросила она.

Я принужденно улыбнулся и ответил:

— Раньше были, но теперь они подросли. Идти есть с отцом им было бы просто скучно.

— А разве вы не даешь им бекон?

Я рассмеялся:

— Конечно, да. Просто они повзрослели. Теперь они едят йогурт.

Она сморщила нос:

— Фу. Фу.

Я съел последний бисквит и зачерпнул ложкой остатки соуса. Вздохнув, я сказал:

— Ну, принцесса, еще увидимся.

— Так скоро уходишь? — спросила Мелоди у нас за спиной.

— Да. Я иду на бейсбол и хочу сначала зайти в «Хоум Депо».

— Звучит весело. Я никогда не была на игре, — сказала она.

— О, да. Сегодня детский день. Когда мои девочки были маленькими, мы ходили каждый раз. Они так заводились, когда бегали по базам, что их было трудно увести с поля.

— Круто, — сказала она. — Желаю...

Я не мог поверить, что эти слова вырвались у меня изо рта, но я проговорил:

— Хотите пойти со мной?

Я был в шоке. Я даже не подумал об этом, прежде чем спросить.

— Нет, мы не можем этого сделать. Это...

— Ой, мамочка, пожалуйста? Я хочу бегать по полю.

— А ты умеешь бегать по базам? — спросил я.

Она кивнула:

— Да. Я играла в ти-бол в прошлом году. Я была в команде «Медведей».

Я посмотрел на Мелоди и улыбнулся:

— Ну что, мам? Что скажешь? Игра в час дня. У нас полно времени.

Она прикусила губу и, казалось, подавила улыбку, но все же сказала:

— Хорошо. Я закончу в одиннадцать, когда придет девушка с обеда. Ты уверен, что это не проблема?

— Уверен.

Люси начала хлопать.

— Тогда я вернусь за вами в одиннадцать.

Оплатив чек, я попрощался с Элом. Я не смог бы убрать улыбку с лица, даже если бы у меня было зубило, но что, черт возьми, я делал?

*****

Войдя в гараж, я поставил сумки из хозяйственного магазина на верстак. Машины Эрин не было, но меня это не волновало.

Я надел свою старую майку Пола Конерко и нашел свою хорошо поношенную бейсболку «Сокс». Я надевал этот наряд на каждую игру, на которую ходил с девочками.

— Мы идем на игру, папочка? — спросила Мария.

— Нет, я иду на игру.

— Что ты имеешь в виду? Ты идешь без нас? — захныкала она.

— Ага.

Я надел бейсболку и оставил ее стоять в коридоре, недоумевая, что происходит.

Выехав на подъездную дорожку, я увидел, что к дому подъезжает Эрин. Она посигналила и помахала рукой, но я проехал мимо, проигнорировав ее. Через несколько минут у меня зазвонил телефон.

— Да, — ответил я по громкой связи.

— Что в последнее время с тобой происходит? — ворчала Эрин.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь?

— Почему ты не берешь нас с собой на игру?

Я рассмеялся.

— Полагаю, я решил, что должен привыкнуть к тому, что все происходит без тебя и девочек.

Наступила долгая минута молчания. Я закончил разговор.

Я проигнорировал ее и в следующий раз, и еще пять раз после этого. Я читал сообщения, они были просто «позвони мне» или «ты ведешь себя, как задница». Это было забавно: я вел себя как задница, но это она меня бросила. Я был эмоционально отстранен от нее и знал, что между нами все кончено. Я не мог оставаться с такой, как она. Мне не переставало интересовать, хочет ли она еще поменяться.

Я зашел в ресторан в одиннадцать и обнаружил Люси, сидящую у барной стойки с корзинкой картофеля фри, политой кетчупом.

— Похоже, кто-то любит кетчуп, — сказал я, садясь рядом с ней.

Она улыбнулась и кивнула, губы ее были вымазаны в красной жиже.

— Привет, Билл, — позвала Мелоди из туалетной комнаты и подошла к нам. — Мы можем идти. Я просто хотела, чтобы у нее было немного чего-нибудь, чтобы она не хотела слишком многого в парке. Я знаю, как все может быть дорого.

— Да, цены в парке растут, смерть и налоги - единственные гарантии в жизни. Она достаточно молода, чтобы попасть бесплатно, а наши билеты будут стоить всего десять баксов, так что в семейный день это не так уж и плохо.

— Семейный день? — спросила она. — Я думала, ты сказал «детский день».

— Да, они изменили название. Когда мои девочки были маленькими, это всегда был детский день. Я знаю, о чем ты думаешь - я не пытаюсь...

Она прервала меня.

— Не волнуйся об этом. Я знаю, что это не свидание. Ты все еще женат и пытаешься найти кусочек счастья. Я не против того, чтобы мы стали бенефициарами этого. — Она вытерла Люси рот и улыбнулась мне. — Давайте пошевеливаться, а?

Во время поездки на стадион я узнал кое-что из ее жизни. Она была замужем за пьяницей, который не мог удержаться на работе, и ей надоело, что он ей врет, и она ушла от него. Он не часто виделся с Люси, потому что задерживал алименты. Мне было жаль девочку, но я не мог представить, что не увижу своих дочерей. Всем детям нужны отцы.

Она переехала в этот район, чтобы жить с родителями, пока встанет на ноги. Первой работой, которую она нашла, была работа официанткой, но до рождения Люси она была административным помощником. Она искала работу поближе к этой специальности, но ей не везло.

Она была моложе меня на 31 год, но в ней чувствовалась зрелость, которую материнство, развод и трудные времена могут привить любому.

Игра прошла без происшествий. Малышка Люси каким-то образом уплела два хот-дога и колу. Это была ее первая кока-кола в жизни, и, судя по выражению ее лица, когда она ее попробовала, не последняя.

В седьмом иннинге мы выстроились в ряд, чтобы Люси могла пробежаться по базам. Очередь была длинной, но она получила свой шанс. «Талисман» команды ходил вверх и вниз по линии, развлекая детей, и все родители были благодарны ему за это.

Я был удивлен, увидев там Джека Дорси, директора Малой лиги из нашего родного города, со своими детьми. Мы позволили им встать в очередь вместе с нами, и я начал знакомство.

— Джек, это моя подруга Мелоди и ее дочь Люси. Не подумай ничего плохого, я не изменяю Эрин, мы просто вместе смотрим игру. Сейчас, когда мои девочки выросли, у меня не так много шансов попасть на игры.

Джек рассмеялся.

— Я понимаю. Я просто рад, что у меня еще есть младший. Это будет последний год для Джуниора. Зимой ему исполнится четырнадцать. Возможно, тогда мне тоже придется одолжить ребенка.

Мы вместе рассмеялись.

— Послушай, Билл. Если ты хочешь чем-то заняться и продолжать общаться с детьми, нам нужен тренер по ти-болу на этот сезон. Арт Дейли ушел на пенсию и переехал во Флориду.

— О, нет! — вскрикнула Мелоди. — Это был тренер Люси.

— Да? Ну, ты уже знаешь одного из ребят из этой команды, Билла. Подумай об этом и дай мне знать. Регистрация начинается в феврале, так что у тебя будет время, если я никого не найду.

Я улыбнулся:

— Знаешь что? Я сделаю это. Какого черта?

Идея тренировать детей развеселила меня, а я в этом отчаянно нуждался.

— Отлично! — ответил Джек. — Ты тренировал раньше и знаешь, как все это работает. Сейчас ничего не изменилось. Я пришлю тебе пакет, и мы начнем.

Не успели мы оглянуться, как игра закончилась, и детям пора было бежать на базу. Я чувствовал, как от тела Люси исходит волнение. Мелоди отлично проводила время, наслаждаясь радостью дочери и весельем, которое она испытывала на бейсбольном матче. Наша команда не выдержала конкуренции и проиграла, но у нас было несколько хороших молодых игроков, и я наслаждался этой частью игры».

*****

К тому времени, как мы выехали с парковки, Люси уже спала. Мелоди молчала почти всю дорогу до дома, и сама немного задремала. Я оставил машину у ресторана и не знал, где они живут, поэтому поехал к ресторану, чтобы пересесть в свою машину.

Когда я поставил машину Мелоди на парковку, она проснулась, хотя и притворилась, что не спала.

— Еще раз спасибо, Билл. Нам было весело.

— Спасибо, что присоединилась. Мне тоже понравилось. Черт возьми, я получил работу тренера и очень рад этому.

— Надеюсь, у тебя не будет неприятностей из-за этого, — добавила она. — Может, это была не самая лучшая идея - пригласить на игру мать-одиночку?

Я рассмеялся.

— Честно говоря, мне все равно. Я все равно собирался пойти, а то, что вы пошли со мной, сделало это еще веселее.

Она улыбнулась.

— Хорошо, Билл. Еще раз спасибо.

Я помог закрепить спящую Люси в ее автокресле и смотрел, как они уезжают, помахав рукой.

Вздохнув, я направился домой.

Я понятия не имел, чего ожидать, но мой разваливающийся брак должен был когда-то закончиться. Если мне придется разобраться с ней и девочками этим вечером, то результат будет не лучше, чем позже. Откладывание на потом, в любом случае, только ухудшит ситуацию.

Я вошел в дом, и на меня тут же обрушился шквал криков. Я не мог понять, кто что говорит, поскольку все смешалось в мешанину из криков, воплей и визгов.

Я позволил им кричать, пока брал пиво и садился за кухонный стол. Один за другим они выдохлись, и, наконец, я заговорил.

— Я отвечу на все ваши вопросы, если вы сначала ответите на один мой.

Они все согласились.

— Почему меня это должно волновать?

Эрин закричала:

— Что значит, почему тебя это должно волновать? Ты мой проклятый муж и отец девочек. Вот почему тебя это должно волновать.

Я покачал головой.

— Неа, неправильный ответ. Я подожду, пока ты не ответишь правильно.

Эрин закричала:

— Я не знаю, что, черт возьми, с тобой происходит, но я требую ответа, черт возьми. Почему ты так себя ведешь?

— Ты прекрасно знаешь, почему я так себя веду, — сказал я спокойнее, чем чувствовал. — Вы все знаете, почему, но продолжаете играть в эту игру. Эта шарада закончится сегодня. Я покончил с этим, я покончил с тобой, и хотя я всегда буду любить вас, девочки, рано или поздно я покончу и с вами.

Тара начала плакать:

— Видишь, мама. Вот что ты наделала. Ты все испортила!

Она выбежала из комнаты, и я предположил, что она направилась в свою спальню. Мария стояла в шоке, а Эрин выглядела так, будто кто-то нассал ей в хлопья.

Я сидел и допивал остатки пива. Мария спросила:

— Папа, ты уходишь от нас?

Я рассмеялся.

— Нет, Мария. — Она покраснела от холодности того, что я использовал ее имя вместо «тыковка», «принцесса» или любого другого ласкательного выражения, которое я использовал. — Нет, я не ухожу. Вы, девочки, и ваша мама уходите от меня. Если она хочет поменяться, она не сможет сделать это, живя в этом маленьком спичечном коробке.

Эрин побледнела от того, что я бросил ей в ответ ее же слова. Она быстро пришла в себя и вернулась к атаке.

— Мы никуда не уйдем, Билл. Я не обмениваюсь, и мы не уйдем.

Я сплюнул:

— Что? Джейсон еще не готов?

Мария повернулась и вышла из комнаты. Я надеялся, что Эрин была готова к такому повороту событий. Я был удивлен, что девочки не так быстро согласились с планом, когда осознали его реальность. У меня забрезжила надежда, что они вернутся ко мне и забудут о потребности их матери в большем количестве вещей.

Эрин сверкнула на меня глазами.

— Ты все еще здесь? Ты думала, я не знаю о Джейсоне и твоем плане обмена? Убирайся к черту отсюда. Меня тошнит от вида твоей шлюшьей задницы.

Я был шокирован, когда она не сказала ни слова. Она просто повернулась и вышла из кухни. Затем я слышал, как она взяла ключи и закрыла входную дверь.

Я прошел к гаражу и увидел, как она выезжает. Проигнорировав ее, я взял свои сумки из «Хоум Депо». На смену всех замков ушло около полутора часов, и дольше всего я пытался вспомнить, как изменить код гаража.

Близилось время ужина, и я поднялся наверх, чтобы посмотреть, не проголодались ли девочки. Я обнаружил их сгрудившимися в спальне Тары.

— Папочка! — завизжала Тара и бросилась меня обнимать. Мария быстро присоединилась к ней. — Папочка, прости нас. Мы любим тебя, не заставляй нас уходить.

Они плакали в моих объятиях, и я растаял, как всегда делал это с ними.

— Стоп, девочки. Это ваш выбор. Это вы стыдитесь меня и хотите кого-то другого.

— Нет, папа! — взвизгнула Мария. — Мы не хотим никого другого.

— Может, и нет, но вы стыдитесь меня. Вы прячете парней, прячете то, что вы в теннисной команде. Вы не хотите, чтобы ваши друзья знали меня. Те самые друзья, которых я тренировал, когда они играли в софтбол. Те самые друзья, которых я возил в торговый центр. Те самые друзья, которым я показывал, как защищаться от мальчиков, которые не хотят принимать отказ. Теперь вам стыдно за меня.

Они продолжали плакать, но я повернулся, чтобы уйти. Я не мог больше терпеть от них боль. Вдруг Мария схватила меня:

— Папа, нет. Не уходи.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал, Мария? Что ты хочешь, чтобы я сказал? Ты разбиваешь мне сердце и хочешь играть со мной в игры. Повзрослей!

Оттолкнув ее от себя, я поспешил в свою комнату. К счастью, на моей двери был надежный замок, и это была не одна из тех дверей, которые больше предназначены для показухи, чем для функционирования. Они не могли попасть в мою комнату.

Сев на кровать, я боролся со слезами. Как мне забыть обо всем, что они сделали, и вести себя так, будто этого никогда не было? Как я могу забыть, что они не рассказали мне о планах их матери?

Как я могу позволить себе причинить им столько же боли, сколько они причиняли мне?

Я открыл дверь, и они ворвались в мою комнату. Мы обнялись, и они еще немного поплакали. Они были моими девочками. Моим всем. Я должен был найти способ простить их, но это не произойдет в одночасье.

*****

Оказалось, что Джейсон уже был согласен с тем, чтобы Эрин выбрала его. А вот с чем он не был согласен, так это с тем, чтобы взять с собой двух девочек-подростков, поскольку его дом был холостяцкой берлогой, в которой не было места для двух дополнительных девочек.

Развод прошел на удивление гладко. Мы договорились о совместной опеке, и, поскольку девочки хотели остаться со мной в доме, где они выросли, а Эрин бросила их, чтобы жить с Джейсоном, я без проблем добился того, чтобы они остались со мной. Содержание и алименты на детей, которые Эрин должна была выплачивать мне, съели ее большую прибавку к зарплате за повышение, но ее это не волновало. Все было поссчитано заранее, и я не стал бороться за большее. У меня были мои девочки. Они были всем, чего я хотел.

Хотелось бы сказать, что девочки плюнули матери в лицо, назвали ее шлюхой и сказали, что больше никогда не хотят ее видеть, но этого не произошло. Эрин по-прежнему покупала им все, что они хотели, включая машину, которую девочки делили между собой. Я не общался с ней после последней даты суда, поэтому понятия не имел, что она думает по этому поводу. Каждый месяц приходили чеки на содержание и алименты на детей, и это было все, чего я от нее хотел.

Прошло несколько месяцев, прежде чем мы с девочками разобрались в наших проблемах. Девочки утверждали, что не стесняются меня, что это влияние их матери заставило их стыдиться меня. Я не до конца верил в это, но когда меня познакомили с их парнями и снова дали расписание спортивных занятий, я смирился с этим. Все вернулось на круги своя, но я внимательно следил за тем, как они ко мне относятся.

Одной из причин, по которой девочки были потрясены глубиной предательства матери, был сберегательный счет, который я открыл для них. Они сказали, что Эрин внушила им, будто они должны учиться в дешевом колледже и платить за него студенческими займами. Я показал им, что это не так. У меня был счет в брокерской фирме, на который я откладывал деньги каждый месяц с момента их рождения. Этого хватило бы на то, чтобы отправить их в колледж, а все остальное, чего не хватало, мы с матерью могли сами доплатить. Эрин не стала претендовать на это при разводе.

На следующий день после того, как я получил по почте окончательное решение о разводе, я зашел к Мелоди в ресторан позавтракать. Мы виделись раз в неделю, когда я завтракал там, но мы никуда больше не выходили. Я хотел это исправить.

— Привет, незнакомец, — сказала она, когда я сел за стойку.

— Привет и тебе.

— Что привело тебя сюда в будний день? — спросила она.

— Мой развод закончился, и теперь я свободный человек.

Она подняла брови и налила мне кофе.

— Я надеялся, что теперь, когда я не женат, ты позволишь мне пригласить тебя куда-нибудь.

Она улыбнулась.

— Как на свидание?

— Нет. Не «как на свидание». Настоящее свидание, глупышка.

Ее улыбка расширилась:

— Я не знаю. Мне не нравится идея быть девушкой-отскоком. Может, мне стоит заставить тебя сначала немного поиграть на поле?

Я пожал плечами:

— Ладно. Забудь. Я уверен, что кто-нибудь другая...

— Заткнись, дурачок. Ты можешь пригласить меня на свидание в пятницу вечером. Я не позволю никому другому добраться до тебя.

Я выжидающе посмотрел на нее, и она спросила:

— Что? У меня что-то на лице?

— Нет, но мне нужен твой номер телефона и адрес, чтобы я мог тебя забрать.

Я улыбнулся, когда она покачала головой.

— У меня есть твой номер. Он в пакете для игры в ти-бол. Я пришлю тебе свой адрес.

— У тебя все это время был мой номер, но ты ни разу им не воспользовалась? — спросил я, поддразнивая.

— Он у меня всего три дня, а регистрация была только на прошлой неделе, — простонала она. — А теперь оставь меня в покое, чтобы я могла приготовить тебе завтрак.

Она подмигнула и ушла. Возможно, немного с большим вилянием, чем обычно.

*****

Мои дочери поначалу были не в восторге от того, что я встречаюсь с матерью-одиночкой с маленькой девочкой. Если бы ревность была ощутимой, то зелень оставила бы след на их телах.

В субботу, после первого официального свидания с Мелоди, я пригласил ее и Люси на обед. Я сказал своим девочкам, что они придут, а я буду готовить на гриле, так что им лучше быть дома. Девочки обожали мои домашние приправы и соус для барбекю.

— Папочка, — ныла Тара, — в субботу у нас двойное свидание - обед и кино.

— Это не проблема, — сказал я, — вы все равно можете пойти в кино, а потом поужинать. Просто пообедайте со мной и познакомьтесь с Мелоди и Люси. Как только мы поедим и проведем время вместе, вы можете идти гулять.

Тара ушла, а Мария поцеловала меня в щеку:

— Мы будем здесь, папа. Только для того, чтобы убедиться, что ты не заменил нас этой маленькой девочкой.

Она повернулась и пошла прочь, словно только что нанесла контрудар по какому-то обвинению, которое, по их мнению, я выдвинул против них. Их отношение беспокоило меня, и я старался подавить эти чувства.

Встав пораньше, я приготовил маринад для ребрышек и куриных ножек. Пока ребрышки тушились на медленном огне, я готовил соус для барбекю. Я не был настоящим мастером, но теперь, когда я был холост, я решил, что куплю коптильню, в которой Эрин всегда мне отказывала. Оглядев свой задний двор и патио, я решил, что буду делать многое из того, что отвергала Эрин.

Я готовил картофельный салат, когда раздался звонок в дверь. Я попытался добраться до него раньше дочерей, но это была проигранная битва. Мелоди еще не успела войти в дом, как мои девочки начали осыпать ее насмешками.

— Где ты живешь?

— Где ты работаешь?

— Сколько тебе лет?

— Ты разведена?

Мелоди не могла вставить ни слова.

— Стоп, девочки! Мария и Тара, пожалуйста, отойдите от Мелоди и Люси, — вмешался я. — Пожалуйста, прости их, Мелоди.

Я посмотрел на своих дочерей:

— Я не уверен, что они понимают, что делают.

— Все в порядке, Билл, — мило ответила она. — Они просто заботятся о твоих интересах. Неважно, насколько грубо.

Улыбка, которой она одарила их, могла бы разрезать стекло.

— В любом случае, — сказал я. — Это Тара, а это Мария. Девочки, это Мелоди и ее дочь Люси.

Люси пряталась за мамой. Вот тебе и нахальный маленький экстраверт, подумал я.

Я протянул Люси руку, и она робко взяла ее и позволила мне вывести ее из-за спины матери.

Она посмотрела на моих дочерей, которые хмуро смотрели на нее, и отступила к моей ноге. Я посмотрел на своих дочерей, и они прочитали выражение моего лица. Оно не было радостным.

— Мелоди, — сказал я, — может, ты отведешь Люси на кухню? Я как раз заканчиваю смешивать картофельный салат, может, она захочет помочь его перемешать?

Мои дочери нахмурились. Когда мои девочки были маленькими, они устраивали мне сцены. Они не делали этого уже несколько лет, но воспоминания возвращались и показывали, что может означать результат их действий. Я не потерплю, чтобы они испортили отношения с Мелоди, и они боялись, что если они это сделают, то у меня будут другие варианты с дочерями.

— Подожди! — вмешалась Тара. — Прости, если мы были немного грубы. Думаю, мы не очень хорошо восприняли развод и то, что папа так легко расстался.

Я фыркнул.

— Ты точно не возражала, когда знала, что твоя мать пытается поменяться, и не говорила мне об этом.

Тара покачала головой, затем повернулась и побежала к лестнице, ведущей в ее комнату.

Мария сказала:

— Господи, папа. Мы уже неоднократно извинялись за это.

— Ну, я нахожу это довольно дерьмовым, что вы спокойно относились к засранцу своей матери, пока она пыталась обменяться, но после того, как она развелась со мной, когда я привел домой женщину, которая меня заинтересовала, вы, ребята, относитесь к ней как к дерьму. Вы не можете смириться с моим расставанием, но можете смириться с тем, что ваша мать обменялась? Знаете что? Это была ошибка. Звоните своим парням, пусть они заберут вас. Я не хочу, чтобы вы испортили нам обед.

Мелоди ахнула, а Мария убежала в свою комнату. Я покачал головой и сел рядом в кресло. Я не мог поверить, что вогнал нож в сердце моих отношений с девочками.

— Может, нам лучше уйти, Билл.

Я поднял глаза, и Мелоди нахмурилась. Люси забралась ко мне на колени и обняла меня.

— Но мы еще не ели ребрышки, мамочка.

Я улыбнулся невинности Люси. — Она права, Мелоди. Мы еще не ели, и что бы ни происходило с моими дочерями, мы все равно можем насладиться нашим обедом. Пойдем поедим этот картофельный салат.

На меня нахлынула волна грусти. Я не знал, почему мои дочери ведут себя так, как ведут, но прежде всего я не знал, почему так веду себя я. Я решил, что гнев и разочарование из-за того, что они не рассказали мне о бойфренде матери, не прошли до конца и, наконец, вышли из-под контроля.

*****

Я решил, что дочери ушли, так как до конца дня от них не было слышно ни звука. Люси, похоже, съела за них их долю ребрышек. Она была похожа на черную дыру - я не знал, куда она помещает всю съеденную еду. Она была особенно счастлива от дополнительной чашки соуса барбекю, которую я ей дал. Мне нравится, когда соус имеет острый вкус, но я приготовил небольшое количество неострого соуса для маленькой Люси. Она показала нам, как ей это нравится, выпив чашку соуса, заставив нас рассмеяться.

Мелоди уложила ее на мою кровать, чтобы она вздремнула, и присоединилась ко мне на кухне, чтобы выпить «Arnold Palmer».

— Я не хочу лезть не в свое дело или портить наш вечер, Билл, но что случилось с твоими дочерями? Я думала, между вами все наладилось?

Я пожал плечами:

— Черт его знает. Думаю, я тоже перестарался. Я хотел, чтобы вы, ребята, встретились и полюбили друг друга, ну, по крайней мере, поладили. Наверное, меня разозлило, когда они начали приставать к тебе с вопросами еще до того, как вас представили. Мне было тяжело это принять, я не думал, что так их воспитал.

— Я ожидала чего-то подобного. Неприятно встречать нового партнера родителей.

— Да, я знаю. Просто все это снова нахлынуло на меня. Все это неуважение, закрытость от меня, сокрытие от меня всего. Это сильно ударило по мне, и я не справился с этим.

— Я уверена, что с ними все будет хорошо, — сказала она, пытаясь смягчить тяжелое сожаление, которое я чувствовал.

Я услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Повернувшись, я увидел, как девочки поднимаются в свои комнаты.

— Я пойду извинюсь и обниму их. Ты меня извинишь? — спросил я.

— Конечно. Я проверю, как там Люси.

Поцеловав ее в щеку, я пошел вверх по лестнице, чтобы посмотреть, смогу ли я разгладить беспорядок, который сам же и устроил.

Когда я добрался до комнаты Марии, то увидел, что она собирает сумку.

— Что происходит, Тыковка?

Она посмотрела на меня таким взглядом, что я надеюсь никогда больше его не увидеть и не пожелал бы своему злейшему врагу.

— Мы уходим к маме.

— Мария, послушай, мне очень жаль. Я разозлился, когда ты несла всякую чушь...

— Хватит, папа. Ты прав. Ты всегда был прав. Мы остались с тобой только потому, что мамин лучший мужчина не был уверен, что мы сможем жить все вместе. Сейчас они купили новый дом, и в нем есть комнаты для нас обеих. Пришло время присоединиться к маме, как мы всегда планировали.

Я замер в шоке. Я не мог поверить, что это правда. Неужели это все время было притворством?

— Боже! — вздохнула она. — Ты не представляешь, как тяжело было устраивать для тебя шоу, пока мама все улаживала.

Я взмолился:

— Нет, детка. Пожалуйста, не надо...

Она пронеслась мимо меня, и я не мог сдвинуться с места. Я пытался всеми силами догнать ее, но застыл на месте.

Потом я услышал, как Тара говорит:

— Наверное, будет лучше, если ты просто отпустишь нас и оставишь в покое. Надеюсь, твоя подружка-отброс и ее отродье того стоили. Мы могли бы хоть как-то наладить отношения после того, как уедем к маме. А теперь...

Я потерял дар речи, когда услышал, как Мелоди сказала:

— Думаю, ты уже достаточно сказала, не так ли?

Тара фыркнула:

— Неважно. Надеюсь, ты счастлива с ним в этом маленьком домике, похожем на спичечный коробок. Что я хочу сказать? Конечно, ты будешь счастлива. Это, наверное, лучше, чем та канава, из которой ты вылезла.

Я услышал, как хлопнула входная дверь, и наконец-то смог пошевелиться. Я повернулся и увидел Мелоди, которая сидела на моей кровати и гладила волосы спящей Люси.

— Мне очень жаль. Я не знаю, что еще сказать, — сказал я, входя в комнату.

Мелоди пожала плечами. Я видел, как по ее щеке сбежала слеза.

— Не могу поверить, что они лгали все это время. Я был всего лишь заменой, пока их мать не смогла забрать их с собой.

Я сел на кровать рядом с ней, и она положила голову мне на плечо.

— Я никогда не видела ничего подобного, Билл. Я не знаю, что творится у них в голове.

— Думаю, теперь ты не захочешь иметь со мной ничего общего, — вздохнул я.

Она подняла голову и поцеловала меня в щеку:

— Ничего из того, что произошло, не меняет моих чувств к тебе. Я бы предпочла иметь хорошие отношения с твоими дочерями, но я никуда не уйду.

— Это все влияние их матери. Я не воспитывал их такими. Я так раздавлен. Я их действительно потерял.

— Может, да, а может, и нет. Никто не знает, что ждет нас в будущем, Билл. Просто не закрывай дверь. Когда-нибудь они могут вернуться к тебе, когда поймут, что выбросили.

Я глубоко выдохнул. У меня не было никакой надежды, что они вернутся.

Через три дня мне позвонил адвокат и сказал, что Эрин подала заявление об изменении условий опеки. Поскольку девочки переехали жить к Эрин, она хотела получить алименты и стать опекуном. Я сказал, чтобы он разбирался с этим, и если мне не придется появляться в суде, тем лучше. В тот момент я не хотел видеть ни одну из них.

*****

Мы с Мелоди продолжали строить наши отношения. Через полгода она нашла работу в качестве административного помощника и, как следствие, получила большой толчок к росту уверенности в себе. Мы жили вместе в моем доме и собирались через несколько месяцев пожениться в ее родном городе.

Люси была маленьким фейерверком, и если бы вы не знали, насколько она мала, то могли бы поклясться, что иногда она была подростком.

Однажды вечером мы с Мелоди готовили ужин, и тут на кухню вошла Люси.

— Мистер Билл, на моих качелях качается девочка.

Удивленно посмотрев на нее, я пошел к задней двери. Я увидел, как моя дочь Тара медленно раскачивается на качелях на нашей старой качельной площадке.

Я не знал, что делать. Я ничего не слышал о них с тех пор, как они вырвали мое сердце и уехали.

Я почувствовал руку Мелоди на своем плече.

— Иди к ней, Билл. Что-то не так.

Меня пронзила волна гнева, как электричество. Мысль о том, что кто-то мог причинить боль одной из моих малышек, была слишком невыносима.

Раздвижная дверь с громким звуком распахнулась. Тара стояла к нам спиной, но услышала звук и попыталась убежать.

— Тара, подожди! — крикнул я.

Она проигнорировала меня и продолжила бежать. Когда я добрался до входа в дом, ее машина уже с визгом неслась по улице.

Я почувствовал, как Люси взяла меня за руку и спросила:

— Это была твоя злая дочь?

Подняв ее на руки, я ответил:

— Они не всегда были злыми, Люси. Когда-то они были такими же милыми, как ты.

Мелоди спросила:

— Что это было?

— Я не знаю, детка. Но мне кажется, там что-то не так, и я собираюсь пойти и выяснить это.

Поцеловав их на прощание, я поехал через весь город к дому своей бывшей жены. Во мне всю дорогу бурлил адреналин, а гнев поднимался в горле, как желчь. Если бы я видел красный цвет, я бы ослеп от вида крови.

Я с визгом остановился перед их дорогим домом, расположенным в самом подходящем районе для представителей высшего класса. Машина Тары стояла на подъездной дорожке, а входная дверь дома была открыта.

Когда я подошел к двери, которая не имела решетки, я услышал крики. Я вошел в дом и увидел, что Мария плачет на диване, а моя жена кричит на Тару. Засранца нигде не было видно.

— Хватит врать, испорченное отродье! — орала моя бывшая, когда я вошел в комнату.

Мария увидела меня и вскочила на ноги.

— Папа!

Она бросилась ко мне и обняла меня так, что я едва удержался. Тара убежала в свою комнату, а Эрин уставилась на меня.

— Какого черта ты здесь делаешь, Билл? — крикнула она, сузив глаза от злости.

— Я хочу знать, что происходит с моими девочками.

— О! Теперь они твои девочки? Несколько месяцев ни слова, а теперь ты снова хочешь поиграть в папочку. Ну и иди на хуй, Мусорщик.

Я отодвинул Марию на расстояние вытянутой руки и взял ее плечи в свои ладони.

«Что происходит, Мария?»

— Ничего! — крикнула Эрин. — Иди домой к своей шлюхе и дай мне разобраться с моими дочерьми.

Тара спускалась по лестнице с телефоном в руке и выглядела испуганной.

Мария сказала Таре:

— Покажи ему.

Она протянула мне телефон с готовым видео. Я был потрясен, увидев доказательство того, что Джейсон подглядывал за ними.

Гнев закипел в моих мышцах. И все они напряглись.

Я вернул телефон Таре и посмотрел на Эрин.

— Это все невинная ошибка, Билл. Она слишком остро реагирует.

Я прорычал:

— Тыковка, сколько раз он это делал, прежде чем ты его записала?

— Три, — всхлипнула она.

Эрин закричала:

— Хватит врать!

Я протянул руки, и Тара бросилась в них, рыдая у меня на груди.

— Девочки, — сказал я так спокойно, как только мог, — идите собирайте вещи. Вы едете со мной домой.

К моему удивлению, они побежали наверх. Я лишь надеялся, что они выполняют мою просьбу. Я не мог оставить своих малышек с этим хищником.

Посмотрев на Эрин, я сказал:

— Полагаю, она сказала тебе, что он это делает, а ты ей не поверила. Вот почему она начала записывать свои посещения душевой.

— Это простая ошибка. Он думал, что это я в душе.

— Ты была дома, когда она записывала это видео?

Она опустила голову, потом подняла ее в знак протеста:

— Да!

Я покачал головой и не успел ответить, как в дверь вошел этот придурок.

— Ну, мусорщик пришел на день раньше.

Я развернулся и изо всех сил ударил его в нос. Вся злость, которую я испытывал в течение предыдущего получаса, покинула мое тело благодаря этому удару.

Он упал и покатился по бежевому ковру, истекая кровью.

— Я вызываю полицию, — крикнула Эрин. — Это была самая большая ошибка в твоей жизни, сукин сын.

Телефон оказался в ее руке, а затем в мгновение ока был поднесен к уху. Я улыбнулся ей и поднял брови, кивнув головой.

Она сразу все поняла, посмотрела на катающегося по полу засранца и закончила вызов.

— Что? Ты не хочешь, чтобы приехала полиция, Эрин? Почему?

— Просто уходи, — почти прошептала она.

Повернувшись, я увидел, что Алан медленно поднимается, весь в крови. Он совершил ошибку и прижался своим телом к моему, пытаясь остановить кровь рубашкой.

На долю секунды я задумался о том, как сильно Джастину Такеру нужно было ударить по мячу, чтобы установить рекорд НФЛ по самому дальнему удару по воротам, но я просто пробил. Когда верхняя часть моей ноги соприкоснулась с его шарами, он действительно приподнялся над землей. Выражение шока и боли на его лице было бесценным, и я жалею, что у меня нет фотографии. Я бы с удовольствием повесил ее у себя дома над камином.

Эрин закричала и побежала к нему. Девочки подошли ко мне сзади и взяли меня за руки.

— Отвези нас домой, папочка, — сказала Тара.

Эрин развернулась и сказала:

— Если вы пойдете с ним, вас не примут обратно. Вот и все!

Глаза Тары вспыхнули от ярости, и она дала Эрин пощечину.

— Прощай, мама.

Когда мы ехали, я спросил:

— Он когда-нибудь прикасался к кому-нибудь из вас?

— Нет, — ответили они в унисон.

— Мария, он когда-нибудь входил к вам в душ?

— Да, — ответила она.

В зеркале заднего вида я увидел, как она повесила голову.

— Почему вы не заперли дверь? — спросил я.

— Замок сломан, а единственный другой душ находится в их спальне. Нам запрещено пользоваться этой ванной.

— Почему дома ты сбежала от меня, Тара?

— Я так хотела твоей помощи, но после того, что мы с тобой сделали, я не могла просить.

Она начала всхлипывать.

Она заикалась, сглатывая слезы:

— Я не могла... я думала, что ты откажешься... и... я буду сама по себе.

По моей щеке скатилась слеза. Как мы могли зайти так далеко, что она думала, что я скажу ей «нет» в подобной ситуации?

— Я никогда не откажу вам в помощи. Что бы вы ни делали и ни говорили мне, вы обе всегда будете моими девочками, понятно?

Мария добавила:

— Но у тебя уже есть эта маленькая девочка. Ты не...

— Люси не заменила вас в моем сердце. Она там, рядом с вами, но она никогда не сможет заменить вас. Никогда.

В тот вечер было пролито много слез. Мелоди открыла им свои объятия, и они вошли в них. Все обиды не были смыты в тот вечер, но мы были на верном пути, и, в конце концов, я вернул своих девочек.

***Эпилог***

Когда на следующее утро Алан вышел из больницы, его встретила местная полиция. Тара сначала боялась идти в полицию, но, когда мы поддержали ее, она нашла в себе силы показать видеозапись полицейским. Вкупе с обвинениями Марии и доказательствами банка Эрин о том, что она была на работе, когда велась видеосъемка, это положило конец Алану.

В нашем штате, если умысел может быть доказан, подглядывание является мелким правонарушением, максимальный срок которого составляет шесть месяцев. Но поскольку Марии было меньше шестнадцати, а Алану - больше двадцати одного, в случае обвинительного приговора он получил бы максимум десять лет и был бы причислен к категории сексуальных преступников.

Они доказали его намерение с помощью видео Тары. По каким-то юридическим законам видеозапись была признана допустимой в рамках лазейки о согласии одного человека, поскольку они были жертвами повторного преступления.

Он получил десять лет за Марию и шесть месяцев за Тару. Эрин даже не явилась на суд. Девушки не видели ее почти десять лет.

Мария вышла замуж первой, и когда мы шли по проходу церкви, чтобы сфотографироваться, Эрин стояла в последнем ряду одна.

Они воссоединились, но семейных отношений больше не было. Они стали называть Мелоди мамой вскоре после того, как поняли, что их родная мать защищает свой талон на питание, а не их. Я бы сказал, что это позор, но когда ты бросаешь дерьмо в ураган, оно обязательно полетит тебе в лицо.